Все налетели, словно бы Ласка совершила роковую ошибку, подав голос. Голоса их смешались в один нестройный шелест, хотя, казалось бы, никто не шумел и не торопил её, но воспринимать отдельные реплики становилось сложнее с каждым новым подошедшим соплеменником. Королева потрясла головой, пытаясь если не привести в порядок мысли, то выгнать их из головы вовсе. В сознании прояснялось - стоило лишь сделать усилие.
- Вот увидишь, мы приведем их целыми и невредимыми.
Ласка подняла затуманенный слезами взор на Ручей и долго, невыносимо долго не отводила его. Она верила... была убеждена, что котята найдутся. А вот Ласка... Хороша же мать, что хоронит своих детей раньше времени. Вина подстегнула её, заставляя нахмуриться и опустить глаза в землю.
Ручей ушла. Рядом оставалась Дымка, Птица, Медведица. Так много кошек оказалось возле неё, что Ласка растерялась. Закрывшись в своем коконе отчаяния, королева не обращала внимания на соплеменников долгое время. А теперь, будто очнувшись, не знала, не понимала, что должна делать.
— Мы обязательно вернём твоих котят, слышишь?
Кошка стиснула зубы, чтобы не взвыть. Они все говорили это, так часто за последние луны Ласка слышала эти обещания, но больно было по-прежнему. Патрули уходили на поиски, целыми днями отсутствуя, но не находя даже зацепки. Матери хотелось бы плакать, но она не могла выдавить ни одной слезы. Ласка лишь молча ткнулась в плечо Птицы, мелко задрожав. Тоска давила, сжимала, ломая ребра и не давая вздохнуть. Даже забота близких не исцеляла потрёпанную душу королевы. Она беспомощно осела на землю, слегка облокотившись на пятнистую соплеменницу. Сердобольное, нежное сердце не справлялось с этой болью, Ласка была морально истощена, и это истощение слишком сильно отражалось на её физическом состоянии.
- Их нет здесь. На нашей земле. Уже давно, - тихо прохрипела кошка, устало качнув головой. Разве Речные коты не обнаружили бы малышей у себя под носом? След явно уводил прочь с территории. Материнское сердце терзалось, потому что знало - котята слишком далеко.
— Нужна твоя помощь.
Слабо нахмурившись, Ласка подняла взгляд на Медведицу. То, что она услышала, заставило уголки губ королевы дрогнуть, словно бы она ещё могла улыбаться. Когда-то она почти так же приучала детей к рыбе. Так давно... Ласка лапой пододвинула к себе рыбку, сделала пару укусов и смогла пересилить себя и проглотить холодную рыбью плоть, но не больше. Во взгляде её, устремлённом исподлобья на Медведицу, плескалась благодарность вкупе со смущением.
- Спасибо, я... не могу. Не хочу, - кошка мотнула головой. Она не лгала, кусок вставал в горле, перекрывая воздух, которого и так не хватало. Ласка тяжело выдохнула и прикрыла глаза. На несколько секунд безумный вихрь в голове утих. Хрупкое спокойствие наступило, и Птица и Медведица стали его хранительницами хотя бы ненадолго.

разрыв

[indent]  - Нехорошо, - глухо и негромко произнёс Сердцедуб, приближаясь к лагерю. Шли они ночью под собственное сердцебиение и скрип свежего снега. Сказал так, чтобы услышал только Горностай. И то, если вслушивался, а не считал у себя в голове карасей.

[indent] Носа Сердцедуба коснулся железистый запах крови, заигравший на основании языка. Дыхание смерти кот почувствовал, едва зашел в лагерь, ведь он сталкивался с этой хищницей. Лицом к лицу, когда та забирала Ракушечницу. Сердцедуб низко зарычал, глядя на стоящих столбами на поляне котов. И горой валяющийся остывший труп со вспоротым горлом. Кот ошарашенными глазами обвел вернувшийся не в полном составе патруль:

[indent]  - Кто? - свирепо просипел Сердцедуб сквозь плотно сжатые до боли в саднящих деснах зубы, едва ли его ушей коснулось: племя Ветра. Звездопад. Он сразу представил, как вспарывает ему брюхо. Звездопад... Сердцедуб выпустил спрятанные в густой мех когти, его загривок мгновенно встал дыбом, стоило только ему снова подумать про светлого кота. Каким же отродьем, каким же уродом нужно быть, чтобы... чтобы повести себя так низко?! И этот урод, этот кот держит в плену их котят. Возможно, еще не поздно. А этот патруль здесь, без Оцелотки, глашатая явно ушла прямиком к четырем деревьям одна, без должного сопровождения. Терпение Сердцедуба медленно подходило к концу, а его хваленый самоконтроль шел трещинами. Он был готов убить. И готов был дать племени выпустить эту ярость.

[indent] - Сложите карася и карася, - яростно сплюнул старший воитель, расправлясь в плечах, говоря так громко, чтобы его слышали, - Испокон веков Речное племя было сильнейшим племенем Леса. Мы - плаваем в ледяной воде, мы стойки духом и норовом! В кого мы превратились сейчас? В терпил? В тех, кто не может дать сдачи, когда его лупят когтями по морде, а подставляет вторую щеку?! - Сердцедуб со всей яростью, сияющей в его глазах настоящим адским пламенем смотрел на Ручей, едва ли сдерживая настоящий звериный рык. Он смотрел на эту кошку, так жестоко покалеченную племенем Ветра. Он смотрел на Ласку, чьих детей, которых она долгое время носила под самым сердцем, забрало племя Ветра. Он смотрел в глаза каждому, давая понять, что племя Ветра поплатится, Звездоцап подери, за то, что они вообще рискнули убить Львинозвёзда! Чувство мести клокотало в нём, как какой-то первородный инстинкт. Он не готов был просто сидеть и ждать, пока эти полоумные коты из племени Ветра, которые, Звездоцап их задери в сумрачном лесу, ходят ближе всего ко звёздам.

[indent] Он смотрел на Ручей, смотрел на едва ли подрагивающие плечи Ручей, на то, как колотится её кончик хвоста и лапы. Отчаяние. После него наступает такая гложущая и режущая нутро пустота, что хочется выть и выдрать все когти об дерево. Сердцедуб яростно взмахнул хвостом, пригладив загривок, но говоря не менее уверенно и отчетливо давая понять, как решительно он настроен. И что будет с теми, кто встанет на звездоцаповом пути. Племени, находящемуся в отчаянии, нужны были действия. И чем быстрее Оцелотка вернётся, тем быстрее начнутся эти действия.
- А вы не допускали, что пропажа котят - их же лап дело, - рыкнул старший воитель, - Если котята в лапах племени Ветра, то откуда гарантия, что этот мерзавец, Звездопад, обеспечил их безопасность?  - рык медленно и любовно гладил горло, исходив из самого нутра. Питаемый яростью и желанием мести, -  в лапах его воинов их жизни. Львинозвёзд мёртв, - достаточно отчётливо произнёс Сердцедуб, тряхнув головой, - из-за них. Сколько можно это терпеть?

Отредактировано Сердцедуб (10.01.2019 22:54:42)

[indent] Легко взъерошил шерстку на спине хвостом Горностай, и оруженосец лишь потупил взгляд, скромно улыбнувшись. Ему и правда, многого стоило сохранять самообладание в такой холодный период. А тоскливо проводя взглядом патруль с Оцелоткой, Соловушка лишь выжал из себя горестный вздох. Ему было холодно, живот сводило от голода, да к тому же он умирал со скуки. Вот бы Ручей… А, впрочем, неважно. Кажется, у нее сейчас забот больше, чем занятия с пинающим коряги Соловушкой. На спину ему взлетает какой-то пушистый комок, и ученик от неожиданности издает мяв, отпрыгивая в сторону. Ох, всего-то Ракушка, напугавшая его так, что он аж вздыбил шерсть на загривке, приготавливаясь к самому худшему.
[indent] — Нет, я так, отдыхаю, — протянул смущенно оруженосец, следя за лапкой котенка, помахавшей у него пред янтарными глазами. — Ну-у, мне кажется, что уже много кто их ищет. Наверное, такой большой отряд уже и нашел.
Соловушка попросту не знал, что ему стоит ответить. Просто ляпнул наугад, понадеявшись, что такой ответ удовлетворит любопытство мелкой, и может она хотя бы сменит тему на что-нибудь еще. Стряхнув снежинки с макушки Ракушки кончиком хвоста, оруженосец вяло улыбнулся, подумав, что компания юницы была не такой уж и плохой. Слишком уж устал он для ворчания.
[indent] Заслышав шорох у лагеря, Соловушка щелкнул пастью, почуяв запах смерти. Шерсть на хребте зашевелилась от волнения, а живот стянул тугой узел. Оруженосец хотел сглотнуть, но поперек горла словно встал ком льда, примораживая лапы юнца к хладной земле. Ручей. Он мог бы окликнуть ее, но прикусил язык, возвращая себе способность дышать и двигаться. Ракушка подле была уже давно забыта, все внимание было устремлено на мордочку наставницы. Сиявшая когда-то, словно дикий лесной пожар, согревающая его своей мудростью, которая вела его по тернистому пути своего ученика. Сейчас она была похожа лишь на сизую дымку, оставшуюся от костра, который потушили водой. Как ее шерсть. Не звенел ее голос трелями птиц. Лишь тяжелая правда, царапающая горло терновником. Львинозвезд мертв. Его убило племя Ветра. Соловушке казалось, будто он видит как ее сердце стынет холодным льдом. Как тот лед, что скована бурная речка возле лагеря. И давит на уши шорох камышей, и оруженосец чувствует боль Ручей как свою собственную. Она стала ему больше, чем наставница. Он любил ее, как лучшего друга. И ему было больно смотреть на ее страдания. Такие кошки как Ручей должны огорчаться лишь неудачной охоте. Нет, нет, нет. Почему? О, звезды? Вы слышите? Вы видите все это?
[indent] Скрипит снег под подушечками лап, когда Соловушка решает сдвинуться с места. В лагере так тихо. Или нет? Кажется, слышны чьи-то голоса. Рокот Сердцедуба. Или ему кажется? Оруженосец бредет как во сне. Желудок сводит уже от волнения. Во рту противный привкус горечи. Соловушка медленно опускается рядом с наставницей, не решаясь приблизиться. Золотистая львиная шерсть словно потускнела, уже не напоминает лоснящееся поле с золотом ржи.
[indent] — Мне так жаль.
[indent] Это все, что он может сделать для нее сейчас. Выжать из себя эти слова, вытолкнуть, полные горьким сожалением. Голову кружит металлический запах королевской крови. Что будет с нами теперь? Война? Но я не хочу воевать. Слышишь, Ручей? Они обязательно поплатятся за это. Кровь за кровь. Так было всегда. Но я не хочу войны.

<<< ------------------ речное племя — племя ветра

Его всё тянуло назад. Разобраться там, на месте, с предателем, отродьем, убийцей, посмевшим поднять лапу на Львинозвёзда. Изматывающая, но неутихающая ярость, ненависть, жажда мщения были гораздо лучше беспросветной боли и глухой тоски, поселившейся сразу прямо за ними. В глубине души, спрятанные на момент слабости.
Соплеменники на главное поляне обедали, общались, выглядели совсем как обычные коты, не знающие печали. Крестовничек тяжёло, громко выдохнул, одарив всех сверкающим взглядом жёлтых глаз, и бросился к палатке Щербатой, игнорируя вопросы.
- Щербатая! – голос всё ещё срывался на низкий рык: перед глазами стояла отвратительная морда лицемерного хорька. – Там Львинозвёзд… - он задохнулся, вспомнив, о чём его просил Буран.
Нет. Пожалуйста, нет.
- Бегом к Оцелотке. Она у Четырёх Деревьев, - челюсти каменно ворочались, еле выдавая слова. Ему хотелось, чтобы целительница осталась здесь и помогла Львинозвёзду встать на лапы, она ведь знает, знает, как работают эти дары Звёздного племени!
- Не приближайся к границе с племенем Ветра. Это приказ, - Крестовничек отвернулся и вышел из палатки, не желая отвечать на вопросы. Мёртвым взглядом уставился перед собой. Мысль вновь обратились туда, к оставленным товарищам.
Они живы? Несут уже Львинозвёзда домой? Может, успеют раньше, чем сбежит Щербатая?
Его бил озноб. Язык онемел, глаза сухо блестели, лапы бессмысленно перебирали между собой. Горечь сдавила сердце, стоило лишь появиться в лагере Ручей и Бурану, аккуратно несущих Львинозвёзда на спинах.
Так смотреть на это было ещё страшнее. Так казалось, что он уже никогда не встанет.
Крестовничек тотчас же бросился к предводителю, занимая своё место рядом с его головой, с противоположной стороны от Ручей. Сейчас, без Звездопада под боком, распалившего его, на место вернулось горе. Сухое, но не испитое до дна.
Едва ли хватило сил, чтобы ответить на вопрос Плющевика, начавшего кружить вокруг Ручей.
- Звездопад, - в горле першило от этого имени. Крестовничек поднял безжизненный взгляд на Сердцедуба, чувствуя, как вся жажда мгновенного мщения передалась теперь ему.
- Это был Звездопад, - повторил он свои слова, - напал, оглушил и убил.
Трёхцветный опустил голову, уткнув нос в золотой загривок.
Потом, пожалуйста. Он всё расскажет потом. Когда вернётся Оцелотка. Когда Львинозвёзд встанет.
Или нет.

Отредактировано Крестовничек (12.01.2019 21:45:53)

п.с. вопрос со временем был согласован с амс. у реки сейчас утро, а ночь будет, когда оци дойдет до лк

водопад —-> палатка целителя —->

Ночь выдалась спокойной. Никто не поднял целительницу при свете звезд для лечения и осмотра. Хотя и спокойствие это было весьма относительным. Никто не ворвался в лагерь требовать несусветного, но и вестей о пропавших котятах никто не принес, что расстраивало и без того опечаленную Щербатую. Шип вины больно впивался в самое сердце, не собираясь отпускать. Она проснулась еще засветло и первым делом посмотрела на посапывающую Сивую. Она не выглядела той, что постоянно тревожат боли в лапе. Бело-бурая тихо вздохнула. Для лечения изломанной лапы она сделала тогда все что могла, применив все те знания, что ей передал Клоповник и даже ходила за советом к более старшей коллеге - Саламандре. Но лапа так и осталась искалеченной, как и сама жизнь Сивой.
Стараясь не разбудить кошку, Щербатая встала и направилась к своей кладовой с травами. Вчера Сивая, должно быть, пережила события, которые взбудоражили её, и дать ей отдохнуть было бы не лишним. Впереди было много совместной работы, так пускай она приступит к ним со свежей головой. Да и самой целительнице хотелось побыть наедине со своими мыслями, раскладывая в голове по полочкам все прошедшие события. Нужно было найти Львинозвезда, но это ждало до момента пробуждения Сивой. Прорехи в своде палатки молодняк заделал как надо. Нигде не дуло и не капало. Было странно осознавать, что теперь Щербатая снова будет не одна в своей обители. Прошло много лун с ухода Клоповника, и несмотря на то, что палатка целителя пустовала не так часто как хотелось бы, именно делить её с кем то кошка давно разучилась.
Когда на главное поляне раздался шум и резкие голоса, бело-бурая вздрогнула. "Не к добру." - Успела подумать она, как хриплый голос Крестовничка выкрикнул имя целительницы. Тут же отложив лист дуба, который в это время держала в лапах, Щербатая поспешила на главную поляну, столкнувшись чуть ли не нос к носу с трехцветным не доходя до выхода. Первое что бросилось ей в глаза - внешний вид Крестовничка. Вчера еще такой энергичный и веселый, сегодня же был лишь жалкой тенью себя вчерашнего.
— Бегом к Оцелотке. Она у Четырёх Деревьев, - Словно бы с трудом выговорил он, невидящим взглядом обводя палатку, сама же целительница быстро пробежалась взглядом по всей фигуре оруженосца, выискивая на его шкуре повреждения, которые могли повлечь за собой такое состояние. Но их не было. — Не приближайся к границе с племенем Ветра. Это приказ, - Не успела Щербатая ничего ответить или даже возмущенно фыркнуть на непозволительный тон, как Крестовничек выскочил на главную поляну.
Не оставляя себе больше времени на раздумья, кошка последовала за ним. Как раз в этот момент на главную поляну входили участники патруля. Сложно было не обратить внимания на тело, которое они несли. Лапы целительницы примерзли к земле.
"Только не это."
— Львинозвезда убили. Племя Ветра. - Бесцветным голосов провозгласила Ручей и легла рядом с телом речного короля. В то же мгновение Щербатая сорвалась с места и протолкалась к Львинозвёзду. Дыхания не было. Сердце не билось. Тело уже остывало в ледяных объятьях смерти. Бело-бурой казалось, что только вчера она сопровождала его к Лунному Камню за дарами Звездных предков, видела его восторг, гордость, решимость, отражающиеся звезды в глазах. И вот она должна вести туда его преемницу. Так быстро. Так рано.
Так неправильно.
Сейчас не имело смысла кто это сделал и за что. Важным было то, что племя осталось без самой важной их составляющей, никто больше не увидит его бледную палевую шерсть на вершине скалы собраний. Никто больше не увидит его улыбки, горящих глаз. Не заговорит с ним, пока не присоединится к нему там. В звездных угодьях. Щербатой были открыты таинства звезд и их земли, она сможет вновь увидеться со старым товарищем сегодня ночью и от него узнать, что случилось на самом деле. Кто повинен в его смерти. Ведь погибшие предводители всегда приходили на церемонию к своим преемникам, являясь важной составляющей жизни своих глашатаев. Сейчас, как никогда, важным было то, что она являлась такой же частью власти племени, как и предводитель, как и глашатай. Необходимо было успокоить взбудораженные умы.
Пока Щербатая ходила в свою палатку за ягодами бузины, на главное поляне голоса становились все громче, а высказывания все резче. Желтоглазая положила сверток возле лап.
— А вы не допускали, что пропажа котят — их же лап дело.  Если котята в лапах племени Ветра, то откуда гарантия, что этот мерзавец, Звездопад, обеспечил их безопасность? В лапах его воинов их жизни. Львинозвёзд мёртв, из-за них. Сколько можно это терпеть? - Всё больше распалялся старший воитель.
- Довольно, Серцедуб. - Резко окликнула Щербатая, согласно кивая словам Птицы и сверкая желтыми глазами. - Решать это будет Оцелотка, когда вернется в лагерь. Проникнись уважением к своему предводителю и проводи его в последний путь достойно, как подобает речному воину. Ночью ты сменишь Птицу на дозоре, - Щербатая не была сильна в распределениях патрулей и прочих воинских нюансах, но точно знала, что на дозоре лагеря, оставшегося в такое опасное время без верхушки, должен стоять сильный и опытный воин. - Дымка! Ты будешь сопровождать нас с Оцелоткой до Лунного Камня. - Кошке не хотелось еще больше ослаблять лагерь, но и идти совсем без воинской поддержки тоже было опрометчиво. Кто знает что или кто может им встретиться на пути. - К сожалению это всё, чем я могу тебе сейчас помочь выдержать долгий путь. - Бело-бурая указала на лежащие на кусочке мха у лап ягоды. Будущей предводительнице и сопровождающей её целительнице их нельзя было употреблять до церемонии, чтобы сохранять ясность рассудка, а вот воительнице они понадобятся.
"Сивая знает какие-то основы, она сама ведь говорила, что пристально следила за моей работой, в случае чего, какую-то экстренную помощь она сможет оказать." - Щербатая бросила долгий взгляд на свою палатку и подошла к телу Львинозвёзда.
- Милый друг, мне так жаль, - Тихо прошептала Щербатая, касаясь носом остывающей шерсти и закрывая глаза, в последний раз вдыхая его запах. - До встречи в звездных угодьях.
Отстранившись от Львинозвезда, целительница махнула хвостом Дымке. Нужно было как можно скорее добраться до Четверика. Если ситуация и вправду такая плачевная, нельзя было оставлять её одну.

---> Четверик

Отредактировано Щербатая (21.01.2019 15:47:20)

[indent]  - Племя Ветра самостоятельно бросило нам вызов. Племя Ветра нарушило Воинский закон и перешло черту, - кот вплотную приблизился к Птице, сморщившись. Он внимательно заглянул в глубоко синие глаза, плотно сжав зубы. Сердце билось в груди с такой силой, что рисковало сломать ребра, сковывающие его. Кот видел в ней то отчаянно рвущееся наружу желание. Он мог видеть это желание и ранее, в глазах других своих соплеменников, но сейчас ему было важно, что это чувство проснулось и в Птице. Кот расправил плечи, выдерживая взгляд драгоценных синих камней, горячо дыша ей прямо в лоб, чтобы просто почувствовать отдачу, - пойми меня правильно: мы должны сами показать Оцелотке готовность пойти против тех, кто откровенно бросает нам вызов. Кот бы даже не отвлекся на такую мелкую букашку, как Щербатая, если бы она не зажужжала прямо над ухом. Кот сцепил зубы, поворачиваясь в сторону Щербатой, возвышаясь над молодой и оттого весьма горячей на голову целительницей.

[indent]  - Едва ли строить меня будет кошка, которая несёт за собой лишь зов Звездных предков. Кошка, которая отправила котят за мхом за пределы лагеря. Кошка, которая возомнила, что раз предводителя нет, она имеет право распределять патрули, - сделав шаг в сторону целительницы, кот раздраженно прижал уши к затылку и взмел хвостом вверх блестящий столп из рассыпчатого снега. Раздраженно он подошёл к Щербатой, где-то в голове прокручивая у себя мысль, что эта целительница не стоит никаких нервов и сил, да и доказывать что-то Щербатой - абсолютно и заведомо бесполезная затея, - а вместо того, чтобы воспитывать того, кто годится тебе в отцы, требуется объединиться перед общей бедой стеной. А не сидеть и жалеть себя. Это - худшая участь, которая настигла бы нас, окажись мы одни. Лучшими проводами нашего великого предводителя будет месть за его жизнь. Месть убийце. Как странно и как жаль, что целитель этого не понимает, - Сердцедуб тряхнул головой и вздернул точёный острый подбородок, оставляя Щербатую наедине с тем, что он сказал. Вряд ли слова заставят целительницу хотя бы немного подумать головой, однако сейчас Сердцедубу было плевать. Распинаться перед тем, кто свою глупость, колкий норов и острый язык не может держать в собственном личном пространстве.

[indent] Кот дождался, пока две кошки двинутся в сторону четырёх деревьев, и лишь после этого подошёл к убитой горем Ручей.
- Потери ранят больнее всего, - ледяным, но столь привычным для него тоном, вынес Сердцедуб, глядя на остывающее златогривое тело, - но для того, чтобы жить дальше нужно найти силы. Нельзя это так просто оставлять. Нельзя позволять племени Ветра, Звездопаду, этому поганому мерзавцу, нарушать воинский закон. Убийца должен получить по заслугам. И ты должна быть сильной, Ручей. Он бы этого хотел, - Сердцедуб как никто сейчас понимал эмоциональное состояние кошки. Ракушечница тоже умерла быстро и внезапно. А больнее всего осознавать то, что самые главные слова между ними так и остались недосказанными. Сердцедуб сморщился, - скажи ему это всё сейчас, - Ручей должна его понять.

Мне жаль.
Кто это был? Что случилось?
Львинозвезд...
Горе какое...
Как, за что?
Жаль, жаль, как страшно, как жаль.
Ручей крепко зажмурилась, тихо вдыхая речной запах павшего предводителя.
Замолчите все.
Замолчите.
Соплеменники получали ответы на свои вопросы. Раскомандовавшийся Крестовничек, главное, передал Щербатой, где Оцелотка будет ждать её, и строптивая целительница, взяв с собой для надежности Дымку, отправилась, судя по удаляющимся шагам, к четверику, где будущая предводительница Речного племени будет ждать её для сокровенного обряда посвящения.
Какие это глупости, великие Предки-воители. Как вам хватило умыслу придумать такие хитровыдуманные обряды, когда все племя только и знает, что скорбеть по ушедшему? Как можно, предки, взять и забыть про раздирающее душу горе и пойти получать жизни?
Должно быть, именно так вы отбираете самых сильных? Неудивительно, что вы выбрали Оцелотку.
Я бы не справилась.
- Мне так жаль.
Тихий голос воспитанника, которого Ручей, признаться, совсем позабыла за последние несколько дней, заставил её приоткрыть глаза и встретиться с Соловушкой болезненным, влажным взглядом. Такой уже взрослый, её мальчик, так возмужал. Ни он, ни другие малыши, ни один соплеменник не должен был переживать такую потерю, ведь как это страшно - хоронить молодого предводителя.
Не было сил ни кивнуть, ни хрипло поблагодарить, ни-че-го. И лишь Сердцедуб привнес толику ясной мысли, посоветовав сказать ему...
В желудке заныло.
А ведь я так и не сказала!
Приткнувшись к могучему предплечью, Ручей положила голову на снег мордочка-к-мордочке с Львинозвездом. Не хватало духу собраться, робела, как первогодка, а ведь больше никогда не выдастся шанса сказать...
-... я полюбила тебя, Львинозвезд.
Голос дрогнул, и кошка тихо хрипнула, съеживаясь в тугой клубок, словно пытаясь удержать в себе продирающую органы боль. В голове крутилось так много рваных мыслей, а ведь одной фразы, похоже, достаточно.
Ничего никогда больше не будет достаточно. Как страшно даже подумать о том, что все кончено.
- Он рядом с тобой, прямо в твоём сердце. Он в наших сердцах, - милая, добрая Дымка. Испытывала ли такое?
Никогда, никогда не смей пережить эту боль. Никто и никогда не смеет.
- Спасибо, - тихое, хриплое, всем разом и каждому отдельно, а большего не хватает. Свернуться и стыть рядом с хладеющим телом, и пытаться собрать себя по кусочкам.
Боль и вспышка. Что-то совершенно реальное рвануло её за загривок, и Ручей резко раскрыла глаза, заставляя зрачки болезненно сузиться. Кто-то - Медведица! - оттаскивала её от Львинозвезда, и первые шаги серая сделала необдуманно, по наитию, а потом...
- Нет! - вырвалась, рявкнула, потрясенно выгибая спину.
- Как ты смеешь забирать у меня последнее? - боль пробила плотину, прорвалась наружу, и Медведица, увы, попала под самый её шквал.
- У меня осталось только это! - рёв, срывающийся голос, выпущенные когти и искаженная болью гримаса некогда хорошенькой, живенькой Ручей.
- Последние минуты, и больше ничего, понимаешь? Ни-че-го! - проревела она, взметая кучу снега и замирая над Львинозвездой ссутулой фигурой старухи. Выгнув спину и опустив голову низко-низко, почти касаясь носом лап, Ручей затихла и осталась над телом мрачной горгульей, оплакивая свое почти похороненное будущее.

Когда вся поляна на мгновение умолкла, Ласка, повинуясь инстинкту толпы, тоже замерла. Сердце стало набирать темп, предугадывая трагедию, которая сейчас развернется, а точнее, уже развернулась. Груда палевого меха была внесена на поляну и уложена в центре.
— Львинозвезда убили. Племя Ветра.
Все звуки доносились словно сквозь толщу воды. Когда первый раз ныряешь в реку, сердце колотится, и удары его сливаются в один. Лапы сводит от усилий, но ты рассекаешь воду сильными, отрывистыми гребками, а откуда-то сверху, сзади доносятся голоса твоих юных друзей, подбадривающие, звонкие от смеха и восторга. Каждый речной кот знает это чувство. Это похоже на шок от эйфории и наслаждения.
Почти. Вакуум образовался в груди королевы, она часто-часто задышала, и, наверное, если бы лёгкие сейчас заполнила вода, ей стало бы легче. Все чувства разом исчезли: картинка размылась, звуки затихли, только запах смерти остался, захватывая всё свободное пространство. Ласка спотыкалась, почти падала, преодолевая на более не подчиняющихся ей лапах то небольшое расстояние между ней и братом.
Львинозвёзд мёртв. Её брат мёртв. Его тело теперь - лишь тело. Она пыталась осознать это, но никак не могла. Смерть не могла настигнуть предводителя, он был защищён предками, этого просто не может быть. Ласка хотела зажмуриться, отвернуться, убежать прочь от холодного тела, что осталось от её брата, но так и не шевельнулась. Она заставляла себя оставаться здесь и смотреть на труп, который был на её лапах.
Львинозвёзд отправился искать её детей, которые из-за неё теперь погибают от холода, утопают в снегу, а может, уже мертвы. Ласка хотела быть рядом с братом, там, на Серебряном поясе, но даже смерть не избавила бы её от чувства вины. Меня не примет Звёздное племя. Моё место в вечном сумраке.
Часть души снова оторвали, истерзали, истоптали, и Ласка вновь теряла контроль, в возможность возвращения которого поверила пару минут назад. Она рухнула рядом с братом, уткнувшись в его шерсть, но, к собственной злости, обнаруживая лишь запахи крови и убийцы, которые почти перекрыли истинный аромат Львинозвёзда. Я ненавижу их всех. Но больше всех Ласка ненавидела себя.
Исхудалое тело королевы сотрясали рыдания. Она до крови прикусывала губы, и физическая боль не давала утонуть. Захлёбываясь в слезах, кошка не слушала, что соплеменники говорили о мести, о справедливости, о возмездии. Она не хотела ничего, она хотела перестать существовать здесь и сейчас.
Отчаяние окончательно перекрыло доступ воздуха, забивая глотку песком и утягивая на дно.

"Да что ты знаешь о боли."
Да пошел бы ты к черту, Серебряк.
Глухое, озлобленное подсознание билось изнутри, ударялось болью о ребра, а глаза стекленели - так отчаянно воительница пыталась высмотреть, как могучая грудная клетка приподнимается в прерывистом вдохе.
Маленькая, крохотная, как зернышко, надежда была растоптана вдребезги: это немыслимо, но молодой, сильный, статный Львинозвезд потерял все свои жизни - как Звездоцап, когда-то в преданиях.
Но Львинозвезд был идеальным лидером! Добрый, могучий, настоящий защитник своего племени - за что же вы с ним так жестоко?..
Слезы стыли в шерсти, и на глазах молоденькой кошки тело её возлюбленного начал покрывать крупными хлопьями снег. Ручей даже не представляла, что может быть зрелище страшнее, беспомощнее: непобедимый, несгибаемый - не встанет.
Не станет отцом. Не состарится.
- Нужно... - хриплый, совсем не её, Ручей, голос скрипом вырвался из глотки, и кошечка тихо прокашлялась, терзая горло, - ... похоронить Львинозвезда, - паззл сложился, и картинка оказалась невозможной. Но её нужно было пережить.
Только лапы примерзли к земле, а взгляд - к тусклой золотистой шерсти.
- Нужно похоронить его, - тише, но четче повторила синеглазка, с трудом отрывая взгляд от тела Львинозвезда. Высматривая в толпе старейшин - да какая к Звездоцапу разница, ведь ночь уже прошла, и он не очнулся, - у реки. Вот... там, - махнув хвостом куда-то неподалеку, где река омывает камыши в тихом, нелюдном месте, Ручей на несгибаемых лапах подошла к предводителю и просунула голову под его лапу.
Он... окаменел.
Замерев, зажмурившись в тихом всхлипе, серенькая подтянула лапу чуть выше, зная, что ей помогут донести убитого туда, где он останется навсегда. Вместе с мрачной процессией из нескольких соплеменников дымчатая воительница дошла до места, что станет усыпальницей для Львинозвезда, и принялась, ломая когти
выкапывать. могилу. любимому.

...

Серая фигурка ссутуло застыла над небольшим холмиком, под которым - как же трудно было осознать - лежало тело. Вспоминая все, что вспоминалось, Ручей изредка смахивала с плеч крупные снежинки, вглядываясь, как над могилой вырастает мелкий сугробчик, путаясь с буроватым, глинистым берегом реки.
Он был прекрасным лидером.
И он навсегда останется в её сердце.
И пусть это будет самым сильным поступком серой кошки, но... склонившись низко, почти касаясь носом свежевырытой могилы, Ручей прошептала ему самые последние слова и тяжело, невыносимо отвернулась.
Пошла к лагерю, зная, что им остается только ждать. И пусть сегодня рассвет не наступил, встречая их снегопадом, серенькая где-то на подкорках сознания надеялась, что однажды проснется без гнетущей, душераздирающей скорби.
А пока нужно было просто выживать.

разрыв
Блестяшка в приподнятом настроении семенила за Горностаем и Сердцедубом, не разговаривая с другими оруженосцами. Их тренировка прошла более чем успешно для пестрой кошки и ей так хотелось поделиться этим с Бураном или Крестовничком. Но уже перед самым входом в лагерь ее охватило непонятное чувство тревоги: тишина пугала, ведь обычно на главной поляне было очень оживленно.
Первыми она увидела растерянные, полные отчаяния глаза соплеменников. Здесь были все, кого она так страстно хотела увидеть пару мгновений назад, вот только...
Некогда сильный, несокрушимый предводитель Речного племени застыл неподвижной грудой рыжего с красными пятнами крови меха. Блестяшка покачнулась и подалась вперед. Она впервые столкнулась со смертью. Еще несколько часов назад она видела Львинозвезда живым и здоровым. Как так вышло?
Ведь у предводителей девять жизней.
Она оглянулась в поисках того, кто может ей всё объяснить. Отец! Трехцветная помчалась к нему, гонимая тревогой и страхом. Она облегченно выдохнула, когда нежно и неловко уткнулась ему в грудь. Прямо как в детстве.
— С тобой всё в порядке? — сбивчиво поинтересовалась кошка. — Что произошло? Мне так жаль. Это ужасная потеря для всего Речного племени, — Блестяшка старалась говорить спокойно, но ее переполняли отрицательные эмоции.
Что теперь с нами будет?
— Прости меня, мне нужно ненадолго отлучиться, чтобы поддержать моего друга. — кивнула кошка и медленно направилась к центру поляны, туда, где воители и воительницы прощались с королем. Она заметила его среди многообразия пестрых шкур. Крестовничек лежал, уткнув нос в золотой загривок предводителя. Блестяшка осторожно легла рядом, едва касаясь пестрого бока ученика.
— Мне жаль, Крестовничек. — еле слышно прошептала она. — Мне так жаль.
Попрощавшись с Речным предводителем, кошка собиралась было отойти, как вдруг горестно взвыла Ручей. Этот вой, полный боли и слез, будто бы приковал Блестяшку к земле.
— я полюбила тебя, Львинозвезд. — трехцветная опустила взгляд. Она не должна была услышать это! Такое личное, то, что не касается ее ушей.
А как бы вела себя Я на ее месте?
Блестяшка, задумавшись, лишь крепче прижалась к боку Крестовничка, стараясь поддержать и показать, что она рядом.

Отредактировано Блестяшка (17.01.2019 14:55:21)