Как и ожидалось, весь лагерь мгновенно отреагировал на появление пакостных грызунов на сумрачной территории: Комета раздала приказы, Багрянка назначила патруль, в который, к большому сожалению Пересмешника, не включила его самого, хотя он открыто проявил инициативу. Раздался сдавленный разочарованный хрип, но, видно, на встречу с крысами требовались более молодые и изворотливые воители.

— Пересмешник, найди Чеснока и проверьте ограду лагеря на наличие дыр и прорех.

- Цап лишь знает, где его носит, - раздражённо рыкнул теневой, прикидывая, сколько времени ему понадобится, чтобы отыскать этого самого Чеснока, - Если не найду, займусь сам.

На главной поляне поднялась нешуточная суматоха, которая сопровождалась изредка паникой и успокаивающими словами. Сам по себе, к сожалению, Пересмешник был не самой лучшей моральной поддержкой, чтобы как-либо уверить разволновавшихся королев и котят в их безопасности. Но сделать всё для их безопасности был готов, и даже больше. Поэтому первым делом, когда отряд скрылся из виду в лесу, он подошёл вплотную к ограде у самого входа в лагерь, чтобы проверить самые ветхие места. И его без того длинная морда удивлённо вытянулась, отдалённо напомнив лисью, когда на поляну неожиданно появилось маленькое серое нечто, отдалённо напоминавшее его дочь.

- А ну стоять, - оскалился Пересмешник, преградив маленькой Перчинке дорогу. - И откуда мы такие красивые идём?

Оглянувшись и заметив, что весь остальной лагерь занят суматохой, он легонько подхватил дочку за шкирку и "подмёл" ею поляну, протащив куда-то в самую сторону от входа, чтобы никто ничего не заподозрил. Вот теперь сам сумрачный воитель чувствовал себя крысой, но ведь сейчас явно никому не было дела до побега котёнка, о таких вещах надо будет позаботиться позднее и доложить Багрянке или Комете... лишь бы до ушей Цикады не дошло, она сейчас занята другим своим котёнком.

- Ты с ума сошла, Перчинка?! - взревел он, - У тебя в голове кроличий помёт? По лесу шныряют крысы, а ты берёшь и вот так просто выходишь погулять? Считаешь, правила для тебя такой умной не писаны? Они придуманы, чтобы защищать вас! Но об этом тебе уже досконально расскажет лично Багрянка. Уйди с глаз моих, скройся в детской и не смей и носа показывать до самого посвящения. Которое, почему-то я уверен, для тебя настанет ещё очень нескоро.

Смерив дочь тяжёлым отцовским взглядом, Пересмешник проследил за ней, гортанно рыча. Сбагрить обязанности воспитательной беседы на Багрянку, по его мнению, было лучшим решением, потому что та, наверное, куда внушительнее выглядела и лучше бы растолковала это всё. А пока следовало продолжить заниматься укреплением ограды.

Ломака ярко представлял себе, как будет проходить его посвящение. Он, такой красивый и взрослый... Вокруг него соплеменники, радуются. Мама гордиться им, а Пересмешника бросает в дрожь от одной мысли еще хотя бы раз обидеть маму. Ведь Ломака уже будет взрослым и умелым воителем, способным дать неплохую трепку. Вокруг него будет много дичи, которую он наловил, а все враги будут обращаться в бегство, только увидев его. Таким великим воителем он будет, самым сильным на всех территориях племен!
Котенок замечтался и не заметил, как его мама куда-то подевалась. Перчинка уже вовсю игралась с Ольхой. Нужно было придумать, чем заняться. Или поикать маму? Все-таки, котенку хотелось бы умыться, а у него самого это получалось не очень. Да и Цикада вылизывала куда приятней. Замечтавшись вновь, Ломака с довольной мордашкой помчался искать полосатую королеву. Первым делом он решил зайти туда, где, казалось, никогда не был. К тому же, пахло оттуда приятно. Было интересно, что же там такое вкусное лежит. Может, там вторая куча с дичью, спрятанная ото всех? Но зачем е прятать? Так или иначе, котенок был готов выяснить все.
---------------> палатка целителя

> до появления крыс <

Цикада высунула маленькую голову из палатки целителей, оббегая взглядом лагерь. Ей почему то не хотелось, чтобы все племя видело с ее мертвым телом дочери в пасти. Тем не менее, она была обязана проводить Ягодку в дальний путь вместе со старейшинами, а уж те, наверняка, еще не раз поговорят об этом. На дрожащих лапах, уставив глаза под лапы, Цикада надеялась промелькнуть словно тень. Однако, опустив глаза, она наткнулась на светленькое тельце и торопливо подняла их, корчась от неприятных ощущений где - то внутри. Она несла своего малыша, которого растила несколько лун на захоронение на глаза у всего племени. Почему она делает это так, будто ворует что - то?

Сопровождаемая старейшинами, которые раздраженно отгоняли любопытные глаза и сочувствующих соплеменников, Цикада мелкой рысцой двинулась прочь из лагеря. Меньше всего ей хотелось, чтобы за этим наблюдали ее дети ...

> настоящее время <

Весть о появившихся крысах тревожила Цикаду больше всего. Это будто было очередным знамением, которое говорило ей: хорошо следи за своими детьми. Полосатая порой просыпалась среди ночи от ощущения того, что кого то из ее малышей нет на месте. И пускай присутствие всех троих успокаивало, вернуться обратно в мир снов ей было тяжело. Иногда приходилось спать средь бело дня, оставляя малышей на голову Пересмешника. Однако даже ему она не могла доверять до конца, ведь отвлекись он на минутку и это может стать роковым мгновением для одного из ее детей.

Сегодня ее утро было куда спокойнее, пусть она и проснулась пару раз, будто слышала шкребот маленьких лапок ... засыпала она довольно быстро. Быть может, то действовали маковые семена, что через раз она просит у Ивы? А может Звездные Предкие наконец позволяют ей отдохнуть, будто смилостивишься. Цикада хотела верить в то, что это затишье было не кратковременным и в то, что после него не будет бури.

Попавшаяся на глаза Багрянка, занимавшаяся укреплением лагеря, заставила полосатую сойти с места. Если уж Звездные Предки дали ей сил на сегодняшний день  — нужно потратить их с пользой, — Нужна помощь, Багрянка?

Оставляя длинные кровавые следы на уже начавшем таять снегу, сумрачный отряд возвращался домой, уставший и разбитый. Замыкающая отряд Комета то и дело оглядывалась назад, в столь не типичной ей манере опасаясь - не пойдут ли крысы за ними? Не решат ли добить, словно ослабевшую дичь? И сама же бесилась от осознания провала. Она так не любила проигрывать... Но жизнь диктовала свои правила : теневые возвращались с поражением и множественными глубокими укусами, щедро раскиданными по шерсти каждого из участников битвы. Позже, если Иве не хватит трав, эти раны воспалятся и будут еще очень долго напоминать о крысах тянущей болью и тонкими, длинными шрамами.
- Твари. - Комета сплюнула на землю перемешанную с кровью слюну. - Твари. Уничтожу. Твари. - повторяла она, словно заведенная, будто не понимая, что говорит это вслух. - Всех убью. Всех. Но это ещё было впереди. Все, что оставалось воителям сейчас, так это как можно скорее добраться до главной поляны, и бегом в палатку к Иве.
- Багрянка! - проревела Комета, едва преодолев окружающие лагерь ветви ежевики. И, облокотившись о плечо глашатой, быстро заговорила. - Это была ловушка. Их там очень много, Багрянка, ОЧЕНЬ. Я никогда не видела столько крыс. Чудо, что все остались живы. - предводительница шумно выдохнула, собираясь с мыслями. Задняя лапа болела так, что наступать на нее не представлялось возможным, и Комета злилась. Видят Звезды - лучше бы жизнь потеряла, хотя бы все раны Предки залечили. Но нет, с такой травмой, да сразу обратно в бой - курам на смех.
- Все, кто ранен - к Иве. Бегом. Лютоволк. - она сверкнула глазами. - Нечего тут сидеть языком чесать, пока зараза в кровь проникает. - кошка вновь повернулась к Багрянке.
- Надо думать, что делать дальше. - обратилась она к глашатой. - Поделишься идеями, как я закончу с Ивой. И помолись заодно Звездам, чтобы она меня не прикончила. - фыркнула черногривая, с трудом поднимаясь на лапы.

начало игры

Весь лагерь с замиранием сердца ждал возвращения отряда – и пусть юный Оленёк едва ли мог видеть племенную суету из укромного уголка в Детской, испуганные перешептывания так и доходили до чутких кошачьих ушей, не давая заснуть. Уже смерклось, а беспокойный гул всё не утихал, даже когда усталые воины разбрелись по палаткам после тяжелого рабочего дня. И вот врывается отряд, сквозь лаз в живой ограде, минуя сухие после нещадного зимнего холода ежевичные плети.

— Их слишком много! – раздался гневный, разбитый от поражения рёв воителя Лютоволка, и так случилось, что он первым подвёл итоги сегодняшнего сражения. Ему не потребовалось лишних слов, чтобы заставить соплеменников испуганно ахнуть. Но первой мыслью, мелькнувшей в голове Оленька, стал вопрос – Где же Комета?

Плохое предчувствие, закравшееся в его душу, развеялось так же быстро, как и пришло: как только черный котишка аккуратно вылез из мохового гнезда, уже давно ставшее не по размеру ему, его брату и сестре. У самого затылка клацнули зубы, но не успели оттянуть его назад, вглубь Детской – мать разочарованно махнула хвостом, но еще одну попытку ей предпринять не удалось – её сын уже успел уйти из зоны досягаемости.

Пока тот сам не увидел положение дел, он думал, что хуже быть не может – но, к сожалению, узрел он там разодранную в клочья, добрую часть воителей племени, шипевших от боли и досады. Каждый был покрыт неисчисляемым количеством ранок, из которых тонкими ручейками лилась кровь, слившимися воедино в области брюха, где и впитывались в густую шерсть багряными разводами. Зеленые глаза Оленька стали как две луны от удивления, однако затем он увидел и предводительницу, замыкавшую группу. Она подгибала окровавленную лапу при ходьбе, воинственно сверкая отражавшими лунный свет глазами. Прихрамывая, та плелась в сторону глашатой, без умолку сыпала проклятьями, а приказ ее разразился грозно и отчетливо, сродни летнему грому. Оленёк никогда не слышал грома в Сезон Зеленых Листьев, но думал, что он мог бы звучать именно так.

Полосатые лапы сами вынесли котенка в центр суеты, и, ошеломленный происходящим, он тут же затерялся средь буйства лап и нервно дрожащих хвостов. Вот чья-то могучая лапа с плеском ударила в лужу талого снега, и басовитый голос рявкнул: - Дай пройти! Попятившись на пару шагов назад, вновь услышал негодование, уже от женственного голоса, но не лишенного воинской рьяности – Ты отойдешь, или нет?! Короче говоря, каждый был на взводе, и лишь бестолковый котёнок, чуть ли не в первый раз оказавшийся в лагере, не находил здесь себе места. Оленёк отпрянул и вновь метнулся к Детской, не сводя глаз с побитых соплеменников, униженно опускавших головы. Поражение от стаи крыс для многих казалось небылицей, позорное, по мнению большинства, для племени Теней, а полосатый котенок только ужаснулся, не зная даже, что и думать по этому поводу. Но достаточно яркая, насколько возможно при свете луны, красочная картина отпечаталась перед его взором лишь на мгновение - перед тем, как сильная материнская хватка не уволокла его обратно, в уютные потёмки палатки, пропахшей теплом и молоком.

- Мышеголовый! - пропалила она сквозь зубы, издав из горла приглушенное рычание. И лишь сейчас Оленёк вышел из ступора, но даже не возмутился на родительскую оплеуху. Он только начинал осознавать, какая воинская жизнь его ждет. Исходя из детских сказок, всё было просто и легко, но металлический запах крови, ударивший в черные, учащенно расширявшиеся ноздри, твердил юнцу об обратном.

→ детская

Отредактировано Оленёк (21.03.2021 15:51:22)

[indent] Ольха беспокойно металась по лагерю. За что бы она не взялась - любое дело сыпалось из лап. Насколько ей проще было бы самой отправиться сражаться с крысами, чем вот так ждать. Воительница вместе с другими укрепляла стену, но ей самой казалось, что она скорее мешает, чем помогает. Кошка тревожно оглядывалась, выбегала из лагеря так часто, что в одиночку наверное могла бы протоптать тропу.
[indent] Она несколько раз подходила к Багрянке, уверенная, что вот сейчас точно сможет попроситься в отряд подкрепления, и они пойдут и спасут товарищей. Но подходя к глашатае каждый раз ограничивалась лишь полным тревоги взглядом. Не стоит тревожить её сейчас. Напряжение в лагере казалось ей физическим.
[indent] Ольха думала, что умрет от облегчения, когда она увидела котов отряда, которые живыми возвращались домой. Но то состояние, в котором они шли обратно едва не заставило кошку завопить от ужаса. Комета уже была занята разговором с Багрянкой, так что одноухая бросилась под лапы к Лютоволку, заикающимся от волнения голосом, спрашивая:
[indent] - В-все выбрались? Я могу помочь, мне нужно помочь им прийти? Куда бежать, пожалуйста, куда? Все живы? - вряд ли её испуганная стрекотня могла помочь израненному коту, но остановиться полосатая уже никак не могла. - Тебе тоже к Иве нужно, скорее. Только скажи, Калина? Что с Калиной? - Ольха помнила, что сестра её матери ждёт котят, и с особенным страхом ждала возвращение именно этой острой на язык кошки.

[indent] В очередной раз за проходящий мимо носа день заснувшую посреди детской Перчинку неожиданно разбудил раздавшийся со стороны главной поляны шум, который её очень уж любопытная натура никаким образом не могла бы проигнорировать. Нетерпеливо вскочив на короткие серые лапки и с нескрываемым интересом завертев лобастой головой во все стороны, от того превращая пространство в какую-то неразборчивую кашу мелькающего периодически света и зарабатывая недолгое головокружение, малышка наспех прилизала торчащую после отдыха шерсть и торопливо выкатилась из родной палатки. Да так и замерла у входа, с искренним, детским удивлением распахнув розовую пасть и ещё больше округлив и без того большие жёлто-зелёные глаза.

[indent] С похожим на невежливое любопытством скользя по сгорбленным, с лап до ушей израненным фигурам соплеменникам и по-долгу задерживаясь на особо сочащихся кровью рваных полосах на боках и спинах, Перчинка всё больше и больше прижимала торчащие уши к затылку и от того будто бы становилась ещё более крошечной, чем была. Совсем не вовремя в юной голове всплыло навязчивое воспоминание о её тайном друге, который в гордом одиночестве бродил по незнакомым котёнку территориям и под густой бурой шерстью скрывал немалое количество шрамов. Проникнувшись к этому коту своей наивной симпатией, в этот самы миг, наблюдая результаты сражения опытных и поддерживаемых товарищами воителей племени Теней, серогривая с заметавшимся по прохладной земле тоненьким хвостом ощутила поселившийся в груди страх за одиночку Когтя. Продёрнутый нотками грусти взгляд наткнулся на взлохмаченную и до сих пор напряженную после битвы фигуру черношкурой Кометы, Перчинка вновь вскользь задумалась о близком посвящении в оруженосцы и быстро кивнула промелькнувшей мысли, ведь перебравшись в палатку учеников, она наконец сможет без спросу удаляться из лагеря и не ожидать на это наказания от старших. Ей обязательно нужно было как можно скорее встретиться с тайным незнакомцем на нейтральных территориях и обязательно предупредить его об опасности!

[indent] Заметно взбодрившись и спрятав в длинных усах расплывшуюся на широкой мордочке улыбку приятно покалывающего подушечки предвкушения, кошечка быстро дёрнула ушастой головой и семенящими шагами приблизилась к сидевшей не так далеко Багрянке, около которой с понурой головой стоял также пострадавший от крыс Лютоволк. Немного волнительно помахивая тонким хвостиком и с участием заглядывая в голубые глаза глашатой, Перчинка совсем немного помедлила и наконец быстро выпалила.

[indent] — Багрянка, я могу чем-нибудь помочь?

Встревоженные соплеменники кружили вокруг раненых воинов, спрашивая, беспокоясь, желая помочь. Но факт оставался фактом - они проиграли, и теперь им нужно позорно зализывать раны и ждать восстановления, чтобы выступить вновь, со свежими силами. А пока... терпеть и ждать. В крови бурлил гнев, и лидерше приходилось успокаивать себя, чтобы собраться с мыслями.
Появившегося на поляне Пескогрива Комета приметила не сразу - нос до сих пор щекотал смрадный запах гнили, перебивая все другие ароматы. Она отвлеклась, лишь заметив, что пару соплеменников недоверчиво куда-то смотрят. — Комета, что случилось? - прозвучал незнакомый ей голос, и голубоглазая кошка резко развернулась. Перед ней стоял молодой Грозовой кот, чье имя она никак не могла вспомнить, хоть и видела его прежде на Совете. Как вовремя... - устало выдохнула предводительница, вслух, впрочем, ничего не сказав.
- Прими мои поздравления, Пескогрив. Ничего смертельного, лишь прогоняли стаю крыс с наших земель. - сдержанно ответила Комета и даже попыталась улыбнуться, обнажив белоснежные клыки. Раны и укусы болели больше с каждой минутой, и она буквально чувствовала, как по шерсти все еще стекают капли крови. И тем не менее, сумрачная не чем не выдавала свою боль: собранность, пристальный взгляд, холодно-учтивый тон. Незачем никому больше знать о проблеме, с которой её воины способны справиться сами.
Мы очень ценим вашу дружбу и помощь, но Смерчезвёзд хотел вас предупредить, что это битва будет только между двумя племенами.
Комета удивленно вздернула бровь. Предупредить, чтобы я не помогала? - негромко переспросила она, слегка склоняя голову вбок. - Я бы ни за что не стала вмешиваться в чужие дела просто так. Смерчезвезд не котенок, чтобы спасать его без прямой на то просьбы. - фыркнула Комета и подалась вперед, не сводя глаз с чужака. Проигранная битва и без того распалила ее, а тут еще и Грозовой глашатай, в сердце лагеря, в такой неподходящий момент, и, главное, ради чего?
- И мы не испытываем трудности. - мгновенно одернула она рыжешкурого, когда тот заговорил о состоянии теневых воителей. Голос её зазвучал резко. - Будни воина. - сощурившись, кошка пристально посмотрела на Пескогрива, словно оценивая его. Юнец. - Я ценю заботу Смерчезвезда и наш союз. Но не стоит посылать в мой лагерь своих соплеменников, чтобы рассказать мне то, что я итак знаю. Не вчера родилась. - проговорила кошка. А затем, заметив, что сам молодой Пескогрив чувствует себя неловко, слегка смягчилась. - Возвращайся скорее к своим соплеменникам, Пескогрив, думаю, они в тебе нуждаются больше. Смерчезвезду от меня привет, но пусть не забывает, что даже будучи в союзе, мы остаемся Теневыми котами.

*начало игры

Сидя на игольчатой подушке под низенькими ветками пихты, Тисовик с беспокойством наблюдал за происходящим на поляне. Боясь лишний раз помешать старшим, котик продолжительное время оставался незаметным для всех, кто возвращался в лагерь после крысиной бойни. Подергав левым ухом, оруженосец попытался прикинуть, как быстро он сможет одолеть большую взрослую крысу. По его подсчетам, два взмаха его лапы могли бы обратить пискунью в бегство, а уж спланированная атака и вовсе могла повергнуть целое крысиное семейство. В своих фантазиях Тисовик непременно был самым отважным и храбрым героем, которого только можно вообразить. После каждой воображаемой битвы он с почетом возвращался в лагерь, где его приветствовали с восторгом в глазах. Среди воображаемой публики привычно не было матери Тисовика, ведь даже в фантазиях ее роль и отношение к нему никогда не менялись.

Проклятье, на тебе темное проклятье.

Тисовик медленно прикрыл глаза, выдыхая. Смахнув колкие мысли, оруженосец обратил свое внимание на крошечную дымчатую жопу, юркнувшую в паре прыжков от него. Проследив взглядом за Перчинкой, рыжий медленно потянулся и вылез из под пихты, стараясь по прежнему держаться немного в тени. Тисовик оглядел глашатаю и Лютоволка, к которым подошла маленькая кошечка, пытаясь оценить их расположенность к беседе с молодняком. Раздраженно мотнув хвостом, Тисовик заставил себя сделать шаг в сторону Перчинки, и несколько неуверенно пересек поляну, то и дело уступая дорогу суетящимся соплеменникам.

Котик робко подошел к старшим и Перчинке, и занял свое место недалеко от кошечки, молчаливо оглядывая поляну, делая вид, будто он не слишком сильно заинтересован в беседе, но все же хочет услышать что-то о крысах.

из палатки предводительницы

Перчинка оказалась права - стоило всего-навсего высунуть нос из палатки Кометы и немножко подождать, и патруль и в самом деле вернулся. За время этого коротко ожидания Совушку покинул всякий последний стыд за их игрища на подстилке предводительницы, и котёнок просто сидел и ждал, когда же вернутся соплеменники. И взгляд его то и дело прыгал то к одной стороне лагеря, то к другой, покуда носы первых воителей не показались из-за ближайших зарослей.

И главная поляна во мгновение ока погрузилась в суматоху: Комета, пылающая гневом, взволнованные соплеменники, какой-то непонятный кот, очень мало похожий на крысу, но точно не их. Все о чём-то заговорили, да так бурно, что Совушка ничего не понял. Да и что уж там - не сильно он и пытался. Отец-то вернулся!

- Лютовооолк, - протяжно и искренне радостно протянул котёнок, расходясь глазами в максимальную ширь. Наконец-то он вернулся! И Совушка огромными шагами засеменил к серошкурому поближе, чтобы во всех красках рассказать, как он рад, что тех страшных крыс, наконец, повергли. Но чем ближе подходил котёнок к отцу и чем внимательнее, пусть даже краем уха, слушал Комету, тем лучше понимал, что что-то тут не так. И тем явственнее видел раны на шкурках соплеменников, от которых сочился такой странный, скрежечущий ноздри запах - запах пролитой крови. - Пап, ты как? - ещё более спешно поинтересовался он, мигом поникнув.

Подойдя совсем близко, Совшука глянул и на мать, и на Перчинку. Подруга уже вызвалась во всю помогать, как настоящая ученица - ну, наверное, только без пары минут. А Совушка всё так же печально поглядывал на помятую шкуру Лютоволка. - Тебе больно? Котёнок неловко ткнулся носом в лапу родителя и попытался прикинуть сам - ну, вряд ли сильно. Он же Лютоволк. - Пойдём, я тебя к Иве отведу!