Долгий день, один из первых с новым именем. Удивительно, но Воробейницей кошка стала ощущать себя чуть иначе: спокойнее, увереннее, незыблемее. Рыжая знала, что у нее было непростое, но очень многообещающее ученичество, и что каждая неудача, каждый синяк, поставленный на тренировках со Звездопадом, каждый неудачно пойманный кролик, из-за которого рыженькая брюхом проходилась по твердой земле - все не зря.
Хочется надеяться, что однажды то унижение станет лишь очередным этапом, уроком, который тоже, наверное, был не зря. Хочется верить, что ее перестанет выворачивать изнутри каждый раз, когда она прикрывает глаза перед сном, или - не приведи предки - случайно касается кого-то. Вот и после бдения, отсыпаясь с ребятами в уже новой, воинской палатке, Воробейница едва не подорвалась, когда во сне поджалась к соседу - вскочила так, что даже не разобралась, чей бок согревал её сон, а просто пулей вылетела из палатки, да так и сидела на поляне, дожидаясь наступающей ночи в неприятном, болезненном бодрствовании.
Взгляд касался палатки Звездопада, возвращался к нему снова, снова и снова. Прошли уже сутки с момента посвящения, а предводитель и словом не обмолвился со своей бывшей ученицей - признаться, Воробейница к такому не привыкла. Последние полгода она изо дня в день слышала приказы, упреки, довольство или спокойные советы из уст предводителя, который все-таки находил время на воспитание будущей воительницы, а потому нынешний вынужденный нейтралитет заставлял её беспокойно перебирать лапами в полумраке, наступающем с запада.
Ведь обязательно наступит момент, когда Звездопад снова заговорит с ней. И Воробейнице придется стойко...
— Воробейница, — загривок вихрем приподнялся, и кошечка резко уставилась широко раскрытым взглядом на облик кота, до смешного похожего на предмет её угрызений и беспокойства. Моргнув дважды, юная воительница насильно пригладила шерсть, — нужно проверить собак в округе, я слышал подозрительные звуки, — в каждом голосе Суховея сквозил холод и открытое пренебрежение, но Воробейнице, в общем-то, было почти плевать.
Звездопад хорошо обучил её и в этом.
- Идем со мной. Прикроешь, — раскомандовался сын предводителя, но Воробейница, к своему удивлению, уже поднялась. Да, слушаться Звездопад тоже вышколил, однако не сумел убить в ней зерно язвительности и любопытства.
- А ты уже патрули водишь? - так, между прочим, почти без издевки и почти буднично поинтересовалась Воробейница с хорошо скрытым сарказмом. В целом, её обрадовала перспектива убраться куда-нибудь подальше и занять лапы - и голову - делом.
— Звездопад не будет против, ты выполняешь свой долг перед племенем, - она фыркнула в ответ Суховею, упрямо нагоняя кота и шагая почти вровень.
- Он будет против, если меня потреплет собака. Хочется верить, ему ценно то, во что он вложил шесть лун своей бесценной жизни, - плохо скрытая издевка, плохо скрытая обида, но пусть Суховей думает, что пожелает: как бы ни обижалась Воробейница, на преданность племени и послушание указаниям предводителя это не скажется никогда.
- Где ты слышал собак? - навостряя уши в ночную тишь, негромко поинтересовалась рыженькая, когда они вышли за пределы лагеря.

Шаг палевого замедлился, и Воробейница не без интереса скосилась на его раненую лапу, задумчиво щуря глаза. После взгляд вскользь пробежался по потрепанным бокам и загривку, и медленно идеализированная картинка первого боевого патруля стала давать трещину, разрываясь на кусочки нескладного пазла: это зачем вдруг раненый соплеменник, попавший под лапы чудища после побега от собаки вдруг решил отправиться проверять, не бегает ли где-то еще одна?
Но даже это меркнет и бледнеет по сравнению с тем фактом, что Полуночник никогда и ни за что не отпустил бы раненого бойца патрулировать в ночь.
Припомнились язвительные слова Суховея в момент посвящения, и кошечка отвела лисий взгляд в сторону темного горизонта.
Ах ты хитрый ты бурундук.
- Впервые слышу, чтобы Звездопаду было что-то ценно, - оказывается, не только для Воробейницы тема Звездопада - болезненная. Кошечка привыкла видеть в Суховее странного, замкнутого соплеменника, но никогда не могла сопоставить два образа как отца и сына. Звездопад, все это время обучавший будущую воительницу, был отцом Суховею, а некогда - и при мыслях об идеализированном прошлом поперек горла встал горький ком - был другом для матери кота, который шел сейчас с Воробейницей в ночь, непонятно зачем, гонять невидимых собак.
Звездопад, её наставник и... возлюбленный? был отцом этому замкнутому, колкому коту, и явно справился с этой ролью не лучшим образом. Суховей неприкрыто ненавидел своего родителя, и этот факт по совершенно неясной причине огорчал Воробейницу: она испытала давящую жалость к ним обоим.
- Он был... хорошим наставником. Какими бы ни были его методы, его... жесткость, он всегда был справедлив ко мне. Научился не бояться воды, - как нечто сокровенное, признала последним фактом Воробейница, краешком губ улыбаясь воспоминанию. Нет, все-таки Звездопад - редкостный мерзавец, раз посмел окунуть в воду маленького, наверняка невероятно миленького котенка в лице Воробушки в воду. В самый первый день.
Люпиновая поляна. Вот, значит, куда понеслись стаи невидимых псов. Подыгрывая Суховею и на всякий случай оценивая свои силы против этого непонятного ей воителя, Воробейница заносчиво и смело приподняла подбородок: нет, она его не боится.
А соплеменника как прорвало. Кошка слушала палевого, сочувственно отводила взгляд и переваривала последнюю, сильную фразу:
- Притвориться, что ты не имеешь к своему творению никакого отношения, - и стало как-то горько. За эти сутки Воробейница пережила гамму эмоций от гордого безразличия до удушающих слез, и окончательным было именно это чувство: отречения. Неужели она настолько ошиблась, предлагая - умоляя - Звездопаду всю себя, что он попросту видеть её не хочет?
Больше. Совсем.
Юная воительница остановилась на шаг дальше Суховея, оборачиваясь к нему через плечо. Они уже почти пришли к той самой полянке, где будут искать тех самых собак, но кот, устало шагающий на трех лапах, мог только надеяться, что настоящих собак по иронии судьбы здесь не объявится.
— Ты умная кошка, Воробейница, - совершенно опровергая свои слова на посвящении, неожиданно искренне мяукнул Суховей. Рыжая не спешила ему верить, но перебивать не стала, немигающим взглядом требуя продолжения.
- Не позволяй таким, как он, испортить себе все удовольствие от жизни, - мать его Степь, неужели он следил за ними тогда... в последние часы ее ученичества? Как, звездоцап его дери, он смог понять её настолько близко, что поджилки затряслись в неясном чувстве тревоги?
Совершенно добивая собеседницу, Суховей извинился, и кошка тихо, хрипло рассмеялась.
- Удивил, - тряхнув головой, признала рыжая, отчего-то ощущая себя хозяйкой положения и чуть вытягивая шею.
- Я тебя, может быть, тоже удивлю, но никакими собаками тут не пахнет, - Воробейница остановила смеющийся взгляд на Суховее, добивая его острыми, чеканными фразами: - нигде. Совсем.

Рыжей очень хотелось бы думать, что она вся такая проницательная, и раскусила своим хитрым лисьим взглядом Суховея как мышиную косточку. Однако тот, хоть и слегка стушевавшись, стоял на своем, и Воробейница заинтересованно качнула хвостом.
полон сил, как несколько дней назад.
— Нет, я определенно слышал их с этой стороны. Просто не дошли. Идем дальше, к ферме, — сын предводителя в очень знакомом жесте дернул подбородок вверх, и кошечка, едва слышно фыркнув себе под нос, пошла следом.
Нет, ну а вдруг и правда собаки?
Да и не спалось, честно говоря. Словно новая должность до сих пор была не по размеру юной воительнице, и мешала спать, как тугая, колючая подстилка. А тут - приключение.
- Ну пошли, пошли, - заговорщицки пробормотала рыжебокая, ступая следом за старшим котом.
- На ферму они, должно быть, и пошли на ночь-то глядя.
— И часто ты теперь купаешься? — немного странный вопрос, а шерстка все же пошла дыбом от мурашек: одно только воспоминание о воде сворачивало желудок в узел и вызывало тошноту. Вода. Что может быть мерзостнее?
Даже все попытки предводителя примирить её с ненавистной стихией не дали Воробейнице уверенности от ощущения отвратно-мокрой шерсти и тягучей, тянущей вниз воде.
- Нет, конечно, - фыркнула Воробейница, невольно содрогнувшись всем телом - так, как собаки отряхиваются после купания.
- Хуже этого ничего не бывает, поверь мне, - доверительно заявила кошка, морщась: хуже только когда тебя отвергают, унизительно и надменно.
А так да, конечно, вода хуже всего.
— Звездопад небось к войне с Речным племенем готовится? - какие странные вопросы. Неужели Суховей думает, что его отец делился с ученицей такими далеко идущими планами? Неужели Суховей правда думает, что Звездопад хоть во что бы то ни было ставил свою подопечную?
Он даже не захотел меня как кошку.
— Пригнись, - пригнулась прежде, чем сообразила, наученная послушанию. Пригнувшись в высокой, приснеженной траве, кошечка прижала уши и чуть вытянулась.
- Что?.. - она чуть слышно ахнула, поднимая уши на шум. Собака? Мать ее, неужели собака? Потрясенный взгляд медленно коснулся палевой мордахи, и Воробейница будто бы посмотрела на Суховея как-то иначе. Как будто он... ну, правду сказал, что ли?
- Я не вижу!.. - почти в панике шепнула рыжая, вдыхая ртом морозный воздух в попытках различить хоть какие-то запахи. Взволнованно метнувшийся хвост подмел землю и шлепнул по задней лапе Суховея - совершенно случайно, конечно, но стало как-то неловко.

Он попытался успокоить разволновавшуюся спутницу, и Воробейница почувствовала, как под чужим, неожиданным прикосновением кожа идет мурашками. Наверное, после почти близости со Звездопадом каждое вот такое прикосновение от самца окрасится своей ассоциацией.
Тем более - и Воробейница нервно улыбнулась, облизывая сухие губы - от сына Звездопада.
Передернув плечами и чуть угомонившись, рыженькая недовольно ерзая от своей оплошности: из-за шлепка хвостом по лапе Суховей, очевидно, испытал нехилую такую боль, раз скривился, словно лебеды наелся. Виновато потупившись и упрямо отводя взгляд, как нашкодивший щенок двуногих, Воробейница была готова поклясться, что ей послышалось:
— Сияешь, как те звезды над тобой, — резко, до ломоты в шее кошка повернулась к соплеменнику и приоткрыла рот, потрясенно щурясь. То есть эта невероятная собака так удачно привела их на звезды полюбоваться?
Не то что бы Воробейница была против...
Или была?
Внутри свился мерзостный змеиный клубок, будто бы она сейчас сотворила что-то гадкое, что-то такое, что причинило бы Звездопаду боль.
И как бы рыжая ни обижалась на бывшего наставника, его боль отозвалась бы юной воительницей троекратно.
- Надеюсь, не привлечешь к нам лишнего внимания, — уже более живым голосом добавил воитель, все еще оставаясь лежать на земле, и рыжая усилием воли перевела взгляд с искаженной болью морды к раненой лапе.
— Если бы там была собака — уже бы сгрызла. Ночью надо быть осторожнее.
- Спасибо, конечно, - в тон Суховею ответила рыжая кошка, - но учить меня больше не надо.
Видимо, в вашем роду коты имеют такие назидательные склонности. Позёры.
— Ты просто не представляешь, не боишься. Как Шип. От этой твари только убегать, драться бесполезно. Твой голосок ее сразу привлечет. Один шорох — и ее зубы на твоем загривке, — Суховей поморщился и до ужаса странным взглядом посмотрел на воительницу, — хуже этого ничего не бывает, поверь мне.
Шерстка снова пошла дыбом - должно быть, от холода. Почему-то ощущения, которые пытался передать Суховей, до боли напоминали Воробейнице собственные эмоции и страх перед водой.
А собака... видела она как-то пса: мелкого, неуклюжего, совсем еще котёнка. И представлять, как этот комочек вырос в зверя, готового порвать и способного сотворить страшное, не хотелось.
- Я рада, что ты в порядке, - честно мяукнула рыженькая, приподнимаясь чуть выше из высокой, чуть приснеженной травы: ну, собака, конечно, выдуманная - но мало ли, там кролик? Что-то же шуршит!
— Даже не знаю, — задумчиво и протяжно, — стоит ли нам с такими успехами двигаться дальше? Кажется, собаки найдут нас быстрее, чем мы их.
- Ой да брось, - шутливо скривилась кошка, глядя на Суховея с заметным лисьим прищуром.
- Какие тут собаки, да еще в такой час? Я думаю, это мыши пошуршивают, запасы готовят. Тебе настолько не спалось в лагере, что решил подышать свежим воздухом в моей компании? - нет, ну а что? Он-то позволяет себе нападать на Воробейницу и критиковать её воспитание, пусть вот того же хлебанет.

Суховей был странным. Непонятным, немного пугающим, но вызывающим непомерное любопытство.
А еще Воробейнице, конечно, льстила даже минимальная, существующая на затворках сознания мысль, что она, кажется, ему привлекательна. После поражения на фронте Звездопада где-то в глубине юной рыжей души такое внимание было попросту необходимо, и усилием воли новоиспеченная воительница припрятала все свои колючки и острый язык, оставляя Суховея хозяином положения.
В конце-концов, она на протяжении всей этой долгой, холодной ночи умудрилась почти не вспоминать предводителя, запирая болезненные мысли где-то далеко-далеко.
- Ты же тоже живешь в этом племени, неужели не волнуешься? Представь, если бы мы не нашли собаку вовремя — она могла бы добежать до лагеря, разорвать первое попавшееся беспомощное существо. Теперь, когда мы знаем, что может случиться, надо решать, что с этим делать, — ситуация с псом и речными котятами отразилась на Суховее едва ли не больше, чем на всех остальных соплеменниках, и Воробейница в который раз за этот вечер с сожалением покосилась на лапу кота, доставлявшую ему немалый дискомфорт.
Да и вообще, воителя ведь лапы кормят, защищают. Страшно, наверное, хотя бы на секундочку допустить мысль, что останешься калекой.
- Ты поступил храбро, защищая этих несмышленышей. В конце-концов, так велит воинский закон, да и... - замялась рыжая, обвивая хвостом озябшие лапы, - ... жалко их. Нет, ну представь: собака! - округлила глаза кошка, представляя, чего натерпелся Суховей, уводя эту зверюгу от соплеменников и речных малышей.
— Знаешь, ты была бы отличным глашатаем, — кошечка с удовольствием вздернула ушки, пряча улыбку. Даже спинка как-то вытянулась, едва она ощутила себя в шкуре правой лапы предводителя.
Какого-нибудь другого предводителя.
— Никогда не думала об этом?
- Нет, - облизнулась рыженькая, медленно уводя блестящий взгляд на горизонт, - я думала, что когда-нибудь точно стану предводительницей, - хитро мяукнула кошка, скрывая в голосе смех. Горизонт заслонила фигура Суховея, близкая до непривычного. Усилием воли оставшись на месте и не попятившись назад, Воробейница чуть приподняла голову на сына предводителя, с трудом не вспоминая близость с его отцом.
— Знаешь, почему я решил пойти с тобой?
Как же вы похожи!
Желто-зеленый взгляд медленно рыскал по палевой морде Суховея, с надеждой, удивлением и хорошо скрытым разочарованием замечая такие похожие черты.
- Потому что ты, Воробейница, — кот ткнул передней лапой кошке в грудь, и она приподняла брови, ожидая очень важную фразу, — отважная. Даже воды не боишься. Таких котов не хватает в нашем племени.
- Да. Воительница племени Ветра, - как же приятно звучит! - не имеет права быть какой-то другой, - мягко мяукнула рыженькая, ощущая волнение где-то в солнечном сплетении. Он близко, очень. Неужели заигрывает? Неужели на что-то претендует?
Страшно, что в голове так и не сформировалась окончательная мысль о том, как сама Воробейница относится к такому...
... свиданию.
— Да и на самом деле весьма приятная ночь.
Под тихий смешок рыжая едва не повелась на импульс. Порыв, который диктовало ей врожденное безрассудство, вспышка желания перекрыть унизительные воспоминания простым теплым касанием плеча к плечу.
Конечно, Воробейница даже мысль не пропустила о чем-то большем. Даже не подумала, что вот сейчас, так скоро, может появиться кот, которого она захочет допустить настолько близко, как пыталась подпустить Звездопада.
Но для рыженькой было приятным, всепоглощающим осознанием то, что Суховей, кажется, сам идет ей навстречу.
Представляете, как ошеломляло это Воробейницу после такого страшного отказа предводителя?
Мы молчим слишком долго?
С сомнением поднимая взгляд на Суховея, рыженькая боялась шевельнуться. Сделать лишнее движение, или сказать что-то невпопад - что-то,  о чем может потом пожалеть. Наверняка сын предводителя видел её внутренние метания.
- Весьма... приятная, - чуть пожав плечами, не смогла не признать Воробейница, не умея флиртовать вот так вот намеренно. Она простовато сощурилась и улыбнулась, чувствуя, что зрительный контакт теряет былое напряжение.
- Так, если мне быть глашатой... неужто у тебя, а, Суховей?

Медленно, словно постаравшись почти незаметно выдать небольшую тревогу, Воробейница переступила передними лапами, почти прижимая подбородок к грудке: пятиться гордость не позволяла, но близость слишком тревожила.
Еще и разговоры такие... Нет, конечно, все воители - ну, почти все - мечтают дослужиться до глашатая и однажды получить от предков дар девяти жизней и звездное имя, но почему-то именно сейчас, находясь тут с сыном своего бывшего наставника, рыжая ощутила прилив стыда. Быстрый, мимолетный и безжалостный.
Но ведь они говорят не о смерти Звездопада, нет-нет.
Я бы никогда... и ни за что!
— А ты хотела бы? — а тут Суховей: надвигается на нее с лисьим оскалом, улыбается - и даже непонятно, что страшнее и неестественнее выглядит. Кошечка пошла в ответную, ведь лучшая защита - нападение, и сощурила желто-зеленые глаза, отвечая ему в полной мере.
- А почему нет, - залихвацки хмыкнув, мяукнула Воробейница, мысленно про себя уточняя: это просто амбиции и так, языками потрепаться.
Я никому и никогда не позволю причинить боль моему предводителю.
"Только если сама не захочешь", - подсказал внутренний голос, и Воробейницу пробрало до дрожи.
— Я же буду очень требователен, - угрожал ей Суховей, и было как-то легко поддерживать этот тон, ведь дальше игры и фантазий такие разговоры никогда не дойдут.
- Будешь слишком требователен - и племя взбунтуется, и предводительницей выберут меня, - наступая на лапу вперед, будто пытаясь морально надавить на Суховея и как-то снять его груз с плеч, Воробейница клацнула перед носом самца мелькнувшими в темноте белесыми зубками, и ухмыльнулась. Нет, ну а что? Она весь вечер позволяла ему командовать, надо уже как-то восстанавливать свое положение.
Что дается с трудом, когда одно касание лапы у бока заставляет едва ли не подорваться, и рыжая просто не позволяет себе представлять, как они смотрятся со стороны.
Из всех котов племени ты решила поиграть с Суховеем?
Серьезно?
Как легко было успокаивать себя тем, что это всего лишь игра, и сын предводителя это прекрасно понимает.
Потому что если нет - лучше бы рыжей бежать домой да поскорее.
— Вот Соболь — неужели станет предводителем и все так же будет гневаться из-за грубостей к своим ушам? Лично я был рожден не для того, чтобы прикрывать его недостатки, — Суховея понесло чуть дальше, и Воробейница сощурилась, предупреждающе качнув хвостом: он что, всю верхушку решил перебрать?
- Я бы не хотела поднимать такие темы, - негромко, но вполне отчетливо мяукнула кошка, но Суховей уже ушел дальше.
- А мы введем новый устав, новые клятвы, чтобы прививать воинский дух с рождения. Сделаем легенды былью, сам ветер нам служить заставим. Надо просто заставить всех вспомнить, каким должно быть настоящее племя котов-воителей, — кошка молчала, потрясенным прищуром впиваясь в спину амбициозного воителя.
Вот сейчас, в данный момент, под звездами и в импровизированной интимной обстановке Суховей показал какую-то сокровенную часть себя, и отчего-то Воробейнице стало почти неловко. И стало бы, если бы она не вслушивалась потрясенно и неверяще, в слова воителя, который не просто хочет достичь чего-то в этой жизни, прославив свое имя - собственно, как это хотела сделать ученица предводителя.
Он хочет привести свое племя к величию. И теперь это не просто смешливые разговоры.
Поймав серьезный взгляд Суховея, Воробейница, погрузившаяся в свои мысли, чуть приподняла подбородок, словно готовая встретить что угодно из уст сына предводителя.
— Ты же разделишь со мной этот путь? Когда представится возможность.
Медленно качнув подбородком, рыжая кивнула, подметая снег размашистым и медленным движением хвоста.
Почему-то она не верила, что всё может зайти так далеко.
А прославить племя - разве плохая мечта для воителя?
- Да, - ответила она серьезно. Впрочем, Воробейница относилась к этому мнимому будущему не так серьезно, и всему виной была одна жгучая, ярая причина, которая еще вчера вечером подарила ей новое имя.
Но Суховей не должен был знать.
И никто больше.

Ночь затягивалась и холодала. Взъерошив скудноватый воротник, Воробейница отвела глаза на едва-едва светлеющий горизонт, где чуть заметло тлело рассветное солнце. Уже и собаки позабыты, и ночь бдения не такой холодной кажется - все осталось за прошлым закатом, который каким-то невероятным образом привел их обоих сюда.
Обмениваться такими грандиозными... планами?
"Фантазиями", - спешно поправила себя рыжая кошечка, бросив украдкой взгляд на палевую спину.
— Сделки нужно чем-то закреплять, — говорит он мрачно, но все еще игриво, и только эти нотки успокаивали растревоженное в районе солнечного сплетения нутро.
Ты меня настораживаешь, Суховей, и вот который раз на одну ночь.
— Если ты правда готова, Воробейница... — смотрит вниз, и серьезность из него так и пыщет. Неужели Суховей настолько хороший актер? Кошечка щурилась и недоумевала, пугаясь даже мыслей о том, что сын предводителя говорит серьезно и прямо здесь и сейчас предлагает ей какие-то там перспективы.
Предки, да все котята играют в будущих предводителей!
— Постоянно нужно чем-то жертвовать. Мы должны быть уверены, что не отвернемся друг от друга. И что сегодняшняя ночь останется в прошлом, никогда больше не возникнув на чьем-либо языке, — серьезный взгляд выдержать легко, да и сдержать обещание молчать - как два когтя об валун.
- Пусть это тебя не беспокоит, - и ведь сдержит слово, кивая ему спокойно и уверенно. Почти чинно.
Как глашатай.
Её передернуло.
— Это все слишком серьезно. Когда придет время, нужно быть готовыми. Мы начнем не тогда, мы начнем прямо сейчас, с нас самих. Если ты правда видишь наше расцветающее будущее так же отчетливо, как и я, то мы должны помочь друг другу, — каждый раз, как Суховей оказывался ближе, Воробейница сдерживала дыбящуюся шерстку, глядя на палевого не то что бы предупреждающе - скорее, с вызовом, и одни предки знают, какой эпизод научил её такой реакции.
- Я вижу в тебе не просто новую воительницу и новую спину в патруле. Ты уже взрослая, Воробейница, и с твоим потенциалом ты смогла бы повлиять на это племя гораздо сильнее, чем своевременно пойманной полевкой.
- Я и повлияю, - так спокойно, так по-взрослому, что рыжая сама недоуменно отвела уши назад, удивляясь выросшей в себе кошке.
Пора закругляться.
А то видят предки, доиграемся до старости на одной подстилке.
- Нам пора, - впрочем, все еще сидя на месте, негромко, эхом напомнила обладательница хитрых по-лисьему глаз. Светло-багровое марево опускалось на два силуэта, освещая Воробейницу в огненный окрас - такой бы ей, однозначно, понравился.
- Давай не спешить, Суховей, - приглаживая шерсть, негромко мяукнула рыженькая так, чтобы ни к одному её слову кот придраться не смог, и, конечно, оставляя себе пространство для маневра.
Потому что никто не посмеет обвинить меня во лжи.
- Кто умеет ждать, дождется большего.
И тут была чистая правда.

Глаза понемногу слипались: рыжебокая воительница чувствовала, как соловеет, и то и дело клевала носом, без стыда и совести ловя сухой взгляд соплеменника. Сын предводителя не был удовлетворен всеми её ответами, и, возможно, не увидел какой-то большей горячности в глазах Воробейницы, но... что с того?
"В конце-концов", - подсказывало услужливое подсознание, игнорируя сильный укол совести, - "еще вчера он огрызался на меня", - словно успокаивая себя, думала Воробейница, слабо приободряясь от таких мыслей.
Вот и сейчас Суховей колко отвечал ей, словно своей грубостью пытаясь пробудить в кошечке ответную горячноть и злобу. Собственно, у него почти получалось, но впредь рыженькая обещала себе быть с сыном Звездопада осторожнее.
Особенно потому, что с ним было так интересно.
А Суховея было не остановить. Казалось, весь яд и злоба, накопленные за долгие луны безразличного статуса сына предводителя, выливались прямо здесь и сейчас, даже несмотря на то, что еще пару дней назад Воробейница и не подумала бы стать свидетелем такой открытости мрачного соплеменника.
Наверное, усугубляло всё то, что она понимала Суховея.
- Ты когда-нибудь ощущала на собственной шкуре, что такое быть посланной к Цапу на гниль с самыми светлыми и искренними намерениями? - в самое яблочко попал Суховей, и Воробейница, не скрывая, медленно и горько усмехнулась, отводя полуприкрытые глаза. Горечь пробивалась сквозь слабую улыбку, и она тихонько кивнула коту, понимая его как никогда прежде.
- А он мой отец между прочим. Вроде не чужие друг другу, а оно вот так вот получается, - добавил с сыновьей обидой Суховей, и единственное, на что решилась Воробейница - впервые почти по-дружески, даже немного тепло боднуть кота в плечо, мол, все нормально будет, чего ты.
- Пойдем домой, - после негромкой паузы мяукнула рыжая воительница, кивком головы зазывая кота за собой и мерным шагом направляясь в лагерь.
Удивительно, как много могло измениться за одну ночь.

Обратная дорога вышла долгой, и Воробейница знатно подмерзла, чувствуя, как леденеют и болезненно трескаются подушечки лап. Пообещав себе навестить Полуночника с этой бедой, кошечка то и дело озиралась на отдыхающего с травмой Суховея, каждый раз при взгляде на его лапу осознавая, что этот воитель уже пережил нечто героическое.
Глуповато, но рыженькая даже чуть позавидовала ему.
Отряхивая с плеч припорошивший рыжевизну снежок, Воробейница изредка улыбалась - вежливо и спокойно, понимая, что их колкие отношения с сыном предводителя в эту ночь, вроде как, случайно поправились и приобрели статус... непонятных.
Лагерь был близко, и кошечка открыто предвкушала сладкий сон под боком у Крутобоки, как Суховей снова остановился. Со стыдом подавив прилив раздражения - до лагеря ведь так близко! - юная воительница терпеливо обернулась к нему и чуть дрогнула, поймав его внимательный взгляд.
— Мы так и не закрепили нашу сделку, — негромко мяукнул сын Звездопада, и в который раз за ночь зеленоглазка отметила, насколько Суховей похож на своего отца, — кровью.
Бровь кошечки приподнялась, и та тихонько хохотнула.
- Ладно уж, - сквозь негромкий смешок выдала Воробейница, чуть бодая самца в плечо, мол, идем уже, я поддержу, - как поправишься, выловим самого жирного кролика и на его крови поклянемся. Наша слишком ценна, чтобы проливать, - после паузы добавила довольная воительница, шагая лапа-в-лапу с Суховеем. Ну, все получалось уж очень замысловато - зато интересно.
- Жаль, мы так и не нашли тех собак, - не сдержав хитрый прищур, подала голос рыженькая.