Холодный осенний воздух лениво клубился по протоптанным множеством поколений котов тропинкам, устилая их воздушным белым полотном плотного предрассветного тумана. Ветра не было, но холод предстоящего сезона Голых Деревьев уже с удовольствием проникал под шерсть и с аппетитом поедал тепло живого существа, что волею многовековой традиции, ритуала, вынужден был провести ночь в молчаливом бдении. Эта ночь особенная, ведь сегодня этот кот стал воителем – полноправным членом племени. Это особенное событие, происходящее в жизни практически любого, кто был рожден племенным котом или кошкой. Его ждут, о нем страстно мечтают.
Эта ночь должна была быть особенной для Омута, он должен радоваться, но отчего-то он совсем не весел и лежит на поляне ни жив - ни мертв, повесив тяжелую от мрачных мыслей голову. В мыслях этот кот не должен быть тут, не должен лежать в одиночестве. Рядом должен быть он – дорогой сердцу лучший друг, вместе с которым они мечтали об этом самом дне. Но друга нет, а сердце разбито о вонючую поверхность Гремящей Тропы, на которую этот самый «друг» загнал Омута, чтобы избавиться. Сейчас новоявленный воитель все еще душой был там – распростертый в неестественной позе на Тропе. Мертвый и холодный.
Почему? Почему он так поступил? За что? Ответов на все эти вопросы не было и не будет. Предатель покинул племя, оставив в душе своего друга громадную дыру.
По мере приближения рассвета в голову приходили мысли все тяжелее, увлекая все глубже во тьму, подталкивая к суициду. Омут думал, что этот мир очень жесток и хочет смерти своего подопечного, что он не достоин быть воителем и жить в племени, а значит и жить ему незачем. Он никому не нужен, брошенный даже родным отцом, одинокий и высмеянный даже тем, кому безмерно доверял. Лучше бы его загрызло чудище с тропы. Тогда бы не пришлось сейчас так страдать... За всеми своими думами Омут совсем позабыл о том, что вовсе не одинок, что есть еще те, кто готов принять его. Те, кого этот кот своим эгоистичным желанием покинуть этот мир сразу после рассвета страшно ранит, как ранили его самого.

Отредактировано Омут (14.07.2019 16:38:44)

- Поздравляю… - едва слышно произнеся это, Легколапка зарылась в угольно черную шерсть на спине Омута. Едва увидев ее, тот описал сие жалкое зрелище как «дохлая рыба». Но смеет ли Омут обвинять соплеменницу, когда сам выглядит нисколько не лучше? И решится ли заметить, что той, кого он хотел бы видеть на своем посвящении больше всего, кто мог бы стать глотком воздуха для утопающего, не было. Хотя, если припомнить, в тот момент Омут всеми силами пытался удержать на своей морде предательски сползающую маску радости, а не высматривал по сторонам, но слышал каждого несогласного и каждое слово вонзалось в сердце острым когтем чувства вины. Считая себя предателем, кот не мог радоваться, но внимательный взор наставника, который верил и радовался за него, который первым выкрикнул новое имя – это заставляло Омута держаться изо всех сил, чтобы только Лазурный не расстроился. Предать доверие и его тоже – да лучше уж сразу сброситься в реку с ущелья! Или вовсе не появляться на свет!
- В полку дохлых рыб прибыло. – Тихо усмехнулся кот, выдавив из себя это с усилием. Омут медленно перекатился из прямого положения чуть набок, образовав из себя подушку для Легколапки, которая тут же провалилась в образовавшийся карман. Такая теплая, такая слабая.
- Не стоит меня поздравлять. – Так же тихо выдохнул воитель, отведя взгляд, так как не хотел бы встретиться глазами с этой кошкой в тот момент, как скажет следующее:
- Ты же знаешь, что я не заслужил. И многие знают.
Омут не хотел этого говорить, так как знал, что Легколапка расстроится еще больше. А как сказал – на сердце стало еще тяжелее. Черный не должен усугублять ситуацию! Он должен защищать Легколапу, а не вредить ей своими никому ненужными угрызениями совести за свои грехи! Омут сам разболтал предателям всю информацию, которую ему доверяли старшие – это только его вина, что он такой недалекий и наивный, едва не уничтожил свой же дом.

«Так, соберись, тряпка! Какой же ты защитник, если не можешь даже утешить? Ничтожество, эгоист, трус…»

- Эй, Легколапка. – Омут начал быстрее, чем соплеменница решилась ответить. Коту хотелось отвлечь ее как можно быстрее, чтоб та забыла начало их беседы, но даже не успевал задумываться, что вкладывает в свои же слова двойной смысл.
– Ты должна быть сильной. Вольная смотрит на тебя с высоких небес и ей наверняка больно видеть тебя такой. И мне, и племени, и Лазурному тоже. Она бы хотела, чтобы ты не кисла, а прожила свою жизнь достойно, с высоко поднятой головой. Ну, улыбнись же.
Последнее было не только попыткой подбодрить, но и повторением слов Вольной, когда она успокаивала свою любимую дочурку. Кот, произнеся это, придвинулся к Легколапке чуть плотнее и прикрыл хвостом, как бы обнимая ее. Но он все еще смотрел куда-то в неведомые дали и казалось был где-то далеко-далеко, лишь бы избежать взора дочери наставника. В ее глазах кот видел глаза Лазурного, имеющих на него влияние, в ее прекрасных глазах он видел ее распахнутое всему миру нежное любящее сердце, открытое всему этому страшному и жестокому миру, которое хотел бы защитить. В том числе и от себя.
- Лазурный уже не молод, зрение подводит его. Кто защитит его, когда… - хотел сказать «когда меня не станет», но осекся – Когда он уже не сможет охотиться самостоятельно?
Это большая ответственность, Омут не должен взваливать на хрупкие плечи Легколапки такое, когда она не готова, но обязанность детей в том, чтобы защищать своих родителей и дом. Еще недавно Омут с готовностью стал щитом для них обоих и племени, но теперь уже ни в чем не мог быть уверен.

Отредактировано Омут (25.07.2019 22:53:14)