[indent] Готовый к атаке рыже-белого оруженосца на все сто процентов и уже даже частично продумавший своё дальнейшее поведение в течение планируемого тренировочного боя, Снегирь лишь ещё немного напряг гудящие от предвкушения будущей энергичной разминки мышцы под белоснежной шкурой и после быстрого рывка младшего соплеменника также молниеносно среагировал на его атаку, тут же забирая в свои лапы всё преимущество и после не позволяя юнцу отобрать его обратно. Давнее отсутствие подобной незамысловатой, движимой лишь на инстинктах и выученных уже до отскакивания от лап и хвоста навыков активности сыграло с белогривым не самую плохую и злую шутку, адреналин вместе со всеми накопившимися в грудине и голове эмоциями неудержимо давал молодому коту неиссякаемую энергию и мотивацию показать своему ученику действительно достойный мастер-класс. Естественно не выпуская спрятанных поглубже в подушечки когтей и не вкладывая в свои рывки, удары и толчки и половины всей той силы, что заключена в широкоплечем туловище, воитель просто не позволял Солнечному ловить утерянное в самом начале равновесие и не давал тому времени на то, что бы сориентироваться и разгадать тактику наставника, чем грозовой и привёл себя к победе.

[indent] — Знаешь, это ведь всё дар Звёздных Предков и личное обучение у них в рядах, — желанный вкус выигрыша ожидаемо не одурманивал рассудка и не пьянил, ведь тренировке никогда не сравниться с настоящим сражением с противником, поэтому довольно быстро Снегирь убрал собственные лапы с юного оруженосца и отошёл чуть в сторону, лукаво щуря зеленоватые глаза. Заметив, правда, некую то ли растерянность, то ли и вовсе наивную детскую грусть на рыжей мордочке, белогривый тут же невольно рассмеялся и ободрительно похлопал соплеменника по пёстрому плечу, подмигивая тому и несколько раз качая головой из стороны в сторону. — Шучу я, не переживай. Это просто множество лун тренировок, десяток полученных шрамов на шкуру и четырёхлистный клевер за пазухой. Так что однажды и ты так обязательно сможешь, Солнечный. У тебя ведь даже имя чем-то похоже на имя нашего прошлого предводителя, понимаешь?

[indent] Абсолютно неожиданная и, как могло бы показаться со стороны, совсем не подходящая этому пёстрому и яркому малышу реакция на изначально безобидное и совершенно невинное сравнение с предыдущим предводителем Грозового племени могла бы вызвать у его белоснежного наставника смущение и даже некоторый стыд за задетые струны юношеской души, если бы ощутимо сильная волна гордочти не накрыла старшего кота с головой и не заставила того расплыться в немного глупой, но совершенно довольной улыбке. Буквально приобняв собственной широкой и заметно крепкой светлой лапой, впрочем, за время тренировки и в целом произошедших путешествий по заснеженному лесу которая успела вымокнуть, и притянув рыже-белого поближе к себе, старший водитель с будто бы даже некой отцовской ласковостью потрепал оруженосца по затылку и уверенно кивнул в согласие к его словам.

[indent] — Я и не говорил того, что ты обязан быть похожим на Солнцезвёзда и должен в совершенной точности повторить его жизнб, — вложив в свой звучащий негромко и с удивительной серьезностью голос нотки одобрения и неиссякаемой поддержки, начал Снегирь и после перевёл взгляд на укрытые белоснежным одеялом своды песчаного оврага. — Наверное, больше я имел в виду, что в ваших с ним именах крылись дары от Звёздного Племени в виде великой судьбы? Солнцезвёзд стал известен всему лесу и даже котам за его пределами своими лидерскими навыками и не самой простой да мирной политикой, а тебе... Может быть, суждено прославиться великим воителем и замечательным другом? Или героем, однажды спасшим чью-нибудь жизнь от смертельной опасности?

[indent] Говорить, без какого-либо сомнения, можно было бы много, ведь сколько еще необсуженных вопросов и тем могло появиться у двух детищ совершенно различных поколений, но ичходящая от небольшого тельца дрожь от окружающего холода и отголосков гуляющего наверху ледяного ветра довольно быстро передавалась и старшему товарищу, от чего довольно быстро воитель проникся жалостью к ученику и спешно поднялся на лапы. Дёрнув треугольными ушами в сторону раздавшегося в дальних зарослях папоротника шума и инстинктивно поведя розовым носом, но так и не учуяв в морозном воздухе ни единого знакомого и манящего аромата осмелевшей и выбравшейся из своего убежища добычи, грозовой молчаливо кивнул на предложение Солнечного и забавно передернул всеми четырьмя конечностями по очереди. Его мышцы все еще немного приятно гудели после только что завершившейся активности и быстроц смены тех или иных действий и совсем не отказывались от небольшой заминающей все пробежки до расположившегося буквально за парой облысевших кустарников лагеря.

[indent] — Кто последний, тот шишка, да? — живо срываясь со своего места и широкими прыжками двинувшись в сторону одной из узких тропинок, которые протоптало множество самых различных лап, бросил через плечо белогривый и азартно подмигнул соплеменнику.
>>> в лагерь грозового племени

- А потому что ты сам сдался, добровольно засунул себя в палатку старейшин и сделал вид, что теперь тебе всё по боку! Как ни погляди, компания Малины тебя явно устраивала больше моей, - Ворон стиснул зубы и грубо рявкнул что-то нечленораздельное в ответ. Затем резко развернулся, прокручиваясь на задних лапах и поворачиваясь к Пустельге и застыл прямо возле ее морды.
— будь ты мне на самом деле так безразличен, я бы гналась за тобой?
Он не ответил ей. То ли не верил, то ли злость настолько застилала его глаза, что он не был готов видеть в Пустельге ту подругу, которая была с ним еще тогда, когда лапы сами носили Ворона по бескрайним лесам и опушкам. Внутри старейшины раздувался самый настоящий шторм. В последний раз подобное он испытывал лишь тогда, когда проснулся в палатке целителей, не чувствуя задних лап вообще. Как же сильно он тогда разнес всю палатку, как оставил на Хвойнике, Смерчешкуре и еще парочке воителей глубокие царапины.

воспоминания
Он впивался когтями себе в лапы, тщетно пытаясь почувствовать боль. Раны затягивались отвратительной коркой, которую Враношкур раз за разом сдирал с кожи, принуждая себя почувствовать хоть что-то. Получал оплеухи от Бражницы, гнетущий взгляд от Смерчешкура. Хвойник тоже постоянно был где-то рядом. Они все с ним обходились как с живым трупом, как с котенком, не научившимся разговаривать. Как же сильна была обида Враношкура на весь мир.
Поначалу он винил себя. Сокрушался, что был идиотом, вылетев на Гремящую Тропу так невовремя. Потом быстро переключился на соплеменников, выражающим свои слова сочувствия и ненужную Враношкуру поддержку.
- Уходи отсюда, Пустельга! Если приблизишься хоть на шаг к палатке целителей, я порву тебе уши, - постоянно доносилось из палатки целителей, - Не смотри на меня! Уйди! - вторая фраза из серии "вечное".
По ночам Враношкур едва ли сдерживал в себе порывы разбудить Бражницу или Ореха и попросить у них помощи. Но осознавал, что никто ему ничем не поможет, поэтому раз от раза просил смерть-ягоды или пускай его уже бросят где-нибудь возле домов Двуногих. Он бы умер, сражаясь с собаками. Вот за это было бы не стыдно. Но кто его бросит-то? Племя - большая семья, бла-бла-бла. Как же вы меня все достали. Ненавижу.

— ВСТАВАЙ! - крик Пустельги вывел Ворона из забвения. Снег вокруг уже был притоптан, а сердце старейшины было готово выпрыгнуть через глотку. Жажда битвы опьяняла мозг, отчего черношкурый даже не заметил, как началась их потасовка. Ему безумно хотелось вылить все свои эмоции на Пустельге, что он и сделал. Давно, ой как давно его лапы не чувствовали такой прилив сил. Он оступался, получал оплеухи, но тело инстинктивно вспоминало все то, чему он был когда-то научен и Ворон умело уворачивался, наносил ответные удары.
Ворон и сам не понял, как Пустельга внезапно оказалась опрокинута на бок. Ярость застилала глаза. Он дрался будто бы всерьез. Спасибо Сапсану, что науськал Ворона на тренировках до той степени, что он не позволил себе сейчас выпустить когти. Иначе ни ему, ни Пустельге такой исход бы не понравился.
— Вот оно! Вот, Ворон! - черношкурый разъяренно зарычал, готовый снова и снова наносить удары, - знаешь, что самое прекрасное в твоих избитых конечностях?  Никто, никто не ожидает от тебя чего-то. Все смотрят и думаю: а, так это калека, на кой цап мне драться с ним в полную силу. Но стоит тебе только обозлиться — как ты сметаешь всё на своём пути.
Она приводила его в ярость, заставляла злиться. Но в тоже время оставлялся ощущение властности, необузданное чувство восхищения и до дрожи в животе заставляла Ворона быть все ближе и ближе к ее морде.
Ворон грубо кинулся на спину Пустельги, заставляя ту прогнуться под весом его тела.
- Никогда не называй меня калекой, поняла? - горячо зашипел ей на ухо Ворон, стремясь сильнее прижать ее к земле. Полной грудью вдохнул до дрожи близкий его сердцу запах шерсти Пустельги и замер. Он был готов быть отвергнутым Пустельгой, но определенно точно не хотел бы этого. Но был готов. Каким бы сильным не было его желание - он видел в Пустельге не просто достойную соперницу. Что-то большее. намно-о-ого большее, - ты нужна мне.

>главная поляна (условно Орехом я еще буду отписываться на гп, потому что не все еще успели оставить свои посты), считайте это микроразрывом. Орех отправился к песчаному оврагу спустя некоторое время.

Странно, что его вообще отпустили за пределы лагеря. Будь бы Орех на месте соплеменников, то непременно бы запер своего пропащего целителя в палатке и не отпускал бы без присмотра. Но Орех уже семенил по густой траве вдоль грозового лагеря, что означало о том, что ему верили, доверяли. Даже Орех так не верил в себя, как верили все его соплеменники.

— Ты вернулся ко мне, - ее прикосновения и чуть дрожащий голос - Орех был не достоин ее. Бражница действительно был взволнована, тревожна. Ее голубые глаза кажется уже вот-вот потеряли бы всякую надежду, но вот перед ней стоит Орех, смотрит своим привычным испуганным взглядом. Когда она прижалась к его тощему загривку, все тело словно бы парализовало. Орех представлял свое возвращение, придумывал, что расскажет соплеменникам, но встречу с Бражницей отталкивал от своих мыслей усиленно и безусловно. Он не хотел ворошить это осиное гнездо в своей голове. Стоило лишь ему подумать о кремовой целительнице, как тысячи мыслей тут же разлетались по всему подсознанию, оставляя после себя жалящие укусы. Душа потом болела еще несколько рассветов, стоило лишь задуматься о Бражнице. Поэтому целитель принял решение думать о возлюбленной так мало, словно бы все было в порядке.

Но сейчас она жалась к его тощему телу и Орех, чувствуя тепло ее тела, млел. Его выворачивало наизнанку от себя, от того как же мерзко и подло он поступил с племенем, с ней. И когда Бражница поспешила отстраниться от Ореха, уведомляя того о желании собрать трав, Орех уже давно принял решение.

— Мне нужно за травами. Можешь отдохнуть, если хочешь, -  и он уже мысленно шел с ней за травами. Но пришлось задержаться, поскольку всем соплеменникам хотелось воочию увидеть целителя, который для них, кажется, чуть ли не из могилы вылез. Хм, Орех бы тоже подумал, что давно уже умер. Но племя продолжало усердно искать своего целителя, веря и надеясь на лучшее. И племя победило. Только Орех чувствовал себя насквозь прогнившим и грязным. Будто бы и правда вылез из-под земли.

Он втягивал носом пряный воздух, ориентируясь по запаху и следам, куда конкретно направилась Бражница. Он отстал от нее в несколько минут пока здоровался с соплеменниками, но визуально спутницу уже не видел. И лапы привели его к песчаному оврагу, где кроме них двоих никого не было. Он снова скользнул глазами по столь непривычному, уже забытому силуэту Бражницы. Остановился в паре лисьих прыжков, боясь подойти ближе. Бражница, как драгоценная птичка, было страшно спугнуть ее, сказать что-то не то.

- Прости меня, - рвано прохрипел черно-белый, - Всех Звезд ради, прошу, прости, - продолжал оставаться на месте. Крупная дрожь прошлась по всему телу. Он так боялся, что Бражница сейчас упорхнет от него.

Она сделала первый шаг. Как обычно. У Ореха кишка тонка. Тоже как обычно.
— За что? - вопрос буквально повис в воздухе. Бражница говорила с ним так, словно бы он действительно для нее сейчас значил если и не всё, то многое уж точно. Черно-белый ощущал, как скользкие чувства выбивают землю из-под лап, — Что случилось, Орех? Что было с тобой? - она правда ждала его. Она правда его любила и любит прямо сейчас, вглядываясь своими голубыми глазами в каждую шерстинку черно-белой морды. А Орех стойко ощущал, что не стоит и потраченной секунды, мимолетного взгляда и уж тем более... прикосновения.

Тепло, исходящее от тела Бражницы, волной разливается под кожей черно-белого худыша и тот не может сопротивляться собственным чувствам - льнет к морде целительницы, зарываясь своим грязным розовым носом в ее густую шерсть. Почему-то лихо оступившись и полностью признав свой позор перед Звездными предками, Орех ощутил какую-то свободу. Он долго убивался, глядя на Звездное небо, молил о прощении, был готов вылизывать лапы любому звездному предку, что осудил бы его за их отношения с Бражницей. А когда предки замолчали... пришло смирение и принятие. Орех был готов отправиться в чертов Темный Лес, он был готов жить без веры к Звездным Предкам, лишь бы не потерять Бражницу.

И это было ужасно. Ореха ломало и разрывало на части. Он, один из немногих в племени, кто верил в Звезды слепо и безусловно. Он один из тех, кто будет хранить в себе веру до последнего вздоха.

И он один, кто буквально в этот же момент предает абсолютно всё. В первую очередь Орех предает самого себя. Это уже не тот кот, которым его знали с десятки лун назад. Он уже совершенно не тот. И целитель готов поклясться, что хочет переломать себе все кости, содрать с себя кожу, лишь бы перестать думать об их отношениях с Бражницей так. Он настолько сильно ее любит, что сейчас достаточно одного лишь прикосновения целительницы, одного лишь ее взгляда, чтобы утонуть в этих чувствах.

То, что она не отвергла Ореха сейчас повергает худыша в легкое недоумение. Но он так сильно боится потерять ее снова, что жмется лишь сильнее, даже не оглядывается, вдруг из соплеменников кто-то поблизости.

- Ты знаешь за что, - голос дрожит. Он так боится сказать что-то не то. Но им двоим и без слов все понятно. Но почему же она до сих пор так трепетна к нему? - я сбежал как последний трус, Бражница. И нет смысла этого отрицать. Ты знала, - неуверенно покачал головой Орех, чуть отстраняясь от возлюбленной, - Я не хотел причинять тебе боль, клянусь. Но сделал это.

Показалось, что воздух вокруг стал отвратительно грязным. Слова липкой смолой въедались прямо под шерсть, оставляя на корне языка тошнотворную горечь. Как же сильно Орех любил Бражницу и ненавидел себя.

— Сбежал от меня?

"Как подбитая лиса, сбежал от тебя," - пронеслось в мыслях, но Орех не спешил с выводами. Так или иначе тогда из леса его гнал страх перед Звездным племенем, страх от того, что тайна может раскрыться и от этого позора уже никуда не скроешься. Но чем дольше оттягивал время Орех, тем сильнее понимал, что все это время он бежал от собственных же чувств. От Бражницы, от самого себя.

- Я испугался, - на выдохе произнес черно-белый, не моргая глядя в глаза подруги, - Я не должен был. Я не хотел.
Он заметил, как изменилась в морде Бражница. Любой бы заметил. И сам Орех едва ли мог устоять на лапах, борясь сейчас с множеством чувств внутри себя. Но больше всего сейчас он боялся, что целительница отстранится от него или еще хуже - отвергнет. Но Бражница продолжала стоять возле Ореха, всем своим видом показывая, что сейчас ей нужны ответы. Орех и сам был бы рад узнать их. Но сейчас только и мог, что нервно сглатывать ком в горле.

— Я боялась, что ты погиб, - все тело свело в немой судороге. Ведь он ни разу за все это время и мысли не допустил, что с Бражницей может быть что-то не так, а сам... Порой нужно было встать на место другого, чтобы понять его чувства, но Орех с этим заданием успешно не справился. Только сейчас в его голове складывалась полная картина того, что же он натворил, - Я не видела тебя во снах, патрули не приносили вестей. Что не позволяло тебе вернуться?

Вопрос повис в воздухе. Черно-белый целитель нервно замялся, стараясь всем своим видом не показать того, как же сильно он испугался этого вопроса. Что же ему не позволяло вернуться? "Я трус и слабак. Я испугался," - нет, кажется всё было гораздо глубже и гораздо сложнее. Живот сводило от такого долгого ожидания и Орех был готов поклясться, что не у него одного. Бражница хотела знать правду, но Орех и сам бы хотел докопаться до истины. Молчание длилось непозволительно долго. Голова была готова расколоться на части от того, как же трудно ему сейчас было вымолвить хоть слово. 

- Ты, - рвано выдохнул целитель. Насколько сильно он любил Бражницу, столь спешно же и бежал от нее, - Боялся, что если я вернусь, то непременно испорчу тебе и без того уже пропитанную ложью и беззаконием жизнь. Ты... ты не заслуживаешь таких страданий, - в горле пересохло, - я не хочу больше причинять тебе боль. И Морошинке с Грозолапом не хочу..

"Я должен ей сказать. Я должен. Но почему язык меня не слушается?"

"Я люблю ее. И без нее уже и вздоха сделать не смогу."

"Все тайное когда-то становится явным. Я люблю ее, поэтому должен..." - язык не слушался.

— По-твоему, после всего, что мы пережили, жизнь без тебя стала бы для меня благословением? - Орех поморщился, виновато отводя взгляд в сторону. Прижатые уши Бражницы говорили сами за себя, — То есть ты решил, что ту боль, с которой я засыпала и просыпалась каждый день, я заслужила?

- Я не.. - он осекся, не зная что в действительности стоить ответить на ее слова. Так много "я" в словах Ореха - оказывается, он не задумывался о том, каково во всем этом приходилось целительнице. Скрывал эти мысли за будничным "она в племени, там она в безопасности и в окружении своих соплеменников". А сейчас стоял прямо напротив подруги и боялся взглянуть ей в глаза, полные непонимания, смятения и... огорчения? Да, черно-белый определенно заслужил всё это. Этого даже было мало.

— Понятно, что будет сложно, - неожиданный поворот событий буквально вырвал Ореха из реальности, давая хлесткую пощечину. Он удивленно перевел взгляд на переносицу Бражницы, — Но это наше бремя, - то, что Бражница говорила после уже мало волновало Ореха. Она была готова оставить все на своих местах. Целительница так легко могла отказаться от всего ради... Ореха? неужели он действительно был так важен для нее? Ради благополучия Бражницы Орех был готов абсолютно на всё (да, даже сбежать с позором и потом с тем же позором вернуться), но он не думал или не хотел думать, что она будет столь жертвенна по отношению к нему. Он всегда видел в кремовой кошке твердый стержень, характер. Если Бражница за что-то ухватывалась, то из ее цепких лап не ускользало ничего. Она проглатывала все уроки, усердно тренировалась в целительстве, кропотливо и тщательно отбирала травы. И сейчас, когда Орех стоял прямо перед ней, со всей смелостью заявляла, что будет нести этот крест, хоть и совершенно не обязана.

От тысячи нахлынувших мыслей Ореху стало худо. Даже сейчас, когда можно и нужно было все решить, Орех выглядел перед кошкой полнейшим трусом и мямлей. Приходилось переступать через себя.

- Ты бесконечно права, - Орех приблизился к Бражнице на тот же небольшой шаг, что она отступила от него. Затем еще, и еще. Он все еще был робок и осторожен, боялся "спугнуть" целительницу, хоть подсознательно и понимал, что ситуация лучше уже не станет. В глазах его метались неспокойные огоньки. Так много нужно было сказать Бражнице, так много нужно было разрешить... - Предки отвернулись от меня, Бражница. Ровно с того дня, как мы расстались с тобой в ночь половинки луны. Я не хочу, чтобы и ты потеряла это, - и правда, кем он был, чтобы указывать, как ей жить? Почему он решил за них двоих, что так будет лучше? "Потому что это первый раз между нами, когда я действительно знаю, о чем говорю."

- Когда-то я не уберег тебя от всех этих... трудностей. Мы не должны были, Бражница. Я столь сильно люблю тебя, что... Мы с тобой крупно облажались, несмотря на то, что я могу назвать те луны с тобой лучшим, что вообще случалось в моей жизни, - обычно так говорят, когда уже знают, чем все закончится. Орех делает последний шаг в сторону подруги, оказываясь прямо перед ее носом. Глаза его полнятся болью, - что сделает племя, когда узнает, что их целитель безбожно нарушил все законы и устои? А что станет, если в одном племени таких целителей будет двое? - на выдохе произносит Орех, чувствуя как сушит горло, - Это лишь вопрос времени, ты ведь понимаешь это. Нельзя жить в постоянной лжи и надеяться на счастливый конец.

Рядом с ней Орех начинает сходить с ума. Запах шерсти дурманит сознание, льдистые взгляд приковывает к земле, не оставляя и шанса. Орех физически начинает вспоминать, как же сильно он любит Бражницу, как сильно его манит к ней. Но если раньше целитель постоянно "прятал" все свои соблазны и желания за стенами трусливости и робости, то сейчас... город ломает. Черно-белый успешно усвоил, находясь в городе, что трусы и сопляки не выживают. Приходилось раз от раза переступать через себя и действовать, делать, чтобы не стать жертвой недружелюбной банды бродяг.

Орех уже не может держать себя в лапах. Хочет как можно крепче прижаться к Бражнице, вновь почувствовать себя таким же окрыленным и влюбленным, как много лун назад. "Что же ты со мной делаешь." Поэтому со всей уверенностью, что вообще могла существовать в таком хрупком и робком теле, Орех зарылся мордой в густую шерсть Бражницы на загривке. Одурманенный, он чувствовал как тяжелеют лапы, а в животе неприятно бередит. Он был готов быть отвергнутым на такие настойчивые объятия, что были не свойственны целителю.

Отрезвляет резкий удар сердца о ребра. И если бы не он, Звезды знают, куда бы это все повело его дальше. Он отстраняется от Бражницы столь же быстро, как и льнул к ней пару мгновений назад.

- Прошу, не оставляй меня, Бражница, просто, - в этом "просто" явно таилось огромное "сложно", - Нельзя оставить все так, как есть.

Еще мгновение и между ними с Бражницей возникнет огромная пропасть. Они стоят друг напротив друга, а под лапами как будто бы возникает огромное "ничего", которое вот-вот, да утянет их в бездну.

- Мы должны прекратить это, - от сказанного у Ореха сводит челюсть. Хочется кричать и рвать на части. Он так сильно не хочет этого, но понимает, что так будет правильнее. Так будет безопаснее для них двоих. Потому что он все еще любит Бражницу, потому что готов абсолютно на всё, чтобы та не была несчастна. И именно поэтому он сейчас отказывается от их отношений, не видя в них ничего безопасного и понятного. А внутри скребутся мыши. Он действительно должен поставить на этом точку? - я люблю тебя.

Зачем он говорит ей это?

— Что? - в воздухе повис вопрос. Он раздавался эхом в голове Ореха, повторно срываясь с уст Бражницы. Вопреки всем своим страхам, он не отводил взгляд от подруги, он считывал каждую ее эмоцию. И когда между ними действительно начала вырастать огромная пропасть, Орех ощутил, что как бы близко он сейчас не стоял к Бражнице... она уже не услышит его. Целительнице нужны были чувства, ответы, прикосновения. Орех бы дал ей всё, если бы не эти постоянные "но". Сейчас он не мог ни-че-го.

То, что их союз вообще состоялся можно было назвать настоящим чудом, в наихудшем значении этого слова. И теперь, видя Бражницу злой, брошенной, растерянной, Орех признался на все сто процентов - не нужно было это всё начинать. Почему вообще сложилось именно так? Это его упущение? Она же была его ученицей, Орех в буквальном смысле вырастил ее, выучил. Неужели он сделал ее такой?

Когда вообще случился тот самый переломный момент, когда оба они отступились от веры и законов и наплевали на все ради ответных чувств? Черно-белый не находил ответов. Сплошные "но" и "почему". И глядя на растерянную и рассерженную Бражницу, ему хотелось кричать во весь голос, без конца повторять о том, как сильно он ее любит, прижиматься к ней, успокаивать и утешать. Но он стоял напротив целительницы, боясь сделать лишний вдох. Хотя воздуха в легких предательски не хватало.

Орех знал, как ответит ему Бражница. Он догадывался с того самого момента, когда в сердце поселилась эта воспаленная и жестокая мысль. Каждый раз, засыпая в городских переулках, он думал о том, как же сложилась бы их с Бражницей судьба, вернись бы он обратно в племя. И все эти мечты сводились лишь к одному - им суждено остаться лишь мечтами. И когда Орех наконец-таки осознал, что нужно возвращаться, то все решения уже были приняты. Он был совершенно не готов к этому разговору, но понимал, что иного пути у них попросту нет. Он слишком труслив, слишком предан племени, слишком правильный для таких преступлений. Он просто слишком для Бражницы. Будь бы в нем чуть больше дерзости, храбрости, упорства - этого разговора и не состоялось бы.

— Уходи. Я не хочу тебя видеть, - он ожидал этих слов, но почему-то лапы сами подкашиваются, заставляя Ореха качнуться куда-то в сторону. Когда Бражница отвернулась от него, целителя и вовсе понесло куда-то в сторону. Чисто машинально попытался вновь встретиться с ней взглядами. Не получилось.

- Прошу, не надо, - взвыл Орех, предчувствуя, что этот разговор может оказаться последним откровением для них двоих, - Я не хочу больше терять тебя, - как же противоречиво, Орех. Вообще всё, что ты сегодня говоришь - противоречиво и не поддается никакой логики, - но наши отношения... я готов сделать ради тебя что угодно. Но нам нельзя. Пойми, мы не сможем быть счастливее. Я хочу быть твоим другом, твоей опорой, -"любовником, врагом, отцом Морошки и Грозолапа," - Но едва ли имею право продолжать нарушать закон, как и ты. Мы же не так всё это начинали, Бражница, - уже не знает, куда себя деть, скулит как виноватая собака. Ему и самому от себя становится противно. Но он упорно продолжает стоять на месте. Как будто бы это поможет.

Он все еще безумно любит ее, хочет касаться ее шерсти, ушек, носа. У них было всего пара мгновений после его возвращений. И... ему было недостаточно этого. Ему всегда будет недостаточно всего по отношению к Бражницы. Недостаточно оберегает ее, недостаточно любит, недостаточно тактичен, недостаточно отважен. Один сплошной недостаток, а не тот, на чье плечо можно положиться.

Неужели это всё? Орех действительно проделал этот огромный путь до племени, чтобы в итоге все обернулось этим?

"Да," - сопротивляться уже нет сил. Насколько сильно он любил Бражницу, настолько же четко понимал, что их ложь ведет не просто "вникуда", она ведет прямиком на самое дно. Желал ли он этого Бражнице? Конечно же нет. Но видя ее сейчас перед собой, он уже и сомневался в том, что действительно обезопасил и "спас" их.

— Ты слышишь себя? О каком праве ты говоришь? - она все еще права. От и до. Черно-белый растерянно осматривает Бражницу с лап до ушей, цепляясь за каждое ее телодвижение. Боится упустить из виду, не может насмотреться, как будто бы вот-вот их ждет новое расставание. Но теперь уже как будто бы и навсегда... Только вот физически они все еще будут рядом, в то время как между ними все больше и больше будет разрастаться непроходимая стена, за пределы которой не прорваться никакими уговорами.

Орех судорожно выдыхает. Лапы уже давно не слушаются его, а когда Бражница делает шаг в сторону, то целитель инстинктивно устремляется к ней. Только вот дрожь по всему телу мешает, а еще этот треклятый ком в горле - Орех сейчас задохнется от сдавливающей боли по всему телу.

— Убирайся, - слова режут острее когтей. Орех испуганно косится на Бражницу, - Закон ждёт тебя там, в лагере. Иди и осмотри кладовую, и приготовься к приёму раненых с Нагретых Камней, - ее тон становится жестче, холоднее. Она никогда не была такой с Орехом. Разговаривала в подобном тоне с соплеменниками, но Орех... Черно-белый не находит слов.
— Иди и выполняй свой долг, который все эти луны, что ты прятался от моих неправильных чувств, выполняла я. Племя пропадёт без тебя, Орех. А я справлюсь. - он уже практически не слышит ее. Хотел бы, но не может - гул сердца заглушает любые слова.

- Бражница, ты не можешь, - "Что не можешь? Ты реагируешь так, как среагировал бы каждый, ты имеешь на это право," - Я же не хочу винить в этом всем тебя. Почему ты не слышишь меня? Это наша ошибка, - последнее слово вылетает как-то необдуманно, глупо. Неужели все, что было между ними - ошибка? По закону - да. Но то, что чувствовал тогда все те луны Орех - это лучшее, что могло бы вообще случиться в его жизни, - Останься моей подругой, Бражница, ну я прошу тебя, умоляю, - Орех прекрасно понимает, что прямо в эту секунду теряет кремовую целительницу навсегда.

Кошка отворачивается от него, широким шагом удаляясь куда-то в сторону от песчаного оврага.

- Бражница, останься, пожалуйста! - безнадежно вырывается из груди, но целительница непреклонна и продолжает удаляться от Ореха, - Я же пропаду без тебя, - срывается с языка переиначенная фраза Бражницы. Орех-то может и нужен был племени, но без Бражницы... имело ли это смысл?

Я помню тот момент, когда сидя под очередной помойкой, размышлял о том, зачем мне вообще стоит возвращаться домой. Я вспоминал, как начинался мой путь целителя, как сильна и крепка была моя вера. Едва ли я мог оступиться и предать свои принципы. Ни один воитель так и не научил меня толком драться. Потому что я твердо решил, что не хочу причинять никому боль.

А сейчас Орех буквально убил все, что было между ними с Бражницей...

Я убегал от самого себя, в надежде спрятать эти чувства к Бражнице на замок. Понимал, что чем дальше, тем сложнее и запутаннее все становится. Мне пришлось предать свою веру. А когда я узнал о котятах... это уже был не я. Очерненный, лживый слабак, предавший в себе абсолютно всё. Но почему-то сейчас, глядя на уходящую Бражницу, думая, что все сделал по совести, я ощущал себя не меньшей тварью и ублюдком. Я не хотел причинять ей зла, но в итоге, кажется, сделал только хуже.

Запах Бражницы уже уносился летними ветрами, а Орех продолжал стоять как вкопанный в самом низу песчаного оврага. Внезапно из груди вырвался отчаянный крик, который едва ли целитель был в силах сдержать. Пелена начала застилать глаза. Орех импульсивными прыжками достиг верха оврага и со всей ненавистью и злобой, что могла таиться в худыше, силой вырвал с корнями молодые побеги пижмы. Пусть эти законы, эти предки, это племя подавятся этими травами!  Ведь целителям положено хранить верность своему племени, любить всех одинаково, да?

- Закон ждёт тебя там, в лагере, - проносится в голове.

Вот он и возвращается в лагерь, к Закону.
>лагерь

c cовиного дерева

Огнецапка в неизвестном Сороке направлении - ей даже не хотелось знать, с какой скоростью она побежала за Терновником, но в том, куда направилась рыжая, кошка не сомневалась. Подумать только - вдруг за время их недолгой разлуки Терновник случайно начнёт думать своей головой? Даже в такие непростые времена, как сейчас, это казалось смертеподобно. И пускай лапы черно-белой немного, но тоже чесались закончить разговор с братом - да, тот самый, который она даже начинать не хотела, сама Сорока стала возвращаться в сторону лагеря. День ещё был в самом разгаре. До наступления сумерек у этих двоих ещё было время на свои фантазии, а после Сорока встретит их в лагере снова, где всё будет так, как обычно. Или немного лучше.

Обходя с краю песчаный овраг, Сорока не слишком засматривалась на шумиху на песчаных склонах, да и сегодня тут даже тихо. Оруженосцем судьба её не баловала, а чужие интересовали мало - Сорока терпеливо дожидалась своего часа, а пока даже радовалась отсутствию всей этой суеты и возни. Замедлилась кошка только тогда, когда случайно приметила, что оруженосец-то тренировался сегодня один, и эта была никто иная, как дочь Ласточки.

Остановившись ненадолго, Сорока неохотно припомнила, как мозолили ей глаз эти котята, когда только появились на свет. Ласточка уже принесла племени достаточно бравых воителей, а у Ежевики уже была любимая дочь - ну, или не совсем дочь, конечно. И всё же, когда перед матерью снова открылся воинский мир, она вновь променяла его на пёрышки и пережёванных белок. Сорока не понимала этого, а понимала только то, что не хотела так же. А теперь уже и эти юнцы вовсю штурмовали боевые приёмы - оставалось только гадать, как скоро появятся следующие. Поёжившись, Сорока нахмурилась. Собственные речи Терновнику о ценности семьи всё ещё немного звенели в ушах, но и в мысли не приходило, разочарует ли Сороку эта её часть так же или порадует чуть больше.

- Кто твой наставник? - относительно беспородно прервала Белочку Сорока, не торопясь спускаться с тропы. И всё же не так сильно кошка торопилась в лагерь, чтобы снова не попробовать себя в роли сестры. Белочка старалась - повторяла что-то из раза в раз, но очевидно, что что-то шло не так, иначе бы юница не тратила время здесь, одна. - Похоже ты забыла взять его с собой на тренировку.