/ / / / / / начало игры

[indent]Вьюночек злился. Он просто был вне себя от бешенства. Казалось бы, в таком маленьком комочке, а столько эмоций. Если бы хоть одна живая душа могла разглядеть весь тот гнев, который скопился у него внутри, тяжелым грузом осевшим на сердце, туго обвившимся змеем поселившимся, наблюдатель, скорее всего, всерьез обеспокоился за жизнь и здоровье котенка, рисковавшего сгореть заживо от неудержимой ярости.

[indent]Вьюночек не мог смотреть на, не мог дышать запахом, не мог слышать звук имени Вьюжки, который так ловко все обыграл, оставив родного брата еще на одну луну отдуваться в детской. И каждый взгляд желтого и голубого глаз, каждая полуулыбка, каждый выдох воздуха, выпущенный с таким торжеством, превосходством и заносчивостью едва ли не подталкивали Вьюночка совершить ту же самую ошибку: броситься, опрокинуть, плюнуть в этот противный желтый глаз. В эту минуту весь Вьюночек, все его дыхание и биение сердца были одной сплошной ненавистью, которую он пытался спрятать, скрыть, чтобы не дай Звездные предки взрослые снова полезли со своими нотациями о том, что надо делать и как себя чувствовать.

[indent]Вьюжка был подле своей наставницы, Воробейницы, которой, кажется, повезло. Вьюночек скривился от презрения и отвернулся, настолько сильно крутанув шеей, что та тихонько хрустнула и котенок охнул от неожиданности. Подскочив к куче с добычей, Вьюночек принялся агрессивно собирать перья. По-видимому, они остались после обеда какого-то воителя. Здесь были перья и сороки, и жаворонка, и птиц, которых Вьюночек еще не знал. Насупившись, котенок очень низко наклонил голову и повернулся спиной к родственнику, хотя уже находился на приличном расстоянии от Вьюжки, — словом, делал все возможное, чтобы отгородиться от брата.

[indent]И тут пожаловали. Сначала запах. Новый, непонятный, противный, как будто Вьюночка снова окунули головой в лужу, такую грязную и мерзкую с кучей грязи и мешаниной из не пойми чего.

[indent]— Бе, — брезгливо буркнул котенок и тут же громко чихнул, а потом второй и третий раз. Вьюночек поспешно оглянулся в поисках целителя — не надо было Полуночнику слушать его чихи. Не найдя знакомых длинных кисточек на ушах и белого бока, Вьюночек все же поспешил спрятаться за спиной у Озера, которую только-только посвятили в воительницы. Котенок еще не до конца отошел от обиды после прошлого посвящения, где Звездопад объявил ему, что он еще не готов стать оруженосцем. Однако, все его негативные мысли занимал гадкий Вьюжка, этот скользкий белый ужик.

[indent]— О-о-озеро, — шепотом протянул Вьюночек за спиной у полосатой кошки. У нее был такой интересный окрас, как будто на небе нитями блестела паутина. Вьюночек еще не умел охотиться самостоятельно, поэтому не был уверен, что ему тоже можно кричать новые имена.

[indent]— Озеро-Озеро, а когда ты пойдешь на бдение? Это же надо молчать всю ночь? А ты сможешь? А если ты чихнешь, то будешь неполноценной воительницей, потому что Звездное племя тебя осудить за несоблюдение молчания? Тогда тебя отправят к старейшинам, да-да? — затараторил Вьюночек, засыпав Озеро вопросами, продолжая вертеть у себя в коготках перышки.

[indent]Но наконец Вьюночек увидел ту, от которой так сильно пахло. Черная, косматая, она была почти Полуночником, но у этой кошки не было таких классных кисточек на ушах.

[indent]˝К о м е т а,˝ — протянул про себя Вьюночек, пробуя на языке новое слово.

[indent]— Озеро, она из этих, которые жаб едят?     — шепнул котенок прямо в самое ухо кошке, обдавая горячим дыханием, выглядывая из-за плеча воительницы. — А когда они едят жаб, они прыгают у них во рту?

[indent]Тут Белоснежка обнаглела, Звездопад ее проучил, К о м е т а внимательно смотрела за происходящим и, честно-честно, Вьюночек увидел, как она облизывается! Опять о своих жабах думает. Все это было Вьюночку откровенно неинтересно и непонятно, а потому ему нужно было срочно найти кого-то, кого можно хорошенько достать странными вопросами.

Вьюжка внимательно слушал короткий ответ Воробейницы — да-да, те самые выдуманные племена, о которых ему рассказывали в детской сказки. Мол, были здоровые и страшные львы и тигры, большие такие коты, и у них была не менее огромная и страшная война с кем-то, кем — он уже не помнил... В эту сказку котик не верил, потому что окружающие его коты не были огромными, а их рассказы о страшных собаках, во много раз больше по размерам, только наталкивали на мысль, что времена тигров и львов никогда не существовали, иначе они победили бы всех собак.
— Лучше бы ей уйти побыстрее, — недовольно дернул плечом белый, косясь на чужую предводительницу. Вот появился Звездопад и отвлёк ее на себя для обсуждения секретных важных дел. Если бы на поляне не было столько котов, он бы попытался подслушать их разговор и потом посплетничатью, но увы. Воробейница не дала бы ученику так поступить.
Его наставница тем временем похвалилась учеником перед Шипом, и мелкий немедленно расправил плечи и засверкал довольным оскалом. Мол, вот он я, да, не испугался Гремящей тропы, а ещё привёл сюда Комету, поохотился на мышку (прервался, конечно, из-за важных дел) — и все это в свою первую тренировку.
— Первый день просто супер, — воскликнул он, стараясь выглядеть одновременно очень довольным и при этом небрежно-крутым, словно много варианта первого дня для него и не было. — Мы столько всего успели, вот только охоту не заакончили — но это ж из-за Кометы, так что, думаю, это можно простить, — самодовольно кивнув, со своими словами и согласился, глядя то на Шипа, то на его дочку.
Подошедший Лисохвосттоже отметил похвальбу им, Вьюжкой, и котик обвил хвостом лапы и снова улыбнулся. Ненамеренно скопировав жест наставницы, он будто пытался ей подражать, потихоньку проникаясь уважением. А что, она ведь его оценила (пусть и дала по ушам за ругательство). Разноглазый поднял взгляд, чтобы снова заговорить с рыжей, но заметил, как та наблюдает за двумя предводителями и... почему-то Белоснежкой. А она подслушивала, как сам белый и хотел сделать. О чем-то заговорила, но недовольный тон Звездопада был яснее всех слов, которых котик не расслышал.
Глупая воительница. Надо было быть незаметнее, — как именно, он пока не придумал, но то было неважно. Уж у него-то обязательно получилось бы. Просто он не захотел.
— Если когда-нибудь будешь вести себя так же — воителем не станешь, я просто не позволю. Только опозоришь меня, — сообщила ему наставница, и ученик состроил недовольную мордочку, мол, неужели ты меня в таком можешь подозревать. Увы, разочарование все же промедькнуло на его лице, скрывать чувства он не умел.
— Да уж, — протянул он, провожая Белоснежку взглядом. А дальше что произошло — Звездопад вышел из себя и напрыгнул на воительницу, своей суровой речью вмиг понизив ее до статуса...Да ужасно, ниже ученицы, словно она была прислужкой для всех. Вьюжка ошарашено глядел на происходящее и мысленно делал себе пометки в памяти: косячить незаметно, не подставлять предводителя в подобных ситуациях, быть осторожнее. Впрочем, учитывая его нрав, он вряд ли смог бы молча все сносить.
Наконец его ушей коснулось знакомое блеяние — гляньте-ка, младший братец! Тощий белый и все ещё — котенок. Разноглазый распушил грудку, надменно глядя на родственника. То, что он ещё не посвящён, было его единственной удачной ложью, в которую поверили — быть может, из-за обстоятельств. Вьюжка все ещё не верил, что Вьюночек и правда оказался наказан, но был этому безмерно рад.
— Вьюночек, тебе стра-ашно? — наигранно протянул ученик в сторону братца. — Боишься, что тебя съест Комета? Так вот не бойся — такой мелочью она не наестся даже, так что тебе ничего не грозит. А в случае чего ты всегда можешь спрятаться в детской.
Он специально выделил последнее слово голосом, полным отвращения. Для него детская больше не была домом.

Отредактировано Вьюжка (05.10.2019 11:54:59)

и как сейчас тебе живется,
тот Человек, Который Предал?

[indent] Говорят, есть разные стадии восприятия, преодолеваемые ступенька за ступенькой. Отрицание, гнев, торг... Принятие. При... Что? Никогда! Столь девиантный поступок Звездопада застал кошку врасплох: не сказать, что она когда-нибудь доверяла палевому или ждала от него хоть чего-нибудь хорошего, но нападение со спины от того, кто пытается читать ей морали относительно неподобающего поведения? Серьёзно? Пожалуй, не бурли в её крови гнев таким неукротимым, ядовитым потоком, Белоснежка громко, истерично расхохоталась бы в самодовольную предводительскую морду, едва последние крохи выбитого в удивлённом вздохе воздуха покинули её лёгкие. Давление на лопатки и запах окружили её так резко, что воительница даже не успела воспротивиться, как оказалась на спине, лишь медово-приторный взгляд полыхнул леденящим, непримиримым нетерпением.
[indent] - Не дождёшься, - сквозь до дёсен вздёрнутые зубы прошипела белобокая коту в морду, нарочито не столько упираясь в его грудь лапами в попытках сбросить (и так ясно, что бессмысленно, а придавать этой грёбанной ситуации ещё большую комичность - последнее, чего хотела взбешённая самка) с себя вес, сколько едва касаясь шерсти, чтобы довести, отомстить за грубость, беспричинное хамство, уязвлённое самолюбие, прекрасно зная, что Звездопаду её сомнительные ласки будут неприятны. Ей до дрожи, до перехватывающего дыхания и разводов пенящейся на подбородке слюны хотелось вывернуть ему душу, измять, растоптать и абы как, навыворот, засунуть обратно в глотку, как когда-то поступили с ней. И знать, что Он страдает. Страдает так, как не страдал никогда. Тогда всё можно будет простить, всё, даже Это.
[indent] Свою Воробейницу ты также мнёшь? Не заревнует подружайка? - дешёвые приёмчики из серии «подоминируем» не произвели на ветровую и трети того впечатления, которое, очевидно, намеревался произвести Звездопад. Горьковатый комок страха, скрутивший живот при словах об уходе из племени, растаял, словно снежинка на языке, едва вспомнился Ветролап - оставив дражайшего сыночка частью ветровой общины, кот раз и навсегда подорвал свой авторитет... А впрочем, было ли к тому моменту уже что подрывать? Белоснежка не терпела его, как не переносила большую часть соплеменников, но комфорт всегда был для неё превыше, жизнь же одиночки оным не славилась. И она терпела, давилась собственным ядом, но терпела, выжидая, когда же представится шанс занять ещё более тёплое местечко. Оттого так противна была вся эта вышедшая из-под её контроля ситуация с глупым валянием на земле. Ей нужно было совсем не это, не для того кошка столько лун день ото дня строила свой имидж, чтобы сейчас кто-то пытался втоптать его в пыль. Н  е  н  а  в  и  ж  у.
[indent] Напор на грудь увеличивалось, и грубый песок начал забиваться под шерсть, болезненно впиваясь в кожу. Моргая, воительница словно в живую видела на внутренней стороне век, как замахивается, и когтями раздирает коту морду от уха до самой шеи, заставляя извиняться, признавать свою неправоту, просить прощения. При всех, перед поляной Четырёх Деревьев. Это Он должен быть унижен, он, а не она! Но нельзя, сегодня на этих руинах ей гораздо выгоднее играть незаслуженно побитую жертву, чем насильницу и смутьянку, и златоглазка до скрипа суставов сжала путающиеся в шерсти Звездопада пальцы, не позволяя когтям высунуться ни на один жалкий миллиметр. - Я с радостью отдохну в компании Полуночника, - звонко, незапятнанно-гордо чеканит Белоснежка, готовая скорее умереть, чем позволить кому-то понять, насколько она задета и унижена. - Я была лучшей на своём испытании и стану ей ещё сколько угодно раз, - также неприступно холодно, досягаемо до каждого уголка поляны, чтобы никто не посмел усомниться в этом, мурлыкнула кошка, улыбаясь сквозь обиду и боль. Улыбаясь прямо в наглую, хамскую морду Звездопада. Ему на зло, всем на зло. Им её не сломить. Пусть знают, пусть чувствуют. - А сдашь ли его вместе со мной ты, Кот, поднявший лапу на соплеменника? - гораздо более тихим, навязчиво-липким шёпотом цедит она вместо той вожделенной пощёчины. Это он, он ведёт себя неподобающе. Пусть знает! Пусть помнит!
[indent] Давление на грудь резко ослабло, палевый отступил, но воительница и не подумала вставать, нарочито-медленно перекатываясь на бок и выгибаясь дугой в томном потягивании абсолютно глухая к любому шёпоту на поляне - что взять с клубка змей? Ничего. Она и из этого извлечёт пользу. Обыграет так, чтобы её репутация не пошатнулась, и неважно, сколько для этого потребуется времени. Не впервой: её семья была последним сбродом, посмевшим не принять её, не разделить её величие и триумф. Лопатки горели от давления и трения о землю, сердце бешено колотилось от неожиданности и раздражения, но она не даст Им лишний повод судачить. Пусть знают, что сильная. Лучшая. Пусть помнят, что ей всё нипочём. Вальяжно обмахнувшись хвостом, Белоснежка несколько раз лизнула лапу, проходясь ей по макушке. Когда-нибудь всё изменится, и тогда Она будет катать Звездопада в грязи, срывая на нём свои обиды, неудовлетворённости и комплексы. Земля, увы, круглая, и закон бумеранга необратим. Вдох, выдох - и растворится, забудется. А пока пусть все уяснят, что н и ч е г о не произошло.

что может быть страшнее, люди,
чем голод, боль, мороз и жажда? -
лишь то, когда тебя не любят.

Начало игры

[indent] Сегодняшний день оказался благоприятным для прогулки, и ноющая поутру спина теперь отблагодарила Корицу плавностью движений. Правда, плавность эта была всё же в определённых пределах - всё-таки сложно быть грациозной, когда твой живот увеличивался чуть ли не на глазах. По ощущениям до родов оставалось еще около луны, и, с одной стороны, Корице сложно было представить себя более надутой, медлительной и неповоротливой, чем сейчас, но с другой - мысль "вчера, кажется, было полегче" проскакивала каждый день с того момента, когда кошка переселилась в детскую.

[indent] И всё же, несмотря на некоторые особенности теперешней повседневности, связанные с ожиданием котят, новоиспечённая королева не торопила события. Если поначалу она и отнеслась к беременности как к проходящей трудности, то время это вылечило. Теперь Корице даже не приходило в голову как-то уговаривать себя, чтобы находить удовольствие в томительном ожидании - тихая покорность, что находилась где-то на границе между ясностью мысли и пеленой, затмевающей прошлое, заполнила всю суть кошки.

[indent] Прошелестев сухой травой и оказавшись на вытоптанной кошачьими лапами поляне, Корица интуитивно почувствовала некое напряжение, что царило в воздухе. Пробежавшись глазами по натянутым мордам, говорящим красноречивей всяких слов, королева убедилась в правдивости своего предчувствия.

[indent] - Вот так всегда - решишь выбраться раз в луну поразмять лапы, как обязательно пропустишь всё самое интересное, - игриво проворчала Корица вместо приветствия и осторожно уселась рядом с соплеменниками. Указав на свою заинтересованность, приставать с расспросами королева, однако, не стала, тактично предоставляя собеседникам возможность легко избежать неприятной темы.

Отредактировано Корица (09.10.2019 18:56:11)

[indent] Сознание Корицы разбередил топот маленьких лапок. Сбросив с себя вязкую сонливость, которая всё чаще настигала королеву в покое, кошка плавно - сначала ухом, потом мордочкой, а затем и всем корпусом - обернулась к источнику звука. Перед ней стоял маленький белоснежный комочек, что со всей присущей ему гордостью именовал себя Вьюночком.

[indent] - Ещё как пинаются, - отозвалась Корица сквозь грудное урчание, - видимо, берут пример со своего соплеменника, - намекая на Вьюночка, королева ласково потрепала его лапой между ушек.

[indent] Взгляд кошки потеплел, как с некоторых пор теплел всякий раз, когда на горизонте маячил котёнок. Корица пустила кольца по озеру прошлого и на миг растерялась: неужели еще несколько лун назад она была столь бесстрастна? Как можно вообще быть равнодушной к торжеству жизни? Корица с нежностью опустила взгляд на свой живот, силой отгоняя от себя навязчивые мысли: теперь всё иначе, и это главное.

[indent] - Помню, отчего же не помнить? - Корица призадумалась, подбирая слова для того, кто большую часть своей жизни не показывал носа дальше детской. Вьюночек, наверное, и представить себе не мог, как огромен мир! - Шишки, пока не упадут, ютятся высоко-высоко - меж колких веточек вечнозелёной ели или лиственницы. Но на нашей территории этих деревьев практически не встретить, зато земли племени Теней сплошь покрыты ими! Лес там такой густой, что даже солнечный свет едва проникает туда... - Корица вдруг наклонилась к котёнку и таинственно зашептала, - Знаешь, я слышала, что это потому у Сумрачных котов тёмные шубки, что солнце не касается их своими лучами. Зато коты племени Ветра всегда любили подставить бок солнцепёку, и - гляди! - какие мы разношёрстные! - Корица подмигнула Вьюночку и выпрямилась, вновь возвращаясь к теме: - Однажды наставник покажет тебе границу с племенем Теней и, честное слово, там ты обязательно увидишь землю-что-устлана-шишками!

[indent] Корица склонила голову набок. "Надеюсь, я не подтолкнула Вьюночка к очередной шалости?"

[indent] - А почему они вдруг так тебя заинтересовали?

Отредактировано Корица (10.10.2019 20:45:22)

Воробейница ощущала, как неприятно шевелится шерсть на загривке при одном только взгляде на Белоснежку. Самонадеянная, довольная, без капли осознания Воинского Закона в глазах она казалась до страшного... обузой.
- Запомни, Вьюжка, - еще до его перепалки с братом сказала юная наставница, сумевшая до удивления больше впитать в себя племенных устоев, нежели эта красивая, но глупая кошка, - Нельзя выжить племенем, когда среди нас живет одиночка, - мяукнула она, слегка щуря глаза на белоснежной красавице.
- Не перед Голыми Деревьями, когда каждый должен когти сбивать, чтобы принести своим лишнего кролика, - продолжала она, не крича, но уверенно, и ей было плевать, дойдет ли до виновницы "торжества" смысл ее проповеди. Рыженькая обращалась ко всем и каждому, у кого могла закрасться хоть маленькая мысль, хоть её подобие о том, чтобы возвыситься над своими же соплеменниками. Слишком много племя Ветра натерпелось от таких проходимцев, обывателей - Воробейница не знала, как их правильно назвать, но уж точно не соплеменниками.
- И прекрати препираться с братом, - нахмурившись, подметила кошка, переглядывая с одного на другого.
- Даже если вас связывает кровь, между вами есть более прочные узы - племенные. Научитесь их уважать, чтобы не позориться вот так, - кивнув носом на Белоснежку, как обычно прихорашившуюся, будто ничего и не случилось, - как это сделала Белоснежка. Перед Кометой и всем племенем, - не стесняясь в словах, добавила она, с легкой ухмылочкой после приметив повторяющий жест Вьюжки. Приметив приближающуюся Гончую, кошка, следуя своему же совету юнцам, сдержала в себе поднимающееся чувство барьера - каждый раз, когда приближалась бывшая ученица Звездопада, Воробейница ожидала нападки и готовилась к ней, но... видимо, не в этот раз.
Хотя напряжение Шипа она почувствовала сразу. Как и остальных, приближающихся к их компании и немо (или не очень) осуждающих Белоснежку.
- Ну вот, Лисохвост. Может, твой будущий ученик? - кивнув на Вьюночка, пожала плечами рыженькая, не мешая общаться Гончей и Шипу. Куда приятнее было бы поболтать с рыжим другом, или Громом и Корицей, которая ждала котят.
Вежливо улыбаясь соплеменникам, она все ждала момента, когда вернется Звездопад.

палатка предводителя



— Уверена, твои когти достигли цели, - Гончая проигнорировала слова Воробейницы, даже не шевельнув ухом в сторону источника незначительного шума. Твоя шерсть в когтях вместо шерсти Крестовника принесла бы мне ничуть не меньшее удовлетворение, - пронеслась мысль в подсознании, но она привычным усилием подавила её: не хотела уподобляться Суховею или Белоснежке и начинать войну, выиграть которую была бы не в силах. Источник шума, между тем, спешил к предводителю, и новая волна раздражения поднялась к глотке: молокососка, которая в глаза не видела ужасов предательства близких или умирающих в чужих когтях от страшных ран соплеменников, не успевшая сослужить племени хоть какую-то ощутимую службу, даже среди тлетворного запаха крови бежит урвать свой кусок внимания у предводителя.

Голос внутри, между тем, утихал не столь охотно, как прежде. Вероятно, причиной тому было моральное истощение, которое оказалось логичным следствием произошедшего. Смоляной чёрный яд растекался по пульсирующим венам, а Гончая, вернувшаяся на поляну, села и откинула голову назад, позволяя себе утонуть в этой зловонной ядовитой жиже. Мир вокруг превратился в расплывчатую панораму, а голоса соплеменников доносились как сквозь толщу воду.

- Крестовник пересёк границу и напал на меня. Утёсник бросился на помощь, но его перехватила Черника, пока остальное Речное племя бездействовало, - отрывисто пояснила всем любопытным сокращённую версию старшая воительница, понимая, что её сумбурное состояние вполне может сойти за последствия выброса адреналина после пограничной драки и потому не особо утруждая себя лишними любезностями. Сделав несколько глубоких вздохов, Гончая принялась приводить себя в порядок, стирая языком с шерсти подсохшие кровавые разводы.

Отредактировано Гончая (13.10.2019 21:14:08)

[indent] - И тебе добра, Гром, - отозвалась на приветствие Корица, почувствовав плечом деликатное касание своего бывшего наставника, - хм, будем надеяться, что визит Кометы не предвещает ничего серьёзного. Сейчас мне бы меньше всего хотелось проблем для племени, - "...для моих будущих детей" было бы сказать точнее, но у Корицы просто не повернулся язык. И всё же, полагать, что соплеменники не проникнутся ходом мысли молодой королевы, было весьма наивно. Корица на миг зажмурилась и сконфуженно прочистила горло, - Я имею в виду, спокойные времена - всегда большая ценность. Для всех.

[indent] Корица перехватила и взгляд Грома, скользнувший по её животу, и его светлую улыбку. Синеглазая только сейчас подумала о том, что кто-то может понимать её чувства - в конце концов, племя на своём веку повидало множество королев. Возможно, Гром как раз сейчас вспоминает появление на свет собственного потомства?

[indent] - С каждым днём они всё беспокойней, но Полуночник заверил, что это нормально. Видят предки, мне не на что жаловаться, - если бы она и стала сетовать на свое нынешнее состояние, то в её устах это не могло бы быть чем-то большим, чем шуткой. Кротость, которая взрастала в Корице в течение последних лун, явно не могла дрогнуть лишь от физических неудобств.

[indent] Зато новость, которую принесли на своих окровавленных шкурах Гончая и Утёсник, заметно пошатнула благодушие королевы: она вскочила на лапы прежде, чем успела что-либо осознать.

[indent] Известен день, после которого Корица всячески избегала мыслей о возможном сражении. С того момента даже патрули, которые могли повлечь за собой стычку на границе, были ей в тягость. Но сейчас воспоминания о боевой подготовке вмиг затмили все терзания из-за бесславной битвы, что прежде долго изматывали синеглазую. Позабытая временем и стараниями самой Корицы ярость налила мышцы кровью, а загривок угрожающе вздыбился вверх. Казалось, даже тяжёлый живот не сможет помешать ей броситься на воображаемого врага.

[indent] Как только королева поймала себя на столь необычной реакции, она недоумённо застыла. Крутясь вокруг собственных чувств, словно котёнок вокруг насекомого, она принялась напряжённо рассматривать их. Сила преданности племени вмиг показалась лишь каплей в сравнении с рекой эмоций, что обуревала её теперь, но понять, где переживания берут начало, она всё ещё не могла. Взгляд Корицы инстинктивно метнулся к двум контрастным белым комочкам - к Вьюночку и Вьюжке, - будто враги намеревались атаковать лагерь с минуты на минуту. Перед глазами тут же всплыли картины сражения, которые Корица так старательно пыталась забыть. "Неужели и им суждено так же корчиться от боли, истекая кровью от вражеских лап? Плакать, звать маму и предков, вспоминая ту недолгую жизнь, которой они едва успели насладиться?" По коже прошла дрожь от холодной свирепости внутреннего голоса. "Пусть только явятся - я убью их. Убью! Они не тронут ни в чем не повинных детей. Моих детей. Наших детей."

[indent] Целители, как назло, покинули лагерь - как раз тогда, когда так нужна была помощь. Корица оглядела Гончую, которая по своему обыкновению выглядела невозмутимой, хотя запёкшаяся кровь красноречиво говорила о нешуточной драке. Королева едва сдерживала себя, чтобы не начать помогать вылизывать серую шубку воительницы, но опасалась, что та может принять это в штыки. Поэтому она просто спросила:

[indent] - Гончая, как ты?

[indent] Тем временем Вьюночек щебетал, прыгая с темы на тему, как и всякий непоседа его возраста. Терзаемая мыслями, Корица частично потеряла нить повествования котёнка.

[indent] - Вьюночек, - вновь вернувшись к малышу, серьёзно начала Корица, - ты уже взрослый, поэтому юлить у меня нет причин: Речное племя преступило границу и совершило нападение. Сейчас Гончая и Утёсник храбро отстояли честь племени, но отныне мы все должны быть начеку. Сейчас нам лучше остаться в лагере и защищать тех, кто не в силах постоять за себя. Ты ведь будешь рядом со мной, Вьюночек, ты будешь защищать меня? Смотри, какой у меня большой живот. Если что-то случится - одна я не справлюсь.

[indent] Корица не была уверена, что стоило говорить котёнку о произошедшем так прямо: у синеглазки, в силу возраста, не было большого опыта в общении с котятами. И всё-таки она хотела, чтобы Вьюночек, ведомый чувством совести, ответственности или чем иным, сам не стремился надолго пропадать из поля зрения. Может, если она отнесётся к белышу как ко взрослому, он тоже проявит недетские качества?

Гром молча согласился с Корицей, кивнув ей в ответ, нервно заерзал по насиженному месту, будто термиты ухитрились заползти под тяжёлую серую тушу. - Я надеюсь, что когда-нибудь мир придёт и на наши степи, - глубоко вздохнул он. Едва заметное волнение мелькнуло на его спокойной мордашке, но Гром поспешно отвернулся, устремляя взгляд куда-то в пестрые шкуры соплеменников, не желая выдавать своего беспокойства. "Никто не скажет мне спасибо, если я испорчу всем настроение своей тревогой."
Он отогнал ворох негативных мыслей в сторону, вновь повернулся к Корице и прижался сильнее к ней своим тёплым боком, прямо как тогда, в давний-давний сезон Голых Деревьев, от которого приятно защемило сердце. Она ещё была его ученицей, на одной из их тренировок вся промерзла до костей от морозного ветра, а Гром, как ответственный наставник, согрел её своим густым мехом. - Ты со всем справишься, я верю в тебя, - осторожно наклонился к ней и лизнул между ушей в знак поддержки. Гром совсем недавно смог свыкнуться с мыслью, что маленькая Коричка уже давно превратилась в сильную сердцем кошку, выпорхнула из-под его опеки и теперь не нуждается так сильно в его внимании. Порой здоровяк по привычке заглядывал в ученическую палатку, машинально отыскивая кремовую шубку, и каждый раз одергивал себя, вспоминая, что она давно уже не ученица.   
Он плавно переключил свое внимание на Вьюночка, во всю хвастающегося своим невероятным хвостом, и еле сдержал рвущийся наружу смешок. - Если хочешь, можем сходить как-нибудь к границе с племенем Теней. Ты увидишь там и шишки, и настоящих ящериц, и, может быть, даже познакомишься с другими оруженосцами, - хитровато щуря медовые глаза, ответил воин, то и дело поглядывая на палатку предводителя пустошей. Главное - чтобы Звездопад не прознал об их вылазке, иначе добром это не закончится. - У тебя самый лучший хвост, какой я когда-либо видел. Гордись им и не слушай других, - таким же шепотом ответил Гром, бодро подмигнув котенку, полностью поддерживая его неунывающий настрой. "Молодцом растет, ведь. Даже после ссоры с братом не хандрит."
С появлением Гончей и Утесника улыбка с серой морды вмиг сошла на нет. И воздух будто бы накалился до предела, сжав с силой легкие в груди. Гром шкурой чувствовал, как ощетинились соплеменники в лагере, как в один миг холодный воздух Листопада внезапно пробрался под шерсть, заставляя сгорбить плечи и сжаться в один тугой комок. Настало то, чего он так боялся. Чего ждал и опасался больше всего. "Предки милостивые."
Сердце в груди бешено забилось, отдаваясь эхом прямо в горле, грозясь вот-вот выпрыгнуть. Гром смотрел в растерянности на Гончую, вглядывался в ее кроваво-грязную шкуру, тщетно пытался усомниться в действительности происходящего, ведь всё это было слишком очевидным, слишком ожидаемым, чтобы в это не верить. Еще с гибели Львинозвезда Гром понял, к чему это придет. Где-то на подкорке мозга он осознал, что Речные не простят племени Ветра ничего, не остынут даже после раскрытия правды о Макоши - слишком натянулась струна озлобленности и недоверия, чтобы соседи так просто оставили их в покое. Но этого Гром боялся больше всего. Боялся, что окажется прав.
Будто вынырнув со дна озера, Гром встрепенулся, глубоко вдохнул полной грудью, рассеянно моргая и смотря куда-то сквозь всего, пытаясь отогнать недобрые наваждения.
- Наступила война, - серьезным тоном, с едва слышимой толикой отчаяния ответил Гром маленькому Вьюночку, обращаясь вместе с тем к подошедшей Тонколапке. Он сделал небольшую паузу, вновь вобрал в себя побольше воздуха, чувствуя, как нелегко собрать все мысли в кучу. - Если честно, я никогда не понимал смысл войн. Они несут только смерть и боль. Много боли. Ни одна сторона по-настоящему никогда не выигрывает, потому что каждая несет свои потери. Кто-то отделывается лёгкими ранами, кто-то с тяжёлыми травмами борется со смертью, а кто-то больше не может бороться, - подушечки неприятно зудели, как если бы Гром обжег их крапивой. Ему казалось, что зря он все это рассказывает. Зря выливает на них свой бурлящий поток мыслей. На душе становится только тяжелее. - Во многом война не оправдывает тех целей, которые преследуют её зачинатели. Нам даны языки и два уха, чтобы мы могли слушать других и говорить самим. Но многие, порой, отказываются пользоваться своими данными, предпочитая решать все количеством пролитой крови.
"Настанет ли то время, когда наши когти затупятся от вечных сражений, горячие головы остынут, и придёт понимание, что все можно решить по-другому?" - Может быть, когда-нибудь, каждый из нас поймет это, да только вот ждать, видимо, придется слишком долго. Так долго, что даже потомки наших потомков вряд ли доживут до этого момента, - отвечая своим мыслям, произносит Гром, смотря сверху вниз на мордашку Вьюночка, ища хотя бы маленький отголосок понимания или желания понять. - А до того момента наш долг - защищать родное племя несмотря ни на что.
Он поднялся с места, встряхивая поочередно каждую затекшую лапу, сложил на плечи Корицы серый хвост, пытаясь немного ее успокоить. Он принюхался после замечания белоснежного, улавливая в воздухе едкий аромат крови и сырой рыбы, оседавший на языке гадким привкусом. - Так пахнут речные, Вьюночек. У всех наших соседей диковинные запахи, потому что мы к ним не привыкли. Наш запах им тоже чужд и не очень приятен, - более мягко заметил серый, поворачиваясь в сторону королевы. - Я уверен, что Вьюночек сможет защитить тебя, Корица. Он сильный и смелый, почти что оруженосец, а значит сможет дать отпор любому, - Серые уши инстинктивно дернулись в сторону предводительской палатки, откуда донеслось пропитанное гневом рычание. Воин нервно сглотнул, понимая, что сейчас палевого лучше не беспокоить и не попадаться ему под горячую лапу. - Не стоит волноваться. Если со Звездопадом случится что-то страшное, Воробейница нам об этом немедленно сообщит, - заверил он Вьюночка, тревожно глядя на вход в палатку. В животе засвербило от осознания невозможности уже поправить сложившуюся ситуацию. "Если война началась однажды, она не закончится никогда."

[indent]Вьюночек расстеряно наблюдал за тем, как стремительно менялись настроения в племени Ветра. Пошли шепот и гомон, все коты были взволнованны известиями. До ушей котенка то и дело доносились злобные выкрики и дрожащие от страха голоса. Вместе со свежестью Листопадных ветров по поляне распространялись новые и неприятные запахи, но неприятными они были только потому, что поселяли тревогу во множественные сердца Ветряных. Вьюночек, во все глаза наблюдая за изменениями, с удивлением обнаружил, что тоже боится. И Гром, и Корица, и даже Гончая, которая задержалась всего на несколько минут возле них, даже она боялась, хоть и пыталась скрыть свой страх за маской негодования.

[indent]Вьюночек перевел взгляд на Грома и Корицу. Война, — вот как это называлось. Котенок подумал, что раз война заставляет всех сходить с ума от страха, неприятно пахнет и делает так, что некоторые коты уже не в состоянии бороться, то она отвратительна. Котенок распушился от переживаний и постарался визуально казаться больше, чем есть на самом деле. Пусть даже большие боятся, все-таки лучше быть большим и смотритеть на все сверху вниз, чем наоборот. Но как бы Вьюночек старательно не тянулся, срочно вырасти у него не получалось.

[indent]— А? — вопросительно мяукнул котенок, когда к нему обратилась Корица.

[indent]˝Ты меня защитишь?˝ — ее слова эхом раздавались у Вьюночка в голове, и котенок по-настоящему испугался груза ответственности, который ему только что передали.

[indent]— Я постараюсь, — тихонько ответил голубоглазый, только заметив как сильно у него дрожат лапы. Чтобы скрыть это, Вьюночек стал беспокойно переминаться с лапы на лапу. — Но я не знаю ни одного приема! Как же мне...

[indent]Вьюночек не договорил, в задумчивости выпятив губу. Он, конечно, может вцепиться в любого злого Речного кота. Пусть его когти и маленькие, зато очень тонкие и острые. Уж врагу не удастся уйти с целыми глазами. Но в то же время, котенок понимал, что опытный воин и даже оруженосец легко справится с ним. С завистью Вьюночек снова подумал о Вьюжке, но перед его братом тоже представали непростые испытания, ведь тот был только на одной тренировке и наверняка еще не успел узнать все, что нужно для того, чтобы биться с вражескими котами. Так что, здесь братья были равны. Вьюночек, может быть, и подбодрил бы Вьюжку, если бы они не поссорились всего несколько минут назад. Поэтому голубоглазый старательно не замечал ученика.

[indent]— Если война такая плохая и бесполезна, то почему Речные просто не скажут, что им не нравится? Зачем так подло и гадко поступать? — спрашивал Вьюночек, и в голосе его отчетливо слышалось детское негодование.

[indent]˝Может, они как Вьюжка? Или слишком много хотят?˝

[indent]Все это было сложно для того, чтобы все понять в одну секунду. Вьюночек все еще делил мир на черное и белое, на плохое и хорошее, но беседы со взрослыми подрывали его картину мира, и котенок терялся, совершенно не зная, как ему быть.

[indent]— Гром, ты же будешь бороться? — шепнул Вьюночек в серое ухо воителя, но тут же спохватился и затараторил. — Ты не подумай! Я очень храбрый и защитю... защищу... буду защищать Корицу и всех-всех-всех! Но я боюсь один. Ты мне покажешь как надо, да? И Звездное племя тебя не заберет? А то кто мне тогда покажет шишки и ящериц?

[indent]Он все говорил и говорил. Возможно, в словах его была наивность, свойственная котятам, но в голубых глазах сверкала настоящая серьезность и намерение ни за что не отдавать то, что дорого.