Ручей Звезд проследила за траекторией рыбины и довольно ухмыльнулась, когда ученик подобрался и поймал ее, пригвоздив к земле.
- Так-то! - бодро мяукнула речная предводительница, шлепая лапами по мелководью ближе к Камышику, чей восторг передавался, казалось, по воздуху.
— Она крупнее, чем мыши. Почему бы не ловить только рыбу? Она наверняка сытнее, да и ловить ее, похоже, проще, — тут же завалил ее вопросами сын Карпозуба и Оцелотки, и синеглазка смешливо заурчала.
- Не всегда проще, да и в Голые Деревья большая часть рыбы впадает в спячку. Нам нужно уметь не только рыбачить, но и охотиться, чтобы выживать в холода, - промяукала предводительница, мокрой лапой умывая мордашку.
— Да и на вкус рыба как — то интереснее.
- А вот тут я с тобой соглашусь! - синие глаза загорелись, как совсем давно, в юности, и Ручей Звезд носом подтолкнула рыбешку к Камышинку.
- Давай, подкрепись. А потом пробуй сам: как и везде, главное - практика. Видел, как я ее подцепила? - и, наблюдая за обедающим учеником, предводительница еще разок проговорила самое важное, чтобы рыбалка Камышика удалась.

Ручей Звезд уже хорошо обсохла, отчего короткая шерсть то тут, то там встала торчком. Пока ученик расправлялся со своей первой добычей, речная оглядывалась, беспокойно осматривая мелководье тяжелым взглядом: мелеет. Даже для такого местечка уж очень мало воды стало, а воздух становился все душнее.
- Не хочу, спасибо, Камышик, - проурчала речная кошка, оценив учтивость юнца, пусть даже она проснулась на середине полусъеденной рыбы. Тот чистоплотно закопал остатки косточек, а после, подкрепившись, пошел пытать счастья в одиночной рыбалке.
Ручей Звезд, устроившись в тени дерева, внимательно следила за каждым его действием.

Конечно, она не ждала, что сын Оцелотки и Карпозуба сразу будет вытаскивать рыбок одну за другой. Камышик произвел несколько неудачных попыток, но когда наконец из воды блеснула чешуя, Ручей Звезд и сама подорвалась, готовая подсобить ученику на берегу: частенько бывало, что резвая рыба прыжками с берега возвращалась обратно в воду, и эта оплошность всегда была самой обидной.
Но Камышик справился сам, замочив живот и подняв кучу брызг - и, все же, возвращался к наставнице с рыбой в зубах.

Ручей Звезд просияла, глядя на запыхавшегося ученика и хорошенькую рыбину у него под лапами.
- Вот уж точно, - хохотнула она, крайне довольная его успехом. Да и Камышик, очевидно, был рад.
- И все же воитель должен уметь все. Бери свою добычу и пойдем в лагерь, на сегодня довольно. Утром заступим в патруль, а потом потренируем с тобой боёвку. Согласен? - бодро предложила речная воительница, медленно направляясь домой.
Хороший воитель растет.

---> конец разрыва

вр. разрыв, ном. из лагеря >>>

[indent] Вдалеке, почти сокрытым от чужих любопытных взоров и косящихся разноцветных взглядов расплывчатыми силуэтами высоких деревьев и даже по внешнему виду отторгающе-холодных гор, у самой линии практически невидимого, сливающегося в единую подрагивающую лужицу горизонта занимался поздний рассвет. С наступлением сезона Листопада, когда один из главных художников матушки-природы случайным образом разливает каждую свою баночку с оранжевой, жёлтой, красной и даже коричневой краской на всё вокруг себя, а еженощно опускающаяся температура воздуха обдаёт цветные разводы лёгкими дуновениями близящихся холодов и тем самым застужает их до замирания на листочках и пожухлой траве, некогда согревающее своими рассыпчатыми лучами золотистое солнце нынче всё меньше и меньше времени проводило со своими подопечными, поднимаясь над землёй в намного поздний час и в более короткие сроки проходя свой ежедневный путь по усеянному тучами небосклону. Похожие на плохо пробуждающихся от сладкого сна детей, леса да степи, нередко теперь укрытые плотными белоснежными облаками, которые в простонародье носят загадочное и будто бы таящее в себе множество многовековых тайн название туман, абсолютно не хотят расставаться с убаюкивающей их тьмой, цепляя ту своими плотными и толстыми ветвями, наматывая на влажные от недавно прошедшего дождя стволы и торчащие кверху сухостои, а покоящиеся в глубинных дуплах, раскопанных до тоненьких корней норках и подземных туннелях зверьки и вовсе стремятся как можно скорее запастись питательными веществами и больше в ближайшие несколько сезонов не показывать носа из своих убежищ. Неумолимо близился сезон Голых Деревьев и вечно по пятам преследующий его голод.

[indent] Едва заметно вздрогнув от ворвавшегося в крохотный перелесок прохладного дуновения уже не такого игривого, как в сезон Зелёных Деревьев, ветерка, чьи тонкие пальцы без труда запутались в пушистой шерсти и проникли до нежной кожи, Вишенка поспешно моргнула и тут же отвела свой заворожённый взгляд от неторопливо просыпающегося небосвода, старательно вспоминая свою первоначальную цель вылазки к мелководью. Признаться честно, её девичье, пропитанное детской наивностью и неоспоримой невинностью сердце в лучших планах искренне поражала красота и необычайность окружающего её мира, юнице слишком нравилось порой в бесстрашном одиночестве ускользать из оживленного и кишащего соплеменниками лагеря как можно глубже в родные территории и, находя уединение с природой, садиться где-нибудь и некоторое летящее с незаметной скоростью время любоваться самыми различными явлениями. Сегодня, когда душа кошечки была объята переживаниями и тревогой после завершения по истине непростого и даже пугающего Совета, её внимание привлёк как раз-таки тот самый лишь ещё только просачивающийся сквозь ночные облака рассвет, чьи крохотные молочные лужицы появлялись то там, то здесь среди серого, бурлящего подобно толпе котов на священной поляне Четырёх Деревьев моря снующих повсюду туч. И пусть лучей взбирающегося на свой законный трон золотого круга жизни практически не было видно, а его рассеянный, почти не находящий в себе силы пробиться сквозь плотное полотно ближе к покрывающейся первым инеем земле, речная ученица по какой-то необъяснимой ей самой причине была уверена в том, что этот день должен стать одним из тех немногих хороших, которых всем вокруг не доставало в последнее время.

[indent] Треугольное ухо резко дёрнулось в сторону раздавшегося из-под ближайшего кустарника едва ли различимого за шумом бурлящей чуть поодаль воды шороха, в то время как сокрытые за серой с редкими переливами шкурой мышцы инстинктивно напряглись и подготовились уже в ближайшее время совершить решающий для юной охотницы рывок. В тёмно-розовый нос, с привычной периодичностью подпрыгивающий и бесшумно втягивающий в себя свежий, ещё не пропитанный множеством излишних ароматов воздух, тут же, словно по заказу, ударила совсем тоненькая, при других обстоятельствах и другом направлении пробегающего мимо ветерка и вовсе вряд ли уловимая струйка пряно-горчичного запаха затаившейся где-то поблизости мыши, от чего кошачья пасть в одну секунду наполнилась вязкой слюной, а острые коготки предупреждающе вонзились в податливую землю под лапами. Мимолетно поведя плечами в целях быстрой, приводящей все ещё не проснувшиеся и местами даже затёкшие от долгого сидения мышцы в чувства и включая те в работу корпуса, после чего неспешно, стараясь не издавать никаких лишних звуков и, казалось бы, даже затаив дыхание, прежде крошечными белёсыми облачками вырывающееся из приоткрытой пасти, Вишенка приняла отработанную до идеала охотничью стойку и чуть прищурила тёмные глаза, внимательно вглядываясь в темноту перед собой и выискивая хотя бы малейшее движение своей добычи. Которая, в прочем, выдала себя негромким писком, без труда рассекретившим её местоположение. Один лишь точный прыжок, полоснувшие по боку рванувшей в противоположную сторону полёвке когти и безжалостный укус в тонкую шею, и меж белых зубов уже была зажата свежая тушка чьего-то из королев завтрака.

[indent] Лишь на одно быстротечное мгновение ей, в предрассветных сумерках почти успешно сливающейся с укрытой плотной дымкой ещё не растёкшегося в самые дальние и потаенные углы тумана местностью юнице, натурально показалось, что её единожды вздрогнувших и нынче обратившихся в абсолютное внимание ушей коснулся выбивающийся из привычной симфонии просыпающейся природы звук чего-то очень инородного, но вновь воцарившаяся после этого приятная, ласковая и убаюкивающая тишина совместно с приглушённым журчанием бурлящей меж крупных камней и мелкой гальки местного берега реки словно бы вовсю отрицали существование опасности и буквально насильно успокаивали взбудораженную девичью душу. В её голове, на несколько секунд напряжённо замеревшей в одном неизменном положении и теперь, спустя некоторое время, с привычной и уже впитавшейся в каждое едва производимое кошечкой действие осторожностью поворачивающейся то в одну, то в другую сторону, успела даже юркой мышью пронестись навязчивая мысль о собственной негодности и портящей слишком много всего трусливости, от чего мимолетно округлившиеся глаза тут же неприятно защипало от вновь нарастающей искренней обиды на себя саму в первую очередь, а острые зубы от крепкого сжатия челюстей с новой силой впились в ни в чем не виноватую тушку убитой только что мыши. Будучи уже выходящей на так называемую финишную прямую, оставившей за своими широкими плечами целых четыре луны интенсивного и старательного, пусть и омраченного различными самокопаниями и самокритикованиями обучения под началом отважного и обаятельного Крапины и ступающей на последние жизненно важные и необходимые кочки перед самым посвящением в воительницы, Вишенка до сих пор в силу собственного непростого характера не научилась многим основополагающим вещам и вовсе не стала хотя бы немного любить и уважать себя саму, тем самым, сама того не осознавая, портя собственную жизнь. И понимание всего этого в перемешку с засевшей глубоко в голове идеей доказать хотя бы внутреннему извечно голодному зверю стыда и опоясывающего с головы до лап страха то, что она действительно на что-то способна и чего-то стоит то душили и топили самку на первых шагах к её цели, как это в полной мере произошло в роковую ночь Совета, так и вдохновляли и дарили неудержимую мотивацию двигаться дальше.

[indent] — Ой! — негромко, сравнимо, разве что, с последним издыханием умирающей от зубов и когтей опытного охотника мыши воскликнула было речная, да тут же резко и замолкла от представшей её ошарашенному и ничего не понимающему взгляду картины. Высокий, заметно мускулистый и местами даже усеянный несколькими широкими, давно уже зарубцевавшимися, но всё ещё оставляющими свой памятный след шрамами серогривый исполин подобно неизмеримому великану из легенд и сказок старейшин предстал перед Вишенкой во всём своём недружелюбном и в некоторой степени даже озверевшем обличии, растерянный и озадаченный одной лишь тревогой взгляд её глаз инстинктивно метнулся в сторону чуть приоткрытой пасти с едва виднеющимися капельками свежей крови, а зубы невольно разжались от лёгкой дрожи и тем самым выпустили прежнюю добычу из своей хватки. Юница, бессознательно попятившись назад как можно ближе к, как ей по необъяснимой причине казалось, спасительной реке и заметно прижав треугольные уши плотнее к затылку, во все глаза всматривалась в явно знакомую, но от первичного страха бессовестно здесь же и забытую морду соплеменника, мгновенно скользила от виднеющихся из-под губ зубов к глазам и обратно и из последних сил и вместе со всем охватывающего душу и сознание стыда сдерживала подступающие к горлу всхлипы. Какой же позор… — Р-Росомаха? Ч-что ты здесь делаешь в такую рань? — крупно вздрагивая лишь когда прохладная вода лениво облизала подушечки задних лап и быстро отрицательно качая головой, спустя несколько секунд первой нарушила давящую на уши и оголившиеся после неожиданной встречи нервы тишину ученица и инстинктивно облизала самым кончиком языка обрамлённые в темно-серый губы. Речная была безотказно уверена, что со стороны она абсолютно точно выглядит глупым и до неимоверности трусливым котёнком, но никак не будущей воительницей и защитницей своего племени.

Страх отразился в глазах напротив и затаился в глубине души будущей воительницы, порываясь вырваться всхлипом или слезами, скопившимися крупными каплями в уголках бледно-зелёных озёр. Росомаха прищурился.
Не хватало еще, чтобы ученица Крапины потом обходила его за тридевять хвостов.
—... Р-Росомаха? Ч-что ты здесь делаешь в такую рань?
Одному Звёздному Племени известно, сколько сил потребовалось воителю, чтобы, несмотря на общий растрёпанный и совсем уж далекий от цивильного вид, принять выражение морды спокойное, даже несколько небрежно расслабленное.
"Тебе показалось", — все, что можно было прочитать в сером взгляде за мгновение, как кот повел плечами, будто бы и не замечая испуга своей собеседницы.
На губах скользнула легкая усмешка, а взор перенесся к кустам, откуда послышался какой-то еще невнятный шорох:
— Решил поохотиться. Знаешь ведь, у Осы родилось пятеро котят — нехорошо будет, если из-за холодов она начнет ограничивать себя в еде, — произнес юный воин глухо, с каким-то даже намеком на тепло, и из пасти его вырвалось облачко белесого пара, пока язык мимолетно скользнул по губам, слизывая алые, еще не запекшиеся капли.
Шорох приобрел более отчетливые черты, обратился в звук падения, в глухой детский выдох. Уши дернулись в сторону его источника.
— Выходи, мы тебя заметили, — полушутливо произнес Росомаха, втягивая когти, а вслед за тем обращая взор на Вишенку вновь, словно желая убедиться, что оцепенение спало с ее мордочки.

Отраженьице прямо сейчас хотелось провалиться под землю от стыда. Вжаться как можно ближе к песку и камням и, словно влага, питающая корни растений, впитаться и пропасть. Ученица на мгновение понадеялась, что возможно её столь неуместное поведение, останется незамеченным, и она аккуратно отползёт назад и уйдёт в лес, чтобы выполнить поставленную задачу, сделав вид, будто и не было этого позора. Однако этот хрупкий миг надежды был разрушен всего одной фразой, которая дала понять кошке, что пути назад нет.
- Выходи, мы тебя заметили.
Хоть в словах Росомахи и чувствовались полушутливые нотки, которые, казалось бы, должны были помочь ученице расслабиться и дать ей понять, что ничего страшного не будет. Однако это только распалило чувство стыда ещё больше, оно обжигало сильнее, чем холодные камешки лапы. Ученица не могла объяснить, почему она так поступила, какой был её мотив подкрадываться и наблюдать, да ещё и толком не имея для этого навыков. Она даже не знала, что сказать, чтобы это не выглядело как глупое оправдание. Но Отраженьице понимала, чем дольше она находится в этом дурацком положении, тем ещё более нелепо будет выглядеть потом.
- Кто бы там ни был, лучше… лучше прямо сейчас вылизать шерсть, а то… вода… ну, она уже холодная, можно заболеть…
Услышав это, Отраженьице поняла, что Вишенка права. Будет глупо, если бело-рыжая заболеет в самом начале своего обучения и проваляется в палатке целителя, переводя лечебные травы, которые могут понадобиться тому, кто захворает по более уважительной причине.
Выбора нет. Аккуратно приподнявшись на лапы, Отраженьице поочередно стряхнула воду с каждой, и постаралась как можно увереннее выйти из зарослей, надеясь, что сможет придумать хоть какое-то оправдание своему поступку.
- Эм… Привет… – ученица поняла, что не знает, что сказать. Она стыдливо прижала уши к голове, опустив последнюю вниз и стала буровить взглядом камешки, словно надеясь отыскать в них причину своего действия. Однако как назло мысли роились, словно надоедливые мухи, над гнилой дичью, и Отраженьице никак не могла поймать ни одну из них. Остатки уверенности, растаяли без следа, словно утренняя роса под жарким полуденным солнцем. Глубоко вдохнув, бело-рыжая подняла голову, посмотрела на воителя и ученицу и быстро выпалила:
- Если честно, я не знаю, зачем я совершила такую глупость, как наблюдение за собственными соплеменниками, но мне стало просто очень интересно, что тут происходит, поэтому… вот… Извините, – кошка решила вывалить всё сразу, даже не думая врать и придумывать что-то, чтобы ещё больше не закапывать себя.

[indent] Подобно полчищу неудержимых мурашек истинного, первобытного страха обжёгший в миг прижавшиеся к затылку треугольные уши чужой шёпот заставил замершую на месте юницу крупно вздрогнуть и даже с округлившимися ещё больше глазами сделать полу-шаг назад, с граничащим между искренним непониманием и страхом удивлением взирая на массивную морду соплеменника. Рьяно забегавшие в девчачьей голове мысли образовывали из себя странные, заставляющие и без того неподвижное нутро сжаться и вовсе до крошечных размеров да превратиться в абсолютно ничто, отдающее лишь эхом какой-то фантомной боли, вопросы, но главным, неусыпным набатом била лишь одна туманная, никем и ничем не подтверждённая догадка — неужели это была угроза? Серьёзно, будто бы только что ничего такого и не произошло и всё это лишь разыгравшаяся фантазия молоденького оруженосца, ещё не до конца освободившегося от нитей детства, нахмурив бровки и поджав тонкие губы, кошечка рвано выдохнула скопившийся в лёгких воздух и почти решительно отвела взгляд от серогривого товарища в сторону вынырнувшей из местных тростниковых зарослей соседки по палатке. Только вот порой, буквально раз в несколько десятков секунд, жёлто-зелёные глаза всё же косились в сторону стоящего рядом исполина.

[indent] — Привет, Отраженьице, — улыбаясь самыми уголками губ, привычно по-доброму промурлыкала Вишенка и тут же семенящими шагами приблизилась к рыже-белой соплеменнице, вопросительно изгибая небольшие бровки. Фактически, так речная молча спрашивала у той разрешения на то, что бы пёстренькая серо-белая могла сейчас же приступить к заботливому вылизыванию промокшей шерсти. — Здесь и не за чем было следить, мы… точнее, Росомаха просто резко вынырнул из-за кустов и я… напугалась. Снова…

Услышав объяснение, Росомаха дернул в сторону Вишенки ушами, и бросил на нее внимательный взгляд, и, возможно, возразил бы что-то в ответ шутки ли ради, или еще для чего. Но Отраженьицу не передался страх юной ученицы, и, кажется, произошедшая ситуация перестала волновать ее уже на том моменте, когда бело-рыжая по собственной неуклюжести оказалась в воде. И не мудрено: в такую погоду после невольного купания хотелось бы куда более залезть в теплое местечко, просохнуть и согреться, нежели разгадывать загадки или даже спасать мир.
По крайней мере, уловив, что вопрос себя исчерпал, серый исполин решил более не поднимать его, вместо того, последовав примеру Вишенки, также неспешно направившись в сторону незадачливой шпионки.
Нетрудно заметить, что она вся дрожала. Оставаться долго под открытыми атаками пронизывающего ледяного ветра ей точно не стоило.
— А знаете что, — Росомаха остановился в паре хвостов и осмотрелся, — давайте Вишенка пока согреет тебя, а тем временем я наберу мха и вместе пойдем? Думаю, так выйдет быстрее, — серый кот усмехнулся, заговорщески подмигивая двум ученицам, но присел рядом с Отраженьице, дабы, пока не было принято окончательное решение, немного дать ей погреться.

Умиротворение Вишенки постепенно начало переходить и к бело-рыжей Отраженьице, которая в какой-то момент даже и не заметила, как прикрыла свои глаза, убаюканная мерными движениями языка старшей ученицы. Холод отступал, сдаваясь перед натиском тепла, которое понемногу распространялось по телу. Хотелось прямо сейчас оказаться в палатке оруженосцев, где под конец дня собирались все, когда дела и тренировки уже окончены и каждый готов поделиться тем, что произошло с ними за день, помечтать о тех временах, когда они смогут стать воителями и получить уже своих учеников. Однако нынешняя ситуация нисколько не уступала по уютности тем приятным вечерам, полных задорного веселья и интересных разговоров. Сейчас тишина, нарушаемая лишь тихим урчанием Вишенки была не менее приятной, отчего Отраженьице сама не заметила, как начала также мурчать, расплываясь в улыбке.
Услышав предложение Росомахи кошечка открыла глаза, взгляд её метнулся на воителя. Сначала она хотела начать отнекиваться, что поможет, ведь это её задание и ученице не хотелось бы, чтобы все подумали, что она избегает своей работы. Бело-рыжей стало бы невероятно страшно, если бы она узнала, что кто-то шепчется у неё за спиной, что она плохая ученица или, что было бы ещё хуже, ей бы сказали об этом прямо.
Однако мягкий тон Вишенки, которая прижалась ещё ближе к бочку Отраженьице, изгнал все эти мрачные и потаённые мысли юной ученицы прочь.
- Если вы считаете, что так будет лучше, то я согласна, - кошка довольно кивнула, выдохнув клубочек белого пара.
Тут старшая ученица резко подскочила и уверенно направилась куда-то в сторону небольших кустиков, вернее к тому, что от них осталось под настойчивым натиском холодов наступающего сезона Голых Деревьев. Отраженьице склонила голову набок, не понимая, куда отправилась Вишенка. Но как только она подняла убитую тушку небольшой мышки с земли, бело-рыжая догадалась в чем дело.
Несколько раз переводя взгляд ярко-янтарных глаз с добычи на охотницу, бело-рыжая кошечка всё же решила спросить, - А это ничего? Ну, сначала же должны поесть королевы и старейшины, которым пропитание сейчас необходимо, - Отраженьице ещё в детстве слышала эти правила из воинского закона, по которому живут племена уже долгие луны. Хоть ученица и была тронута до глубины души тёплым отношением своих соплеменников к ней, но нарушать законы ей не хотелось. А с другой стороны она была уверенно в том, что и Вишенка, и Росомаха были благонадежными членами племени и никогда бы не стали нарушать правила. Юная особа ещё не знала, что существуют небольшие исключения, ей ещё предстоит узнать о том, что существуют поступки, где нужно руководствоваться не законами, а своим сердцем и совестью.

[indent] Буквально сразу же юная Отраженьице вспомнила один из самых важных и вековых пунктов Воинского Закона, и Вишенка, до этого очевидно светящаяся от наконец добравшегося до неё счастья и лучащегося в зеленоватых глазах добра по отношению к младшей соплеменнице, тут же с лёгким удивлением приоткрыла пасть и захлопала ресницами. Верно, подумалось серобокой, от чего треугольные уши тут же стыдливо прижались к затылку, а пушистый хвост моментально покрепче обвил напрягшиеся конечности, всё Отраженьице правильно сказала! А я совсем забыла об этом, вот же глупая! Крапина совершенно точно будет мной недоволен. Готовая прямо здесь, на каменисто-песчаном берегу этого злосчастного мелководья сгореть со стыда от своего абсолютно неуважительного и бессовестного по отношению к неспособным в полной мере позаботиться о самих себе соплеменникам поведения, речная ученица тут же трусливо отвела взгляд в противоположную двум товарищам сторону и горько выдохнула вдруг скопившийся в лёгких солоноватый воздух. Девчушка, как оказалось, от разгоревшихся в душе с новой силой переживаний невольно задержала дыхание на всё время секундного осознания собственного проступка, от чего теперь горло неприятно першило и ощутимо сдавливало со всех сторон, а лёгкие едва ли болезненно обжигали втягиваемым чуть громче нужного кислородом с примесью речного запаха холодной воды. Ей безумно хотелось провалиться сквозь землю и больше никогда не встречаться с молодым серогривым воителем и бело-рыжим оруженосцем подле себя, дочь Подберёзовика и Рыжеушки уже даже приготовилась выслушать заслуженные нотации от Росомахи, но тот…

[indent] — Т-так! — живо отозвалась Вишенка на единственный прозвучавший с чужих уст вопрос и полным искренней и по-детскому наивной благодарности взглянула в широкоплечую спину уже отправившегося на поиски мха соплеменника, после чего неопределённо дёрнула белоснежными усами. — Я-я… точно ничего и никому не скажу! Так что кушай, Отраженьице, и никого не слушай… а я… я… — заикнувшись несколько раз за свою недолгую речь и снова с очевидным смущением шмыгнув носом да отвернувшись чуть в иную сторону от двухцветной соседки по палатке, пробормотала кошечка и в едва ощутимом недовольстве шлёпнула кончиком хвоста по земле около задних лап. — Я схожу потом ещё раз на охоту и поймаю ужин королевам да старейшинам. Вот, да… Как думаешь, это хорошая идея? — инстинктивно поёжившись да покрепче прижавшись к дружескому боку от неожиданно вырвавшегося из небольшого перелеска резвого ветра, щёлкнула ученица задрожавшими челюстями и задумчиво-печально нахмурила брови. — А что ты будешь делать с этим мхом? Гнёздышки на замену, наверное? Если ты это захочешь, я бы могла тебе помочь!