/разрыв от Четырех Деревьев, вечером/

Тростинка возвращалась домой умиротворенной. Применительно к кому-то другому это состояние можно было бы даже назвать просветлением, но, пожалуй, в данном случае это было бы слишком комично, так что просто примем на веру тот факт, что сейчас в душе маленькой кошечки наконец-то наступила гармония. Сперва утренний разговор с умным и понимающим Змейкой, слова которого всё еще теплились в ее груди, затем добрые и открытые котятки сестрицы Уклейки, чьи сияющие искренней заботой глазенки она, наверное, не забудет никогда, а теперь еще и неожиданное, но очень приятное приключение с Мухоморчиком. И пусть последний не особо пытался целенаправленно помочь ей в решении слишком сложных для кошечки вопросов и даже не был до конца осведомлён о ее проблемах, тем не менее, разговор с ним заставил ученицу остановиться в своих метаниях неведомо куда и кое-о-чем подумать. Разумеется, в той степени, насколько вообще это неусидчивое шило могло о чем-то размышлять дольше пары мгновений. Правда, этот вопрос был самым сложным из всех, с чем доводилось сталкиваться Тростинке, но теперь она могла с гордостью сказать самой себе (да и окружающим тоже), что нашла на него свой ответ, и это доставляло ей глубокое внутреннее удовлетворение. А заодно и давало все поводы и причины жить дальше и улыбаться шире.

Я потеряла папу, но лишь как что-то, к чему можно прижаться и обо что потереться, - думала кошечка. - Он ушел только как кот, но остался в сердце каждого из нас своей улыбкой, низким уверенным голосом, добрыми словами и мудрыми советами. Я такая, какая я есть, потому что Буран был рядом. Я чувствую его тепло, я хожу по тем же дорожкам, вижу то, что видел и он. Хотя, наверное, и сейчас видит - им в Звездном племени с Серебряного Пояса лучше видно... Присмотри там за нами, папа!

Дорога от Четырех Деревьев оказалась достаточно длинным делом - наверное, поэтому племена собираются там только один раз в луну. Это же все лапки сотрешь, особенно если идти со скоростью старейшин вроде Моросинки! Ей-то, конечно, все нипочём, да только даже пока она торопилась домой, солнце уже начало опускаться к земле, собираясь сладко вздремнуть где-то там, где его не потревожили бы никакие коты. Интересно, ему там не одиноко? Ей вот на самом-то деле было очень грустно сидеть на берегу одной, хотя тогда она этого и не чувствовала. Хорошо что Мухоморчик так вовремя свалился в воду! Хотя нет, конечно, то, что он свалился - это плохо! Но хорошо, что она его заметила и смогла вытащить. Если бы не сильные папины лапы... Проходя по мостику Двуногих, Тростинка тихонько улыбнулась в усы, вспомнив, как новый знакомый едва не шлепнулся на его гладких ветках. Интересно, когда они снова увидятся? Именно когда - потому что они же обязательно встретятся на Совете или наткнутся друг на друга во время обхода границ, правда же? Что ни говори, а ей весьма запал в душу милый во всех отношениях черно-белый котик. Сердечко голубоглазой начинало биться быстрее от одной лишь мысли о том, что теперь у неё есть настоящий ТАЙНЫЙ друг! Поначалу она, правда, хотела всё рассказать о случившемся, но через несколько шагов передумала. Взрослые такие подозрительные! Они наверняка ей не поверят, решат, что она просто решила ничего не делать, пока Череп болеет. Только Рыжинка с Голубичкой поверили бы - они всегда ей верят. И еще, наверное, Ручей, но поверять подобный сложный секрет матери Тростинка не решилась. Она же теперь глашатай, у неё столько дел и обязанностей...

Подстилки!!!

Туманное воспоминание о том, что она делала до того страшного заявления Ручей, так поразило Тростинку, что она с размаху подскользнулась, проехлась носиком по льду и остановилась аккурат у ежевичного куста, с веток которого на неё обильно насыпалось снега. Она же перелопатила все подстилки в детской, а новых не принесла! Котята Уклейки уже наверняка спать собираются, а там караул что творится! Если наказание за самоволку ей было нипочём, то уж за это даже самой ученице стало стыдно, да так, что мурашки по спине побежали. Нет, решительно необходимо всё исправить! Даже если уже поздно, мох лишним не будет! Помотав кругом головой, голубоглазая припустила аккурат в калиновую рощу, мимо которой проходила, в заветное местечко с парочкой старых-старых елок, которые еще пару лун назад только начинающей ученице показал то ли Карпозуб, то ли Уклейка. Из-за того, что еловые иголки, в отличие от листьев, оставались на деревьях даже в Сезон Голых Деревьев (чему Тростинка, конечно, сперва не поверила, пока сейчас не увидела своими глазами), стволы деревьев были сплошь покрыты наросшим за прошедшие луны почти сухим, чистым мхом. Выпустив когти, пушистая принялась за дело, да с таким рвением, что уже через несколько минут была чуть ли не погребена под зеленой горой. Оставался только вопрос, как такую кучу утащить, однако тут сработала больная и неуёмная фантазия - ученица просто собрала из мха шар, облепила его снегом и так толкала почти до самого лагеря, периодически стряхивая когтями налипающие комья.

Невинная, чистая наивная душа! На подходе к родному дому Тростинка была так увлечена своим мхом, что не заметила непривычной тишины, сопровождающей обычную вечернюю племенную жизнь. Только со стороны палатки воинов доносились звонкие голоса, и кошечка покатила свой шар туда, пока не увидела собирающих мох Подберезку и Щукатую. В душу закралась неприятная мысль...

- Ёлки-иголки! - она кинулась к ним, плюхнувшись в снег рядом с учениками. - Это всё из-за меня! Это я виновата, простите! Убежала по глупости из лагеря, а вам за меня теперь приходится мох на подстилки в детскую собирать... Простите! Я правда не хотела, чтобы так получилось!!!

Отредактировано Тростинка (16.01.2020 16:27:37)

→ граница реки и ветра ;

brian crain – ice ;
[indent]

[indent]На Карпозуба в мгновение ока камнем прижала нажитая за утро усталость. Солнце близилось к зениту, но его свет был бледен и скрыт под проплывающими облаками. Небосвод, его оттенки, были такими удивительно спокойными и не вязались с недавними событиями. Как природа может быть настолько тихой и умиротворяющей после того, что произошло на границе с племенем Ветра? Тело воина содрогнулось, а шерсть заходила ходуном то ли от боли, то ли от воспоминаний. Карпозуб то и дело наваливался на шедших бок о бок соплеменников, которые были еще в силах стоять на лапах. Черногривый благодарно смотрел на Лебедя, подставившему ему свое дружеское плечо, но тут же поморщился. Лапу стоило показать Сивой, уж она-то знала, что с этим делать.

[indent]В какой-то момент Карпозуб спросил себя:  ˝Как все дошло до такого?˝. Воин не мог не признать своей причастности к бойне, да и можно ли было оправдать кровь эмоциями. Поступок навсегда останется поступком, это было решение Карпозуба и всех прочих Речных, кто первым затеял эту драку. Слова можно стерпеть, а в насилие виноват только тот, кто решил его применить. Карпозуб не думал, что его можно оправдать, как и Ручей, Крестовника, Желудя – всех тех отчаянных, кому пришло в голову поднять лапу на Ветряных.

[indent]И тех, и этих можно было понять. И Река, и Ветер были в чем-то неправы.

[indent]Именно поэтому Карпозуб с нескрываемым неодобрением слушал глашатую, которая не только пыталась обелить себя, но и обвинить всех вокруг.

[indent]– При всем уважении к твоей должности, теперь после произошедшего на границе с Ветром можно понять горячность Крестовника и Черники, – обратился Карпозуб к Ручей, не забывая о том, кто стоит выше по иерархии. – Раньше я, как и ты, осуждал их безрассудность, но разве не ты совсем недавно ответила на слова Гончей когтями?

[indent]Карпозуб устало вздохнул. Его тон был спокоен. Коту надоело спорить.

[indent]– Ты обвиняешь в произошедшем своих воинов, но забываешь о своих поступках. Ты виновата не меньше, Ручей, и надеюсь, что ты знаешь об этом, а не искренне веришь в свое благородство. И раз уж зашла речь, то Созвездие с самого начала говорила о непричастности племени Ветра к несчастьям нашего клана. Только почему-то сейчас об этом забыли.

[indent]Черногривый стоял подле своей предводительницы. Ему было о чем поговорить с Созвездием, но прежде стоило уладить дела. Карпозуб понимал, как должно быть тяжело быть лидершей целого племени, понимал ее ответственность перед всеми Речными и, пожалуй, перед соседями. Однако несмотря на измотанный вид, желтые глаза смотрели строго на Ручей.

[indent]– Созвездие тебе не враг. Подумай об этом. Прошу тебя не только как воин глашатая, а еще и как знакомый, как сын Бурана, если для тебя это будет хоть что-нибудь да значить, – проговорил кот, давая понять, что разговор окончен. Черногривый сказал, что хотел, а будет Ручей отвечать или нет – ему не было дела. Карпозуб только хотел дать глашатой почву для размышлений.

[indent]– Надеюсь, мои слова были хоть сколько-то правильными, – с очередным вздохом прошептал Карпозуб Созвездию, чтобы могла слышать только она.

Отредактировано Карпозуб (17.01.2020 09:50:46)

границы



Выслушав полное изложение всей истории неудачных переговоров, Птица замолчала и в свои мысли замкнулась. Привычная картина мира крутанулась под немыслимым углом: оглядывая идущих вокруг соплеменников, она просто не могла поверить в произошедшее. Несколько Речных воинов на переговорах, которым следовало быть мирными, бросились атаковать котов племени Ветра, которые потом чуть их не убили. Потери жизней, напряжённый по-прежнему воздух, отнюдь не прочные заверения мира. Всё это казалось пятнистой каким-то фарсом, затишьем перед грядущим половодьем, которое могло смыть всех без разбору.

Она резко подняла голову на Ручей. - Вне зависимости от того, что вами двигало, вы поступили одинаково: пересекли границу, когда вас не просили, и напали на воина племени Ветра, когда вас не просили. Но для него требуют изгнания, а ты стоишь и препираешься с предводительницей, - резко бросила старшая воительница, однако затем до неё долетел голос карпозуба. - Ты кинулся на племя Ветра, Карпозуб, когда они держали в когтях твоих соплеменников и клялись убить их, если кто-то пересечёт границу, а теперь что-то доказываешь той, кто мог умереть исключительно по твоей вине?! Да ты сам заливался соловьём, как сильно хочешь отомстить племени Ветра, не очень-то слушая Созвездие, а теперь заделался вдруг в миролюбцы! - возмущённо вспылила старшая воительница, чья шерсть стояла частоколом. Голубые глаза потемнели от накатившего гнева. Она с вызовом посмотрела и на сестру, однако не стала продолжать то, что рвалось у неё с языка: не сейчас, дотерпит до общего собрания.

- Определитесь уже, хотите вы мстить за оскорбления, наносимые Речному племени, или же предпочтёте путь всеобщего мира. Пока старшие в племени мечутся и сами не знают, чего они хотят, немудрено, что молодняк тем более не может определиться с тем, что им делать и кого слушать, - отрезала Птица, резко отдаляясь от собравшихся и разыскивая глазами Сивую. Рана на лапе, потревоженная, снова начинала кровоточить, вызывая тупую ноющую боль.

[indent]— А что, ученикам целителя мох собирать не по статусу, да? – донеслось чье-то комариное попискивание, и Змейка умело скрыл свое удивление за маской довольства. Впрочем, оно было очень даже настоящим. Если Лепестинка решила перейти в наступление, что ж, отлично. Ее зависть будет самым вкусным блюдом на сегодня, завтра, послезавтра и еще много лун вперед.

[indent]Змейка решил оставить остроту ученицы без ответа. Пожалуй, так было даже лучше. Лепестинка сама себя съест от того, что не получила той избранности, которой удостоился пятнистый, но еще у котенка было достаточно времени, чтобы придумать болезненный ответ. Совершенно не обидевшись, Змейка подскочил к большому валуну, с которого вещала свои предводительские дела Созвездие. Возможно, в его щелях когда-нибудь и водились пауки. Котенок взбодрился, когда нашел драгоценные нити, заиндевевшие от мороза. Намотав паутину себе на лапу, Змейка продолжил поиски, пока на его пятнистой конечности не образовался внушительных размеров комок.

[indent]— Я, наверное, не буду его разматывать, раз он скоро пригодится, — уже решил для себя юнец, посмотрев прямо в глаза своей наставницы, словно ища у нее одобрения. Все же Змейка надеялся, что не испортил паутину, хотя сделать это было весьма трудно — не разорвешь же все ниточки сразу. Она была уже не такая липкая, как в Сезон Зеленых Листьев или в любой другой, но без холодного снега.

[indent]Змейка рассеянно пронаблюдал, как Сивая делает из маленького кусочка хвоща и паутины что-то жутко похожее на продолговатое брюшко стрекозы. Понюхав травы, котенок не удержался и скривился.

[indent]— И как ты только берешь это в рот? — вслух подивился котенок. Во рту показалась фантомная горечь, и Змейка отчаянно попытался проглотить ее вместе со слюной.

[indent]— Змейка, пока я достану еще немного нужных трав, сделай из вот этой груды мха столько подстилок, сколько сможешь. Только не очень тонкие, хорошо? — вот образовалось и еще одно задание. После ленной жизни в детской вся эта беготня казалась пятнистому удивительному, свалившемуся с неба внезапным грузом на худощавые плечи. Змейка был не против, но быстро уставал. Только свойственная племенным котам коллективная ответственность и привязанность к целительнице не позволяли котенку лениться.

[indent]— Хорошо, я попробую, — быстро кивнул котенок и приступил к заданию. Скручивать мох оказалось не так-то просто. Некоторые мшинки были настолько упрямыми, что совсем не желали скручиваться во что-то наподобие дуги и по инерции разгибались обратно, а другие — вовсе усохли и при чуть более сильном нажиме тут же ломались. Змейка начинал злиться на мышеголовый мох, который если и слушался котенка, то с какой-то явной неохотой. В конце концов, с горем пополам вышла подстилка, да еще какая! Очень мягкая.

[indent]— Зато нетонкая! — заключил Змейка, пощупав толстенькое дно лежанки, и приступил ко второй. Когда из глубин целительской появилась Сивая, проверить успехи своего ученика, котенок уже мучился с третьей подстилкой, скатывая мох в шарик, чтобы потом его расправить и придать форму будущему ложу.

[indent]— Закончил? Молодец. Пойдем, выйдем на поляну, — тепло проговорила Сивая. Змейка мог поклясться на сердце, что она почти мурлыкала! Котенок с упоением и ответным мурчанием аккуратно потерся о серый хвост целительницы, коснувшийся его бока, и последовал за ней.

[indent]— Смотри, вот эти желтые цветочки с резким запахом — пижма. Она помогает лечить вывихи и очищает раны, что ускоряет их заживление. В чем-то ее действие похоже на хвощ. Тебе будет легко это запомнить. С маком ты уже встречался, но без меня его не давать. Никому — пока что. Лаванда помогает немного унять боль и уснуть, она успокаивает нервы.

[indent]Очередное новое знание. Змейка не хотел признавать своей слабости. Зря что ли Сивая его выбрала? Но плохое предчувствие дало о себе знать.

[indent]˝А я точно все это запомню?˝

[indent]Вот и встал перед учеником непростой выбор: гордость или успешное лечение раненных? Может, даже их жизни?

[indent]Недовольное клокотание вырвалось у Змейки из груди. Оно вышло приглушенным из-за того, что котенок старался сдерживаться, но нельзя.

[indent]— Сивая, я боюсь, что перепутаю все травы! — перебил Змейка. Несмотря на его слова, в голубой глади юных глаз не было и намека на страх, но это вовсе не значило, что котенок всерьез не опасался. — Это все здорово, сложно, но потому и интересно, и я правда могу много запоминать! Но все сразу… Я уже даже забыл для чего нужен хвощ. Мне просто… нужно больше времени.

[indent]Алая, темно-красная и брызжет. В голове вертелись десятки и тысячи слов Сивой о том, что и как нужно делать. Они путались между собой, придавая фразам совершенно другой смысл. Что-то Змейка помнил, что-то — впопыхах уже успел забыть. И ведь неудивительно, ведь прошло не так много времени с тех пор, как пятнистый стал подопечной серой целительницы. Змейке было стыдно — факт, но уверенность никуда не делась.

[indent]— Я не сдамся, — упрямо заявил котенок, немного по-детски выпятив губу. О, уж точно он никогда не признает, что Сивая, Звездные воины — кто угодно — ошиблись в своем выборе и на месте Змейке должен быть другой. Какая-нибудь Лепестинка.

[indent]— Давай остановимся на хвоще и пижме. Их я, наверное, не перепутаю. У пижмы цветочки похожи на глазки, а у хвоща листья и стебель совсем другие. А про раны и паутину расскажи еще раз, пожалуйста.. А, и про лаванду потом. Я не знаю когда, но потом.

[indent]Змейка вздохнул. Сивая долго смотрела на него, словно пыталась что-то увидеть в нем или уже увидела. Котенок спокойно выдержал ее взгляд.

[indent]— Когда у нас появится время, занятия будут более... по порядку. И куда спокойнее, чем сейчас,  — сказала целительница, и ее слова немного успокоили пятнистого. Сивая продолжила говорить с появившейся задоринкой в голосе. —  О, кстати! Вопрос тебе. Как думаешь, какие раны самые опасные — по расположению? На что в первую очередь будем смотреть?

[indent]Змейка серьезно задумался.

[indent]— Ну. Если съесть что-то страшное, ядовитое и невкусное, то это точно будет опасно, но в таком случае, наверное, только Звездное племя поможет, — пожал плечами котенок. — Там и лапы отвалятся, и хвост. В общем, попрощаемся с таким мышеголовым едоком.

[indent]А затем на поляне стало шумно. Змейка тут же почувствовал солоноватый запах крови. Зрачки немного зашевелись то расширяясь, то сужаясь обратно. Пятнистый понимал, что именно сейчас от действий Сивой и его собственных может значить очень многое, но воители, похоже, совсем не спешили залатывать раны. Начались обвинения, недовольства. Змейка только цокнул языком.

[indent]— Да с головами у них у всех проблемы, — возмутился котенок, обращаясь только к наставнице. — Смотри, и чего они медлят? Хотят, чтобы зараза попала в кровь и там осталась? Не знаю, как ты, а мне до Звездоцапа, какие они воители и сколько рыб поймали.

[indent]И уверенно затопал на середину поляны.

[indent]— А ну, раненые, быстро пошли в палатку целителя! Сидят тут, ждут у реки погоды… Я не шутил! — во всю мощь своего голоса прорявкал Змейка и, смерив всех злобным взглядом, направился обратно к Сивой. — Я жду!

>>> граница с Ветром

Наконец-то битва закончилась. Казалось, что теперь всё станет иначе, ненужные драки закончатся, но нет. При появлении в лагере Черника сразу ощутила угнетающую атмосферу, и всё спокойствие мигом испарилось. Сил разбираться с Ручей не было, но желание это сделать переливалось через края.
- Ты виноват в том, что случилось за эти луны, ты и твоя подружка, - Черника подошла к глашатае так быстро, как это позволяли её свежие и кровоточащие раны. Она знала, что воин может и сам за себя постоять, но чувство несправедливости не могло заставить её остаться на месте с закрытой пастью,— Я бросилась на Гончую, чтобы наконец хоть кто-то при предводителях обоих племен показал, что Речное племя может постоять за себя.
- Ты лицемерна, Ручей. Думаешь, что твои поступки честны и невинны больше чем наши. Ты лучше нас, да? О предки, ты ведь просто не можешь поступить неправильно, конечно, - да, серая натерпелась, но как же достало, что она всегда считала себя правой, - Вы с Крестовником напали на Гончую в разное время но совершенно при идентичных обстоятельствах. Оскорбление Львинозвёзда! И ты теперь смеешь говорить, что его поступок - мышиный помёт, а твой - просто дарование звёздных предков, не иначе, - Черника даже не злилась, а была разочарована в этой кошке. Когда она успела стать такой эгоисткой?
-...но ваша выходка на границе привела Звездопада в эту непрекращающуюся ярость...Вы двое, да я бы вас собственными лапами за всю ту боль, что вы причинили Речному племени, а вас даже не разжаловали в оруженосцев!
- Ну тебе же всегда лучше знать, что истина, а что ложь, да? Ты же у нас такая мудрая, Ручей, в свои то луны. Это удивительно! - воскликнула Черника, пусть всё племя её услышит, - С твоими речами даже кажется, что ты собственную предводительницу не уважаешь. И что ты тогда можешь говорить нам об уважении к племени? Бедняжка Ручей, Созвездие не кинулась спасать тебя, когда Звездопад держал тебя за горло. А если бы она кинулась на твоё спасение? Он бы перекусил тебе шею! Он ясно это дал понять! Но тебе так обидно, ты так зла на неё...но посмотри. Разве кто-то из вас заступился за меня и Крестовника при аналогичном случае?!? Вы стояли. Смотрели. Неприятно, правда?
А что она ожидала? Угольная не собиралась уважать Ручей только из-за её статуса. Чем она вообще заслужила уважение?
- Своими лапами, говоришь? Ну давай, рискни. Убей нас на глазах у своего племени, глашатая. Тебе ведь можно всё, раз Созвездие дала тебе эту должность, - да, Черника была не способна драться сейчас, но Ручей совсем выжила из ума - пусть племя это увидит.
— При всем уважении к твоей должности, теперь после произошедшего на границе с Ветром можно понять горячность Крестовника и Черники, - кошка с благодарностью покосилась на Крапозуба, вновь впившись глазами в Ручей.

Отредактировано Черника (17.01.2020 23:40:31)

>разрыв>из палатки воинов

Как обычно, Форель практически не спал. Он несколько раз заглядывал в детскую, проведывая своих посапывающих детишек, подолгу сидел на главной поляне, наблюдая за тучками, пересекающими лунный ореол. Он потерял спокойный сон ровно с того момента, когда Уклейка произвела на свет их котят. И стоило Форели закрывать глаза, как тут же в голове возникал образ трехцветки в тот день. Беспомощная, вся в крови, с надрывным голоском - она была совсем не похожа на ту Уклейку, которая на протяжении нескольких лун озаряла своей улыбкой всю поляну. Темно-серый кот очень боялся навещать возлюбленную, страшась узнать от Сивой то, что бы никогда не хотел услышать. А потом полностью погружался в воспитание котят. Про Уклейку, конечно, не забывал. Помогал целителям менять ее подстилку, ухаживал за ней, приносил все необходимые травы, за которыми посылала Сивая. Но отчего-то кот уже начинал отчаиваться и терять надежду. Трехцветная рыбка не торопилась приходить в себя. И сегодня Форель был сильно разбит, поскольку совершенно не выспался. Широко зевнув, он поднялся с взъерошенной подстилки, намереваясь быстро сходить к куче с дичью и принести котятам долгожданный завтрак. Кот лениво потянулся, глухо хрустя позвонками. День предвещал очень важные события - Созвездие с отрядом собирались к границам. Форель уже знал, что в отряд его не зовут, в отличие от Выдры и Рогоза. Но мраморный нисколько не расстроился, понимая, что ему сейчас самое место здесь, в лагере. Он должен был оберегать свой выводок. А потому, только заслышав свое имя, он медленно вышел из палатки, отзываясь громким голосом, обозначая свою готовность исполнять свои обязанности.
Солнце слепило прямо в глаза и Форель сощурил глаза, отбиваясь от белоснежных бликов снега. Судя по звукам, доносившимся с главной поляны - отряд уже спешно покидал лагерь, а на главной поляне, ожидаемо, уже вовсю резвились котята. Янтарноглазый с усилием заставил себя открыть глаза, подчинившись солнечной стихии, чтобы наконец лицезреть свою малышню. Зрение постепенно восстанавливалось и Форель начал видеть всех присутствующих на поляне. Ящерка, Ласка, Щукатая.
Сердце остановилось.

The Hidden River of My Life - Sufjan Stevens

Он не спал? Точно нет? Ему померещилось?
- Уклейка? - неуверенно позвал Форель, делая робкий шаг вперед. Это..ю точно не сон?
Форель напряг глаза, пытаясь рассмотреть трехцветный силуэт чуть поодаль от кучи с дичью. и узнал в этом силуэте Уклейку.
- Уклейка! - мраморный со всех лап ломанулся к внезапно очнувшейся кошке, чувствуя, как к горлу подступает ком, а глаза увлажняются от прилива счастья. В одночасье с Форели будто бы упал груз с плеч и он, совершенно легким галопом,с глазами, полными надежды, подлетел к трехцветной возлюбленной. Резко затормозил, словно бы до сих пор не веря в это чудо, - Я... я глазам своим не верю! Уклейка, - сорвалось с языка Форели. Он осторожно приблизился вплотную к Уклейке и, глядя прямо в ее болезненные, но живые глаза, не смог сдержать искренней улыбке и легкого смеха, - Я так рад, что ты вернулась, - очень аккуратными движениями, он зарылся своей мордой в ее спутанную шубку с облегчением осознавая - все страшное - позади. Она очнулась, а значит теперь она точно пойдет на поправку, - Воды? Кушать? Как ты себя чувствуешь, рыбка? Сивая в курсе? - закидал вопросами трехцветную Форель, все еще не веря своему счастью.
Котята кружились вокруг родителей и темно-серый, полный радости и счастья сначала посмотрел на Ласку, затем на Птицу, а после и на котят.
- Это ж у вас теперь целых три мамы, представляете? Идите сюда, баловники, - Форель поманил к себе весь выводок.

***
Он не отставал от Уклейки весь день, наслаждаясь ее обществом, нежился в ее объятиях и был безмерно счастлив, даже позабыв о том, что ему нужно стоять на охране лагеря. Вразумить смогла лишь Медведица, ворвавшаяся на главную поляну и сообщившая о начинающейся войне. Форель, будучи отцом семейства тут же поспешил обезопасить всех.
- Уклейка, котята - отправляйтесь в детскую, здесь находиться пока опасно. Я подойду, как только смогу, ладно? - обеспокоенно, кот заводил глазами по главной поляне, оценивая ситуацию. Лебедь воззвал к Форели, пытаясь утянуть его на поле битвы, но кот... спасовал.
- Я остаюсь на охране лагеря! - отрицательно качнул головой Форель, крича вслед Лебедю. Надеялся, что тот его поймет и не воспримет за слабость. Он бы, может, и хотел поточить свои когти о морды ветряков. Но не сегодня, когда его жизнь вновь перевернулась с лап на голову.

***
Возвращались в лагерь воители, будучи в очень удрученном, скверном состоянии. Форель предполагал, что с крупных стычек не возвращаются целехонькими, но чтобы настолько обширные раны заработать? Увидев в этой веренице Речных бездыханных Рогоза и Выдру, кот невольно сглотнул, понимая, что все же сделал верный выбор, оставшись в лагере. Он не мог позволить судьбе вновь огорошить котят и лишить их отца. Смерти он не боялся. Боялся, что без него, жизнь Уклейки и малышей сыграет злую шутку. Форель не хотел, чтобы они проходили через то, что прошел он.
Ручей, пусть и выглядела потрепанной, но излучала из себя столько энергии и необузданных эмоций, что темно-серый каждой фиброй почувствовал эти настроения. Дело явно пахло тухлой рыбой. Он молча подлетел к соплеменникам, помогая им добраться до середины поляны, где их уже ждала Сивая. Попутно, он впитывал как мох воду, всю информацию, которая доносилась от прибывшего отряда. Соплеменники тут же начали перешептываться, пытаясь собрать из обрывков фраз истинный ход событий. А Форель слушал и не мог поверить в то, чем закончилась эта стычка.
Все завертелось и закрутилось в вихре непонимания и гнева. Воитель внимательно слушал каждую из сторон, удивлялся и скалился, но молчал. И молчание его закончилось тогда, когда соплеменники начали показывать клыки, будто бы готовясь подрать друг друга прямо в лагере. Конечно, Форель придерживался своего мнения относительно власти в Речном племени. Он не всему был рад, считал отношения с Рогозом и Выдрой куда более выгодными, нежели построенные взаимоотношения с Ручей и Созвездием. Но то, чему он точно был верен до конца - Воинский Закон. И что бы не происходило между соплеменниками, как бы сильно он не разочаровывался в определенных действиях верхушки племени - это была верхушка. Ему вообще было плевать, кто тут прав, кто виноват. Хочешь добиться чего-то в этой жизни и доказать - действуй по-умному, так, чтобы никто не посмел усомниться в твоей правоте. А то, что творилось сейчас на главной поляне было оплотом глупости и безобразия. И Черника стала последней каплей. Форель с изумлением смотрел на сестру, не узнавая в ней ничего от прежней Черники. Полнейшая копия Крестовника!
- Да вы с ума все посходили?! - рявкнул Форель, вообще не причастный к той драке. Он едва ли мог понимать, что там случилось. Одно лишь понимал - было абсолютно все равно, кто здесь прав, а кто виноват - вопреки всему, каждому воителю следовало соблюдать субординацию, будь он другом предводителя или глашатая или неприятелем. Все равно, - Перед вами кто стоит? Оруженосцы и нашкодившие котята?! Черника, - Форель обвел взглядом всех вернувшихся и причастных к перепалке, - Вы сами себя слышите? Перед вами стоят глашатай и предводитель! - "Что вообще творится!"  - Мне вообще плевать, что случилось там, на границе, я там не был и не знаю подробностей,  - Форель горячо хлестнул себя хвостом, - Но вы воители, вы должны чтить Воинский Закон и уважительно относиться к тем, кто несет за вас всех ответственность! Я не собираюсь кидаться в чью-либо защиту, поскольку не знаю ничего о том, что произошло, но я знаю точно одно. И вы это прекрасно знаете - перед вами в первую очередь стоят те, кого одобрили во власть именно вы.
"Вы и должны теперь это все терпеть!"
Форель, будучи тем еще хитрецом и "темной лошадкой", сейчас все же говорил от души. Пусть он и был связан с Выдрой и Рогозом их личными планами, но он не собирался молча смотреть на то, как Речное племя разрушает само себя.
- А ты, Черника, - обратившись к кошке, янтарноглазый нездорово нахмурился, - Совсем прогнила со своим горячо обожаемым Крестовником. Видела бы тебя Туманница, пустоголовая ты морда, - Форель фыркнул в усы, -  Тебе самой от себя не мерзко, нет? Надеюсь вас вместе с Крестовником выгонят взашей с Речного племени. Таким как вы не место в племенах.
Темно-серый отвернулся от воительницы, обращая свой взор в противоположную сторону.
- ...после чего племя соберется на совет, где мы коллективно вынесем наказание Крестовнику и Выдре.
"Выдру?!"
Промелькнувшая волна страха за свое благополучие заставила Форель чуть съежиться. Что случилось там, на границе, отчего Выдру грозились наказать  аж всем племенем? Что, если Рогоз и Выдра и вовсе водили Форель все это время за нос? Это ему еще предстоит узнать. Если, конечно, сможет. Если Выдра останется в племени, если Рогоз выживет. А черный выглядел действительно плохо.
"В твоих лапах - вся власть над племенем. А ты отдаешь Крестовника и Выдру соплеменникам?"
Обе стороны были хороши, да. Воители - неумением соблюдать субординацию. Власть имущие - неумением справляться с такой толпой.

Отредактировано Форель (18.01.2020 03:15:06)

Ученица с огромным интересом посмотрела на Сивую со Змейкой. Целительница пыталась объяснить, похоже, методы первой помощи котенку. Со стороны рыжей раздался тихий смешок, нет, ни капли не насмешливый, ученица по-доброму и с толикой юмора отнеслась к этой ситуации. Единственное, удручало все то, что неизвестно, в каком состоянии вернуться все. Но сейчас ученица старалась не думать о плохом, а лишь тратить ресурсы поступательно, она будет реагировать на все по мере поступления проблем.
Стоило Сивой отрапортовать ей, куда складывать мох, как рыжая выпрямилась в стойку и быстро кивнула. Не медля, она тут же отошла к точке, что ей была указана, и быстро положила кучку мха. Вроде бы его было много, кучка ей доставала до запястного сустава, но только в высоту. Этого слишком мало, - мысленно посетовала ученица и скрылась из палатки Сивой, выскочив на поляну.
Все так усиленно трудились, действовали, как слаженная команда. Это очень радовало кошку. И даже несмотря на стычки, ощущалось, что они были едины одной целью, одним духом и одними чувствами. Она уже хотела пойти помогать Щукатой и Подберезке, как... Какой знакомый голосок, - рыжая нахмурилась и вслушалась. Кажется, это была Тростинка. У нее как камень с души упал, вернулась! И судя по голоску, с ней все было в порядке. Но чтобы убедиться окончательно, рыжая прошла по поляне и заглянула за угол палатки. Да, это была она, целехонькая и невредимая, да еще и огромным клубком чего-то. Рыжая удивленно хмыкнула. В своем духе, опять что-то учудила. Зря только беспокоилась! Рыжая подошла ближе.
- Тростинка, вернулась! Рада, что с тобой все в порядке, - радостно махнула хвостом Рыжинка в качестве приветствия, - Что это у тебя?
Рыжая обнюхала творение подруги, угадывая мох под этим липким снегом. Это же надо было догадаться скатать мох и облепить его снегом! Да еще и так много!
- Мох, - рыжая констатировала факт, а потом быстро попыталась переключить подругу на другую тему, видя, что Щукатая кажется уже на взводе окончательно, - Слушай, он нам как раз очень нужен, пойдем-ка, откатим твое творение к Сивой.
То, что она перебила Щукатую, не остановило последнюю. Но хотя бы возможно это не перейдет в ссору, ведь у Тростинки была возможность переключить внимание на другое. На резкие слова черно-белой ученицы рыжая только фыркнула и закатила глаза, показывая отношение свое к реакции оруженосца. Неужели не понятно, что нельзя так сообщать новости. Хотя и Щукатую можно было понять, но резкость Рыжинке очень не понравилась.
Благо, что воители вернулись, и черно-белая обратила внимание уже на них. Рыжая вслушалась в голоса. То, что они так голосили, значило одно - все не так плохо! Но вот разве они еще не выпустили пар? Рыжинка хотела отстраниться от шума конфликта, поэтому быстро пошла к принесенному мху подруги, уже головой упершись в него, чтобы начать катить в сторону целительницы, как...
Определитесь уже, хотите вы мстить за оскорбления, наносимые Речному племени, или же предпочтёте путь всеобщего мира, - фраза Птицы повторилась в голове еще несколько раз. Ученица подняла голову, навострив уши и удивленно похлопав глазами. Она знала о том, что в последнее время все не могут найти общий язык, поэтому просто держалась в стороне и слушала. Взрослые могут лучше разобраться, что и как делать, ей не было резона в это лезть. Но неужели мнения настолько разнятся? Хотим ли мы мстить или мирно жить? Рыжинка нахмурилась, действительно, задумываясь, а чего бы ей хотелось самой. Она прислушалась к себе, понимая, что последнее ей импонирует больше. Вот только ей не хотелось, чтобы ее племя ни во что не ставили! Но мстить... разве следует опускаться до такого мерзкого состояния?
Рыжая махнула головой, понимая, что слишком уж долго она стоит в таком непонятном положении. Голос Змейки и Сивой отрезвил. Она об этом еще подумает, на досуге, а сейчас. Ткнув Тростинку в бок, она кивком указала на мох.
- Давай помогу докатить, - предложила она подруге. Сначала дело, потом она уж точно ее разговорит, ведь все же ее, действительно, волновало, до чего там додумалась Тростинка, пока отсутствовала.

Ручей почувствовала, как десятки пар глаз обратились на нее, и… не нашла в них участия. Не нашла понимания.
Или желания понимания. Удивительно, но одна, похоже, Созвездие слушала её, несмотря на обуревающие пятнистую эмоции.
Что ж, за это Ручей её уважала.

Взгляд коснулся Карпозуба. Он говорил спокойно, но рьяно.
- Незадолго до битвы ты сам, стоя на этом же самом месте, - кошка качнула хвостом, припоминая самцу его вспыльчивый поступок, - жаждал мести. Твой пыл и готовность защитить племя побудили меня включить тебя в отряд на границы Ветра.
Тихий голос кота раздался рядом, и серая чуть склонила голову, вслушиваясь в негромкий голос черного.
— Созвездие тебе не враг. Подумай об этом. Прошу тебя не только как воин глашатая, а еще и как знакомый, как сын Бурана, если для тебя это будет хоть что-нибудь да значить.
- Много значит, и ты знаешь об этом. Никогда я не называла Созвездие врагом. Но лучше я выскажу горькую правду - к звездоцапу, ладно, - мнение, - поправила себя кошка, раздраженно хлестнув хвостом, - чем выслушать то, что было на границе, от всех ветряных разом. У самого-то, не шевельнулось? - спокойно, с ноткой искреннего участия в конце спросила Ручей, отстраняясь.

Созвездие. Шипела, разошлась - ожидаемо. Даже хорошо.
Я бы сказала, наконец-то. Ручей подняла уверенный взгляд на лидершу.
— Ты уверяла, что только так мы сможем защититься, однако именно это послужило началом тому, что произошло.
- Не нужно винить только меня, Созвездие. Ты всегда могла послушать мое мнение и решить по-своему. Не нужно так, - с нажимом мяукнула ей глашатая. Упоминание погибшего возлюбленного больно кольнуло, и Ручей, услышав ее просьбу, наклонилась ниже.
Сказала то, что накипело. Что хотела кричать перед племенем, но сказала ей.
Как предводительнице, как подруге.
- Не надо. Про Бурана, - сдерживая дрожь в голосе, тихо рыкнула кошка. - У меня как у воительницы хватило совести не просить тебя отправлять отряд на его поиски. Но как твоя подруга я всё не могу забыть об этом, - отстраняясь, Ручей долго смотрела в глаза пятнистой.
Как бы ты поступила, пропади Карпозуб?
Знаешь ведь, как…

Но Ручей не сказала ни слова. Не просила отряд. Не просила возглавить поиски и оставить племя даже без временного глашатая.
Давила себя, но не просила подвергать племя такой опасности. Но, конечно, кому это важно?

Разошлась Птица. Присоединился Лебедь. Ручей смотрела на них и молчала, не зная, как собрать слова так, чтобы они поняли мотивы речной кошки. Поняли ее страхи от того, каким растет молодняк.

Неужели вы правда?..

- Все кричат о том, что Реке нужна сильная лапа, — Желудь махнул хвостом в сторону глашатай, — Вот она. Наслаждайтесь.
Ручей вздрогнула, обернулась на Желудя. Выпрямилась, расправляя плечи, примеряя на разгневанную кошку бесстрастный облик глашатая.
Успокоила вьющийся змеей хвост.
- Это ни к чему, - рыкнула кошка, чувствуя, как свернулся узел в желудке. Желудь понимал ее, слышал, но никто ему не поверит.
Что бы ни было, они додумают. Как им удобно.
А потом, прежде, чем Крестовник успел сказать хоть слово, черной гадюкой перед ним выступила Черника, защищая своего возлюбленного и пыща ядом. Черника, рьяная, перспективная, молодая кошка, к которой Ручей так пыталась достучаться, орала на всю поляну даже похлеще, чем обруганная ею глашатая, и серая, пребывая в состоянии легкого шока, изумленно подняла брови.
Даже улыбнулась, выдавив смешок, с того, как завелась юная воительница.
Взгляд синих глаз коснулся Созвездие через макушку тощей кошки.

«Видишь? Не за соплеменников. За Крестовника. И так будет всегда.
Видишь, кого воспитало Речное племя?»

- Я не стояла, Черника. Я вмешалась. Напряги память, вспомни. Как ты не послушала меня, ворвалась в эту нелепую драку.

Но куда уж там.

— Своими лапами, говоришь? Ну давай, рискни. Убей нас на глазах у своего племени, глашатая. Тебе ведь можно всё, раз Созвездие дала тебе эту должность.
Ручей качнула хвостом и выпрямилась, прикрывая глаза и со смешком помотав головой.
- «Убей»? - она подняла брови, насмешливо, словно на шкодливого котенка, глянув на Чернику.
- Вот оно, Черника. Лишнее доказательство того, что ты напрочь забыла, что такое Воинский Закон. Воители не убивают. И уж если тебе так претит мой статус, постарайся соблюдать этот Закон настолько, чтобы тебе наконец дали ученика, и у тебя появился хотя бы призрачный шанс занять мое место.

И хватит с нее.

Потому что Чернике, как бы не претило, придется исполнять приказы Ручей. Как старшей. Как глашатая. И если никогда прежде серая не смела тыкать соплеменника носом в должность и так настойчиво напоминать про субординацию - здесь, похоже, придется.  Пусть считают, что она кичится: если это даст хотя бы призрачный шанс на внушение этим лоботрясам азов воинского закона, Ручей будет придерживаться этой стези. Племя должно быть смазанным механизмом, идеально работающим, без выпадающих в истерике и легкомыслии шестерен.

Иначе выжить будет сложно. Иначе племя снова и снова будет возвращаться в такую, как сегодня, проблему.

Угрюмая мысль поселилась в голове, и синеглазка с фырком отвернулась от черной: «Тебе придется исполнять приказы Созвездия, все до единого. И, будь на то воля предков, однажды - мои. И не стать тебе глашатаем с таким рвущимся эгоизмом».

Ручей подняла голову и настойчиво уставилась на Крестовника. Ведь ему, должно быть, есть, что сказать? Что накипело в сердце молодого, эмоционального кота настолько, что оба племени четыре сезона не могли разойтись нормально?
Глашатая исполнила свой долг перед племенем: остро и болезненно подняла проблему, о которой у большинства хватало духу только шептаться да смотреть осуждающе. Теперь Крестовник ответит за развязанную войну, а Ручей, если потребуется - про её завершение.

Ни о чем не жалею.
Только бы Рогоз оклемался и остальные поскорее выздоровели. А так - сделала бы снова.

Он стоял, напряженный, как и все они. Ручей очень, очень хотела услышать его, но слова заставили её помотать головой.
И нас сейчас сравнивали?
Ни за одного любимого я так не просила. Сперва не требовала мести, а после - не просила жертвовать отрядом на его поиски.
А тут...
— Вот единственная кошка в Лесу, которую я люблю.
Серая помотала головой, чувствуя неожиданно спокойное разочарование. Глупый, глупый мальчишка.
- Да любите вы сколько влезет! - в сердцах воскликнула Ручей, уже не как глашатай, а, неожиданно, словно мать, с тоской глядящая на эмоционального, запутавшегося несозревшего юнца.
- У вас есть племя. Целое племя, а не вы двое. Ваш эгоизм погубит вас и всех ваших сородичей, - выступая на лапу вперед, Ручей обвиняла с пылом, но не с той злобой, которая кипела в ней изначально. Она стучалась в словно запертое сознание крапчатого кота, который, похоже, только сейчас смог излить племени все, как есть, подчистую.
И про смерть Львинозвезда...
- Я хоронила его. Этими лапами, - глухо, утробно выдала кошка, чувствуя, как сохнет горло, - я была там, Крестовник, я была рядом, когда его... тело еще не остыло. Не думай, что боль утраты коснулась только тебя. В этом, Крестовник, ты ошибся с самого начала, - она, моргнув, выпрямилась из напряженной позы.
- А что до Выдры и Рогоза, - сквозь зубы рыкнула кошка, отведя уши назад и взглянув на Созвездие, а после - снова на крапчатого кота.
- Пусть выкарабкаются, для начала. Ты, думаю, уже не станешь сомневаться, что им тоже достанется? - поднимая брови, фыркнула Ручей, красноречиво поднимая брови. Хватит полумер. И как удивляли эти двое: такие похожие, и все же... в Чернике зрела злоба, в Крестовнике - юношеская обида, обостренное чувство несправедливости.

Вмешался и Форель. Он с таким пылом налетел на сестру, что его горячность заставила кошку сощурить глаза от любопытства и настороженности: она помнила, что драку с Черникой развязал именно Форель, и, похоже, что-то из этого кот вынес. Помнил о субординации. Более того: он напоминал об этом своей влюбленной, словно мартовская кошка, сестре, метнувшейся защищать любимого вперед всего, что касается воителя и воинского закона.

— А ты, Черника, — вместе с Форелью на черную кошку посмотрела и глашатая, — Совсем прогнила со своим горячо обожаемым Крестовником. Видела бы тебя Туманница, пустоголовая ты морда, — Форель фыркнул в усы, -  Тебе самой от себя не мерзко, нет? Надеюсь вас вместе с Крестовником выгонят взашей с Речного племени. Таким как вы не место в племенах.

Передернув плечами, Ручей отвернулась. Форель говорил пылко, и, похоже, степенность и рассудительность скоро станет в Речном племени чем-то вроде выдающейся черты, так уж разгорячилась добрая половина племени напару с ее верхушкой.

Мы что-нибудь придумаем.

Обменявшись тяжелым, многозначительным взглядом с предводительницей и пообещав себе обсудить с ней эту ситуацию наедине, чтобы, наконец, решить, что делать с молодняком, серая пошла к раненым. Смешавшись в группе окровавленных котов, Ручей то с одним, то с другим перемолвилась словечком, медленно зализывая раны, пока Сивая нашла время и для нее.

— Полуночник что-то с ним сделал... — рядом раздался голос Лебедя, и серая подошла к товарищу, склонившись над Рогозом вместе с белым котом. — Говорил Дроколапу что-то про календулу и кровь-ягоды. Помог. Теперь вы помогайте. А я... попозже зайду.

- Да, - подтверждая слова Лебедя, мяукнула Ручей, присев рядом, - он, я думаю, помог ему. Неожиданно, - признала кошка, неуютно поежившись. Все случившееся… спорно.

Дождавшись минутки у Сивой, глашатая послушно подставила морду. Травы целительницы саднили, и Ручей слегка сморщила переносицу.

— Я рада видеть тебя живой, — от души потеревшись щекой о щеку Сивой, кошка слабо улыбнулась: после драки не осталось сил физических, после стычки в лагере - душевных. — Тебе придется остаться в моей палатке хотя бы на пару дней, пока твои раны не затянутся получше. И там мы сможем нормально поговорить об этом всем.

- Как скажешь, - и это будет славно. Ручей было, о чем подумать.
И о чем поговорить с Выдрой и Рогозом, которые, судя по всему, останутся там подольше.

— Если увидите паутину, то тоже ее собирайте, Сивой она понадобиться.
Громкий голос Рыжинки заставил старшего оруженосца на секунду остановиться и загорлопанить:
- Понял! Слышала, - обращался он уже к Щукатой, - паутину тоже. Как думаешь, много раненых придет? - прочистив горло, мяукнул юнец, с силой отрывая кусочки мха от березы. Скудноватые, конечно, но у них не было времени и, тем более, разрешения идти в места, где мох растет погуще. Да и зачем? Подстилки самые здоровские - из камыша, это всем известно.
— Да ладно уже тебе, — двуцветная дочь Ручей и Бурана боднула его в бок, и самец посмотрел на нее сверху вниз, залихвацки улыбнувшись, — Не скрывай, что боишься меня потерять.
Но он лишь хохотнул, подстрекаемый боевым настроем Щукатой. А она, оказывается, та еще... щучка! Зубастая.
Где-то раздался треск. Буро-белый замер, заворочав ушами: неужели отряд? Враги?
— Да не, смотри, —вдруг заметила пятнистая, — Вон, к нам шустрит родная.
Кот напрягся, все еще не отлипая когтями от дерева, как вдруг на них выскочила Тростинка. Живая и невредимая, и очень уж перевозбужденная.
— Ёлки-иголки! — кинулась к ним серенькая, поднимая ворох снежной пыли. Буро-белый чихнул, состроив недовольную, почти строгую гримасу: кто-то же должен был отчитать ее за прогулы. И Рыжинка к ним подбежала тут как тут, собирая их в целый отряд оруженосцев.
— Это всё из-за меня! Это я виновата, простите!
- А? - поднял одну бровь Подберезка, переглянувшись с Щукатой.
- Убежала по глупости из лагеря, а вам за меня теперь приходится мох на подстилки в детскую собирать... Простите! Я правда не хотела, чтобы так получилось!
- А, тихо, не вопи! - хохотнул ученик, отлипая от дерева вместе с несколькими кусочками мха.
- У нас война началась. Мы мох собираем для Сивой, вдруг для раненых пригодится. Созвездие увела целый отряд на переговоры, а потом прибежала Медведица за подмогой, - Подберезка храбрился как мог, тем более - перед девчонками, но внутри собирался неприятный узел из комка нервов. Он пытался говорить почти беззаботно, с воинским пылом, но...
... как они там?
Шум. Гомон. Крики. Навострившись, буро-белый почти позабыл про мох, хвостом подзывая подруг ближе туда, где вернулись коты. Раненые. В кровищи. Выдру и Рогоза и вовсе волокли без сознания. Желтые глаза сразу нашли массивную фигуру белого воителя: Лебедь был ранен, но цел.
А потооооом что началось! Ручей разошлась так, что Подберезка присвистнул:
- Это что ж у них там такое было?
Воители высказывались, кричали, спорили, и все достигло пика, когда черная воительница, Черника, заорала на глашатая. Подберезка вскинул брови и поджал уши, переглядываясь с девчонками.
— Что думаете?
- Думаю, что у Черники с Крестовником проблемы, - протянул кот, чувствуя, как дрожат лапы. Перед девчонками надо было сидеть смирно, гордо, но он, совершенно не понимая, что происходит, рассеяно бегал глазами.
- Зато, кажется, все живы, - переговариваясь с Щучкой, Тростинкой и Рыжинкой, добавил оруженосец. Соваться в перепалки старших, а тем более - верхушки племени, совершенно не хотелось, и малец, подзывая хвостом подруг, подхватил набранный мох. Бочком, обходя ругающихся по полукругу, он подошел к палатке Сивой, но, конечно, интересовал его в первую очередь Лебедь.
- Ты цел! - подняв хвост трубой, засеменил к наставнику оруженосец, с восторгом глядя на боевые ранения воителя.
- Расскажи, расскажи, ты всех там уделал, да? - понижая голос, по-секрету заливался ученик.

— Ты же знаешь, что Сивая выбрала в ученики Змейку?
Ласка удивлённо хмыкнула, всё с той же сосредоточенностью разгребая лапками снег, а затем принимаясь отрывать мох от старых корней дерева.
- Нет, дорогая, как-то это пролетело мимо моих ушей, - королева улыбнулась. - Совсем уже не знаю новостей, сидя в детской с котятами.
Но, кажется, Лепестинка совсем была не в настроении шутить. И говорила она о Змейке без какой-либо радости за младшего товарища. "Ну, конечно, она и сама, наверное, мечтала стать целительницей. Столько крутилась подле Сивой, хвостиком за ней ходила даже после посвящения в оруженосцы...".
— Разве Звездное племя не должно прислушиваться к искренним желаниям своих детей?
Ласка печально выдохнула и, оставив злосчастный мох, шагнула в Лепестинке. Здесь, в лесу наедине она могла позволить себе нежность по отношению к дочери. Кошка положила голову на плечо ученице и тихо замурлыкала. Как всегда слова поддержки сами собой рождались в её голове, таким сильным было желание успокоить мятущуюся душу дочери.
- Предки многое знают, Лепестинка. И правда могут разглядеть в котах то, о чём они никогда и не помыслили бы. Возможно, Звёзды уготовили тебе другой путь. Но, - Ласка подняла голову, заглядывая в зелёные глаза, - они не диктуют тебе, как жить. Ты можешь взять и доказать всем, что способна на много-много большее, чем решила судьба. Не вздумай опускать лапы. Если существует что-то, действительно важное для тебя, ты можешь и должна двигаться дальше. Иначе зачем ещё жить?
Ласка аккуратно коснулась носом лба Лепестинки. Она бы не смогла смотреть, как мучается дочь без возможности связать свою жизнь с целительством. Но что она могла бы сделать? Сивая уже выбрала себе ученика. "Возможно, Лепестинка может стать просто помощницей. Воительницей, которая знает несколько трав и умеет накладывать паутину на раны. Если она сумеет совмещать обучение у Ручей и у Сивой, разве будет от этого вред?". Хотелось бы верить, что Лепестинка будет счастлива.
— Кажется, Плющевик решил воссоединиться с тобой. Только не похоже, что ты сильно этому рада.
- М? - Ласка растерялась и опустила взгляд. - Я? Я рада, что он признал свою вину перед детьми. И я понимаю, ему было трудно.
С каждым словом миловидное личико королевы мрачнело всё больше.
- Я не знаю, Лепестинка, - наконец кошка устало выдохнула и закрыла глаза. - Я не знаю, почему я не рада. Я, правда, очень хочу радоваться его возвращению, но... не могу. Всё это не идёт у меня из головы...
Ласка резко замолчала, поняв, что едва не взболтнула лишнего. Какими бы доверительными ни были отношения между матерью и дочерью, как бы легко Ласке не становилось от того, что она наконец может рассказать о сомнениях близкой душе, кое-что должно остаться тайной.
Спасением от неловких вопросов, да и вообще обоснованием этой неловкой паузы стал шум в глубине леса. Голоса, тяжёлое дыхание, шаги.
- Вернулись, Лепестинка, - у Ласки перехватило дыхание. - Вернулись!
Наспех подобрав тот несчастный мох, что удалось собрать за короткую вылазку, королева бросилась обратно к лагерю. Запах крови почти сразу ударил в нос. Пятнистая поморщилась, чувствуя, как скрутило живот, но шага не сбавила. Когда обе кошки достигли лагеря, на поляне уже поднялся шум, крики, кто-то кого-то обвинял, но Ласка упорно выискивала глазами одного только белоснежного воителя.
"Только бы вернулся. Только бы был в сознании, на лапах. Пожалуйста". Землю как будто вышибло из-под лап, когда взгляд наткнулся на Лебедя, отдыхавшего возле палатки старейшин. Ласка мысленно поблагодарила Звёздное племя за милосердие и медленно двинулась к другу, едва не роняя мох на ходу. Сдерживать себя от стремительных прыжков к нему было сложно, но королеве удалось. Сделав крюк и оставив возле палатки Сивой набранный мох, кошка приблизилась к Лебедю и несколько секунд только молча глядела на него, не веря глазам.
- Живой, - наконец королева улыбнулась. Лапы задрожали, и она опустилась на землю рядом с белоснежным воителем. Настолько близко, насколько позволяли приличия. - Ты... вернулся.
Тут же подлетел Подберёзка с вопросами, давая матери шанс спрятать глаза от Лебедя и наконец сделать вдох. "Предки милосердные, почему я снова ныряю в этот омут?".