Он чувствовал, как вместе с подходящим племенем в лагерь проникают и чужеродные, неосмысленные им, Крысолапом, нити вражды. Он чувствовал негодование, исходящее от шкур соплеменников, чувствовал злость, непонимание. Растерянность. Скрывшаяся во время Совета луна – к несчастью. Так говорила мать. Что-то конкретное про данное выражение Крысолап не узнавал – не хотел. Ему и без знаний о несчастьях жилось хорошо. Но все же, где-то на подкорке головного мозга, информация сохранилась и всплыла как раз тогда, когда это было нужно. Сейчас.
Он осматривал племя, а сам сжимал зубы что есть мочи – нельзя открывать рот. Глупые вопросы породят за собой массу неприятностей, да таких, какие Крысолапу и не снились. Он не видел племя по-настоящему озлобленным и не хотел видеть как минимум еще несколько лун. Он чувствовал племя и не хотел цеплять общее настроение – тем не менее цеплял. На его шкуре, в его кривой улыбке, в хитром взгляде – везде чувствовалась какая-то безысходность и непонимание. Советы – это же всегда здорово, так? Почему же сейчас все прошло не очень хорошо. И почему, лисий помет, они вернулись на порядок раньше?
Исходя из слов Кометы, ученик что-то понял, прижал уши к голове да оскалился – недовольно улыбнулся. Усиливать наблюдение за границами и лагерем. Провокация соседей. Война.
«Война?»
Крысолап неопределенно повел ушами и взглянул на Полумесяца, будто мимолетно попросил поддержки и объяснения. Точно также черношкурый делал, когда рядом стоял Волчеягодник. Но сейчас его не было рядом, а вопросы в голове съедали оруженосца изнутри, заставляя нервно дергаться и шумно вдыхать носом воздух, точно он простудился в преддверии холодного сезона.
Он пытался выловить единый голос из полушепота племени, но не мог сосредоточиться ни на чем – слишком расслабился, слишком устал, слишком подвергся теплой атмосфере. Сдался, слушая приятный голос Полыни и глядя в голубые глаза Полумесяца. Крысолап потерялся в четырёх соснах своего разума, не нашел дорогу в родную палатку. И злился, очень сильно злился от того, что не понимал происходящего. Потому что его не было там, на Совете, среди остальных.
- Я могу оплатить любую информацию, если она меня интересует, – запоздало ответил он, взглянув на Полынь: - Что захочешь – всё принесу, найду, раздобуду.
«Убью?»
Тяжелая мысль, точно под стать общему настроению, ударила жирной тушей по голове. Крысолап аж поперхнулся и закашлялся. А про себя отметил, что ему ну вот точно надо будет заглянуть к Саламандре и попросить какое-нибудь средство от того, чтобы гнать взашей глупости из головы. Бывают же травы, помогающие прогнать глупость? Лекарство должно быть от всего.
Оруженосец выловил взглядом Волчеягодника, поднял кончик хвоста в приветственном жесте, но оступился, заметив, что наставник даже не смотрит на него – уходит из лагеря на пару с Муравьиным. Ревность захлестнула Крысолапа волной, что тот аж начал скрипеть зубами от негодования и вздымать шерсть на загривке. Как так? Он ждал. Ждал как верный Крысолап, а получил по итогу полнейшее ничего.
«Ну и пожалуйста. Ну и иди. Ну и не держу»
Детская обида была такой глупой, и Крысолап не мог даже объяснить, к кому именно проснулись ревностные чувства: к Муравьиному, с которым черный давненько нашел общий язык, или к наставнику, за луны обучения с которым появилась некая таинственная связь. Та самая, которую Крысолап не в силах объяснить даже себе.
К счастью, Крысолап вовремя вспомнил о словах Полумесяца, неловко улыбнулся и взмахнул хвостом:
- Для меня вы все уже слишком взрослые – видели то, чего не видел я, да и шесть сезонов – это приличный срок. А Волчеягодник, ну, я, наверное, просто не всегда понимаю его. Он то всеми силами пытается сконцентрировать моё внимание на себе, то вот... Вот так вот поступает. Ну куда он, Полумесяц, ты видел? Он даже не взглянул на меня, а я перед Советом даже не пытался нанизывать на его шерсть колючки и обмазывать в жабьей слизи. Я ничего не делал.
«И именно поэтому он прошел мимо»
- Ладно, племя вернулось домой, а это значит, что пора отдыхать. Добрых снов и мягких подстилок, - и ушел в палатку, даже не оборачиваясь на остальных. Его интересовали события проходящей ночи, но, тем не менее, Крысолап был слишком гордым и слишком упрямым, чтобы сидеть и ждать, когда ему что-то перепадет, и информация польется рекой изо всех уголков поляны. Завтра Волчеягодник обязательно расскажет ему о том, что случилось. А не расскажет – Крысолап сам все узнает, вместе с тем, куда же уходил его наставник вместе с чужим оруженосцем.
«Волчеягодник будет тренировать только меня. Еще как минимум несколько лун, если меня выпустят из оруженосцев»
Он недовольно плюхнулся на хвойную подстилку, выпустил когти и слегка подрал ее, недовольно шипя. Но только тихо, конечно – не хотел никого будить и выслушивать недовольство. Мини-истерика, впрочем, прошла довольно быстро. После очередной попытки сделать и без того мягкую подстилку мягче, кот развалился и сразу окунулся в теплые объятия сна – туда, где его никто не побеспокоит.
Крысолап не видел снов. Он видел темноту перед собой, видел ее достаточно длительное время. Он слышал чужие голоса, но не мог разобрать ни слова – ощущение, будто уши заткнули шишками или болотной грязью. Ещё он несколько раз зарывался в хвою носом и зубами, прикусывал иголочки и отплевывался ими, постанывая во сне. Но всё это ничто перед ураганом, влетевшим в палатку и пробудившим черношкурого одним только словом.
- Доброе утречко, Крысолап, - единственное, что он услышал перед тем, как разлепить глаза. А это далось, между прочим, очень тяжело – туда словно засыпали огромную гору пыли. Может быть, Крысолап лунатил, и во сне сражался с кем-то, кто воспользовался грязным методом и метнул пыль в глаза? Вроде нет – тело не болит. Хотя, нет, погодите – болит. Но болит не от сражений, а от того, что его бесцеремонно вытянули из теплой палатки на морозный воздух, взъерошили шерсть на голове, а затем воткнули прямо в кучу с дивнопахнущей дичью. Ну, или не слишком дивнопахнущей, но вот эта жабья лапка попала точно в нос Крысолапу, из-за чего кот хватил её за конечность, вынырнул из кучи с дичью и сонно чихнул разок-другой. Сколько он вот так наслаждался ароматами – кот не понимал. Он вообще не сразу понял, как оказался в мертвых тушах животных и стал потихоньку воссоздавать картину.
«Доброе утро, патруль, непатрулируемое... Что?»
И с жабой в зубах кот повернулся на Волчеягодника, который, по всей видимости, пытался пообщаться с Ивушкой. С непривычно грустной растерявшейся Ивушкой. Крысолап тотчас насторожился и припустился ближе к наставнику и ученице целителя, передвигаясь сонными перебежками. Он даже умудрился запнуться о собственную лапу и чуть не упасть, но удержался на оставшихся трех и все же достиг точки назначения. А там опустил «честно пойманную добычу» и быстро-быстро закивал на слова Волчеягодника. Будто бы слышал их.
Но нет, он не слышал – был на тот момент слишком уж далеко. Однако наверняка его наставник сказал что-то хорошее.
- Всё-всё обязательно будет так, как вот он сказал, ага!