Ему хочется знать и быть абсолютно уверенным в том несомненно важном и неоспоримом факте, что его сын, его единственный мальчишка в обоих помётах истинно чистокровных котят, его единственный наследник водится и общается только с достойными и заслуживающими того своей историей или поведением соплеменниками, даже если те изначально могут быть чуть старше самого малыша, а потому новость о близких взаимоотношениях с одним из чуть ли не очередных сиротушек из семейства Соцветие не вызывает у белогривого ничего, кроме недовольного напряжения. Жизнь, конечно же, и самому коту, однажды, много-много лун назад родившемуся в приличной семье статных и уважаемых в племени Теней воителей и некоторое время, несколько сменяющих друг друга сезонов росшему одному и одному получающему всё родительское внимание и всю их любовь, вполне доходчиво продемонстрировала то, что даже у хороших и обладающих репутацией и честью самца с самкой может вдруг родиться некий уродец, коим он считал своего младшего брата Коростеля, и всё же... Задумчивый взгляд соскальзывает с внимательного созерцания входа в палатку оруженосцев и следом неспешно мажет по всей главной поляне с привычным раскосым жёлтым глазам высокомерием и тут же блещущей безразличностью, в последний миг перед возвращением к отозвавшемуся откуда-то снизу светлошкурому котёнку невольно цепляясь за мелькнувшую в ежевичном лазе буро-рыжеватую шерсть и молчаливо усмехаясь в практически прозрачные, длинные усы.

И всё же они обязательно возвратятся ко всему этому разговору чуть позже, как только закончат обсуждать более насущные и имеющие определённый больший в данный момент вес вещи и хранящиеся в котячьей черепной коробке знания, которыми малыш столь активно делится со своим отцом и на которые так выжидательно жаждет получить хотя бы какую-нибудь малейшую реакцию; с недовольством, разве что, хмурятся почти незаметные и неразличимые на фоне общего цвета густой шкуры брови от словесного упоминания их родства. Как ты будешь взаимодействовать со своим наставником и учиться у него хотя бы чему-то, если не можешь запомнить и той информации, которую я сказал тебе буквально только что? Лениво и неохотно покачивается лобастая голова в такт звучащему негромко, со сквозящей в писклявом детском голосочке неуверенностью и лёгким оттенкам сомнения, ответу, пока в белоснежной голове старшего воителя каждое из прозвучавших слов педантично укладывается в определённом порядке и терпеливо выжидает какой-либо рациональной оценки о том, насколько правильно высказывается будущий оруженосец и правильному ли обучает его мать в моменты, когда отец либо выполняет свой прямой долг перед племенем, либо когда уделяет своё внимание собственному почти достигшеиу возраста следующего посвящения оруженосцу. Мимолётная мысль о том, что в четыре луны котёнок неизбежно должен знать чуть больше и говорить в несколько раз увереннее неприятным уколом раздражения отзывается в душе у сумрачного.

— Неплохо. Если хочешь, я могу рассказать тебе подробнее о той добычи, на которую обычно охотятся наши с тобой соплеменники, — незатейливо поведя треугольным ухом и протяжно выдохнув скопившийся в лёгких воздух, негромко произносит Вяз. — И в чём же заключается его хорошесть? Чем Зарелап отличается от своих братьев и сестёр, от Лоселапа, от Невидимочки и Туманушки? Я ещё раз у тебя спрашиваю, почему ты подружился именно с ним?

И всё-таки Туману очень повезло — даже не смотря на то, что его собственный отец теперь приходился ему самому не только родственником, но и наставником, Валун от этого не стал налаживать контакт с сыном. Более того — Туман действительно в свой первый день в статусе оруженосца отправился прямиком в палатку оруженосцев, затратив короткое время на то, чтобы сделать себе укромное, уютное гнёздышко где-то в самом дальнем углу палатки оруженосцев. Первая вылазка за пределы лагеря была совершена им в гордом одиночестве, и не то чтобы это как-то подорвало его дух — совершенно не являлось трудностью отыскать по запаху заросшее целыми пластами мха дерево, даже далеко отходить от изгороди не пришлось. Туман лелеял в душе свой будущий отличный сон в пустой палатке, уши на голове стояли торчком на случай, если Валун всё-таки резко решит вспомнить о первых тренировках и чрезвычайно утомительных пустых неловких разговоров между отцом и сыном, чтобы скрыться в ближайших кустах от, возможно, в будущем назойливых попыток наладить связь.

Туман проспал в тот день, пожалуй, рекордное количество часов, и ни капли об этом не сожалел, даже, наверное, наоборот — Невидимка так и не принесла своих извинений, с ней Туман не обронился и словом, её видеть Туман пока не слишком хотел, тем более, что скорее всего сестра с новой силой начнёт излюбленную трель про величие и месть, которые, почему-то, идут у неё лапа об лапу. Очевидно, что при первом же тренировочном бое со старшими она ожидаемо проиграет, скорее, неожиданным будет её возможный выигрыш. Туман это понимал кристально чётко — но в Невидимке любой проигрыш взыгрывал пламенным желанием сделать гадость, насыпать колючек в гнездышко, сбросить улей на голову, может, облить мышиной желчью, чтобы в радиусе трёх лисьих хвостов никто даже не подумал бы приближаться. Туман фыркает себе под нос, в очередной из ученических будней прячась чуть в отдали от лагеря, на тихой полянке, где обычно не ступают при патрулях, а сама полянка расположена диаметрально противоположно входу-выходу из лагеря.

Если кто-то и ловил его с вопросами о том, почему он шастает в такое время один и делал ли он вообще хоть что-нибудь — выворачивался как мог. Валун отправил на перерыв, а сам в патруле или на тренировке повредил лапу, идёт к целителю, хотя сам, конечно же, слово за слово увиливал куда-то в тихое место, чтобы там угоститься лакомым кусочком из кучи с дичью. Он не уверен, чем обернётся его беготня от Валуна, ведь, это не может длиться вечно, когда-нибудь он всё-таки попадёт в лапы наставника — либо отец словит его за очередным прохлаждением в излюбленном месте, либо туман попадётся ему сам, когда надоест.

Валуну не надо — не надо и Туману. Пока не надоело — Туман просыпается позже всех в палатке, совершенно наплевать ему на то, кто отправился на Совет или в патруль, проносится мимо ушей вся суета на главной поляне, возвращенцы с патрулей и охоты не трогают его сознание, проигнорировав манящую кучу с добычей, Туман пытается определить, где сегодня ему расположиться — за какой-нибудь из палаток внутри лагеря или же пойти под шум ветра в высоких кронах на ту самую тихую полянку за пределами. Он приглаживает шерсть на груди, оставаясь в раздумьях на пороге палатки оруженосцев, а в голове витает сонная дымка, лениво окутывая мыслительный процесс замедленным восприятием действительности. Всё-таки безделие незаметно, но сказывается на общем состоянии Тумана, но ему кажется, что разбираться с отцом, который, наверняка, подходит к точке своего кипения от беготни от прямых обязанностей, будет более острой проблемой, чем совершенная неподготовленность тела и разомлевшей головы.

>>> хижина лесника
[indent] Таща в зубах курицу и чувствуя, как поднывает расцарапанное плечо, Ветрогон все больше злился. Стоило ли вообще отправляться на эту вылазку, не продумав, что они будут делать, если план треснет по швам? Они могли оставить там не только несколько клоков шерсти, но и свои никому не нужные туши.
[indent] Пробираясь к лагерь, исполин поймал себя на мысли, что совершенно не хочет идти на Совет, однако, вспоминая, что учудил Рассвет в прошлый раз, крепкие лапы и строгий взор там не помешают. Неизвестно, чем решат заняться нынешние оруженосцы, к тому же Ветрогон хотел понаблюдать за Иголкой, которая тоже должна была отправиться к Четырем Деревьям.
[indent] На главной поляне было подозрительно тихо. Воитель догадывался, что Багрянка не станет дожидаться их возвращения и поведет отряд на Совет самостоятельно, но надежда теплилась в душе сварливого воина, так как идти тем же составом в полном молчании ему совершенно не хотелось. Подходить к Комете и обсуждать провальную вылазку тоже не имело смысла. Комета решила не заглядывать в лагерь и поспешить на Совет, хотя Ветрогону показалось, что лучшим решением было бы сначала показаться Иве.
[indent]  Бросив курицу в общую кучу, Ветрогон поискал глазами Иву, которая, вполне вероятно, осталась дожидаться патруль на случай непредвиденных травм и, наконец, найдя ее на краю поляны, поспешил к ней, чтобы сообщить о результатах вылазки.
[indent] - Всё прошло почти нормально, - бросил Ветрогон, не дав целительнице даже рта раскрыть. - На Дурман навалилась цапова сетка и, кажется, придавила ей хвост. Комете тоже досталось, но она не подала виду, решила отправиться сразу на Совет. Мне надо было занести курицу. Идем на Совет? - Больше не спрашивая, а утверждая, бросил Ветрогон напоследок перед тем, как развернуться и уйти из лагеря, махнув Иве хвостом, чтобы долго не засиживалась на поляне.
>>> чд

Отредактировано Ветрогон (20.11.2022 12:10:51)

Разрыв. После Совета и всего-всего

Ты можешь забить голову чем угодно. Ты можешь бежать и спрятаться. Впрочем, все свершившееся рано или поздно все равно тебя застигнет, и вгрызется в лапы своими клыками.
Но пока ты можешь бежать и прятаться.
Пока ты можешь забить голову всем подряд.
Именно так и сделал Рассвет: он старательно избегал всего, что напоминало ему о том, что могло бы поколебать его душевное равновесие и выбросить, вытряхнуть из состояния невесомого спокойствия.
"О как!"
Он мог бы сказать себе, что вообще не верил в возможность того, но жизнь обычно любила с ним играть в шахматы и... обычно побеждала. Конечно, предчувствуя то, он спешил вообще смести все фигуры с доски и объявить себя победителем вне правил. Главное результат, а методы — извольте. По шапке же Рассвету в итоге всегда прилетало знатно.

Палевый воитель просыпается с первыми лучами солнца, выбирается из палатке, и так начинается его новый день. Он медленно перетекает из одного состояния в другое, словно вода из сосуда в сосуд, прячется за смешными разговорами и будничными делами, пока не выталкивает Рассвета на главную поляну лагеря, а оттуда — через палатку оруженосцев, палатку воителей, палатку целителя — к небольшому местечку, скрытому от посторонних глаз, где взгляд зелёных глаз цепляется за дымчато-сизый окрас оруженосца.
Для него эта встреча — неожиданность. Значит, не он один без дела шастает.
— О, Туман, — привычный прищур, полуулыбка-полуусмешка — то, что отражается на морде воина, — Что ты здесь делаешь? Не видел Змеехвоста?
В первую очередь горе-наставник искал, конечно, своего ученика, который будто бы провалился сквозь землю. По крайней мере, в лагере того точно не было. Но вот лежащий перед ним котик явно не спешил разминать лапы, несмотря на достигшее полудня время. Обычно в такой час юные умы, наоборот, стремились чем-то заняться, Туман же выглядел будто бы брошеным.
"Не порядок", — отмечает Рассвет про себя.
— ... или... своего наставника? — звучит уж слишком жирный намек, вместе с ним воин вскидывает бровь.

Туман размыкает челюсти в мощнейшем зевке — так, что слёзная пелена незамедлительно заполняет голубые глаза и грозит вырваться за пределы, он хочет продолжить дремать где-то подальше отсюда, в конце концов, он даже перестал колебаться в своём желании — но жизнь ставит его на место довольно молниесносно, словно разверзающая тёмное небо в шесть крат изогнутая неожиданная молния. С последующим от яркой вспышки среди тёмных туч являет себя и гром — правда, вкрадчивому, со сквозящей полуусмешкой, голосу далеко до громогласности и уже хотя бы за это Туман благодарен.

— Что ты здесь делаешь? Не видел Змеехвоста? — ни на первый, ни на второй, ни даже на третий вопрос Туман категорически, пожалуй, отвечать не хотел, не хотел снова придумывать оправдания или врать, он попал в жизненный цугцванг, потому что даже ежу сейчас понятно, что прямо здесь и сейчас Туман напрямую отлынивает от своих обязанностей, — ... или... своего наставника? — прямое доказательство суждений Тумана не заставляет себя долго ждать и Туман поджимает губы, отрицательно мотая головой, разом отвечая на все поставленные палевым воителем вопросы — не важно, не видел и видеть не хочу.

— Не видел, — подтверждает отрицательный жест хриплым спросонья голосом, отвечая на вскинутую в намёке бровь отсутствующим, будто уже усталым взглядом, хотя сегодня он сделал всего лишь одно простое действие — проснулся. Хоть и не до конца, судя по тому, как отчаянно не хочет выбираться из дремоты его голова.

Жизнь не просто тревожит Тумана вкрадчивыми намёками от палевого воителя — приторным и елейным голоском вклинивается сюда же и вдруг откуда ни возьми взявшаяся сестра и Туман переводит свои бледные глаза на неё, пока Невидимка ласково разливается в своих пояснительных речах. Туман чуть тянет уголки губ в улыбке, чего ещё можно было ожидать от донельзя обидчивой сестры, что даже без повода вцепилась бы гадюкой в абсолютно безынициативного брата в стремлении хоть как-то его растормошить.

— Да я, да я, — он даже не пытается отнекиваться от прямой провокации, прекрасно зная, что это ему ровным счётом ничего не даст, как и бесплотные попытки бегать от Валуна в стремлении избежать его общества, вызывающего глубоко в груди чувство обиды за то, что долгое время почти не появлялся в детской и свалился вдруг как снег на голову, — зря вы меня трогаете, нет смысла, нет смысла... — туманно цитирует сестру, борясь с новым зевком, ему невыносимо лень выдумывать хитрый ответ для потехи Невидимки и он просто приподнимает брови, клоня голову чуть в сторону, к одному из сизых плеч, — А ты что здесь делаешь, сестрица, зачем пришла, мм? Ты разве не должна сейчас доказывать всем, какая ты сильная бравая воительница и блестящая охотница? — растягивает слоги в словах с ленцой, по правде говоря, он даже не знает, является ли до сих пор стремление что-либо кому-либо доказывать для Невидимки первоочерёдной задачей, ведь ему самому, очевидно, это всё до фени, до тех пор, конечно, пока Рассвет не явит миру своё суждение о мягкой перепалке двух учеников, бьющих буклуши прямо у него на виду. Хоть и сам воитель находится сейчас вместе с ими в такое время, в пустующем лагере, где каждый занят чем-то полезным.

[indent] Бледная серая кошка лишь ярче бессовестнее улыбается когда видит мелкую довольную эмоцию на морде Тумана. Это… злит, раздражает, и кошечка даже в такт мыслям чуть стукает хвостом по земле, на мгновение поднимает брови, выражая припечатывающее неудовольствие видеть абсолютную непробиваемость в голубых глазах братца. Когда он её дразнит, то ученица с трудом держит себя в лапах, пыхтит, представляя, как она лапой наносит сокрушительный удар по моське оруженосца, как валит его на землю и кусает куда-то в грудь, чтобы тот опомнился и сиюминутно скрылся заниматься с Валуном. И неважно, что воина сейчас нет рядом, неважно, что драться посреди поляны это плохой тон и прямое наказание. Девчоночка, тем не менее, лишь пыхтит, сдерживаясь, глотая слова, щурится, исподлобья смотрит. Обижается, что он не понимает, не привлекает к себе, не извиняется, не разряжает обстановку, лишь давит и давит, кривляется, извивается, словно совсем чужие.
[indent] «А может так оно и есть? И нет смысла пытаться как-то достучаться?»
[indent] — А ты что здесь делаешь, сестрица, зачем пришла, мм? Ты разве не должна сейчас доказывать всем, какая ты сильная бравая воительница и блестящая охотница?
[indent] Пощёчина болезненная. Голубоглазая улыбается сладко в ответ, не сдерживая вихри раздражения, исходящие из шерсти. В детстве, в борьбе с Лосёнком, крошка научилась кривить рот в ответ на любую боль, на любые высказанные ей неприятные грязные слова. Можно было бы ответить в моменте, что ей не больно, что совсем не страшно и не обидно. Показать, какая сильная, смелая, храбрая, стойкая и самая-самая. Круче Кометы!
[indent] — Так а мне, — сначала голос неуверенно дрожит, но затем приобретает язвительно-сладкую твёрдость, — не нужно ничего доказывать.
[indent] Она хочет было добавить, оправдаться, что Болотница в патруле, что тренировка уже была и рассказать, какой серогривая была успешной, но сдерживает себя, уверяя грустную Невидимочку в душе, что краткого ответа достаточно. Достаточно, чтобы поставить на место. Достаточно, чтобы выглядеть стойкой. С вызовом смотрит на Тумана, только разве что хвост спокоен. Сдерживается.
[indent] — Ну-ну, Туман, а может я хочу, чтобы ты мне доказал, какой ты бравый воитель и блестящий охотник, — мяукает с весёлостью Рассвет, не то защищая Невидимку, не то просто стремясь наконец приделать лапы оруженосца к делу.  Невидимка с благодарностью чуть склоняет голову, с мягкой холодной улыбкой глядя на брата. Держится. Этот приём она подглядела у старших кошек. Он был… красивым. Улыбаться, держать спину и не давать себя смутить, сломать, обидеть. Даже если мордочка пылает жаром и на глубине обидно и неправильно до жути. — А ещё лучше, если вы вместе, — оборачивается к ней воин. Ученица легко кивает, вставая и расправляя лапы. Что ж. Будет возможность и повод навалять Туману.
[indent] Хочется смеяться, насколько это кажется неправильным. Вражда с братом! А скоро, и того гляди, со всем племенем. И куда ей? Уйти в жалкие одиночки? Нет. Невидимка улыбается, довольно смотря на Тумана. «Давай, скажи мне, скажи, что я снова какая-то не такая или делаю что-то не так. И мы посмотрим, чью шкуру будет оттирать Рассвет сегодня на закате».
[indent] — Раз уж вы занимаетесь ничего не деланием, я как воитель забираю вас на совместную тренировку, — уверенно провозглашает воин. Ученица хмыкает, не теряя сладкой неприязни во взгляде. И где научилась? Так строит морду, старается выглядеть взрослой, а всё ещё малышка, даже переигрывает, иногда неуверенно ступает. И всё же… Смотрит по-особенному, с неудовольствием.
[indent] — Да, Болотница, должно быть, будет рада узнать, что ты берёшь её ученицу на ещё одну тренировку. Должно быть, мне и правда не помешают твои уроки, — любезно мяукает песочная с серым, изгибая полосатый хвост. Первой направляется в сторону выхода из лагеря. — Вы идёте?
[indent] А в груди так страшно, так пугливо… и так торжественно, так радостно, что вышло, что получилось. Получилось сказать как надо, показать себя взрослой. Невидимка чуть хихикает, кривит морду в эмоциях, пока никто не видит.

→за Рассветом

Отредактировано Невидимка (17.10.2022 20:41:45)

Старший воитель не сводит хмурого, сосредоточенного взгляда с узкого лаза, ожидая появление ушедшего на вылазку за курами патрулём.
О чём она думала, когда отправлялась туда с остальными?.. - мысленно сетовал сумрачный на Комету, не находя в себе оправданий её поступку. Засиделась в палатке предводителя и заскучала?
Ведь добыча кур на территории двуногих явно было занятием не для предводителя или глашатая, наверняка патруль во главе с Ветрогоном справился бы идеально. Порой их предводительница напоминала ему взбунтовавшуюся девчонку, но вот ставить её в один ряд со своей дочерью - Перечницей - Пересмешнику явно не хотелось.

Но он держал язык за зубами. В конце концов, пусть по его мнению участие Кометы в патруле, а особенно перед грядущим полнолунием, было лишним, это не отменяло того факт, что предводительница имеет право присоединиться к любому из дел, где посчитает нужным своё участие.
Беспрерывные взмахи хвостом выдавали беспокойство иссиня-серого с головой, но Пересмешник на любое предложение соплеменников расслабиться лишь мрачно усмехался.
И вот, Багрянка решилась отправляться на Совет в одиночестве, решив, что предводительница подоспеет к нему как раз из патруля. Воин удивлённо навострил уши, но мигом смекнул, что это единственное разумное решение.

Лишь после их ухода в лагерь наконец вернулись Ветрогон вместе с остальной свитой. Пересмешник, на эту луну оставшийся с остальными воителями сторожить лагерь, поднялся с места и неторопливо, грациозно, подобно суховатой тонкой тени, приблизился к товарищу и к Иве.
— На Дурман навалилась цапова сетка и, кажется, придавила ей хвост. Комете тоже досталось, но она не подала виду, решила отправиться сразу на Совет. Мне надо было занести курицу и... - тот показал плечо целительнице.

- Всё прошло не слишком удачно? - "гений мысли" подал голос, насмешливо улыбнувшись Ветрогону, - Ещё неплохо отделались, бывало и хуже. Я отнесу, - сумрачный подбирает опущенную рядом с патрулём одну из кур, чувствуя ударивший в ноздри сладковатый запах тёплой крови - совсем ещё свежая. - благод-ф-благодарю, племя Теней не забудет ваш поступок, - отплёвываясь от липнувших к языку и носу перьев, похвалил соплеменников Пересмешник.
Ну да, а уж он-то как был благодарен: не придётся очередной день давится полужёсткими жабьими лапками и крысиными хвостами, от которых зубы трещат, сами псины их там вряд ли прокусят. А больше ничего лучше воинам после старейшин и кормящих королев не оставалось.
Надо было отыскать Хорька и предложить мальцу попробовать, а заодно пусть и остальным оруженосцам даст попробовать, такие лакомства все в племени делят между собой.

--> черемуховая роща ( после изгнания лисы )

В глубине души Кедр не был доволен результатом их вылазки. Полосатый надеялся надрать лисице хвост так сильно, чтобы та позабыла дорогу на их земли. Но мать, защищающая своих детей по обыкновению куда яростнее и бесстрашнее, чем обычный загнанный в угол зверь. Тем не менее общий оптимизм не давал воителю омрачать маленькую победу своими предрассудками. В конце - концом лиса ушла не невредимой и прочувствовала силу лесного воинства, оттого и сбежала.

По возвращению ему хотелось лишь двух вещей: крепкого сна и отсутствия черной морды на поляне. Возможно именно из - за того маленького патруля с Багрянкой полосатый и позволил лисе повалить себя с лап. Возможно, из - за всех слов Галки в его голове теперь жужжал рой мух, никак не позволявший расслабится. И чего - это он, в самом деле, так напряжен? В мыслях Кедр успокаивал себя, что он злился на чрезмерную уверенность молодой воительница, злился на то, что она позволяет себе ядовито выражаться в его сторону и даже строить более умный вид. Что - же, посмотрим, как долго она сможет притворяться.

\ \ \ \

Расстраиваться из - за того, что Совет будет пропущен, воин не собирался. Будто важно ему было каждую луну высматривать седые шерстинки в мордах старых знакомых. Ничего в этом лесу не менялось, ровно так - же как и его отношение к соседним племенам. Чешут языком на собраниях, делятся последними новостями, будто перед ними не потенциальные противники, а добрые друзья. Будто бы кто - то из них в один момент не возникнет на границе грозовой тучей и не поставит под опасность все твое племя.

Кедр выходит из палатки тяжелым шагом. Прямо перед входом демонстративно прогибается в стене, похрустывая мощными позвонками. Когти оставляют на притоптанной земле глубокие борозды, он ощущает приятный мороз. Первым делом настоящему, уважающему себя воителю требуется привести шерсть в порядок. Запах лисы будто преследовал его по пятам, как бы он не старался от него избавиться. А может, это разочарование засело в его голове и он никак не мог отпустить этот момент?

Шершавый язык грубо скользил по бурой шерсти, однако вид ухаживающего за собой Кедра вызывал некое успокоение, вселял чувство безмятежности и уверенности. Он был холоден и внимателен, изучал каждую частичку своего тела, намереваясь избавиться от самых мелких кусков мха, что за ночь успели пристать к его телу. Кажется, вскоре стоит поменять подстилку, ведь прежняя уже лежит довольно долго.

Взор зеленых глаз украдкой скользит по поляне, он видит парочку воителей и оруженосцев, обсуждающих что - то. Оно и понятно, ведь помимо отряда Кедра, отправившегося за лисой, параллельно выдвинулся и отряд Кометы. Добыча в лице крупных птиц Двуногих, была хорошей мотивацией, даже если придется подставить под удар собственный зад. Тем не менее, под руководством смольной предводительницы, это задание обречено на успех. Хоть кому - то из племени Кедр мог доверять с особой уверенностью. А может, это был всего лишь самообман, дабы не казаться совсем уже отрешенным от всего происходящего.

Черная шкура молодой воительницы едкой резью мелькнула пред взором бурого. Очередное пробуждение испорчено, вечно Галка подгадывала особые моменты для появления. Воитель предпочел не обращать внимание на ее присутствие в непосредственной близости, сосредоточенно продолжив намывать бока.

Ночные краски медленно накрывали собой Сумрачный лес, принося с собой привычную вечернюю прохладу. Пропущенный Совет расстроил Малинку, как наверняка расстроил бы и любого молодого ученика голодного до межплеменных знакомых и сплетен. Как бы родная Колючка не пыталась успокоить несчастную ученицу грезящую быть у Четырёх Деревьев в полнолунную ночь, та была неугомонна.

Но время, к счастью, шло, а Малинка не привыкла хранить горечь глубоко в душе. Остался лишь лёгкий осадок грусти и случайные мысли о том, каким интересным мог бы быть Совет. Луна убывала, и ученице лишь оставалось мечтать о том, как через месяц ей всё-таки повезёт сходить.

А пока этот месяц будет идти нужно сосредоточить на том, что происходит близ родного лагеря.

Доев свой скудный ужин – «всё-таки Голые Деревья, – решила ученица, – зачем я буду отбирать еду у старейшин и котят?» – Малинка вылизывала серую шёрстку. Краем глаза она наблюдала за котами, снующими по лагерю: ложиться спать без того, чтобы потрепаться языками с кем-то перед этим она не планировала. Ночь, тем временем, всё ещё сгущалась.

Она так и лежала, скучающее проводя языком в десятый раз по одному и тому же боку, пока на глаза ей не попался Углелап. Долго думать не пришлось – он хоть и никогда не был близок с Малинкой, той было о чём с ним поговорить.

Совсем недавно, возвращаясь с тренировки, Малинке посчастливилось увидеть как тот наиаккуратнейшем образом выходил из лагеря: совсем один и оглядываясь чтобы его никто не заметил. Малинка в тот день, конечно же, промолчала, – будет она ввязывать других котов в проблемы, ага! – но сейчас интерес всё-таки взял верх. Медленно поднявшись и хорошенько потянувшись, она направилась в сторону к соплеменнику.

– Э-эй, Углелап, – промурчала она, приближившись к чёрношерстому, – Как у тебя дела?

Отредактировано Малинка (21.12.2022 17:35:00)

[indent] В ученичестве, когда каждый день с раннего утра и до позднего вечера неизбежно занят то патрулями, то охотами, то тренировками и иными занятиями с наставницей, время бежит многим быстрее беззаботных лун в детской. Уже прошло чуть больше луны с того заветного дня, в который юная Стебелёк под десятками взглядов своих соплеменников выходила ближе к Скале Собраний и неуклюже тыкалась в чернявый нос Галки, и даже успело пролететь несколько рассветов с последнего принёсшего слишком много перемен Совета. Порой серогривой кошечке даже невольно кажется, что что-то она обязательно просыпает или каким-то чудесным образом пропускает мимо себя, но после, как и с сегодняшними первыми лучами проклюнувшегося сквозь облака солнца, выбираясь на главную поляну и выстрачаясь со своими друзьями и товарищами, она с улыбкой на мордочке убеждается в обратном.

[indent] Коротко приведя себя в порядок – благо при ежедневном уходе и ежевечерних старательных вылизываниях её шерсть не нуждалась в долгих утренних процедурах, – Стебель в последний раз проходится шершавым языком по светлой грудке и аккуратно поднимается на лапы с закономерной целью отправиться к куче с добычей за каким-нибудь лёгким завтраком-перекусом. Добрый и привычно тёплый взгляд светло-зелёных глаз в последний миг невесомо скользит по всей остальной главной поляне в любопытстве пытаясь выцепить среди нечастых кошачьих силуэтов мордочки таких же не спящих жаворонков, как и сама сумрачная юница, да невольно разыскивая в них чернявую спинку наставницы, но это занятие не увенчивается никаким успехом и так и оставляет серогривую свободной аж до дневного пограничного патруля. Может быть, чуть позже ученице удастся найти себе партнёра для охотничьей вылазки куда-нибудь недалеко от лагеря, но пока можно было расслабиться и спокойно, прямо как в детстве, отдохнуть.

[indent] — Доброе утро, Лоселап! Выбираешь, чем позавтракать? — к тому же, видимо, компания к трапезе отыскалась самостоятельно: Стебель приветливо улыбается соседу по палатке и внимательно всматривается в лежащую перед ними кучу в поисках какой-нибудь худощавой мышки или небольшой змейки.