[indent] — Спасибо... — усталая ученица слабо благодарит. Голубые глаза тепло улыбаются в ответ – в прошлой жизни они могли бы быть подругами. Даже жаль…
[indent] «Всё будет хорошо» — хватает ума не пообещать этого вслух, словно Сажелапка уже успела обвести вокруг когтя младшую ученицу и та теперь хорошо к ней относится. Нет уж!
[indent] Зелёный взгляд благодарности. Невидимка криво усмехается – неужели она настолько ужасная, что не побеспокоилась бы о больной соплеменнице? Впрочем, серая бы и хотела не позаботиться, хотела быть плохой, кривой, неправильной, но в итоге что-то упрямо хорошее и светлое берёт верх. Мысли чуть путаются каскадами раздражения. Ученице жаль, что она проявила заботу, и было бы ещё сильнее жаль, если бы не сделала ничего, напротив. Как угадала, что Сажелапке хочет пить? Быть может, ощутила, что в этой ситуации всегда хотелось бы пить. Быть может, представляла себя на её месте слишком много раз. Правда сейчас уже совершенно не хочет быть израненной в центре равнодушны (недостаточно чувствительных) взрослых. А впрочем, внимание к другой особе всё равно душу рвёт нещадно.
[indent] Приходит Галка – встревоженная, уставшая, переживающая. Или Невидимке хочется так видеть? Серая не знает, только лишь пожимает плечами да вдыхает воздух поглубже в себя, ибо внутри всё горит от злобы и ревности: вряд ли бы кто-то стал бы переживать за неё. Это очевидно. Кошка облизывает губы, наблюдая за страдающей Сажелапкой. Лицо голубоглазой ничего не выражает, не показывает. Но глаза, кажется. прожигают шкуру, добавляют новые раны, давят, режут…
[indent] И жалость, и злоба, и ревность, и обида... Всё вместе. Серая лапа бы наступила на кровоточащую рану, раздавила бы... Нет! Невидимка этого бы не стала делать. Розовый язык бы прошёлся по темной шерсти, попробовал бы утешить, причинить добро. Наверное. Ученицу разрывает от противоречий. Пнула бы, да мышь с ней, с Сажелапкой противной. Устроила тут сцену, бедная...

[indent] — Ты не хочешь поесть?
[indent] Невидимка кивает сразу, отходя в сторону и встречая Углелапа кислым и грустным взглядом. Она бы поделилась переживаниями, да оно все кажется чем-то пустым, неуместным. Вместо этого просто кивает в знак поддержки, пытаясь представить, что чувствует кот. Наверное, это важно, по-своему важно, ведь необходимо, чтобы старший ученик был благодарен и затем помогал в ответ.
[indent] — Ну, хорошо хоть, что жива, — пожав плечами, небрежно мяукает Невидимка, изучая кучу с дичью. Лапой она подцепляет лягушку, перебрасывает в сторону - привередничает. Наконец достаёт мышь, подкидывает когтём в сторону ученика, рассчитывая, что тот поймает или хотя бы продемонстрирует как он выглядит с дохлой тушкой на носу. Впрочем, не время для шуток. — Как ты? Наверное, это тяжело, — замечает серая, пытаясь продемонстрировать сочувствие. Ей и правда не всё равно, но не знает, трогать ли кота или оставить одного. Не хотелось бы, чтобы он её снова отгонял. — Я с тобой… в общем, — добавляет тихо, опуская взволнованный обнажённый взгляд. Хотела бы даже погладить хвостом по плечу, показав, что он точно-точно не один, но не рискует – вдруг отбросит, отойдёт? Как же сложно!

Ромашка смотрел на него какое-то время, прежде чем приткнуться вновь к поджарому бело-серому боку. Вопрос его определённо имел какой-то подтекст, но Стрелокрыл был не в настроении размышлять об этом, всё ещё погружённый в меланхоличную задумчивость общим подавленным настроением на поляне. Возможно, следовало куда-то бежать, что-то делать - он всё ещё ощущал волну разочарования и гнева, выплеснутую на него Углелапом, за раз потерявшим троих сиблингов. Пожалуй, стоит дождаться возвращения Галки с Кедром, послушать, обнаружили ли они что-нибудь, и сменить их в поисках.

Ромашка придерживался той же позиции, так же хорошо, как бывший наставник, скрывая тревогу за привычной легкомысленностью. Не выдержав, воитель горячо зашептал вслух вертящиеся в голове мысли, и Стрелокрыл несколько раз понимающе кивнул, мол, ну да, методы воспитания что надо, без вопросов. При упоминании потайного хода он успокаивающе качнул головой:

- Если бы он узнал об этом не от тебя, то от кого-нибудь другого, - Стрелокрыл и сам не раз наблюдал, как ученики с вызывающе невинным видом околачиваются на краю поляны подле ограды, а затем будто бы незаметно двигают к тайному лазу, столь таинственно переглядываясь, что без смеха не взглянешь. - Это такая большая тайна, что все уважающие себя оруженосцы обязаны её знать.

Ничего плохого в подобных побегах Стрелокрыл не видел - в спокойное время, по крайней мере. Он бы и сейчас не волновался, но не заразиться хоть немного от всеобщей паники было нереально. Это раздражало.

- А вот то, насколько чисто они обставили свой побег, достойно уважения, - в задумчивости прибавил он, покачивая кончиком хвоста. - Должно бы ума хватить и вернуться так же.

...если они хотят вернуться.

Да нет, что за глупости? Конечно хотят!

Верно ведь?

Внезапно подошедшая Таволга отвлекла от мыслей на тему того, чем могли быть недовольны юные оруженосцы настолько, чтобы устроить массовый побег из дома. Молодая воительница зацепилась взглядом сперва за Стрелокрыла, вызвав у него улыбку и приятно отвлекающее от невесёлых мыслей тепло, расползшееся по всему телу. Затем демонстративно обратилась к Ромашке, будто двухцветного воина рядом и вовсе не было. Он фыркнул в усы на упоминание о плохой погоде, но пожалел Таволгу и промолчал. Должно ли это представление вызвать у него ревность или вывести из равновесия, осталось загадкой, да только не успел кот и слова вставить, как девица увлекла Ромашку за собой в патруль.

Неужели он всё-таки перегнул палку там в лисьей норе и запугал её так, что теперь Таволга будет бояться оставаться с ним наедине? Какая досадная потеря. Стрелокрыл вздохнул, повёл затёкшими от долгого сидения плечами и поднялся. Затем опустился на то же место, не найдя повода сходить с него. В куче в дичью должно было что-то остаться, но кусок в горло не лез. Патрули разошлись, и на поляне стало спокойнее. Воитель лёг так, чтобы вход в лагерь оставался в поле зрения, и положил голову на лапы. Ночью поспать не удалось, и этот момент бездействия стоит использовать, чтобы хоть немного подремать. Кто знает, что ждёт впереди?

***

Внимание привлекает вернувшийся в лагерь отряд - мельтешение котов, встревоженные вскрики, плач. Стремглав промчавшаяся мимо Ива - верный признак того, что беда случилась, но она поправима; к мёртвой Комете целительница так не бежала. Багрянка, решительно разгоняющая толпу, чтобы освободить побольше места для кого-то, лежащего на земле. Стрелокрыл снимается с места и прокладывает путь сквозь толпу, без труда проскальзывая меж соплеменниками и едва касаясь их плечами. Взгляд цепляется за ярко-белые пятна на шерсти Зарелапа, голосок которого дрожит и едва не срывается, уши дёргаются в сторону Галки, голос у неё усталый, надтреснутый, совсем не похож на привычную энергичную резкость, исходящую от волевой кошки. Сложить два и два не представляется трудным, вопрос только в том, какой из пропавших оруженосцев лежит на земле. Но и тут ответа ждать приходится считанные секунды, пока Стрелокрыл не добирается до тела, благоразумно обогнув целительницу и предводительницу, явно стремящихся разогнать всех по палаткам, подальше от раненой.

- Глупая, глупая девчонка, - лихорадочно срывается с губ, широко раскрытые глаза щепетильно пробегаются по растрёпанной, слипшейся от  нанесённых целебных мазей шерсти, чернотой своей скрывающей полученные увечья, отмечают с болезненным усилием вздымающийся бок, тусклую зелень помутневших глаз, слепо шарящих кругом.

Изнутри нарастает жгучее желание вонзить во что-то зубы и трепать, трепать, пока шкура не порвётся, а земля не усеется алыми цветами. Например, во что-то, ставшее причиной этих ранений, причиной того, что его ученица едва дышит. Мышеголовая отважная малявка. Стрелокрыл скрипит зубами, сжав челюсти так, что вздулись желваки; в окружении паникующих соплеменников он кажется оплотом спокойствия, если не сказать - абсолютного безразличия. Не вопит и не рвёт на себе шерсть, да и истерично обнимать раненую не рвётся; лишь подёргивание кончика хвоста, да сузившиеся в ниточки росчерки зрачков, да быстрый, бережный поцелуй в чернявую макушку выдают его чувства, наверняка с предельной ясностью прочитанные находящимся рядом Ромашкой - он своего наставника знает, как свои пять когтей. Остальные могут продолжить посыпать его голову пеплом, кляня на равнодушие и безответственность.

Воитель отстраняется, позволяя унести Сажелапку в палатку целителя, провожает её беглым взглядом и оборачивается к Багрянке. Каштановая кошка ловит его взгляд и, видимо, читает в нём нечто такое, что сразу находит для бело-серого работу - отыскать последнюю из беглянок. Стрелокрыл кивает, глядит на Ромашку - в отличие от него, приятель всегда найдёт слова, чтобы с остринкой прокомментировать происходящее. Кот от всей души благодарен предводительнице за то, что не придётся сидеть в лагере, места себе не находить и каждые полчаса с тревогой глядеть в полутьму целительской.

> заброшенное здание <

Отредактировано Стрелокрыл (01.08.2023 10:52:22)

Улыбка на лице Ящерки и легкий блеск в глазах не остался не замеченным Зарелапом, привыкшим наблюдать за малейшими изменениями соплеменницы. И хотя голова его сейчас была забита только Сажелапкой, он краем уха умудрился уловить ободряющие слова воительницы. Чёрно-белый неопределенно качнул головой.
Да, им повезло.
- Я не понимаю, почему она оставила меня, - сбивчиво произносит оруженосец, следя за тем, как тело Сажелапки поднимают и переносят в палатку целителей, где ей сейчас и нужно находиться, - Мы всё договаривались делать вместе.
Где-то рядом буркнул Ягель, Зарелап выдавил вымученную улыбку, подивившись тому, как прибывание рядом с Ивой повлияло на старшего оруженосца. Царапины его, правда, мало волновали.
Ящерка говорит о тренировках, и Зарелап наконец-то переводит взгляд на неё. Отчего-то неожиданно вспоминая, как думал о ней перед сном там, в городе, когда они с Сажелапкой жались друг к дружке, не представляя, что принесет с собой завтрашний день. Почему-то именно их ночной патруль отразился перед погружением в сновидения в его голове как один из счастливейших моментов в жизни, когда они, два сумрачных кота, подобно теням ловко передвигались в ночной тиши, будто оставшись в этом мире вдвоём.
Сын Галки улыбнулся.
- Я буду рад позаниматься с тобой, - кивает в знак благодарности он, не понимая, за какие такие добрые дела предки послали ему Ящерку.
Лучше воительницы в племени, по его мнению, не сыскать, всё в ней было под стать сумрачной грации, всё она вобрала лучшее, чем только могла обладать теневая кошка. - Я в порядке, мне только надо немного отдохнуть… - Зарелап качнул головой, намекая на свой незатейливый внешний вид: растрепанный, весь в пыли и грязи, явно не таким он хотел бы сейчас стоять рядом с Ящеркой.
Он проводил взглядом Ягеля, поспешно покинувших их компанию.
- Мы, должно быть, весь лагерь на уши поставили? - спрашивает, не поворачивая головы.

— Я его обидела?

- Ему лучше смотреть правде в глаза, - отвечает Зарелап, неопределённо дёргая плечами.
Ягельник был хвор и слаб, что сделало его частым посетителем палатки Ивы. Он и сам был таким, ему рассказывали, что только родившись, он едва ли смог дожить до раскрытия глаз. Лишь благодаря их опытной целительнице смерть обошла его стороной. Теневой посмотрел на обеспокоенную Ящерку. - Не переживай, ты ничего плохого не сказала.
Зарелап привык говорить правду, лгать было не в его духе. Именно поэтому и сказал тогда Сажелапке, что её затея обречена на провал. Может… может, она поэтому оставила его? Обиделась ли, сердилась ли. Зарелап хмурится, тяжело вздыхая. Как бы он ни любил сестру, с ней порой было тяжело. Как только очнется - он всыпет ей по самое не балуй. Не хуже наставника.
— Может, хотела уберечь от опасности?

- Глупая, - с нежностью произносит Зарелап, понимая, что всё сказанное Ящеркой больше похоже на правду.
Глупая, маленькая сестра, решила поиграть в самоотверженность, а сделала только хуже. Может, вдвоём они сумели бы противостоять тому чудовищу, которое она встретила в канализации. Или их вдвоём нашли бы Галка с Кедром и вернули бы на место за шкирку в целости и сохранности.
Тем не менее, Зарелап продолжал винить себя, что не предвидел её побега. Думал, хорошо знает её, а оно вот как оказалось…
— Да, все довольно перепугались, особенно после того, что случилось с Кометой.
Оруженосец застыл.
Он только сейчас понял, что в лагере не было видно предводительницы. Всё внутри него перевернулось.
- А что… что с Кометой? - Зарелап поднимается с места и оказывается напротив Ящерки, непонимающе изогнув брови. Тревога в груди затрепыхалась птицей. - Где она?
Со всеми этими событиями он совсем позабыл о Комете, которая наверняка бы не оставила их не достойный оруженосцев племени Теней поступок без внимания.
— А вы... зачем всё это затеяли? Нашли, что искали?
Зарелап покачал головой.
- Нет, нет, - пробормотал чёрно-белый, пробежавшись языком по губам, - Отца. Мы искали отца, - Зарелап вновь повернул голову в сторону палатки целителей, где сейчас покоилась его сестра. - Когда мы с Сажелапкой были маленькие, то подумали, что наш отец может быть одиночкой. Дурная мысль, я знаю, но мы просто не понимали, почему к другим котятам приходят воители, а к нам нет. Мне-то было всё равно, но Сажелапка… для неё это было очень важно. Она боялась, что может оказаться нечистокровной. И я тогда попросил её, чтобы она не делала ничего без моего ведома. Чтобы, если решится на какой-то отчаянный поступок, обязательно звала меня с собой. Ведь кроме нас двоих у нас никого толком не было.

— Ты не знаешь? Вам не сказали? - голос Ящерки дрогнул, и Зарелап почувствовал неожиданное опустошение внутри себя в том месте, где должно биться горячее сердце.
Их Комета, их предводительница... дальнейшие слова соплеменницы долетали до него как в тумане. Оруженосец обвел янтарным взглядом главную поляну, наконец замечая тяжелую тишину, в которую был погружен лагерь: мрачные лица теневых котов, слабые голоса, слова из которых едва ли можно было уловить; Багрянка, встретившая их.
Её похоронили прошлым рассветом. Они с Сажелапкой даже не успели проститься с ней. Зарелап зажмурился и замотал головой, одними губами шепча: "я в порядке" Ящерке, чтобы та не обращала на его состояние внимание. И без того уставшее тело ослабло ещё больше. Ни он, ни Сажелапка не успели в последний раз увидеть свою великую предводительницу, которую постигла столь не достойная её величия кончина. Сумрачный в миг помрачнел, осунулся, и словно бы стал на несколько лун старше.

Ящерка переходит на шепот, и Зарелап в ответ на слова сожаления лишь неопределенно качает головой, искоса поглядев на воительницу. Жаль ли? Какая разница, кто их отец, если они знают, кто их мать. Для него не было ничего важнее преданности родному племени, и совершенно не важно, чья кровь именно течет в его жилах - он может быть только на половину сумрачным, но верность его будет полноценна.
С посвящением в оруженосцы он отбросил все мысли о семье, о братьях и сестрах, с которыми не удалось поладить, и всецело посвящал себя тренировкам.
Ему казалось, что Ящерка была такой же.
— А если бы нашли, вы бы остались с ним?

- Нет, конечно нет, - возражает Зарелап, искренне удивляясь, как такое вообще могло прийти ей в голову, - Для меня бы ничего не изменилось. Я как был сумрачным, так и останусь им до конца своих дней, - но он не знал, что стало бы с Сажелапкой, для которой знание о своем происхождении было важнее всего остального. - Но я был бы рад знать, что мы не там ищем, и все эти пути ложные и веду в никуда. Лучше быть счастливым в неведении, чем знать, что кто-то из твоих соплеменников мог преступить Воинский Закон, - особенно если этот кто-то - твоя мать.

[indent] Зарелап потух прямо на глазах, хотя казалось мрачнее быть просто некуда. Весть о предводительнице подкосила его, и Ящерка в какой-то момент поймала себя на мысли, что нужно успеть подставить изможденному и морально, и физически котику плечо, дабы тот не свалился прямо здесь. Но оруженосец устоял, и старшая кошка лишь напряженно дёрнула хвостом.
[indent] — Нет, конечно нет, - замотал головой Зарелап, и Ящерка быстро кивает ему в ответ. Конечно она верит - сумрачные коты самые преданные во всём лесу. — Но я был бы рад знать, что мы не там ищем, и все эти пути ложные и веду в никуда.
[indent] - Может, стоит спросить Галку прямо. Вы всё-таки уже взрослые и вполне можете принять даже неожиданную правду, - воительница смущенно повела усами и тут же отвела взгляд. В праве ли она раздавать такие советы? Но разве не всем будет проще, если избавиться от этих глупых подозрений в сторону Галки? "Того, что её котята сумрачные, ничто не может изменить, но почему она до сих пор не рассказала даже детям?". Скрывать от соплеменников - одно, но от своей семьи?..
[indent] - Сходи-ка ты поспи, Зарелап, - "хватит мне вытягивать из него сожаления". - Тебе нужны силы, пока придется трудиться и за себя, и за Сажелапку, - кошка сочувственно улыбнулась и мягко потрепала оруженосца по загривку. - Завтра сходим на тренировку, как закончишь с делами в лагере. Отдыхай.
[indent] Ободряюще воительница боднула его в чёрно-белое плечо, подталкивая в сторону палатки. А ей совсем скоро нужно было присоединиться к пограничному патрулю - в небе как раз смеркалось.

[indent] Невидимка только лишь поджимает губы, когда чёрный с белым кончиком хвост Углелапа мелькает в целительской, куда стекается, кажется, всё племя. Обида снова разрастается ледяной лужей в сердце кошечки, и та почти не чувствует в этот раз подступающих слёз, хотя они где-то жгутся внутри неприятным жаром, скрежетом сухих ветвей друг о друга. Застывает холодно, не опускает плечи, не сутулится, даже почти не дышит. Усмехается коротко, быстро.
[indent] «Сажелапка успешна: все идут к ней поддержать, поговорить, проявить внимание. Меня бы не стали искать».
[indent] Привычное осознание, напоминание ухает в груди умершим котёнком: Невидимке кажется, что ей настолько же больно и тяжело, как было бы больно, если бы она умерла. Представляет картинку всего мгновение. Сглатывает. Отводит взгляд, ощущая укол вины, недовольства собой, порывается найти себе дело, занятие, перебрать подстилки или снова демонстративно под шумок уйти.  Просто встать, развернуться и выйти прочь. Медлит, раздумывая. Тяжесть в груди давит неприятно, что даже хочется расцарапать себе всё, лишь бы достать неприятное чувство. Встаёт, изгибая хвост, тянется медленно, словно всё тело задеревенело, словно оно не её, чужое, дикое. Порывается срочно сделать что-то, прийти в себя. Гнев уступает холодной расчётливости. Она отомстит. Ничего не скажет. Лишь потом обязательно вцепится в кому-то в горло, как истинная злодейка из историй, обязательно будет плохой героиней сказок, но если никто не любит её доброй, так может быть полюбят злой? Серая морщится, прикрывает надменно глаза, чтобы сделать нечто демонстративное, ужасное, жестокое, что-то, что отразилось бы на водной глади племени.
[indent] — Эй ты, — знакомый голос усмехается дружелюбно, но Невидимка вскидывает бровь, не готова проявить доброе ответное внимание. Но Рассвету всё равно, он даже чутка пихает ученицу, хотя та откровенно не любит прикосновений. Пыхтит громко, вздыбливает неосознанно загривок, но всё же шагает следом, ощущая, как под лапами разливается мрачный лёд.
[indent] — Не «мы», а «ты». Сажелапку ранили, но нашли, и теперь она валяется в палатке Ивы. Все пошли ей посочувствовать, — жёстко и бездушно выплёвывает вслед, но всё же шагает, ведомая, недовольная, хмурая, но благодарная.
[indent] Кажется, оба знают, что вырвалась бы запросто, если бы захотела. Но Рассвет дарит какое-то умиротворение, принятие. Словно бы даже неравнодушный. Словно бы друг.
[indent] — Думаешь, мы там нужны? — уточняет словно бы даже равнодушно, но голос дрожит, всё же двигается ближе к воителю, что взял её под своё крыло, пусть и ненавидит себя за то, что ей слишком плохо, чтобы оттолкнуть последнего возможного друга.
→ палатка целителя

- разрыв, из палатки целителя

Все думала, что ей станет легче от прозвучавшей правды. Легче, что выпустила наружу имя отца детей. Легче, потому что в тисках чувств хранить тайну становилось тяжелее. Легче хотя бы от того, что она станет на хвоинку ближе к детям.
Сама же подарила им правду и сама же затерялась в эмоциях шока всех и каждого в отдельности. Реакции мелькали одна за другой, все разные, пыщащие яркими красками. И во всей этой картине больше всего поражало, что у неё самой внутри не было ровным счётом ничего. Большое чёрное ничего, как пустота, в которой она утонула после пропажи котят.

Будь она откровеннее раньше, ничего бы из этого не произошло.

Галка, - от холодного ожидания "суда" её вырывает голос виновника, и смольная секундой до исчезновения встречается с раздраженным внимательным взглядом Кедра.
Сколько он услышал? - привычное беспокойство подёргивает смутой ледяную гладь. Галка застывает глазами на выходе, отсчитывая время, сколько он мог быть здесь, ведь Углелап вряд ли бы проскользнул мимо него тихо.
К Цапу, неважно, - Галка устало выдыхает и оборачивается ко всем в палатке, в извиняющемся жесте склоняя голову.
Им всем нужно время, чтобы прийти в себя. А оруженосцам и Рассвету, чтобы обсудить все между собой.
- Поговорим позже, - поднимаясь на лапы, бросает воительница, прежде чем выползти наружу из палатки целителей.

Он ждал снаружи. Не поднимая глаза на его морду, она переводит взгляд с его полосатых лап на округу, выискивая следы появившихся патрулей и запах сбежавшего Углелапа.
- Нет новостей от патруля? - и от Иголки. Все ещё оставалось загадкой, куда исчезла её дочь. Материнское сердце не успокоится, пока чернявая ученица не появится снова в лагере, целехонькая и здоровая. - Куда он побежал?
Сыну явно стоило побыть одному. Оставалось надеяться, что ему хватит ума держаться подальше от границ.

Воительница все же обращает внимание на старшего воителя, силясь прочитать в его глазах хоть какое-то беспокойство. Манит его хвостом дальше от целительской, бросая взгляд на лаз перед уходом, и отходит ближе к палатке старейшин. Незачем беспокоить кого-то еще какими-то тёрками.
- Что хотел? - устало уточняет смольная воительница и поворачивает ухо назад, в сторону приближающихся поспешных шагов.

Отредактировано Галка (24.06.2023 00:18:38)

Галка выскальзывает из лаза целительской довольно быстро, чем даже удивила бурого, не пришлось долго ждать, когда его наконец одарят вниманием. К тому - же, ему казалось, что тема Углелапа так или иначе касалась их обоих. Ведь для нее он был сыном, а для нее ... учеником.

— Нет новостей от патруля? — в глаза она не смотрит. Явно вымотанная всем происходящим, впрочем, ничуть не меньше чем сам Кедр. Хотел бы он сейчас ощетиниться и брякнуть о том, что она не так уж и много сделала, чтобы еле языком молоть, но воздержался. Можно сказать он несколько устал от стычек меж ними и сейчас, раз уж Галка вела себя спокойно, не стоило накалять. Конечно, до тех пор, пока воин не услышит что - то, что могло его кольнуть, — Куда он побежал?

Речь о Углелапе. Значит, она видела как тот рванул вон из палатки. Кедр двигается следом за черношкурой медленным шагом, увлекаемый легкими движениями ее хвоста.

— Это я хотел спросить у тебя, — сухо отвечает полосатый, чувствуя как горло неприятно царапает воздух. Такое ощущение, что ни одно озеро не способно утолить жажду, смягчить глотку и наполнить крепкое тело энергией. Только прохладная подстилка и крепкий сон.

— Что хотел? —  усталый вопрос срывается с черных губ, давненько он не видел Галку такой замученный. Обычно это была огненная бестия, словно ураган сносящая все на своем пути одним только взглядом. Такой он привык ее видеть и считал, что это вполне нормальное ее состояние. Нынешний же вид Галки вызывал легкое недоумение и даже ... жалость? Ну уж нет.

— Что такого случилось, что Углелап вылетел из лагеря как ужаленный? — по сути повторяет вопрос Кедр, но теперь более конкретно. Уши резво рванули в сторону, улавливая торопливые шаги в сторону двоих. Взгляд лениво переносится на приблизившегося и тут же где - то под лопаткой кольнул укол раздражения. Смотреть на Рассвета было для него тяжелым испытанием, а говорить так еще хуже.

— Не хотите ради цаповой матери рассказать, что, предки дери, происходит?! — заведенный светлый воин бесцеремонно ворвался в разговор и Кедр, разумеется, не совсем понял суть вопроса. Они вроде просто разговаривали или ... это как - то связано с тем, что Углелап убежал из лагеря. Взгляд вновь вернулся к Галке, внимательно он посмотрел на нее лишь пару секунд, подмечая всю ту же усталость и нежелание вообще находиться здесь. Еще бы, в компании Рассвета он бы тоже не хотел находиться, даже если бы он был его братом.

— Я разговариваю с Галкой, — сдержанно отвечает самец, даже не смотря на то, что Рассвет осмелился перейти на шипение. Кедр вцепился взглядом в наглую морду, угрожающе замерев, чуть ссутулившись, будто старый матерый пес.