►откуда-то

Полумесяц все никак не выпускал из под взора своих голубых глаз худющенькую, растрепанную спинку дочери. Несмотря на часто напускную "взрослость", та была в глазах родителя еще совсем мелкой, почти наравне с теми копошащимися дикарями-трехлунками. Хорошо, что Ящерка выросла такой рассудительной. Иначе отец почти не интересовался бы этой пятнистой прохвосткой? Да-а. Мысли растекались в голове чем-то ледяным и липким.
Кот поднял глаза и вновь уперся взглядом в тело, лежащее у всех на виду. Этот обряд прощания казался издевательством, заставляющим и без того настрадавшуюся кошку мерзнуть на ледяной, пропахшей еловыми ветвями, землице. Буквально вся эта смерть - этим словом охватывал Полумесяц общую ситуацию, включавшую обнаружение, прощание, захоронение, - словно отвечая сезону, была окутана холодом. Острые плечи воина дрогнули, поджимаясь. Он поднялся на лапы, затем, проходя мимо Ящерки, формально-заботливо пригладил ее загривок и задержался на пару секунд.
- Ты в порядке?
И, почти не дослушивая ее ответ, двинулся к телу погибшей целительницы. Пропуская кого-то из соплеменников, воин задержал взгляд на спокойной морде кошки. Наверное это - эталон жизни целителя, когда твое тело остается телом на земле, а душа, всю жизнь принадлежащая звездам, наконец-то оказывается в ранее почти недоступных угодьях. Темный нос Полумесяца коснулся прохладной шерсти покойной. Кот прикрыл глаза, уши мягко опустились к голове. Прощай и прости нас, что не уберегли.

Утро застало кота внезапно, мешая сумбурную кашу в пятнисто-полосатой голове большой рассветной ложкой. С прощания он почти ни с кем не говорил, да и, откровенно скажем, желающих поболтать было мало. Все таки это была не спокойная смерть кошки преклонных лет, а насильственная, ужасная, подставляющая. Кот успел уже забыть даже про кишки на границе с Ветром, память старательно заделывала неприятные бреши, рожденные гадким ударом по его происхождению. Этот роковой молот и без того висел над его остроскулой головой чуть ли не с рождения, не позволяя забывать о том, что он сейчас везде чужой.
Выбравшись из палатки, что было естественной реакцией на свое имя, Полумесяц подошел к Цикаде, уже хлопотавшей возле тела Саламандры. Все еще лежишь тут? Одними глазами спросил воин у мертвой соплеменницы. К воинам приблизилась Ящерка. Полумесяц коротко закатил глаза, подключение к похоронам его маленькой дочки показалось кощунственным.
- Спереди так спереди. - Хрипло согласился воин с решением старшей воительницы, обходя Цикаду. Кишки потаскал, теперь мертвое тело нести, может это основная работа теперь у него будет? Наклонившись, кот взялся за загривок и поднял морду. Саламандра оказалась неожиданно тяжелой и очень твердой, не было в этих мышцах той постоянной жизненной силы, что есть даже в только что убитых мышах и прочей дичи. Просто камень.
► сосняк

выход из лоу. в патруле был с Волчеягодником номинально.

После смерти Саламандры, территории племени Теней будто бы замерли в ожидании последнего вердикта их обитателей. Крысолап чувствовал эту тишину тоже: в каждой части леса, в каждом испуганном выдохе зверушек, в каждом взгляде букашек, попадающихся на пути. Он ощущал на себе чужие взгляды, полные безнадежности и раскаяния, но вместо того, чтобы скорбеть с остальными, облизывался и нервно дергал кончиком хвоста. Он ждал тоже, но, в отличие от других, совершенно не знал, чего именно ждал. Заразившись общим настроением, Крысолап вел себя на редкость тихо, разве что мог вставить где-нибудь неуместный зевок. Но на этом, в принципе, всё.
Был, конечно, еще один повод контролировать себя – Волчеягодник, чей внутренний огонь обжигал усы Крысолапа, плетущегося позади в патруле, либо отдыхающего где-то в палатке оруженосцев. Саламандра – целитель. Целителей, согласно Воинским Законам, убивать нельзя. И, возможно, смерть целительницы оказалась очередным камнем, брошенным в черную шкуру ученика, который, по всей видимости, переваривал «несправедливости» мира по-своему. Он высчитывал, гоня прочь тревожные мысли, кем мог быть убийца, и почему, лисье дерьмо, тот делал что-то, чего Крысолапу, в теории, делать нельзя. 
Крысолап терялся, тонул в общих отзвуках горя, захлебывался в непередаваемой тоске и скалился так, будто бы прямо сейчас убивают его самого. Не каждый раз видишь, как лекаря племени вносят неподвижной тушей в лагерь, как приказывают подготавливать все к похоронам, как уводят ученицу куда-то далеко. Её приведут уже другой, и при том не внешне – внутренне. А, быть может, Ивушка изменилась уже тогда, когда впустила в свою душу плохие новости.
Все, что мог делать Крысолап сейчас – это вбивать в свою голову неправильные мысли и отлынивать от общей работы, сливаясь со стенами палатки да изображая искреннее сожаление. Он вроде уже не маленький котенок, не понимающий, что происходит вокруг, но, тем не менее, опускаться в омут скорби с головой все же отказывался, предпочитая пережидать. Пережидать до тех пор, пока его не потопят, пока в уши не вольётся кипяток, пахнущий смрадом и мертвечиной.
Крысолап не ведал – спал ли он после того, как Волчеягодник всучил своего оруженосца в объятия еловомховых подстилок и приказал отдохнуть. Его глаза не закрывались, но шум на поляне отчего-то то стихал, то снова и снова наполнял тело черношкурого, переводя того в нервное состояние. Однако, долго бодрствовать кот не смог и все же прикорнул – на самую малость – позволив себе выплюнуть гнетущий ком отчаяния.
А затем, все началось по-старому.
Проснувшись от голоса наставника, Крысолап отчего-то спутал день и подумал, что смерть целительницы ему приснилась – практически точно также Волчеягодник вытаскивал его сутки ранее. Разве что сейчас никто не втыкал Крысолапа в сочную кучу из дичи. Неопределенно водя ушами, он с недоверием всматривался в морду наставника, стараясь разглядеть хотя бы какие-то упоминания прошлых дней, подернутые дымкой сновидений. Но не разглядел ничего – лишь блаженно улыбнулся, пряча за ухмылкой долю хитринки и осмотрел поляну.
- Я всегда готов, ты же знаешь. Придет Ивушка, и мы пойдем покорять лес. Может быть, наткнемся на неприятелей – «Или на тех, кто убил Саламандру. Я тогда спрошу у них, каково это на вкус – серьезно нарушать законы» - Тогда я покажу, что уже готов стать воителем.
Впрочем, у Волчеягодника на Крысолапа были немного другие планы. Указав на клок мха, одиноко валяющийся чуть поодаль от недооруженосца, воитель сообщил что надо делать. Половину слов Крысолап пропустил мимо ушей, представив, что перед ним никакая не крыса, а сам Крысолап – только маленький, с длинным лысым хвостом и огромными ушами. Он отметил откуда-то взявшиеся два разноцветных глаза, поежился и попытался вспомнить, было ли у кого из его родичей подобное отклонение. Не припомнил, поэтому быстро нафантазировал одинаково зеленые глядящие прямо в душу глаза.
- Готов. Сначала я пригнусь, потом подкрадусь близко, а потом прыгну, чтобы не дать крысе убежать или съесть меня, - коротко, прерывая последние слова наставника, ответил Крысолап и приложился к земле. Ему следовало поймать себя за хвост и вытрясти все ненужные рассуждения из головы. Крысолап хотел в очередной раз почувствовать себя опустошенным, но не для того, чтобы развалиться в палатке оруженосцев, упуская из жизни еще один день, а для того, чтобы сосредоточиться на чем-то едином.
Клочок мха подмигнул зеленым глазом и превратился в гусеницу, которая начала медленно уплывать по земле от ветра. Крысолап поплыл за ней – осторожно передвигаясь с лапы на лапу. Два шага – остановка – еще два шага. Лишь тогда, когда плывущий «Мохолап» остановился, Крысолап прыгнул на него, придавливая своими лапами ту часть, которая должна была быть шеей. Вытянувшись во весь свой крысиный рост, оруженосец тряхнул игриво головой, будто бы не отдавал отчёт своим движениям, а потом ухватил клок мха верхними клыками и проткнул его насквозь. Как снимать после – Крысолап даже не задумывался. Вместо этого он довольно улыбнулся и, с висящим на клыках мхом, повернулся на наставника.
Да как раз вовремя – в лагерь вошла Ивушка, представившись Ивой. Крысолап перестал улыбаться и отметил, что её возвращение в действительности было похоже на некое возрождение из пепла. Ива, за время ее отсутствия, преобразилась и будто бы подросла. Теперь зеленоглазый видел в кошке не столько подростка, совсем немного старше Крысолапа, сколько состоявшуюся целительницу, коей были и Саламандра. Что может вот так внезапно преобразить того, кого знаешь всю сознательную жизнь? Крысолап не ведал. Поэтому, он проскользнул к наставнику и ткнулся холодным носом в шерстяной бок Волчеягодника, а оттуда в очередной раз восхищенно взглянул на Иву.
- А она красивая, да? И такая воинственная.
Крысолап уже забыл, что они с Волчеягодником куда-то собирались идти.

Отредактировано Крысолап (27.11.2018 18:00:02)

Взрослым всегда и во все надо влезать, даже в небольшую перепалку между подрастающим поколением, которые вот, уже, через пару лун станут оруженосцами, обретя наставника. Голос Топь был лишен красок, словно королева не пожурить хотела маленьких драчунов, а вставить свое последнее, решающее и веское слово, так необходимое им.

Дух поднял голову, кинув недовольный взгляд на кошку и повел плечами, ощутив прожигающий лопатки взгляд матери. Замечание, так некстати озвученное не могло пролететь мимо чутких ушек королевы, сидящей неподалеку, скорбящей по Саламандре. Фыркнув, выражая небрежное отношение к сказанному Дух потерял всякий интерес к Топь.

— Одной лапой небо не закрыть, Медяк. — не менее едко произнес Дух. — Жесткость проявляется в решениях, жестокость в битвах. Между ними тонкая грань, но тем не менее и то, и другое присутствует к каждом.

Легенды, передающиеся от одного воителя к другому, учат их еще в детстве видеть разницу. Дух не мог не согласиться со словами Медяка, так же, как и не оспорить их. Жестокий предводитель не боится навлечь гнев звезд, жесткий же никогда в наказание не отправит своего воителя на опасное задание, не будучи уверенным в нем. Там, где опасность, всегда можно ощутить холодное дыхание смерти.

— Хороший воин? Жестокий воин? — передернув ушами, иронично протянул котенок. — В чем отличие, для тебя?

Рассуждения Мотылюшки не могло не забавлять Духа. Они словно спорили, что хорошо, а что плохо, забывая о том насколько сложна жизнь и сколько в ней разнообразия красок. Это не деление на белое и черное, все гораздо сложнее. А сложности Дух не любил. Именно поэтому внимание котенка резко перескочило с кошечки на ее извечно недовольного брата, что выгнулся дугой, смотря на пятнистого котенка весьма враждебно.

— Что, Капелька, только смотреть и можешь? — с издевкой поинтересовался Дух. — Правильно, до меня тебе далеко.

Дух приподнялся готовый к драке, чувствуя, как азарт набирает обороты, но тут же кривиться. Топь весь настрой сбивает этим своим взглядом! Вон, у белыша, даже хвост повис!

— Действительно, поджать хвост проще всего!

Слова сами собой вырвались из его рта, а в груди шипело недовольство, готовое вот-вот вырваться наружу, толкнув импульсивного котенка на очередную глупость. Что, собственно говоря, он и сделал. Шустро оббежав тело целительницы, вокруг которого собиралось все больше и больше котов, котенок не сильно дернул Матылюшку за ухо. Дух знал, недовольное шипение этой кошечки будет, как спусковой крючок для Капельки.

Пятнистый отпрыгнул назад, оглядывая соперника шальным взглядом, а затем бросился на Капельку, намереваясь скрыться от родительских глаз в толпе, где им никто не помешает решать вопрос по-мужски.

[indent] - Топь, [мать Духа], - настойчивее повторила дымная, убеждаясь, что разошедшаяся и, видимо, начавшая дуреть от передозировки активности после бессонной ночи мелочь всё ещё не навострила носы в сторону детской. Вернувшись на прежнее место, Крушина полулегла, подвернув под себя все четыре лапы и нахохлившись: несмотря на то, что настоящие холода ещё не добрались до их лесов, пара суток на ногах сделали своё дело, сбив терморегуляцию, и этот рассвет вовсе не казался тёплым да уютным. Всё ещё держа ухо востро, кошка уже вознамерилась было прикрыть глаза, обманывая организм симуляцией дремоты, дабы хоть немного расслабиться и перевести дух, но выкрики младшего поколения Сумрачного племени становились всё отчётливее и агрессивнее, переходя в форму, мириться с которой, делая хоть мало-мальские скидки на буйную фантазию, подкреплённую легендами старейшин, великанша уже не могла: где это видано, чтобы молочные рты мало того, что буднично разбазаривались на подобные темы, так ещё и затевали самую что ни наесть настоящую драку? Бравые дуэлянты, чёрт бы их побрал.
[indent] - Угомонились! - закапывая мысли об отдыхе под ближайшим кустом, рыкнула дымная, широким шагом минуя Мотылюшку и приближаясь к отскакивающему от Духа Капельке. В следующую секунду зубы кошки сомкнулись на пятнистом загривке. Без труда оторвав мальца от земли, великанша несколько раз грубо тряхнула его в воздухе, приводя в чувство. Она не мать и даже не абстрактная королева, сюсюкаться не будет. Строгая, требовательная и решительная, она никогда не чуралась без малейшей жалости во всех смыслах дать по мозгам, когда считала это необходимым. - Возможность нападения на соплеменника - последнее, что должно приходить вам в головы, в противном случае некоторые останутся наблюдать за тренировками бывших соседей из детской до конца своих лун, - возвращая Духа земле и движением хвоста подзывая к себе «приёмных» родственников Капельки, резко начала Крушина, обводя всех хмурым взглядом. Одно дело - игры, пусть даже не всегда мирные, они служат неплохой подготовкой к первым боевым тренировкам, но как можно надеяться на кота, считающего возможным выяснить отношения с соплеменником посредством мордобоя? Уму непостижимо. - В ночь прощания с вашей целительницей, после угроз со стороны обоих соседей и недвусмысленных посылок от них максимум, на который вас хватило - устроить ругань и драку, теша собственное самолюбие? Как на кого-то из вас таких когда-нибудь сможет положиться племя? - разочарованно качнув головой, глашатая на несколько секунд устало прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Определённо, возвращаясь в лагерь, она рассчитывала совершенно не на это. - Становясь на путь воителя, каждый из вас как непреложную истину должен поставить на первое место интересы и нужды племени и лишь на десятое - своё «я». Необоснованное упрямство, самолюбование и уверенность в своём великолепии не накормят, не защитят, не обогреют племя, не отстоят его интересы на границах и Совете, не помогут в бою. Собственные желания всегда вторичны, - а пока каждый из котят занимался лишь попытками перекричать других и навязать свою точку зрения. Да, зелено-молодо, но не окажется ли потом, что внушать прописные истины уже поздно? Когда-то кто-то упустил этот момент в воспитании Вяхиря, и что получилось из кота, являющегося, по-сути, перспективным, сильным воителем? То, что племя пытается разгрести вторые сутки и чему конца-края не видно. - Ни один настоящий, достойный воитель никогда не проявит жестокость не только к своим соплеменникам, но и к соседям и одиночкам за исключением откровенно вопиющих случаев. Грубость как единственно верную и действенную силу используют те, кто на самом деле слабы и не умеют больше ничего, но добиться результата мало, его нужно закрепить, что сделать таким подобным образом невозможно.
[indent] Выдержав небольшую паузу, дабы дать котятам время переварить информацию, Крушина выжидающе оглянулась на вход в лагерь, настойчиво отгоняя зарождающуюся в груди тревогу: время шло, а патруль всё не возвращался. Неужели кишки были лишь приманкой, и их отряд попал в беду? Или Звездопад также падок на бесполезные дебаты, как и Солнцезвёзд? Отнекиваются, небось, всеми правдами и неправдами. Лицемерные трусы. - Жестокий воин не всегда успешен даже в бою. Он ослеплён своей идеей и не замечает ничего вокруг. Так очень легко ошибиться. В битве побеждает тот, кто собраннее, умнее и хладнокровнее, кто способен просчитать на несколько ходов вперёд, знает свои сильные и слабые стороны и видит их в противнике, умело пользуясь этим, - так и не уловив мелькание знакомой шерсти среди пушистых еловых лап, вновь обратила внимание к котятам глашатая. - Защитить - не всегда значит убить кого-то или хотя бы отметелить. Как и от кого или чего ещё воитель может защитить своего соплеменника или всё племя сразу? И чем бы сегодня могли помочь своему племени даже вы, если бы не вопили целую ночь на всю поляну, бесполезно сотрясая воздух о том, для понимания чего вам ещё не хватает ни опыта, ни знаний?

Отредактировано Крушина (29.11.2018 04:08:38)

Затормозив, уперев свои маленькие пятнистые лапки в землю, после неудачного нападения, Дух резко обернулся готовый отразить любую попытку Капельки ему ответить. Только вместо ожидаемого удара или же хитрого маневра, которым белоснежный котенок одарил темного брата, хулигану досталась угроза:

— Еще раз, и я тебя изваляю в песке получше, чем Медяка.

— Изваляешь? Да ты только языком молоть и горазд! — презрительно фыркнул котенок, забыв о воителях вокруг них. — Или не только?

Сощурив глаза, поинтересовался Дух, намеренно высокомерно подняв свою голову. Он знал, Капелька не спустит ему «нападения» на его сестру, пускай белый и сам периодически поддразнивал ее. Тут дело было в другом, ведь не Капелька это сделал, а он — Дух! Если и было у подрастающего оруженосца слабости, то их не сложно было вычислить, все же племя, словно один большой муравейник, от ушей рядом живущих трудно что-либо скрыть. Мать и сестра, две ниточки, дергая за которые, Дух мог за несколько секунд спровоцировать Капельку на драку.

Пятнистый любил потасовки, не только ради развлечения или в качестве лекарства от скуки, хотя, чего скрывать это тоже было. Ему нравилось изучать противника, учиться, испытывать самого себя, побеждать. Будучи одиночкой, маленький хулиган использовал всю свою фантазию с одной целью — разнообразить сегодняшний день. Не секрет, что жертвами направленного не в то русло энтузиазма становились соседи по детской, лагерь в целом и его жители.

Вот и сейчас, не дождавшись нужной реакции, разве что в глазах оппонента прибавилось злости, Дух решил подстегнуть Капельку сделав обманный рывок в сторону Мотылюшки. Намеревался-то он намеревался, и в его голове все было грамотно сделано, красиво! Только вот одна неожиданность в лице, морде, глашатаи племени, Крушине, все испортило.

— Угомонились!

Миг и котенок оказался в воздухе, беспомощно ловя лапами воздух. Протестующе зашипев, как только мог, пятнистый почувствовал горькую нотку стыда. Его, Духа, за шкирку, словно пойманного зверька, хорошенько тряхнули. Возможно, кошка надеялась, что случайно оторвет ему голову? Иначе, зачем так трясти такого бесценного будущего воина обладающего не только харизмой, но отвагой!?

— Ты мне чуть голову не оторвала, Крушина! — с нотками обиды сказал Дух, ударив хвостом по земле и отойдя от глашатаи на пару шагов. Еще и прибьет, за то, что рот раскрыл.

Оказавшись на земле маленький хулиган подумывал фыркнуть и удалиться, оставив Капельку наедине с той, кто похвалила бы малыша за его разумность. Не белый же был провокатором, но посмотрев на лапы глашатаи, передумал. А то мало ли, решит, для ее речи народу мало, возьмет и прищемит его хвост, лапа соскользнет.

Сказать, что все сказанное глашатае одна большая куча листьев, значит быть либо бесчувственным чурбаном, либо обладать способностью пропускать мимо ушей все. К несчастью, Дух не был ни первым, ни обладал вторым, а потому с первых же слов осознал — выговор будет серьезный, поучительный и внушительный. Заснуть сегодня он уже не сможет, слова Крушины будут мучить его всю ночь, утро и последующий день. Что тут сказать, пищу для мозгов она им дала.

— Разве на поле боя можно оставаться хладнокровным? — поинтересовался котенок, не представляя как можно сдерживать себя, если твоим соплеменникам причиняют боль. Стоило кому-то не так посмотреть на его мать, как Дух уже загадывался от желания сказать что-то особенно едкое. В прочим, он и говорил.

Хладнокровие? Котенок сомневался, что когда-то сможет быть сдержанным.

Отредактировано Дух (01.12.2018 22:00:39)

Замыкая небольшой отряд, Сабельник делал длинные вдохи с короткими выдохами не только для того, чтобы успокоиться, но и приучить легкие в холодному воздуху, который вновь вернулся в виде зимних холодов, переждав лесное лето. Первый снег, оказавшийся сильным снегопадом, знатно подпортил коту планы, но никак не мог его остановить. Наступит ли еще раз подходящий момент, когда набирается достаточно наигранного спокойствия и смелости, чтобы позвать соплеменницу на вылазку? Учитывая, что та не была ни патрулем, ни прогулкой за дичью. Да и какая дичь в такую погоду? Скользнув янтарными глазами между сосен, пятнистый внимательно слушал Вяхиря с Кометой, параллельно раздумывая, что бы сказать ему самому. Не им, конечно.

Со стороны лагеря раздавались писки малышни, которые неожиданно прервал голос Крушины; это заставило черно-белого усмехнуться: хоть что-то оставалось стабильным. Что не произойди — у малышни всегда детство в одной точке играет, однако сколько воитель не наблюдал за нынешним помётом, их детство выражалось лишь в активности и громкости, а также глупости, с которой те обсуждали неизвестные им темы с самым что ни на есть умным видом. Полынь не была самой легкой кошкой в воспитании, но даже с ней было куда проще, нежели с этой мелкотней. Не дай Звёздное Племя, чтобы хоть кого-то из этой четверки ему всучили в качестве ученика. Распушившись от этой мысли, черно-белый секундно скривил морду, и усы передернулись, накладывая на вид сумеречного оттенок брезгливости. Хотя кто ему их даст, пока у него есть собственный оруженосец? Правда последний ряд событий не давал Сабельнику никак вытянуть Стрижика с собой, благо Наледь с Цикадой взяли на себя общие тренировки; может хоть там шоколадный не корчит из себя обиженную неженку. Сабельнику искренне хотелось верить, что тот притворяется: извиняться было не за что, а обида оруженосца не имела весомой подоплеки.

Не уловив его силуэта на поляне, Сабельник чуть прищурился, словно раздумывая, вздыхать ему с облегчением или от раздражения; после взгляд краем коснулся дымчатой глашатаи, которая еще, судя по всему, не успела назначить вечерние патрули. Обстоятельства складывались просто прекрасно, и все это означало, что нужно было выкрасть Багрянку из лагеря до того, как произойдет очередная новость. Хотелось хоть минуты спокойствия. Спокойствия,  — хохотнул про себя кот с нервными нотками. Оно ему просто обеспечено. Обдумав все в очередной раз, бесхвостый обернулся, тут же наткнувшись взглядом на мысленно упомянутую подругу. Кажется, он даже пересекся с ней взглядом на секунду (или ему от недосыпа показалось), что заставило его помедлить, но подобное поведение казалось уже совсем глупым; встряхнувшись от залепившего загривок снега и недосыпа, которым Сабельник обозвал простое волнение, черно-белый направился к ней. Замерев перед кошкой, сумеречный удостоверился, что Багрянка ничем не занята, и слабо улыбнулся. Настолько, насколько вообще позволяла нынешняя обстановка.
— Могу тебя из лагеря я выкрасть ненадолго?

[indent] Мотылюшка вперила взгляд желтых, таких, как жидкий мёд, глаз на Капельку. И тут же ухо отдалось резкой болью, Мотылюшка едва открыла пасть, отчаянно прошипев и рьяно мотнув головой, чтобы несчастное ухо могло ощутить прохладу зимнего воздуха. Она гневно, совсем несвойственно себе, посмотрела на Духа. В глазах заблестели слёзы обиды. Кошка напряглась всем телом, едва ли сдерживаясь от того, чтобы выплюнуть что-то обидное прямо в морду малолунному задире, однако она скорее бы съела собственный язык, чем так поступила. Мама учила быть прилежной и хорошей дочерью, всегда уметь быть выше всяких споров и стычек. Но то, что сделал Капелька для Мотылюшки было настоящим открытием. Она смотрела на названного брата большими, размером с каштаны, глазами, не веря им. Это точно её брат?

[indent] Видя то, как закипает в глазах Капельки ярость, Мотылюшка мгновенно подобралась телом, мотнув головой, чтобы стряхнуть первые пушистые хлопья снега с макушки, подскочив к светленькому котику. Неожиданно возникнув перед двумя сморщенными носами сумрачных котят, Мотылюшка твердо взглянула в небесно-голубые радужки Капельки, давая понять, что этот хулиган и задира не заслуживает всего того времени, которое ему уделяется.
[indent] - Он тебя просто провоцирует, - понизив голос до шёпота, настойчиво произнесла Мотылюшка, вполне логично следуя взгляд за взглядом собственного брата, - просто провоцирует, Капелька! Но только-только маленькая кошка повернулась в сторону Духа, как кот рванул вперёд, из-за чего пестрая девчушка шарахнулась назад, впечатавшись спиной в грудь Капельки. Дыхание почему-то ускорилось, а пульс застучал в ушах так громко, что в один момент кошке показалось: вот-вот заболит голова.

[indent]  Терпение Мотылюшки, казалось, уже плескалось где-то на уровне границы глубокого стакана. Казалось, ещё чуть-чуть и кошечка взорвется, доказав всем, что и в тихом омуте черти водятся. Но как нельзя кстати за спиной сорванца Духа выросла Крушина, а Мотылюшка спокойно вздохнула, когда пятнистого котенка как следует встряхнули в воздухе.
- Ты мне чуть голову не оторвала, Крушина!
- Лучше бы оторвала, - нервно и неожиданно мрачно тихо пробубнила себе под нос Мотылюшка, приглаживая шерсть, которая из-за нервов теперь топорщилась во все стороны, а сама кошка походила внешне больше на мячик, в который играют котята, а не на прилежную кошку. Нервно лизнув грудку, Мотылюшка подобралась поближе к пушистому хвосту глашатой, подмяв его лапами под себя и довольно вытянув задние лапы. Так было теплее и куда более комфортнее, чем на голой земле, когда метёт снег.

[indent] Внимательно слушая Крушину, Мотылюшка прижала уши к затылку. Её не вдохновляли все эти рассказы о воительском деле, не прибавляли никакого желания расти и скорее посвятиться в оруженосцы. Для Мотылюшки всё это - сомнительная инициатива, на которую она бы не пошла никогда в жизни. Безусловно, если бы её преследовали амбиции её отца, то возможно кошка смогла бы добиться невероятных успехов по части воительницы, но эти крутые сомнения, которые мучили кошку в последнее время, откровенно говоря, постоянно, не отпускали ни на секунду, чтобы представить свою жизнь без статуса воительницы. Ненадолго отвлекшись, кошка нашла глазами Иву, растянув губы в невесомой, как крылышко мотылька, улыбке и слегка подняла переднюю лапу, будто бы ободряюще махая молодой целительнице. И уже в следующий момент хмуро сдвинула брови.
- А мы все обязательно, - сделав акцент на этом слове, - станем воителями, Крушина?

— Да как-то вот так.
— Ха! Ты ваще первый, кто хоть как-то на это ответил! — Откуда я знаю эту фразу? Не помню... Мошка не смогла сдержать улыбку, когда увидела, как Сойкоглаз тыкается носом куда-то в воздух. без лишних мыслей она ткнула тоже куда-то в пустоту рядом с ним. Потому что почему бы и нет? — Поздравляю!
— А?
Ой-вэй. Ива выглядит недовольной. Или рассеянной. Неважно! Мошка обеспокоенно отвела взгляд. А вдруг я ворвалась куда мне не следовало? Они же сестрёнки-братишки все. Я всё-таки сделала что-то не так? Ивушка теперь такая важ... Ива. Она теперь Ива, так ведь? Как они вообще не путаются во всех этих именах?.. Новых-старых, разных. Зачем? Между Мяврой и Мошкой вот вообще разницы нет. Чёрно-белая потупила взгляд. А должна быть? Наверное, должна. Поэтому и меняют? Сложно...
А раз сложно, то значит, правильно. У лесных всё сложно.
— А я пока пойду... кажется, вон, Комета возвращается...
— Э-э-э?
Я ТОЧНО сказала что-то не так! Не раз, не два, все-все куда-то уходят! Мошка открыла рот, забыла что хотела сказать, закрыла рот и беспомощно смотрела вслед уходящей целительнице. Прости? Извини? Я помешала!?
— Не, ну ты?!..
Мошка вновь заткнула рот, с ужасом глядя куда-то в сторону. "Не, ну ты видел!?" Я чуть не сказала этой Сойкоглазу! Матушки-кошечки, что за день-то странный? Быстрее, скажи хоть что-нибудь!
— ...Не, ну ты... ответишь мне на пару вопросов? Ива, теперь... Ива? Хе-хе. Смена имён. Странная штука, ага?
Ну, я даже не вру. Я действительно ничего не понимаю! Ай, я молодец, как выкрутилась!

Отредактировано Мошка (05.12.2018 20:03:42)

«Как будто я не знаю, что дождь постарался замести последние следы», - Наледь раздражённо дёрнула хвостом, скрывая нетерпение от поучений Крушины. Это, конечно, была колючка в её сторону, за её собственные слова и выбранный тон, но всё же она взрослая воительница с головой на плечах. Ведь верно?..
«Совсем как Коготь».
Крушина была известна своим спокойным нравом и сдержанностью, стремлением к контролю ситуации, поэтому не было ничего удивительного в том, что, ограничившись этакой словесной пощёчиной молодой кошке, призвала к себе внимание всех собравшихся на поляне. Наледь нетерпеливо выпустила когти, покосившись в сторону выхода из лагеря: казалось, патрульные, унёсшие тело Саламандры для торжественной церемонии погребения, исчезли там миллионы лун назад.
«Крушина, ну пожалуйста! Я же не малый котёнок!»
Хвост, дрожавший от собственной наглости, уже давно разъярённо и раздражённо метался позади из стороны в сторону; каждое слово глашатаи Наледь воспринимала как упрёк себе лично. Почему Крушина так против того, чтобы она проверила границу? Разве она не заслушивает доверия, разве каким-то образом дала понять, что может подвести здесь всех и каждого, разве...
«Неужели из всех полукровок только Луна заслужила её доверие?»
На противоположной стороне поляны зажёгся знакомый янтарь глаз, поглощающий её, завораживающий, превращающий вновь в ученицу в его когтях. Полосато-бурый наставник потянулся, размашистым шагом выходя на середину поляны, пересекая её, опаляя взглядом Наледь, заставляя пристыженно опустить мечущийся хвост и сжать зубы. Молчаливый взгляд был ещё более резким и несправедливым упрёком, чем промедление и лекция Крушины.
«Выше голову».
Легче сказать, чем сделать. Он до сих пор обладал неведомой силой над ней.
Наледь поставила уши торчком, стоило лишь услышать своё имя вновь.
«Наконец-то!»
Благодарно кивнув дымной глашатае, воительница мотыльком порхнула к выходу из лагеря, задержавшись лишь для вида. Всё же проверить границу ей необходимо было одной.
Или с Когтем.

-------------- >>> граница с грозой