вр. разрыв

[indent] В последние рассветы Перчинку неприятно одолевало то поселившееся в самой глубине девичьей души липкое волнение за ежедневно неторопливо нарастающее осознание того, что же и в каком из всех возможных проявлении вызывали в её душе и сердце одни лишь мелькающие в голове и красочных снах воспоминания о загадочном одиночке, её тайном друге по имени Коготь. Словно бы окончательно пропадающая в янтарных глазах того, с кем ей никогда бы в этой жизни не стоило связываться и встреча с кем однажды в снежный день сезона Голых Деревьев была то ли просто ошибкой, то ли насмешкой судьбы, юная кошечка стала ощутимо хуже спать и от ежедневного витание в собственных мыслях забывала поесть да о некоторых собственных обязанностях. Не удивительным было и то, что со всем этим она заметно отдалилась от своей семьи, лишь глубокими ночами задаваясь вопросом, почему же она не видит Цикаду в патрулях уже не первый день, и от тех немногих друзей, с которыми могла бы поделиться своими переживаниями. Но то ли страх, то ли грызущий глубоко внутри стыд за своё очевидное неправильное увлечение не позволял ученице раскрыть перед кем-либо свою душу.

[indent] — Перчинка…

[indent] Незаметно вздрогнув от вдруг раздавшегося совсем близко голоса брата и тут же подобравшись на собственной подстилке, после чего упираясь немного туманным от недавней дрёмы взглядом в его двухцветную мордочку и хмуря брови, Перчинка на одно лишь мгновение подумала о том, что ее тайна все же стала известна всем вокруг, но уже в следующее мгновение, взяв себя в лапы, она бесшумно взмахнула пушистым хвостом и принялась неторопливо умываться. Все же они были друг другу не чужие и должны были порой обмениваться новостями, что бы с возрастом не стать незнакомцами, как нередко происходило со многими сиблингами других королев.

[indent] — Да у меня всё неплохо, вроде бы. У тебя как дела? Как обучение у Лютоволка? — прижимаясь пушистым боком к Ломолапу, негромко промурлыкала Перчинка. — Какой из него наставник? Строгий?.. Слушай… а ты не видел Цикаду сегодня? У неё все хорошо?

[indent] Наверное, говорить о том, что Перчинка когда-либо была особенно близка с Ломолапом или их общей сестрой, было бы слишком обманчиво и даже далеко от настоящей истины, потому что, к сожалению ли или же к счастью, между ними тремя с самых первых дней в детской племени Теней не сложилось ни дружеских отношений, ни общих, связывающих брата и сестёр секретов, которые они бы проносили сквозь луны. Двухцветный брат, единственный самец их небольшого помёта и единственный в семье защитник после безосновательного ухода отца от матери (или наоборот, котятам обычно о таких вещах ничего толкового не говорят) больше всего был привязан к их родительнице и нередко выбирал провести время в ее компании, нежели увлечься играми со сверстниками, сестра вела себя необычайно взросло и частенько пропадала за обучениями у добрых воителей или игривыми соревнованиями с юными оруженосцами, оказывающимися в ее цепком внимании, а серогривая юница, ныне интенсивно скользящая языком по собственной грудке… Она всегда, сколько себя помнила, была самой простой, ничем не выделяющейся на фоне других своих соплеменников, местами даже непозволительно глуповатой и чересчур беззаботной, от чего довольно быстро скатилась на задний план для окружающих её. Но всё же они были родными, в их жилах текла одинаковая, крепко обвивающая их железными цепями родства кровь, и поэтому ни один из них не имел права забывать друг о друге.

[indent] — Так, может быть, тебе напрямую попросить у него быть с тобой построже? Вставать с первым кваканьем жабы на дальнем пруду, ловить по тридцать ящериц в день, побеждать пятерых старших воителей и перед сном делать Комете массаж, — с нескрываемым беззлобным весельем в негромком голоске воодушевленно начала было фантазировать обо всяком невозможном Перчинка, с энтузиазмом покачивая кончиком пушистого хвоста у себя за спиной и постукивая носочком правой передней лапы по землистому полу, да после резче обычного прервалась. Прежнее беспокойство о матери, которая каким-то чудесным образом уже некоторое время избегала взгляда родной дочери и, как оказывалось, сына тоже переплеталось с перманентной тревогой о том, в чём – или ком –кошечка отыскала свою индивидуальность, от чего стая крошечных мурашек пробежалась по коренастому туловищу и буквально заставила ученицу покрепче прижаться к братскому боку. — Нет, я тоже её не видела. Нужно будет узнать у Багрянки, может быть, она просто стала назначать её в большее количество патрулей после детской… А я… — сумрачная лишь на мгновение невольно замялась, словно бы с новой силой пытаясь осознать все прозвучавшие только что вопросы и связать их с теми, что крутились в её голове на протяжении уже не одного рассвета, и после с заметной тяжестью выдохнула скопившийся в лёгких воздух. — Я нормально. Багрянка очень чудесная и удивительная наставница, она меня столькому научила и ни разу за всё это время не ругала, а ведь нам уже скоро посвящаться… Но мне нужно кое-что тебе рассказать, Ломолап. Это не касается Багрянки, но касается меня. Обещай не делать поспешных выводов и держать язык за зубами, хорошо? — и, облизав враз пересохшие от волнения губы, будущая воительница с надеждой и мольбой заглянула в родные глаза.

[indent] — Обещаю! — одним мгновением подобравшись, невольно расправив плечи и тем самым выпрямив прежде сгорбленную под тяжестью собственной тайны и её длительного сохранения осанку и тут же внимательно осмотревшись по сторонам в поисках возможных подслушивателей её личного секрета, быстро выпалила Перчинка в ответ Ломолапу и чуть прижала треугольные уши к затылку. Пришло то самое время, которого серогривая ученица искренне боялась и опасалась все последние луны с момента посвящения в оруженосцы и переселения в эту самую палатку: настала пора поделиться собственными переживаниями и тревогами, бурлящими вместе с кровью в сосудах и венах чувствами и эмоциями хотя бы с кем-нибудь близким душе и сердцу. — Я, кажется, влюбилась. Я не знаю, правильно ли я объясняю бушующие во мне чувства, которые постоянно обвязываются лишь вокруг силуэта и личности одного давно знакомого мне кота, и не уверена, что испытываемые мною к нему эмоции можно обозвать настоящей пожизненной любовью, как у некоторых пар нашего племени. Но дело совсем не в этом, всю планируем радость и счастье от этого мне омрачает лишь одно – я понимаю свою ошибку, что моё сердце выбрало именно его, а ни кого-нибудь другого!

[indent] Резче нужного вдруг замолчав от раздавшегося у самого входа в их незамысловатую палатку и лишь спустя несколько секунд затаенного дыхания да абсолютной, не нарушаемой даже тихими дуновения забредшего не туда ветерка тишины испустив тяжёлый выдох из приоткрытой пасти, кошечка в очередной раз предусмотрительно осмотрелась вокруг себя и после неспешно остановила опечаленный взор зеленоватых глаз на обеспокоенной мордочке родного брата. Сейчас, аккуратно и осторожно распахивая ему те возведённые не так давно железные двери в собственное нутро и неудержимым роем жужжащие ежедневно и еженощно мысли в собственной голове и благодаря этому открываясь молодому коту с абсолютно новой стороны, сумрачная наконец начинала в полной мере ощущать то, насколько же ей не хватало крепкого плеча рядом и как сильно она любит своих брата и сестру да неидеальных родителей. И на фоне всего, ритмом отбивающего по бокам пушистого хвоста да заметной напряженности в фигуре под двухцветной шкурой, её окутывала давно забытая на фоне долгих дум да перманентно прилипших переживаний беззаботность, непривычное спокойствие всей совокупности ее личности, а не отдельных частей – тела и мышц, души или сердца – в зависимости от времени и дневный событий и приятная усталость, тут же неумолимо клонящая в сон. Но укладываться спать, и тем самым подводить своего пусть и мимолётного да особо даже не старающегося помощника, было слишком нагло и эгоистично, пусть веки уже и начали наливаться тяжеленным свинцом, но нарастающее волнение за его реакцию на такую новость не позволяло полностью погрузиться в объятия к Морфею.

[indent] — Я… я влюбилась в… одиночку. Бродягу, однажды нарушившего границы нашего племени…

[indent] Очередная волна неудержимого беспокойства и даже вполне оправданного страха за реакцию родного брата на неожиданное, незаконное признание его сестры накрыла Перчинку с головой и буквально заставила трусливо прижать треугольные уши к затылку да покрепче обвить собственные лапы тугим кольцом из пушистого хвоста. Предусмотрительно приготовившись к впитанной с молоком чистокровной матери злости по отношению к абсолютно любым бродягам и недовольством со стороны Ломолапа в её собственную сторону, этакой бесчестной предательницы родного племени, серогривая будто бы как-то вжала голову поглубже в плечи и быстренько огляделась по сторонам, всё ещё переживая за то, что кто-нибудь ещё узнает о её секрете. Реальность же оказалась совершенно, абсолютно иной, и пусть двухцветный кот всё же заметно напрягся, его стиснувшиеся зубы единожды клацнули друг о друга, а продёрнутый нотками откровенной злости взгляд впился в растерянную серую мордочку, ученица была абсолютно уверена, что эти эмоции были направлены не на неё, а последовавшие спустя недолгую паузу негромкие слова подобно ласкающей слух трели проникли в самое сердце и бессознательно растянула тонкие губы в благодарной улыбке.

[indent] — Ох, Ломолап… — слезливо шмыгнув крошечным носом и с всей имеющейся в своей шилопопости лаской поднырнув под острый подбородок брата да крепко прижавшись щекой к его грудине, с лёгким надрывом в голосе мяукнула Перчинка и прикрыла подрагивающие веки. Так, будто бы она просто не заметила того упоминания об уходе из племени, что скользнуло между других речей двухцветного оруженосца, просто не обратив на это внимания, хотя где-то совсем близко к сердцу предательски болезненно кольнуло – она ведь об этом неосознанно уже думала… – кошечка лишь плотнее прижалась макушкой к голове соплеменника и тихонечко, убаюкивающе заурчала. — Он ничего не знает… и, если честно, я очень боюсь ему признаваться, потому что… ему ведь будет не нужна обычная племенная ученица, а мои чувства лишь станут для него обузой. Да и мы уже довольно давно не встречались… Просто сначала, ослеплённая своими чувствами, я не видела в нашей с ним тайной дружбе ни единого изъяна, а сейчас… смотря на наше с тобой племя, на Багрянку, на отношение Вяза, Дятла, Светолапа к одиночкам, я вдруг начала осознавать, насколько же моя влюблённость незаконна. И теперь мне уже страшно выбираться на встречи с Когтем, я не хочу быть раскрытой и опозоренной перед всеми, не хочу, чтобы меня изгнали из племени Теней, потому что это мой дом. Ломолап, что же мне делать?

[indent] Осторожно, стараясь не напирать и не смещать родного брата с подстилки, но всё же разыскивая в том своё временное утешение и успокоение вместе с безоговорочной защитой ото всего на этом свете, юная Перчинка уже через несколько мгновений перестала сопротивляться собственному вырывающемуся из пасти убаюкивающему мурчанию и с отразившимся на мордочке блаженством прикрыла зеленоватые глаза. Продолжать думать о насущных проблемах и путях их возможного – или совсем невозможного – решения получалось уже совсем отвратительно, старые и засевшие слишком глубоко мысли беспощадно путались с новыми, которые то и дело подбрасывал в сестринскую голову Ломолап, обмякший язык отказывался шевелиться и позволять хотя бы каким-нибудь звукам остаточным эхом былого голоса растворяться в братской шерсти. Решительно боднув двухцветного оруженосца рядом с собой с мягким призывом наконец лечь поудобнее и невольно расплывшись в абсолютно тёплой улыбке от прикосновения хвоста к своей спине, кошечка сама неторопливо опустилась на поджатые к грудке лапки и позволила первым тоненьким стебелькам царствия Морфея окутать её уже сонливый разум.

[indent] — Давай… — спустя пару мгновений открывая пасть в широком и долгом зевке, от которого оба ряда зубов на секунду блеснули в забившемся в палатку лунном свете, а аккуратный язычок на пару миллиметров выскользнул наружу, совсем тихо пробормотала сумрачная и зарылась носом в мягкую шерсть на плече соплеменника. — Мы с тобой обсудим это завтра? А то я… — тихонько причмокнув и окончательно расслабившись под натиском беспощадно накатывающего сна и тепла, исходящего от брата, продолжила уже почти беззвучно Перчинка. — Уже совсем не поняла твоего предложения…
сон

Разрыв

Светолап уже свернулся на своей подстилке, утыкаясь носом в хвост и тихо сопя в немой задумчивости. Спать не хотелось. Или хотелось, но дурная голова все не впускала сон в свои покои. Наверное, он был слишком взвинчен, чтобы ещё и спать: ну право, какой сон после всего, что произошло!
Вытянув лапы в дымке оторванности от мира, он на мгновение уткнулся ими в длинную и мягкую серую шерсть.
Кто знает, что бы он предпринял после, если бы голос сбоку не выдернул его из пелены. Не заставил отдернуться, отшатнуться.
Не буди.
Светолап приподнимается, навострив уши, оборачивается к Листолапу. На мгновение его удивляет то, что тот вдруг решает заговорить с ним, но после сомнение вытесняется мыслью куда более твердой: ну да, а чем я плох, чтобы со мной не заговорить? Он и должен со мной говорить.
Может, кот бы даже усмехнулся, не будь его самоуверенность омрачена чем-то большим. При мыслях о клане хотелось разорвать собственную подстилку в клочки. Вот если бы не они...
— Да у этого клана вместо мозгов валуны! — заявил палевый, перебивая сам себе, дернув хвостом, но заговорив после тише, хоть и почти что сквозь зубы. Слишком ярко вспомнил весь прошедший Совет, аж когти зачесались, пока ход событий не затронул Иву... теперь когти зачесались, чтобы вонзить их в собственную голову и взвыть, но не при свидетелях же!
— Я ведь то же самое сказал, знаешь! У них еще и лидеру одному лун, может, типа, чуть больше двенадцати! Двенадцати, Листолап! — Светолапа явно раздражала вся сложившаяся ситуации, — А он смеет ставить границы и оскорблять нас! И ведь эти мышеголовые из гор слушали его, как будто он хоть что-то немного умное выдал! — на мгновение на морде палевого отразился оскал, и сам он хмыкнул, поджимая к себе хвост и зарываясь когтями в подстилку. Нужно было успокоиться.
— Они ведь еще и нарушили Священное перемирие — одна из их учениц напала на меня за одни лишь слова.

Отредактировано Светолап (30.11.2021 21:14:57)

----> после тренировки *разрыв*

Мог ли когда-нибудь такой спокойный и рассудительный котёнок быть злым?
О, да, мог. Зарелап злился. Был в ярости, хотел драть когтями подстилку и раскидывать всех на своём пути.
Шумно вдыхая и выдыхая, оруженосец протиснулся в палатку, не став следовать чужим указаниям и направляться в палатку целителей для обработки своих ссадин и приёма маковых семян на крепкий сон.

какой идиот тащит неопытного ученика в гущу битвы с бродягами?
зачем он нарывался?
почему не подумал о безопасности моей и...

Оруженосец с силой полоснул когтями по стене палатки, пытаясь справиться с охватившими его прежде невиданными чувствами. Что ж это такое... - мысленно простонал Зарелап, падая на подстилку без чувств.
- Может, стоит с кем-то поговорить?.. но с кем? - да и как он может жаловаться на своего наставника после первого же дня обучения? Как он может после этого вообще считать себя правильным оруженосцем?
Честно говоря, он ещё сам не был до самого конца уверен, правильно ли поступил его наставник или нет? Вроде бы территорию защищал, нарушителей прогнал, да ещё и один в гущу битвы кинулся, но почему что-то в этом жесте храбрости казалось Зарелапу ненужным и безрассудным.

Озлобленные, горящие ненавистью косые глаза бродяги отпечатались в его памяти.
Зарелап много слышал о злобных котах, пропитанных ненавистью к племенам, но никогда не думал, что они могут быть настолько опасные, настолько злые, что чувство смерти будет преследовать юного оруженосца по пятам.
Каковы же тогда будут остальные хищные звери, идущие на запах кошачьей крови?
Усталость брала своё, веки Зарелапа постепенно тяжелели, а мышцы расслаблялись. Он практически впал в беспокойный сон, как неожиданная боль ниже таза заставила его подскочит.
— Чего тут развалился? Один, что ли, живёшь?
о, звездоцапову мать.
- Закрой пасть, Змеехвост. Глаза пошире бы раскрыл - увидел, куда прёшь, - процедил сквозь зубы чёрно-белый, не скрывая своего раздражения от появления в палате светлошкурого братца.

Отредактировано Зарелап (18.05.2022 01:50:01)

— Не привык обращать внимание на больных крыс под лапами, - брезгливо протянул Змеехвост, и Зарелап аж встрепенулся: он думал, что хорошо отмылся от крови, приставшей ненароком к его шерсти в ту злосчастную встречу, поэтому не придавал этому большое значение. Но теперь оруженосец отчётливо уловил помимо него ещё и запах страха, которым прям смердела его чёрно-белая шкура. Проклятье. Он пах прямо как грязная крыса с гнили.
Зарелап присел, прошёлся пару раз языком по предплечью, после чего поморщился, коснувшись кончиком языка нёба - неприятный привкус.
Он продолжил вылизываться в два раза усерднее, пока надменный голос старшего брата в очередной раз не коснулся его чуткого слуха: - Ты что... О собственные лапы споткнулся и упал в ежевику?

- А ты что, последние мозги на тренировке выбил? - огрызнулся Зарелап, горящим, сверкающим в темноте взглядом пронзая Змеехвоста, как бы предупреждая: держись подальше. Но всё-таки, сообщить тому о бродягах стоило хотя бы из соображений безопасности, вдруг до наставника брата эта новость не дошла? - Мы с Ромашкой наткнулись на бродяг на северных лугах, они нарушили границу. Но они... не были испуганными и жалкими, как обычно нам рассказывали воители. Они были озлоблены и жестоки, просто потому что... просто так. Думаю, сейчас территории близ нейтральных земель стоит избегать.

В нём говорили не столько тёплые братские чувства, сколько вполне естественное беспокойство за соплеменника. Пусть многие в племени Теней и считали, что сила и независимость превыше всего, о заботе друг о друге забывать не стоило.
Впрочем, если Змеехвост решит после такого расхрабриться и полезть в самую гущу событий, Зарелап нисколько его не пожалеет, судьба не прощает ошибки глупцам.
Его шерсть, наконец, была приведена в более-менее божеский вид, и чёрно-белый юнец облегчённо вздохнул, про себя отмечая необходимость завтра перед уроком хорошенько изваляться у болот, чтобы запах трясины перекрыл всё остальное. Ведь даже он для них был привычнее.

→ номинально вернувшись после северных лугов
[indent]Расположение духа Гремучего оставляло желать лучшего. Как назло день не задался с самого утра. Мало того, что он вновь проснулся от очередного кошмара, заставившего его с трудом глотать воздух, так и последовавшая следом охота не принесла оруженосцу ничего, кроме череды неудач. Поэтому вернулся серо-белый ученик с пустыми лапами и, как и полагается тому, кто не кормит свое племя, лег на свою, уже порядком потрепанную от беспокойных ночей, подстилку. Конечно, Гремучий не собирался отлеживаться до вечера, и он уже запланировал сходить на охоту снова, но чуть позже. Сейчас, когда кот раздражен, у него просто ничего не получится. Так уж он был устроен, и мальчишка знал об этом. Наверное, себя он знал лучше, чем кого бы то ни было. День только близился к закату, а Гремучий уже устал. Чего только стоили его усилия снова напустить на себя вид, что ничего не случилось, когда в голове все еще стояли образы из прошедшего сна, а сердце бешено стучало, помня о том леденящем душу крике.

[indent]"Еще бы ты хоть что-нибудь сделал", — зло подумал про себя оруженосец, и раздраженно замахал хвостом. Именно тогда в палатку ввалился еще один ученик.

[indent]— Мышиный помет! — донеслось почти у самого уха Гремучего, который тут же громко зашипел.

[indent]— Смотри куда идешь, вонючий барсук! Ты чуть не наступил на меня!

[indent]Нужно ли говорить, что Углелап и когтем не тронул старшего ученика? Гремучий сдерживал свое недовольство сеггодняшним днем слишком долго, и теперь по привычке срывался на окружающих, а исходящее от черногривого возмущение было все равно что красной тряпкой для другого. И, покуда Гремучий начал, его уже было не остановить.

[indent]— Посвящают в оруженосцы кого ни попадя. Ходить бы сначала научился.

Отредактировано Гремучий (26.05.2022 16:49:27)

[indent]Медленно поднимаясь со своей подстилки, Гремучий зло ощерился. В оскале оруженосца проглядывала улыбка, такая же ядовитая, как его имя. Будто радуясь удачно подвернувшемуся случаю безнаказанно на ком-то сорваться, серо-белый встал во весь свой рост в намерении подчеркнуть хоть и небольшую, но разницу в размерах. Это был и вызов, и насмешка. Разве может только начавший обучение Углелап сравниться по силе с Гремучим, который в свои луны знал и умел гораздо больше черногривого. В палатке было не развернуться, так что при всем желании старший не смог бы напасть на Углелапа. Да и ни к чему это. Физическое насилие означало подставить самого себя, но Гремучий был умнее. Он не станет начинать драку. Зато слово может ранить куда больше когтей.

[indent]— А у некоторых старших оруженосцев, я смотрю, слишком много свободного времени. Неужели всю дичь в лесу уже поймал, всех одиночек разогнал и теперь тебе нечего делать, кроме как на других кидаться? — легко нашел ответ Углелап. Теперь уже загривок Гремучего превращался в гребень. Он чувствовал, как шевелится шерсть, как когти впиваются в землю, а зубы вдруг показались острее. Серо-белый подошел ближе, явно задетый за живое.

[indent]— Маленькая черная пиявка, да я наловил дичи больше, чем ты за всю свою жалкую жизнь! Хочешь еще что-то добавить? Тогда говори громче, а то твой писк еле слышно. Малыш, ты не заблудился? Тебе место в детской! — на одном дыхании процедил Гремучий, не сводя озлобленного взгляда с соплеменника. Молодая кровь так и бурлила от ярости, закипала в жилах. Яркие желтые глаза метали молнии. Казалось, еще чуть-чуть и зрачок превратится в узкую змеиную щель.