Предрасположенность Ласки ко всяким болячкам всегда тревожило полосатого, пусть даже из раза в раз кошечка выбиралось из целительской целой и невредимой. Пусть даже постоянно говорила, что все это временно и как всегда обойдется несколькими днями лечения. Самое печальное, что его голова никак не могла сообразить, почему именно она так часто болела. Врожденное это или из - за частых переживаний? Меньше всего ему хотелось, чтобы последнее было истинной причиной, ведь один лишь он принес в жизнь королевы множество тревог и нервотрепки.

— Ничего, — как обычно, — хочу уже вернуться обратно в детскую, —естественно. Плющевик хоть и устало, но с пониманием в глазах кивает головой на ее слова. Последнее время он возложил на свои плечи заботу об окружающих, нежели заботу о себе, как было должно много лун назад. Ласка же взвалила на себя это бремя с того самого дня, как переступила порог Детской. Возможно, именно из - за встречи с Плющевиком она почувствовала, чем именно хотела заниматься в племени. Ей нравилось проводить время среди котят, нравилось присматривать за ними и рассказать истории о древних племенах перед сном. Что - же, это было к лучшему, ведь бурый мог меньше волноваться о ней и не думать о том, почему она задерживается в патрулях.

На последние слова о котятах, он задерживает долгий взгляд на королеве, потом опускает на живот и расплывается в добродушной улыбке.

— Я бы мог помочь, — любезно предлагает он свои услуги, ощущая внутри лишь слабый огонек радости. Дети всегда были счастьем для Ласки, особенно собственные и по смущенной улыбке белой кошки было ясно, чьи именно котята должны были заполнить Детскую. Спрашивать он ничего не стал и сам понимал, что отцом был Горицвет. Вопросы заставили бы ее переживать о его собственных чувствах, поэтому, лучше тактично не упоминать об этом, — как видишь, такого старика, как я, не взяли даже бобров с Нагретых Камней прогнать. Хоть где - то я пользу могу принести, — он тихо усмехается в усы, ощущая, как постепенно выливает из себя собственные дурные мысли. Не следовало говорить это перед самой добродушной кошкой племени, не следовало заставлять думать о самочувствии Плющевика. Лапы у него четыре, хвост цел, кашель не донимает, а значит, все будет хорошо.

— Даже ученица моя уже выросла. Совсем без дел остался, только мальков в реке гонять, — ушел он немного в сторону, стараясь просто намекнуть на отсутствие каких либо срочных дел.

Ему приятны были такие разговоры. Наверное, приятно даже скорее отпустить все то накопившееся лунами: обида, не принятие, ревность. Все это сжирало Плющевика, тяжким грузом висело на плечах, не давало спокойно существовать и спать по ночам. Сейчас же ему было легко, он спокойно сидел и ощущал тепло тела Ласки. Он не ощущал ее своей, не чувствовал что они что - то должны друг - другу, но тем не менее она оставалось близкой. Оставалось той, с кем он мог просто поговорить или же наоборот помолчать. Той, которой он мог раскрыть тайный уголки своей души и не столкнутся с осуждением. Он удивлялся, как можно быть такой хорошей, ведь когда - то он тоже считал себя таковым, но ошибался.

— Конечно, — мягко отзывается он на слова о Ночке. Как он уже говорил, никогда ему еще не приходилось воспитывать воительниц. Но этот опыт был поистине волшебный, ему было бесконечно приятно общаться с маленькой угольной девочкой, следить за тем как она растет и развивается. И вот теперь, очередной несмышленый ученик покидает его умелым воином. Отчего - то казалось, что именно за ней он будет присматривать еще добрый десяток лун.

А на счет того, что вакантное место ученика Плющевика стало свободно ... как это обычно говорят: молодежь двигатель прогресса. Казалось ему, что новоиспечённые воители сами могли научить матерого воина новым приемам. Да и будет ли кому - то интересно, слушать бубнеш старика?

Ласка умело переключается на другую тему, упомянув, что жизнь их продлится еще долго. Он и не боялся смерти, скорее, боялся стать бесполезным. Взор янтарных глаз ищет в толпе дымчатую шубку Жаболапки. Красивая, активная кошечка, заряжающая всех позитивом и хорошим настроением.

— Все с ней будет в порядке. Она умная девочка, не будет бросаться в гущу битвы сломя голову, — он мягко улыбается в усы, — перед ее смекалкой не один бобер не устоит, — Плющевик, по крайней мере, верил в это всем сердцем. Обычно бывает так, что самые светлые создания сталкиваются с большими трудностями, а так - же проходят много неприятного, будто судьба испытывала их силу духа.

— Помню, когда я был учеником, — начинает он, — поспорил с наставником, что ловить белок ничем не сложнее, чем рыбу. Так хотел доказать свою правоту, что не заметил, как забрался на дерево. Спустится сам, конечно, я уже не смог, — массивная лапа скользнула по слою снега, сдвигая его в сторону и оголяя замерзшую землю, — Остроус тогда отправил меня к целителям, якобы, травки для ума мне не хватало, — хриплый смешок доносится откуда - то из горла самца. Жаль, что его наставник не прожил столько, сколько прожил он сам.

— Потому что сейчас они наши? Сам же знаешь, как сложно достать в Голые Деревья еды – лишние территории лишними не будут, - разумно отвечает дочь Оцелотки, на что Окунь неопределённо кивает лобастой головой.
Да, в сезон Голых Деревьев каждая рыбина была на счету, но не было бы лучше, если бы Нагретые Камни навсегда остались за Речным племенем. Окунь был готов поклясться Звездоцапом, что они уж быстро бы разобрались с такой неловкой проблемой, как бобры. Эти зубастые твари им не ровня.
— Почему ты не попросился? Мне казалось, тебе нравится сражаться.
Окунь внимательно глянул на Топь сверху-вниз.

К ним подошёл Камыш.
— Надо же кому — то защищать лагерь. — и пополнять кучу с дичью.
Воитель приподнял уголки губ в усмешке, пушистым хвостом разворошив небольшой сугроб позади себя.
Камыш сильно напоминал ему Оцелотку, но, правда за Тёмным Лесом, Топь переняла крутой нрав своей матери, за который её нельзя было не любить. И не страстно желать, пусть воину и приходилось каждый раз держать себя в лапах в присутствии только недавно посвятившейся молодой воительницы.

- Потому что слово предводительницы - закон, и ей виднее, кого брать, а кого оставлять защищать лагерь, - Окунь многозначительно указал взглядом сперва на лучик солнца для всего лагеря, старшую королеву Ласку, а затем на детскую и после палатку старейшин.
Тем временем отряд под предводительством Полоза покинул лагерь, и главная поляна опустела. Окунь поднялся и проводил последнего воителя парой широких шагов, покуда тёмная шёрстка соплеменника в последний раз не мелькнула меж камышей.

— Кстати о ней, спать уже вряд ли удастся. Никто не собирался в охотничий патруль?

- Отправлялись на рассвете, скоро должны вернуться, - хмурится Окунь, - Лучше сейчас не покидать лагерь. Вдруг бобры решат пройти по следам котов и выйдут сюда.
От этой мысли всё внутри замирало. Но такое было вероятно.

нагретые камни [разрыв]


[indent] Несмотря на прошедшую битву и тот факт, что он помогал тяжело раненым соплеменникам добираться до лагеря, никакой физической усталости Полоз, в сущности, не чувствовал. От состояния полнейшей апатии и ступора его организм переходил к напряжению, где кровь разве что чудом не закипала в жилах, а ноющие лапы требовали бросить всё и кинуться назад к реке, чтобы отыскать Ручей Звёзд и позволить этому кошмарному нескончаемому дню завершиться с твёрдой уверенностью, что вскоре всё будет хорошо - они залижут раны, бобры больше не побеспокоят их, а вскоре наступит и сезон Юных листьев, принеся покой.
[indent] - Немедленно позовите сюда Сивую и кого-нибудь ей в помощь! - повысив голос, чтобы он не утонул в ропоте соплеменников, велел глашатай, едва они вошли в лагерь. Кто-то помчался исполнять эту просьбу, и он, закрыв глаза, постарался собраться с мыслями. Что следовало дальше? Пока их процессия шла в сторону дома, Полоз воспроизвёл предстоящее в голове по меньшей мере раз пять, но теперь, когда пришло время делать это вживую, мысли метались в голове.
[indent] Нужно было, чтобы племя его услышало. Взгляд глашатая обратился на скалу собраний, высившуюся над кошачьими спинами.
[indent] - Коты Речного племени! - от вида, открывшегося с высоты, у него перехватило дыхание; взгляды, обращённые на него, мешали говорить без запинки, - совместными усилиями Речное и Грозовое племя прогнали бобров. Один из них успел забрать с собой под лёд Ручей Звёзд. Прямо сейчас со мной в патруль отправляются Беркут, Камыш и Рыжеушка. Остальных я прошу помочь позаботиться о раненых и пристально следить за лагерем на случай, если запах крови привлечёт сюда незваных гостей. Вечерний патруль отправится в обход прежним составом и поищет следы бобров на обычном маршруте. И нашей предводительницы, если поисковый отряд не отыщет её раньше, - последнюю фразу Полоз выдавил из себя с усилием, которое потребовало от него куда больше силы духа, чем он рассчитывал.
[indent] Спрыгнув со скалы, глашатай направился прямиком к выходу из лагеря, замечая боковым зрением, что названные воители услышали его. Брать в отряд королеву - неразумное решение. Но помимо Камыша ему был жизненно необходим кто-то лёгкий и быстролапый в отряде на случай, если что-то пойдёт не так, и им вдвоём с Беркутом придётся завязывать бой и задерживать врага или помогать Ручей Звёзд добираться до лагеря. И, как назло, он не видел в лагере никого из других воителей, кто мог бы подойти на эту роль.
[indent] В голове проскочила мысль, что ему следовало бы показаться целительнице, чтобы убедиться, что среди ран действительно нет серьёзных, но Полоз отмахнулся от неё, как от назойливой мухи, одержимо направляясь в сторону реки. Сейчас он готов был залезть и в Сумрачный лес, если придётся, чтобы отыскать Ручей Звёзд.


каменистый берег [уберу переход, если потребуется отыграть ещё один круг на поляне]

-спустя время после Совета-
[indent] В задумчивом настроении выбравшись из палатки воителей, Алтей, нахмурив брови, настойчиво искал глазами кого-нибудь, с кем можно было поговорить и разрядить свое эмоциональное напряжение. События на Совете заставили серого воителя поджать губы и в тоскливом молчании проводить последующие дни. Озорное настроение как лапой сняло - даже не хотелось лишний раз улыбаться и шутить, все шло к тому, что Алтей либо выскажет кому-нибудь наболевшее за это время, либо просто взорвется, и чем обернется этот взрыв - никому не известно.
[indent] Под взор зеленых глаз попал Росомаха, кажется, ничем не занятый. Подойдя к тому со спины и вежливо покашляв, чтобы ненароком не напугать младшего воителя, Алтей уселся рядом и без всяких прелюдий задал вопрос в лоб:
[indent] - Что думаешь о Совете? Предки и правда нас покинули? С той ночи я не слышал, чтобы хоть кто-то это обсуждал. Как будто хвосты у всех поотваливаются, если кто-то скажет «Темный Лес». - На одном дыхании выдав свои мысли, Алтей вздохнул поглубже и словно успокоился. Даже неважно, что ответил бы ему Росомаха, гораздо важнее то, что Алтей собрался с духом и высказал свои переживания на этот счет. - Нет, все делают вид, что все нормально! Но это, цап их дери, совершенно ненормально.
***
[indent] Спустя короткий промежуток времени, когда разговор двух воителей подходил к концу, на главной поляне нарисовалась Жаболапка, вся взъерошенная, с кровоточащими ранами и с глазами, полными страха и отчаяния. Росомаху как ветром сдуло, стоило дочери появиться на поляне. Алтей понимающе проследил глазами за улетающим хвостом Росомахи и медленно поплелся следом, понимая, что Жаболапке нужна хотя бы минута, чтобы отдышаться. Нутром своим серошкурый уже чувствовал, что в битве с бобрами произошла беда. Не могло все закончиться мирно. Однако, он надеялся, что речные отделались царапинами да ушибами, а впечатлительная ученица лишь прибежала сообщить им о своих захлестывающих эмоциях после битвы. Но видок у нее был совершенно невдохновляющий. Тут же на поляне появился глашатай. Истлевший лежал совсем рядом, его бока не вздымались, мокрая шерсть облепила худощавое тело, от чего он казался еще более безжизненным.
[indent] Алтей нервно сглотнул. Что происходит? Он поискал глазами Раколова, и, не найдя среди присутствующих яркой рыжей шерсти, вихрем подлетел к Истлевшему, носом дотрагиваясь до его щеки. Живой? Почему-то Алтей решил, что сразу оценит состояние воителя, если подойдет поближе. Но он не был целителем - состояние Истлевшего оставалось для него загадкой. Где Сивая?
[indent] - Ручей Звезд… - Нет, она не могла так просто погибнуть, у предводителей дар девяти жизней, ей еще жить и жить! Полоз точно найдет ее ниже по течению реки и поможет вернуться в лагерь. Другого исхода быть не могло - Ручей Звезд была крепкая и сильная кошка, река не могла быть ее смертью. Точно нет.
[indent] - За лагерь не беспокойся, Полоз.  - мяукнул глашатаю Алтей, заглядывая ему в глаза. Здесь все будет хорошо, только найдите Ручей Звезд.

Из первородного хаоса

Как Росомаха чувствовал себя эти дни после Совета? Не должен ли он был шелохнуться в напряжении, как его соплеменники, услышав голоса мертвых? Поняв, что привычное мироустройство нарушено, втоптано в грязь и мрак?
В ответ на такие вопросы серый кот готов был разве что едва заметно загадочно усмехнуться. Легкий прищур задумчивости тронул бы его взгляд. Прозвучал бы ответный вопрос.
Удивительно, но для него не изменилось практически ничего. Были сделаны выводы, были подкинуты дрова в пламя интереса. Да, предки теперь существовали не только рассказах и толках, но это не могло повлиять на его жизнь, остановить его от каждодневных наблюдений и изучения мира, остановить от размышлений и природных азарта и любопытства. Он продолжал охотиться, ходить в патрули, продолжал пропадать за пределами лагеря.
Сейчас он был на главной поляне, но у него не было планов задерживаться здесь. И, может, не услышь он за спиной многозначитальный кашель Алтея, воин не повел бы и усом в сторону мысли о том, чтобы провести лишние несколько минут в окружении соплеменников и в то же время в полном безделии.
— Что думаешь о Совете? Предки и правда нас покинули?
Исполин вскинул бровь и взглянул на нежданного собеседника, когда тот столь резко вклинился в его личное пространство. "С каких пор тебя так это так волнует?" — мысль пронеслась в голове мимолётно, и все же серый кот развернул свой корпус к полосатому воителю, чтобы выслушать его. Тот продолжал возмущаться на равнодушие окружающих, будто и не требуя ответа, Росомаха — неторопливо очертил лагерь взглядом.
При взгляде на мирную жизнь действительно можно было почувствовать, словно никого ничего не тревожило. Это было даже забавно.
— А разве Сумрачный Лес уже перестал быть нашими предками? Неужели есть страх в том, чтобы признать, что у леса были и темные страницы? — он спрашивает это глухо, с определенным подтекстом, когда возвращает взгляд серых глаз к воину. Он смотрит на него вопрошающе, дергает кончиком хвоста. Ему даже интересно, что скажет ему Алтей, интересно понять, что он думает об этом, а вместе с тем правда ли верит, что картина черно-белая и не хочет допускать даже возможность того, что Сумрачный Лес мог переменить свои взгляды.
— Даже если нас оставили, нам нужно приспосабливаться к новым условиям.
"Уверен, что и из сотрудничества с Темнолесьем можно вынести благо".
Он жмет плечами, утаивая последнюю фразу неозвученной. Он знает — это богохульство.
Его голос звучит спокойно, размеренно. Ни доли ехидства. Ни доли высокомерия. Он не желает оскорбить — по крайней мере, о том говорит его внешний вид и интонация.
— Все мы обеспокоены произошедшим, но большинство предпочитает не зацикливаться на негативном, продолжать... жить. Думаю, это будет полезно и тебе, Алтей.
Можно было не прерывать диалог. Можно было раскрутить этот разговор, как волчок, раскопать несколько костей.
Но тут взгляд серого кота уловил движение со стороны выхода из лагеря. И на этом элемент мирной жизни был разорван.
В нос ударил запах крови.
А в уши — крик Жаболапки, следом — голос Полоза.
Росомаха замер, отвлекся от разговора. Впрочем, он не тронулся с места. И через пару секунд слабо, едва заметно сморщился.
Осматривая поляну, он попытался найти на ней Осу, но пятнистой воительницы словно бы простыл и след. По крайней мере, она не стала зрительницей всей этой картины. И в том был свой плюс — ее нервы точно обещали быть немного более сохранены.
По крайней мере, пока она не узнает, что с ее дочерью что-то случилось.
Жаболапка выглядела испуганной и напряженной, ее шерсть была испачкана кровью, но воитель легко мог отметить — что пострадала она не больше всех. Полумертвое тело Истлевшего вселяло куда меньше надежд.
Отстутствие Ручья Звезд — и подавно.
Ещё до того как глашатай торопливо взобрался на скалу, чтобы сообщить племени вести, Росомаха чувствовал, что все не закончилось столь благополучно, как могло бы. По правде говоря, он даже мало поверил в то, что, получив такие травмы, отряд действительно прогнал бобров, и что те не решат вернуться к своей плотине. Про себя серый исполин предположил, что их возвращение — лишь вопрос времени.
Иной вопрос, который поселился в голове воина, как возник он в головах и его соплеменников — удастся ли им найти предводительницу живой. Никто не говорил об этом. Но почему-то воин был уверен, что многие ощущали этот липкий страх, дурное предчувствие.
Отряд для того был собран быстро, Росомаха туда не входил, он остался серой тенью, и просто наблюдал за тем, что происходило дальше. Скрыться сейчас он уже не мог.
Приблизившись к раненым, он окинул их внимательным взглядом, осел рядом с дочерью, прислоняясь к ней своим серым боком.
— Я могу помочь вам добраться до палатки, если это требуется, — произносит он с легким прищуром, выискивая вслед взором саму целительницу.
Можно было заняться самодеятельностью, найти в палатке паутину, начать затыкать раны, чтобы не терять времени и не позволять пострадавшим терять с каждым мгновением все больше крови. Это была первая мысль, которая затаилась на горизонте сознания исполина.

Камыш кивает головой, соглашаясь со словами Окуня и не собираясь спорить. В концов - концов он просто хотел занять себя чем - то полезным. Нет, конечно, защищать лагерь это важное дело, но, еще не факт что его вообще придется защищать. Взгляд провожает уходящий патруль Полоза, который двигался на нагретые камни. Ранее Камыш никогда не видел бобров, но был уверен, что они не так страшны, как лисы. Единственное различие, что рыжие хищники были одиночками, не считая их щенков, а бобры ... они жили огромными племенами. возможно, их опасность в том, что они умнее. Ведь собраться в большую толпу и пытаться выжить таким образом — куда более хорошая идея, чем в одиночку.

— Интересно было бы посмотреть на этих бобров, — кротко выпалил он и откусил очередной кусок полевки.

\ \ \ \

— Немедленно позовите сюда Сивую и кого-нибудь ей в помощь! — задремавший на валуне Камыш резко открывает глаза и ищет обладателя голоса. Взъерошенный Полоз стоял посреди поляны и виду него был явно не победный. Неужели они не справились с бобрами? Рыже - белый вскакивает на скалу собраний.

— Коты Речного племени! — да, что - то не то. Пятнистый вскакивает с валуна и на озябших лапах подбегает к Скале. Следующее, что рассказал полоз ввергло всех в шок. Сердце Камыша забилось быстро, ведь для него эта кошка была не просто предводительницей, а еще и наставницей, которую он хоть и остерегался, но уважал. Особенно теперь, когда уже поднялся на новую ступень своей жизни и стал воителем,  — Прямо сейчас со мной в патруль отправляются Беркут, Камыш и Рыжеушка, — заслышав свое имя, бурый кот поднимается с земли, уже готовый нестись на всех парах спасать свою предводительницу. Взглядом он так - же нашел Беркута и Рыжеушку, неплохой поисковой патруль. И силы и ловкости здесь будет достаточно, что вселяло в Камыш какую - никакую уверенность в успехе.

Он побегает к Полозу сразу после того, как он закончил свою речь. Казаться невозмутимым у него не получалось, в глаза отчетливо читалась тревога и смятения. Кто бы мог подумать, что вот так резко Ручей Звезд провалится под лед. Почему именно она?  На теле Полоза он замечает раны, видимо, битва не была такой легкой, какой хотелось бы. Даже силами двух племен им не удалось выбраться из воды сухими и цена за нагретые камни будет непозволительно высокой, если они не найдут ... нет, еще рано об этом думать.

Камыш на всех парах летит бежит следом за небольшим отрядом, про себя надеясь, что стойкость предводительницы позволит ей выбраться из ледяного заточения.

--> за Полозом

Почти сразу же появился Полоз. Жаболапка одновременно удивилась и восхитилась тому, как их глашатай взял себя в лапы. Его голос был твёрд, он быстро объяснил соплеменникам, что случилось на льду, а после сразу же отправился из лагеря на поиски. Ученица тоже хотела сейчас быть с ними. Почему у них не получилось уследить за Ручей Звёзд? Как это вообще могло произойти? Она удручающе сгорбилась. Душевно ей помогал Выдрогрив, который, то и дело, прикасался к ней с утешениями.

Мгновенно возле их побитого отряда собралось всё племя: кто-то с сочувствием урчал, кто-то дотрагивался до раненых, чтобы проверить их состояние. Хуже всего, конечно, выглядел Истлевший. Жаболапка тяжело вздохнула, чувствуя, как усталость и отчаяние давят ей на плечи. Это и есть битвы? Она вздрогнула от прикосновения: чей-то серый бок оказался рядом с ней. Моргнув, ученица подняла мордочку. Рядом с ней сидел Росомаха.
— Я могу помочь вам добраться до палатки, если это требуется, — Жаболапке кажется, что отец слишком спокойный.
Как бы она отреагировала, если бы её дочь или сын сейчас сидел на поляне весь израненный и испуганный? Наверное, она бы голосила на всю поляну и успокаивающее вылизывала его мордочку. Но Росомаха был таким... отстранённым. Может в этом и есть отличие матерей от отцов? Или Росомаха всегда мог взять себя в лапы и попусту не вопить? Ученица не находила ответа. Она и сама не понимала, почему внезапно подумала о возможно собственных котятах.
— Мне кажется, если прикоснуться к Истлевшему, он прямо на наших глазах рассыплется, — удручающе покачала головой дымчатая. — Нам стоит дождаться указаний Сивой.

Целительница была тут как тут, уже неся в зубах целебные растения. Жаболапка покорно вытянулась.
— Принеси еще паутины и сухой сверток, у расколотого камня лежит, — Сивая мгновенно нашла, чем занять Росомаху. — Очищайте раны, пока я занимаюсь им, — Жаболапка послушно стала вылизываться. Она чувствовала на шерсти языки собственных соплеменников, которые помогали ей в этом непростом деле.
Ученица со страхом смотрела, как Истлевшего несут в палатку целительницы.
— Сивая, он ведь выживет? — Жаболапка нашла в себе силы проронить такой страшный вопрос, когда Сивая подошла осмотреть её раны. — Он выглядит таким... — она вспоминала покалеченное тело Истлевшего, в котором не было даже искры жизни, которую она видела перед битвой. — Таким не своим, — то, что сейчас унесли в палатку не было Истлевшим. — А мне куда? — задумчиво спрашивает. — Я могу поспать в палатке оруженосцев, — будет лучше, если целительница целиком будет заниматься их бессознательным соплеменником. Тем более, Жаболапка не была уверена, что сможет беспристрастно смотреть на его мучения.

Мягкая, едва ощутимая поступь; лагерь, который день погружённый в траурное молчание. Всё кругом стихло, лишь ветер продолжал шелестеть припорошенным снегом тростником.
Шерсть воина давно уже не лоснилась от сытости, но продолжала греть подтянутое тело от исходившего от воды острого морозца, пробиравшего речных до костей. У них не осталось даже тела предводительницы, чтобы со всеми почестями проводить её... но куда? Не то в Звёздные Угодья, не то в Тёмный Лес. Похоже, в лесу настали по-настоящему мрачные времена.
Пара снежинок осела на бурой шкуре Окуня. Он поёжился и отряхнулся, смахивая те со спины. Живот уже давно прилип к бокам от голода, когда кто-то из соплеменников предложил ему остатки подъеденной рыбы. Пока та не успела испортиться, воин, смакуя, дожевал последние куски вместе с липнувшей к языку чешуёй не самого вкусного лакомства, оставляя, в конце концов, только кости да хвост, которые пришлось забросать землёй на грязном месте.
Хоть голод и холод атаковали котов, им по-прежнему посчастливилось не распространить хворь по лагерю, что обычно приходила с холодами, сперва в виде Белого Кашля, затем перераставшего в Зелёный Кашель.

- Если мы больше не можем полагаться на Звёздное племя, пора решить, по какому пути будет идти Речное племя дальше.

Полоз собрал котов спустя несколько дней.
Окунь вместе с остальными воинами возвёл глаза к скале собраний.

— Мы можем продолжать жить так, как жили этот год. Или мы будем приспосабливаться к новым условиям и выслушаем Тёмный лес.

По поляне прокатилась волна перешёптывания. Глашатай поставил вопрос ребром: либо они остаются без даров Звёздного племени и канут в самую бездну, не представляя, что ждёт их впереди - особенно если кто-то иной из четырёх предводителей согласится принять условия новых небес - либо соглашаются на их условия.
Окунь разметал хвостом снег под лапами.
- Если Тёмный лес одолел Звёздное племя в честной битве, оказался сильнее них, то почему бы не признать их власть? - одно из многочисленных предложений, потонувших в хоре голосов остальных соплеменников.
Воитель прикрыл глаза, дёргая ухом на чьи-то возмущения рядом с собой, явно направленные ему.
- Долго ли мы продержимся без даров звёздных предков? Наши предводители будут уязвимы, а целители слепы, как мы сможем противостоять или хотя бы стоять на равных с соседями? - особенно когда, судя по словам Полоза, Звездопад уже был готов играть по новым правилам. - Старые предки, новые - какая разница. Это старый, изживший себя союз. Настала пора двигаться дальше.
Окунь встал на лапы и обернулся к остальным котам, чтобы обвести всех горящим решимостью взором. После чего повернул голову и посмотрел в упор на Полоза: если придёт пора голосовать, пусть глашатай знает, на какую сторону встанет Окунь.
В конце концов, он думает лишь о благополучии родного племени.

Пока Жаболапка металась туда-сюда, не зная, куда ей деться, она почувствовала на себе взгляд Алтея, а затем легкое прикосновение хвоста.
— Сходи отдохни, — наконец-то точное распоряжение.
Ученица кивнула ему и вновь глянула на Сивую рядом с Истлевшим.
— Если мне станет хуже, то я приду, — выдавила слабую улыбку, а затем направилась в сторону палатки оруженосцев.
Ночь выдалась особенно тоскливой и непростой. Свежие раны щипали и покалывали, вызывали жар. Сон был беспокойным, и она, то и дело, просыпалась. Вымотавшись окончательно, Жаболапка и сама не заметила, как заснула.

[///]

— Пусть все коты, способные охотиться самостоятельно, соберутся под скалой на общее собрание племени! — услыша эти слова, Жаболапка одна из первых высунула нос из палатки.
Травы Сивой, крепкий сон и время сделали своё дело: она очень быстро пошла на поправку. На мордочке были заметны розовые рубцы, но шерсть на местах ранения быстро отрастала, поэтому, со временем, они будут не так заметны. По крайней мере, ученица на это надеялась.

Она выскочила на главную поляну и уселась рядом с соплеменниками на собрание. Тоска прокатилась тяжелой волной, когда она услышала про Ручей Звёзд. Поиски так и не принесли результата, а это значит, что их предводительницы больше нет. Теперь её место занял Полоз.
— ...я назначу нового глашатая до восхода луны, — объявил он.
Жаболапка начала стрелять глазками из стороны в сторону, пытаясь угадать, кому из соплеменников достанется такая честь. Раколов? А может быть даже Росомаха? Окунь? Или Плющевик с Карпозубом? Всё-таки они самые старшие воители.

И вот перед ними предстал выбор: как жить дальше. Соплеменники по очереди начали озвучивать своё мнение.
— Если Тёмный лес одолел Звёздное племя в честной битве, оказался сильнее них, то почему бы не признать их власть? — высказался первым Окунь, который решительно глядел как на них, так и на Полоза.
— По какому пути мы пойдем, если будем слушать убийц и изменников? К чему приведет эта дорожка? — высказал абсолютно противоположное мнение Алтей.

Жаболапка нахмурилась. Она чувствовала тревогу за племя. Возможно, и ей тоже можно высказаться на общем собрании? Она поднялась на лапы и негромко мяукнула, обращая на себя внимание:
— Но не посчитают ли остальные племена нас слабыми, если у нашего предводителя не будет дара девяти жизней? — с задумчивостью протянула старшая ученица. — Предводитель должен обладать звёздным именем — так было всегда. Даже если Звёздное племя когда-нибудь вновь вернётся к нам, то они поймут, почему мы выбрали такую дорогу, — она сделала паузу, обвела глазами остальных и добавила уже тверже: — Всё ради защиты племени.