При всем желании Ракушечницы побыть в уединении, проигнорировать одинокую фигуру воителя посреди побережья было трудно. Похоже, не только ее гнала из лагеря оживлённость атмосферы в нем — и для обоих решающим фактором судя по всему являлась тишина и покой. Что ж, видимо, не сегодня?

— Не все же мне быть в центре всеобщего внимания, — усмешка ненадолго задержалась на ее морде, отражаясь в прохладной радужке глаз. — Иногда нужно давать и другим шанс выделиться, — прозвучало чересчур благородно даже для Ракушечницы, и кошке  на мгновение даже стало противно от собственного лицемерия. Дёрнув небрежно плечом, она обернулась на соплеменника, едва заметно прищурившись.

— Внимание утомляет таких, как мы.

Настроения вести праздные беседы не было, но Молния, к счастью, не отличался излишней болтливостью, потому вряд ли мог утомить не самую отзывчивую до компании собеседницу. Однако неожиданно прозвучавший вопрос застал воительницу врасплох.

— Ты сегодня на редкость разговорчив, Молния, — внезапно ветер пустил по воде мелкую рябь, и голубой взгляд разглядел среди лёгких волн серебряную чешуйку. Тело среагировало молниеносно, и вот мясистый лещик оказался в лапах кошки. Нос защекотал рыбный запах, не кстати пробуждая аппетит, который в последнее время у Ракушечницы итак был отменный. Однако это не могло позволить ей набивать брюхо раньше старейшин и королев с котятами. Для будущих королев Воинский Закон не предусмотрен? — усмехнулась про себя кошка, возвращаясь на берег и бросая на землю добычу.

— Котам свойственно ошибаться, — неоднозначно хмыкнула она, стряхивая с усов капли воды. — Несогласие с моим мнением не делает его ошибочным, — истина всегда колет глаза, — К слову, твоего, я так и не услышала. Судьба нашего племени тебе совсем безразлична? — Ракушечница внимательно вгляделась морду воителя. Не думал же он, что подняв эту тему, ему удастся отмолчаться?

[indent] — Это была моя первая битва, и я считал, что чужая кровь и впрямь что-то значит,

[indent] — Ты о Сороке? — в голубых глазах мелькнул насмешливый огонёк. Ей хорошо запомнился этот момент, как молодой кот бросился на помощь к поверженной ею противнице. — Все бывает когда-то впервые. Хороший речной воин всегда придёт на помощь утопающему, да? - усмехнулась воительницам в усы. Благородство — крайняя мера и едва ли оно бывает уместно на поле боя, когда лапа занесена над лапой врага.

[indent] — Война есть война. Жертвы, увечия неизбежны. Порой бессмысленные, но такова жизнь котов-воителей. Похвально, что ты придаёшь такое значение чужой крови. Я даже понимаю, откуда растут эти лапы, — ровным бесцветным тоном проговорила она, делая шаг назад, чтобы окинуть улов соплеменника задумчивым взглядом. — Как кстати воинские деньки? Ещё не успел соскучиться по болтовне Подберезовика и чистке подстилок? — глаза скользнули выше по плечистой фигуре рослого воителя, словно изучающе. Ещё недавно она брала его с собой на тренировки, подменяя Подберёзовика, а теперь, надо же, перед ней стоял взрослый статный кот, которого язык не поворачивался назвать вчерашним оруженосцем. Молния держался обособленно от политики, впрочем, как и большинство соплеменников, и это не оправдывало  представлений  Ракушечницы о сильном и амбициозном племени. Возможно она возлагала слишком большие надежды на его молодое поколение? На старую гвардию рассчитывать не приходилось: слишком нерасторопные ради больших перемен, слишком закостенелые старыми порядками коты. Среди них Ракушечница была и остаётся белой вороной, выскочкой, каких не любили. Она и сама не любила, но лишь в тех случаях, когда их убеждения не были подкреплены искренней преданностью племени и желанием его возвысить.   

[indent] — Твое «наблюдение», как ты выразился, никак не поможет племени, когда встаёт вопрос об его процветании, в котором заинтересован должен быть каждый воин, — холодно отрезала кошка, нахмурившись и дёрнув плечом. — Нельзя быть частью племени и вечно оставаться в стороне от политики, — поучать взрослого кота Ракушечница вовсе не собиралась, ее лишь огорчала незаинтересованность юного поколения Реки в будущем родного племени и отсутствие здоровых амбиций.

[indent] — Мы все здесь живем в условиях постоянной борьбы, — качнула головой Ракушечница, возвращая собеседнику пристальные взгляд. — за земли, за дичь, за идеи и убеждения.  Нет ничего предосудительного в том, чтобы думать о своём племени, ставя его на первое место. Выше дружбы с соседями, — в конце концов, этому их учит воинский закон. — Мы сражаемся за свои территории, отвоёвываем новые и защищаем их ценой своей или чужой крови. И жадность здесь не причём, — хмыкнув, Ракушечница отвернулась, поймав себя на излившей разговорчивости. Ее внимание снова привлек блеск рыбьей чешуи среди волн.

— Впрочем, не мне тебя учить, как устроены порядки в этом лесу, Молния. Я лишь желаю лучшего для Речного племени и готова сделать для этого все, — плеск воды и рывок, — И я пойду по головам всех, кто встанет у меня на пути, — хрустнувшие в зубах жабры, — или на пути моего племени.

разрыв, ном. из лагеря речного племени >>>

[indent] В последние дни, когда температура окружающего воздуха неумолимо росла вверх и не собиралась хотя бы немного благосклонно снижаться даже во время коротких ночей, многие коты Речного племени предпочитали проводить особенно горячие часы, когда золотой круг раскалённого солнца взбирался ближе к высотным точкам абсолютно чистого небосвода, в спасительной тени своих палаток или плотных зарослях тростника да рогоза на берегах заметно обмелевшей от отсутствия проливных дождей реки. Неприятно жарко, когда ради хотя бы минимального охлаждения преющего по толстой шкурой организма приходилось слишком часто высовывать шершавый язык и практически не есть ничего лишнего из оскудевшей кучи с добычей, становилось с первых проблесков молочного рассвета на расплывчатой границе между небом и землёй, редкий и уже совсем обленившийся ветерок ничем не спасал тех, кому совсем не везло и чуть ли не ежедневно приходилось обращаться в палатку к целителям с головными болями и перегревами, а оставшаяся в руслах вода была приторно тёплой и от того лишь бесполезно мочащей шерсть. Но подобная погода, с которой юная Вишенка столкнулась впервые в своей недолгой жизни и уже в полную силу ощутила её пагубное, растворяющее в ласковых золотистых лучах любое желание заниматься хотя бы чем-нибудь, влияла не только на общую жизнь диких котов, лишая тех ценной добычи и возможности слишком активно действовать, но и на процессы обучения оруженосцев. И пёстрой малышке совсем немного не повезло, ведь её наставник уже несколько раз неизвестным юнице образом сумел заработать так называемый солнечный удар и теперь, пребывая на недолгом отдыхе у Сивой, оставил свою ученицу без так нравящихся ей различных уроков и практик. Хотя дочь Подберёзовика и Рыжеушка не имела права обвинять старшего соплеменника в том, над чем он был абсолютно не властен, да и вряд ли смогла бы сделать это из-за своего скромного и до одурения понимающего характера, а остальные более здоровые товарищи никогда не отказывали взять её с собой в патруль или на какую-нибудь тренировку, неприятно покалывающая сердечко тревога за учителя поселилась в душе кошечки.

[indent] Сегодняшним утром у Вишенки было назначено новое занятие на пока что неизвестную ей тему с пятнистым наставником одного из её братьев, ровесником и лучшим другом белогривого Молнии, обаятельным Крапиной, с которым она предыдущим вечером договорилась встретиться к заметно пожухлого от духоты входа в лагерь. Будучи стеснительной и объективно трусливой особой, которая совсем не умела прятать своих эмоций и искренне тушевалась чуть ли не перед каждым своим собеседником, с которым ей до этого ещё не приходилось близко контактировать или чей характер в несколько раз превосходил её по стойкости и твёрдости, кошечка практически не спала всю прошедшую мимо неё ночь от инстинктивных переживаний на самые различные вопросы, поэтому уже с первыми лучами восходящего над горизонтом солнца лишь молчаливо выбралась из палатки оруженосцев и, старательно приведя себя в порядок, сквозь тревогу всё же встретилась с товарищем. Без сомнений, его лучезарная улыбка и довольно расслабленный внешний вид подобно успокаивающей тени безопасности накрыли ученицу с головой, по причине чего и последовавшая в последствие просьба самостоятельно проложить несложный маршрут до речного берега не показался чем-то невозможным, но в подрагивание кончика пушистого хвоста и длинных белых усов до сих пор читалось едва ощутимое волнение. Юница, не желая разочаровывать своего настоящего наставника и боясь выставить того в плохом свете, желала выложиться на самый максимум.

[indent] — Да, — в смятении прижав треугольные ушки поближе к затылку и чуть неуклюже перескочив небольшую ямку в песочном береге, неуверенно пробормотала Вишенка на вопрос о том самом опыте плавании, который до сих пор подобно некой алой печати красовался внутри серой головы и совсем немного нахмурила брови. — Спасибо, — безостановочно следуя за своим временным учителем и исподлобья внимательно наблюдая за каждым его действием и внимая каждому звучащему отчётливо в тишине журчащей сбоку реки слову, кошечка одновременно с этим усиленно настраивала себя на предстоящее занятие по плаванию и с помощью чуть замедлившегося дыхания старательно пыталась унять лёгкую дрожь в конечностях. Ни мамы, ни отца, под чей живот можно было бы как можно скорее спрятаться и больше никогда не вылезать, по близости не было, так что и какому бы то ни было страху здесь было совсем не место. — Хорошо… — уверенно кивнув собственными мелькающим в голове мыслям и протяжно выдохнув незаметно задержанный в лёгких воздух, негромко мяукнула кошечка и в следующее мгновение неторопливо ступила сначала одной, а после и остальными тремя лапами и объявшую её запястья воду. Крохотное сердечко, до этого неудержимо колотящееся о рёбра в поисках выхода, сейчас всё же пропустило один важный удар и, попытавшись сквозь сопротивление жидкости сделать ещё один шаг вперед, Вишенка лишь неуклюже поскользнулась на влажных камнях и с поднятыми высоко в воздух брызгами завалилась прямо на бок, секундно с головой погружаясь под небольшую волну.

[indent] Отчётливо ощущая то, как через инстинктивно раздувшиеся ноздри и приоткрытую пасть в организм заливается неудержимая ничем и никем вода и лишь вовремя зажмуривая загоревшиеся искренним ужасом тёмные глаза, пушистая юница почти разлившейся по всему столь неправильно и скованно сгруппировавшемуся туловищу болью почувствовала глухой и благодаря плотности объявшей её настойчивой реки едва замедленный удар о укрывающие песчаный берег скользкие камни, как вдруг уже в следующее мгновение чужие челюсти сомкнулись на её загривке и резким рывком возвратили к привычному положению на подрагивающих лапах. Не спеша открывать собственных глав на встречу очередной всё ещё ощутимой измокшей до последней шерстинки шкурой и даже лишь в половину уха прислушиваясь к звучащим будто сквозь плотное полотно словам своего пятнистого наставника, который старательно пытался помочь собственной ученице справиться с поселившимися в её груди страхами и переживаниями, кошечка лишь с заметной жадностью втягивала в себя свежий воздух и пыталась изредка скользящим по взъерошенной грудке языком успокоить болезненно бьющееся о рёбра сердце. В голове невольно, подобно надоедливым и таким искренне глупым проделкам так называемого Темнолесья, о котором малышка слышала лишь из долгих рассказов речных старейшин и редких упоминаниях в незамысловатых речах любимого отца и дорогой сердцу матери, всплыли неприятные и лишь больше подкидывающие углей в тлеющий костёр поселившейся в детской душе боязни воспоминания об их семейной вылазке на кувшинковую заводь, от чего едва приметные бровки оруженосца тут же жалостливо приподнялись около серой переносицы, а тонкие, почти неразличимые губки инстинктивно крепко поджались. Крохотное зёрнышко навязчивого сомнения в собственных силах и правильной племенной принадлежности поселилось в самой глубине встревоженного разума пёстрой Вишенки, а и без того сопровождающее её постоянно чувство вины и стыда теперь приобретало лишь ещё большую эмоциональную окраску.

[indent] Когда мокрых лап снова почти ласково коснулась поднятая Крапиной небольшая волна прохладной воды, едва ощутимая дрожь полчищем крошечных мурашек промчалась по туловищу пушистой юницы и привычно вздыбила шерсть на загривке и неподалёку от трусливо поджатого между задними лапами хвоста, от чего уже спустя мгновение горе-ученица всё же решилась посмотреть на продолжившего урок наставника и всё же вновь попробовать сделать несколько шагов навстречу такой пугающей её стихии. Граничащее с навязчивым и покалывающим нежные подушечки желанием позорно отказаться от продолжения этого неприятного и лишь пугающего её занятия и отложить обучение плаванию на более поздний срок – кошечка совсем не задумывалась о том, что до первых холодов сезона Листопада осталось совсем недолго – осознание того, что она не имеет никакого права так делать и тем самым разочаровывать своего наставника подобно подталкивающему сзади поршню двигало речную вперёд и не исчезающими никуда следами вырисовало в её памяти те самые движения, которые демонстрировал пятнистый товарищ. Аккуратными, короткими, но в то же время довольно тяжёлыми шагами с выпущенными наружу остриями цепких коготков ступая вперёд и, следуя просьбе соплеменника, погружаясь в расходящуюся в разные стороны в виде ленивых волн воду по грудь, Вишенка с каждым новым движением начинала в полной мере ощущать то, как тяжелела её длинная шерсть от впитываемой влаги и как некоторые шерстинки подобно крошечным водорослям расплывались по прозрачной поверхности. До сих переодически подрагивая от проносящихся перед глазами воспоминаний проявленной рекой агрессивности и негостеприимства и всё ещё не испытывая от происходящего абсолютно никакого видимого удовольствия и интереса, единственная дочь Подберёзовика и Рыжеушки лишь со слегка поджатыми губами прислушивалась к переходящему к практике учителю и с поджимающимся у позвоночнику желудком невольно представляла картины того, что ей предстояло сейчас сделать.

[indent] — Хорошо… — негромко промямлила юница после того, как Крапина закончил свою хорошо припорошенную вдохновляющими словечками и ободрениями речь и призвал её действовать, и на одно мгновение напрягла задние лапы, в следующую секунду отрываясь от каменно-песчаного дна и с неистовой силой колотя по обычно спокойной поверхности воды в попытках хотя бы немного попробовать правильно грести. Получалось, конечно, не очень, но уже то, что она не завалилась на бок и даже оказалась в одном крошечном миллиметре от своего наставника благодаря собственным усилиями дало малышке-ученице неплохо толчок попробовать сделать это ещё раз и, в последствие увидев даже чуть лучший результат, нежели был в первый раз, скромно улыбнуться одними уголками тонких губ. — Я всё правильно делаю, Крапина?

► главная поляна

Ведя за собой отряд, Чащобник быстрой трусцой добрался до берега реки. Гарью несло отовсюду - или этот запах так прочно въелся в его шкуру и все существо, что теперь вечно будет мерещиться? Встряхнув головой, он вошел в реку молча. Соплеменники и так знали, что им стоит делать, так что тратить время на пустую болтовню не стоило. Да и шуметь, распугивая дичь, тоже. Словно по издевке предков с небес заморосило мерзким дождем, уже холодным. Чащобник хмуро покосился на темное пасмурное полотно над головой.
А раньше было нельзя? Теперь нам кормить столько ртов, и большая часть из них не в состоянии охотиться самостоятельно.
Рыба расплывалась от лап, что подрагивали от усталости. Черный все больше хмурился, промокнув до нитки. Тело потряхивало от холода и напряжения, но охота не ладилась. Ни в воде, ни на суше. Кому-то из соплеменников повезло больше - Подберёзовик, Рой и Рыжеушка вернулись с дичью в пасти, однако расстроенный вид Росомахи слишком уж напоминал воителю его собственную морду.
— Росомаха, давай поищем сухую паутину у корней деревьев, если еще осталась, — подойдя ближе к соплеменнику, задумчиво предложил кот. Наверняка целителям понадобится много всего, так почему бы не помочь немного? — А остальные могут возвращаться. Вряд ли мы что-то еще поймаем сейчас.
Земля под лапами уже превращалась в грязь, от холода ломило подушечки, и он поднимался выше. Сейчас бы вернуться в лагерь, в теплое уютное гнездо... Но им нельзя было расслабляться. У племени Ветра теперь вообще нет лагеря - им куда хуже.
— Я готов, — спустя некоторое время окликнул он Росомаху и направился обратно в племя по следам соплеменников, таща свою нехитрую добычу.

► лагерь

[indent] Незамедлительно раздавшаяся с тёмных уст наставника похвала и мягкое, почти неощутимое направление и успешно записавшееся на подкорку мозга координирование дальнейших действий отозвалось в грудине уже полностью вымокшей ученицей приятно разлившимся по каждому сосуду теплом и заигравшей в белоснежных усах смущённой улыбкой. Остановившись в одном мышином хвостике от старшего соплеменника и с особой внимательностью прислушавшись к его наставлению, Вишенка утвердительно кивнула и, шумно втянув в себя побольше свежего, пропитанного влажностью свободной реки воздуха, принялась снова с силой отталкиваться от песчаного дна и во время кратковременного «полёта» активно грести лапами, старательно имитируя навыки плавания. В абсолютном достатке ощущая разгорающееся внутри головы и крошечной души любопытство в перемешку с неподдельным, чуточку наивным и ещё таким детским интересом к чему-то совсем новому и почти ей незнакомому, юница даже при прилизанной к коренастому туловищу длинной шерсти не скрывала возбужденно топорщащегося загривка и искрящегося огня в тёмных глазах; о своём бывшем наставнике, который скоропостижно оставил ее обучение по некоторым личным причинам и теперь не имел с оруженосцем почти никаких контактов, в этот момент она не вспоминала и лишнего раза не заставляла себя переживать.

[indent] — С Шустриком? — неопределённо пошевелив треугольными ушами и на мгновение остановившись взглядом на пятнистом коте, с рваным выдохом переспросила ученица и едва заметно дёрнула плечом. Не сказать, что предложенная наставником идея совместной тренировки пришлась юнице по душе и воодушевила её стараться ещё лучше, в голове сразу же начали подобно ярким вспышкам света всплывать те пробелы в знаниях и практических навыках, о которых знала сама Вишенка. Будучи и так не самым выдающимся оруженосцем Речного племени и частенько показывая объективно средние результаты, она боялась опозориться не только перед Крапиной, но и перед другими своими товарищами, одним из которых был её родной брат. — Не… Ну… Хорошо? Я, наверное, не против… — поджимая пушистый хвост и отворачивая точёную мордочку от пристального взгляда пятнистого, негромко промямлила кошечка и в попытке хотя бы немного снять охватившее её напряжение задумчиво подчерпнула лениво волнующуюся перед ней воду. — Всё нормально, Крапина. Просто… Я немного переживаю о том, что Молния… он отказался от наставничества надо мной, потому что понял, что я безнадёжна. И что ты тоже скоро это поймёшь, а Ручей Звёзд отправит меня в палатку старейшин… Я такая неуклюжая и трусливая, я совсем не вижу себя воительницей! — тихий всхлип раздался из приоткрытой пасти Вишенки вслед за вздрогнувшими широкими плечами, и она моментально зажмурилась, ощущая неприятное пощипывание в глазах.

[indent] Неожиданное, но вовсе ненавязчивое и не настойчивое прикосновение тонкого, почти чёрного хвоста к боку и после лёгкий, неощутимый по сравнению с забурлившими и завертевшимися чувствами и эмоциями в грудине вес острого подбородка оказавшегося слишком близко соплеменника гулким ударом сердца о хрупкие рёбра отозвались у балансирующей на грани близящегося небольшого нервного срыва юной кошки, от чего она одним лишь порывом успевшего проскочить между их фигурами ветерка прильнула лбом к чужому плечу и судорожно втянула влажный прибрежный воздух, разыскивая во всём этом неизмеримое успокоение. Раздавшийся над самым ухом, что инстинктивно дрогнуло от обжигающего нежную кожу дыхания и тут же невольно прижалось поближе к затылку, негромкий и пропитанный нотами искренней поддержки голос наставника переливчатой трелью обволакивал сознание и неспешно убаюкивал его от лишних тревог и переживаний, что после крошечными разрядами приятного тока растекалось по девичьему туловищу и расслабляло напряжённые прежде мышцы, а прежние неприятные и навязчиво липнущие к душе сомнения испарялись. Медлительно, подобно ласкающим лапы волнами лениво текущей в свои личные дали реке, погружаясь в тёплые и, как оказывалось, столь нужные объятия Крапины и наконец чувствуя себя чуточку лучше прежнего, чуточку свободнее в своих мышлениях и действиях, Вишенка начинала с каждой секундой всё больше и больше расплываться в искренне благодарной улыбке и даже негромко урчать сквозь сомкнутые вместе челюсти.

[indent] — Спасибо тебе огромное, Крапина! — поднимая наконец посветлевший и ныне продёрнутый искренним счастьем взгляд своих круглых глаз на тёмную мордочку старшего соплеменника и с натуральной благодарностью в бездонных зрачках всматриваясь в зеленоватые глаза напротив, тихо промурлыкала юница и быстро скользнула кончиком языка по собственным губам. — Твои слова… они… проникли очень глубоко в мою душу и разожгли в ней никогда ранее незнакомый мне огонь! Ты очень воодушевил меня на дальнейшие луны обучения и упорную работу над своим будущим, и хотя я не обещаю тебе стать лучшей воительницей, ведь у той же Тучи больше шансов на это, но я обещаю очень стараться и совсем не халявить! Я готова тренироваться не покладая лап и безотказно следовать каждому твоему указанию, только… не бросай меня, хорошо? Иначе я больше не смогу никому довериться… — к концу своей воодушевленной и очевидно вдохновленной настроем товарища речи невольно срываясь на шёпот и вновь едва слышимо всхлипывая, ученица с промелькнувшим в ранее благоговеющем взоре испугом вжала треугольные уши в затылок и тут же мотнула головой из стороны в сторону. Дочери Подберёзовика и Рыжеушки даже пришлось взять небольшую паузу между срывающимися из её пасти словами, что бы привести в некий порядок свои мысли и захлестывающие с новой силой эмоции, после чего она с характерным шумом полной грудью втянула в себя воздух и неторопливо выдохнула через раздутые ноздри. — Я готова приступать к работе прямо сейчас. Мне продолжить то же упражнение или будут какие-либо другие распоряжения?

Разрыв

Рваная усмешка, скептический взгляд. Когда их поставили в совместный патруль, он не испытал большого удовольствия, как не испытал бы удовольствия от патруля с кем бы то ни было еще — он хотел побыть один, без лишнего шума и чужого присутствия, которого хватало с лихвой. Может, потому он одарил свою спутницу лишь коротким рваным кивком, когда та оказалась подле, прежде чем покинуть переполненную главную поляну.
Листья, некогда зеленые и гибкие, под лапами хрустели и ломались, мир менялся, угасал, покрывался холодом, и молодому воину, что в прошлом следил за ним таким лишь из стен детской, хотелось поймать больше, понять, узнать.
Мир разлагался, как разлагается добыча, если забыть ее. Но мир мог воскреснуть следующим сезоном Юных Листьев. А другие?
Жженую не волновали такие вопросы: мир вокруг для нее был лишь фоном, и, когда ее голос нарушил покои тишины, заставил затормозить, Росомаха лишь дернул ухом, оценивающе мазнув взглядом по ее морде.
То, что воительница была разгневана, не прочитал бы лишь новорожденный.
Она говорила пылко, яростно, с напором. Но ни за что не смогла бы сравниться с чарованием бушующей стихии, хаоса. Или пока серый воин не мог сравнить ее с ними. Пока она была слишком приземленной, обычной, как все.
Порыв к слабой усмешке.
Слишком скучно, чтобы с остервенением тратить свое время.
Воин по большей мере не встревал в монолог, двигаясь в молчаливой суровой мрачности, пусть слушал кошку внимательно.
— И что ты предлагаешь? — раздался голос кота, когда соплеменница наконец смолкла, и Росомаха вскинул бровь, смотря на нее едва ли не испытывающе.

— Предлагаю ощипать им хвосты и утеплить наши подстилки — хоть какая-то польза будет!
— Вперед? — раздался ровный голос Росомахи, и он вскинул бровь, едва ли не с насмешкой смотря на воительницу сверху вниз.
Чего ты ждешь? Подойди же. Общипай.
Пустые слова без дел его не впечатляли. Они не могли вызвать ничего, кроме мрачного хриплого смешка и снисхождения. Глупые, необдуманные слова, которыми мог бросаться любой, даже самый безмозглый котенок.
Такое же чувство он испытывал и сейчас, когда упирался в эти горящие янтарные глаза.
Может, он и правда бы посмотрел, как она общипывает хвост кому-либо. Просто так. Из интереса.
— Или не осмелишься? — с вызовом уже более открытым, он склоняется чуть ближе к Жженой. И почему-то не сомневается: не решится, струсит, не посмеет пойти против воли двух лидеров разом. Только самый отъявленный мышеголовый будет так рисковать. Но за свои слова нужно отвечать.
Хмыкает, не дожидаясь ответа, отстраняется, двигается вперед, ощущая, как ветер морозным шквалом забирается в густую шерсть, и как начинает холодать. И никакая ярость соплеменницы не способна бы была согреть в этот ненастный день, как не способна бы она была заставить выглянуть из своей норы хоть единое живое существо.
Росомаха вскидывает голову, принюхивается, надеясь уловить хоть что-то.
Но лишь одно ощущение, единая мысль закрадываются в его голову, когда с неба вдруг ссыпаются белые хлопья — сезон Голых Деревьев абсолютно нежданно был уже здесь.