— Куда ты собралась, Сажелапка? — воительница шагнула вперёд. В её взгляде читалась строгость. От этой строгости Сажелапка почувствовала укол раздражения, который начал разгораться ярким пламенем в груди.
— Никуда, — огрызнулась ученица, всё ещё чувствуя жуткую неловкость, что её застали не в нужном месте и не в нужное время. Она, конечно, прямо сейчас бежать не пыталась, но всё равно было неприятно. Казалось, словно ученицу настигли на месте преступления и тыкают прямо мордой в это пятно позора, которое, как не старайся, всё равно не отмоется. — Я охочусь, — словно невзначай оруженосец кинула лапой в сторону небольшого сугробика, под которым лежал бедный воробей. Очень кстати, что ей удалось его поймать в самый последний момент.

— И где твой наставник? — с такой же строгостью спросила мать.
У Сажелапки совсем хвост сгорел. Где ты была раньше? Когда я была маленьким котёнком? Когда я нуждалась в твоих вопросах? Почему сейчас? Жуткая обида смешалась с гневом, и кошечка чуть не завыла. Она была так рада, что мать разговаривает с ней. Но одновременно жутко зла, что Галка лезет к ней с таким тоном.
— А я то откуда знаю, — взорвалась Сажелапка, плюнув с жуткой обидой. — Наверное, носится за какой-нибудь курицей. У нас их в племени Теней полно, — ядовито прошипела ученица. Не совсем было понятно, кого она имела в виду: этих самых кудахтающих птиц, которые теперь навсегда будут ассоциироваться с Ветрогоном, или незадачливых кошек-соплеменниц, подумав о которых, Сажелапка в первую очередь представляла Соцветие. — И воителей тоже незадачливых полно, раз совсем не интересуются своими подопечными, — фыркнула кошечка, чувствуя, как сердечко забилось в два раза быстрее. Сказав эту фразу, она уже не глядела в морду матери. Стыдно было. — Впрочем, ты и сама это знаешь, — продолжила она уже не так бойко, явно намекая на непутёвого отца.

И продолжила смотреть куда-то вдаль, уже не на Галку. А сердечко билось часто-часто, своим стуком заглушая звуки зимнего леса. И в глазах вот-вот были готовы броситься слёзки. Но Сажелапка стояла, надеясь, что мать оставит её в покое. С другой стороны, она не хотела, чтобы та уходила. Ученица никак не могла определиться с тем, что действительно к ней чувствует.

— Не ври мне, — Сажелапка даже поперхнулась от такой наглости.
— Я не вру, — ученица впилась когтями в снег, разрыхляя его. Хвост заметался в разные стороны, выдавая гнев. — Или чем же я заслужила такое недоверие? — ядовитые слова выплевывались сами по себе, но на душе оруженосца было гадко. Гадко и неприятно, что мать вот так к ней относится. Всё ведь могло быть совсем по-другому? Вместо пререканий и словесной перепалки они могли бы вместе поохотиться, узнать, как прошёл друг у друга день, а в конце дня вылизывать друг друга на главной поляне, стряхивая с друг дружки снежок.

Пока Сажелапка пребывала в несбыточных мечтах Галка уже двинулась в её сторону.
— Охотилась, значит, — она и правда ей совсем не поверила.
— Да, охотилась, — дрожащий голос Сажелапки уже был готов сорваться на рычание.
Всё стало ещё хуже, когда мать начала копаться в снегу, выискивая её добычу. Сажелапка стояла на том же месте, бросая на Галку испепеляющий взгляд. И вот Галка нашла воробья. Молчание. Угольная бросает надменный победоносный взгляд на воительницу.
— Хорошо постаралась, — более тихий бурк. Сажелапке даже показалось, что мать расстроилась, что оказала неправа.
— Я уже многое умею, — и задрала нос, найдя весомый повод похвастаться. — Интересовалась бы моей жизнью, больше бы знала, — и вновь слова вырвались сами по себе. Слишком сильна была детская обида.

Галка подошла совсем вплотную. Сажелапка осталась стоять на месте, немигающее глядя на мать, а сердце билось так часто, готовое выпорхнуть. Во рту чувствовался привкус горечи.
— Сажелапка, — грубо остановила её мать на рассуждении о курицах и незадачливых воителей племени. — Кажется, твой наставник не удосужился научить тебя субординации. Сначала дорасти до того, чтобы тебе позволили так высказываться, — и даже зашла внутрь туннеля, перегородив ей дорогу.
— По крайней мере, он вообще меня учит и не удосужился бросить на произвол судьбы, — Сажелапка поглядела на мать и с трудом сдержалась от продолжения «бросить, как ты меня когда-то». Ученица совсем забыла, что недолюбленных в их большой семье было предостаточно, а не только она одна. — Брось, это лишнее, — насмешливо фыркнула кошка, поглядывая, как мать стоит в туннеле. — Если бы я хотела убежать, то ты бы меня не остановила, — и напряглась. Недобрый огонь зажегся в глазах. — Но убегать я и не собиралась: я спасала от голода всё наше племя, пока ты мне не помешала, — слова: колкие, ядовитые — она никогда не хотела говорить их. Особенно матери. Она любит её. Всё ещё любит. Жарко, самоотверженно, всесильно. Любит даже такую, стоящую напротив неё, совершенно ей не доверяющую. Но вся боль, весь гнев мог выходить лишь такими обидными словами. Ты мне вовсе не помешала... Но почему же ты не доверяешь мне? Она терзалась.

— Еще скажи мне, что он вообще тобой не занимается? Может, мне стоит и у тебя поднять вопрос смены наставника, — Галка поджала губы.
— Да что с тобой такое?! — не выдержав, взорвалась Сажелапка. Хвост заметался из стороны в сторону, в глазах сверкали молнии. — Сначала шпионишь за Углелапом, выставляешь его на посмешище перед Кедром, а теперь беспокоишься, что уже мой наставник ни на что не способен, — и тоже, как мать, поджала губы. — Ты ведь нас никогда не любила, — и вновь прошлась по кровоточащей в душе ране. — Так к чему такая забота теперь?

— Тебе рассказать, что значит бросить на произвол судьбы? — Галка поморщилась, словно Сажелапка только что потопталась и попрыгала по её больной мозоли.
— Хочешь рассказать мне про непутевую Соцветие? — сорвалось с языка, совсем не подумав. Угольная сразу же прикусила язык и остановилось. Ну давайте перемоем косточки всей нашей большой семьи.
Вообще, есть в племени Теней хоть одна счастливая семья? Багрянка и Лютоволк — первое, о ком сразу подумала Сажелапка. Но Лютоволк ведь бывший бродяга, поэтому не совсем считается. Потом она поняла, что особо никого вспомнить и не может. Галка повторяла Соцветие. Бедный Шипик едва не заикался от страха перед Вязом. Выходит все котята Сумрачного племени выживают в очень непростых условиях.

— Так я помешала твоей охоте, — Сажелапка почувствовала, как мать опалила её усы дыханием. — А я уж было решила побегу. Ты так туда смотрела, что, знаешь ли, сложно подумать, что ты всего лишь охотилась, — продолжала пилить одну песню Галка.
— ДА НЕ УБЕГАЛА Я, — угольная сорвалась на крик, который эхом разнёсся по всему туннелю и заодно округе. Не удивительно, что в ближайшее время здесь точно ничего поймать нельзя будет. Только если какую-нибудь глухую тетерю.
Впрочем, мать распрямилась и перестала загораживать проход. Сажелапка тяжело дышала. Казалось, ещё чуть-чуть и из ноздрей точно пламя изрыгнётся. И почему она так боится, что я уйду? Наверное, она и правда что-то скрывает в этом городе. Видя как мать сопротивляется её "побегу", Сажелапка ещё больше укрепилась в мысли, что убежать она всё-таки хочет. Уверена, там в городе я раскрою твой секрет. Ученица уже почти не сомневалась, что среди бродяг отыщет непутевого отца.

— Не любила вас?! Позорю вас?! Вот, значит, как, — её оглушил рявк почти такой же громкий, какой выдала она несколько мгновений назад. Галка прижала уши и смотрела на неё. Неужели бросится? Сажелапка нервно отступила лапкой назад. — И это после всего? Просидела с вами 6 лун в детской, отпустила в свободное плавание, закрывала глаза на ваши шалости, заботилась, чтобы у вас всегда была еда и тепло, — гневная тирада. — И тут на тебе. Не люблю я их.
— Яблочницу я видела в детской почаще, чем тебя, — обидчиво надула губу Сажелапка. — Хочешь услышать спасибо за счастливое детство? Спасибо, что не морила с голоду и всё-таки заходила давать нам молоко, — а могла бы и правда вообще не заходить.

И тут Галка ошарашила её ещё больше:
— Если бы не любила, думаешь, разговаривала бы с тобой прямо сейчас? — выдохнула кошка.
Сажелапке стало неловко. Так это проявление любви? Обвинение меня в побеге? Недоверие? Она надулась и замолчала, даже отвела взгляд. Можно было бы, конечно, кинуться на мать с объятиями. Она ведь добилась, что мать таки призналась, что любит их? Но почему же Сажелапка ей всё равно не доверяла? Не доверяла, как и мать ей.
— И это все еще тогда, когда он... — уже начала было говорить Галка, но замолчала.
— Кто он? — сразу же, словно птичка на солнцепёке, встрепенулась ученица. — Отец? — конечно, больше всего на свете Сажелапка хотела бы услышать про своего отца. У детей Галки были свои легенды на этот счёт. Иголке только, наверное, вообще всё равно.

— Хочешь знать, что я думаю о твоем наставнике? Стрелокрыл не из тех, кто сделает из тебя неженку, — Сажелапка хмуро кивнула. Ещё бы. Был бы он тюфяком, ученица первым делом бы поспешила к Багрянке или Комете с просьбой сменить наставника. — Если ты охотилась, то идем дальше. Я же тебя отвлекла, — всё-таки съязвила, и Сажелапка опять напряглась, чувствуя, что ещё чуть-чуть и точно издаст гортанное рычание в ответ. — Охота тебя ждет. И меня заодно.
Сажелапка недоверчиво моргнула и даже не поняла, что имеет в виду мать.
— Что? — она захлопала глазками, словно пыталась согнать пелену. — Охотиться? Вместе? Сейчас? — слишком много вопросов. Ученица очень растерялась: неужели мать предложила ей поохотиться вместе? Это был слишком неожиданный поворот после обвинений друг дружки, что Сажелапка решила убедиться, что ей не показалось.

— Хотела бы, чтобы я бросила свои обязанности и вообще к вам не ходила? — проскрежетала мать.
Сажелапка почувствовала ноющую тоску в груди. Зачем? Зачем она говорит, что наше детство могло быть ещё хуже? Чтобы что? Чтобы мы простили её? Она так извиняется? Галка вновь вспомнила про Соцветие - нерадивую воительницу, бросившую своих котят. Сажелапка никогда не подходила к своей... бабушке, да и она, кажется, особо не желала общаться со нежеланными внучатами.
— И не знаешь, каких усилий мне стоило находится в этом лазе. Который осточертел мне еще с детства, — эхом пронеслось в её голове.
Ученица совсем скисла.
— Неужели тебе совсем не нравилось там быть... с нами? — чуть не плача спросила Сажелапка. — Ты же знаешь, что котята не появляются во велению Звёздного племени, — пролепетала ученица, вспоминая уроки Стрелокрыла про хватание загривков. — Ты ведь сама пошла на это, чтобы потом жалеть о нашем появлении на свет...

Галка подошла к ней и подтолкнула в сторону леса. Как и ожидала Сажелапка, мать проигнорировала её вопрос об отце. Она вцепилась зубами в губы почти до крови и шла за матерью, словно тень. Подавленная.
— Уйдем глубже в лес, тут уже ничего не найдем, — а Галка, похоже, была и рада закончить этот разговор и препирания.
На глазах брызнули слёзы.
— Почему... — пискнула ученица содрогнувшимся голосом. — Почему ты игнорируешь мой вопрос? — голос становился всё громче и громче. Сажелапка, сквозь пелену слёз, посмотрела на идущую мать. — Об отце!? — чуть не гаркая, спрашивает она. — Потому что он из другого племени? Потому что он бродяга? — уже чуть ли не орала. А в глазах смешалось всё: черная шерсть, белый снег, голые ветви деревьев — всё было залито слезами. — Ты нарушила Воинский Закон? И так не хотела котят, а тут так получилось, что появились мы... полукровки, — и отвернула морду, чтобы Галка её видела всю горечь чувств, отразившуюся на её морде.

Было противно и тоскливо. Я такая глупая. И слабая. Зачем я вообще ввязалась в этот разговор.
Сажелапка чувствовала, что её чем-то придавили: она не может сделать полный вдох грудью. Что-то сжимало её, делало такую крошечную. Ученица чувствовала себя ужасно одинокой, брошенной одной в этом большом мире.
Так и хотелось сказать: забудь, забудь про этот разговор и пошли охотиться, но слова застряли поперёк горла.

Галка морщится. Недовольно. Наверное, слова Сажелапки её задели? Или она просто не любит, когда дочь задаёт вопросы вместо того, чтобы помолчать и начать охотиться? И пока угольная ученица заливалась слезами, послышался громкий рявк матери:
— Предки, да почему тебе это так важно?! — её громкий голос прорезает пространство.
— ПОТОМУ ЧТО! — в ответ орёт Сажелапка и совсем не смотрит на Галку. Слёзы залили всю морду, и она даже не могла понять, где именно находится мать. Казалось, что рядом, но одновременно очень далеко, раз не слышит такие её простые вопросы. Находилась одновременно здесь и абсолютно нигде. Почему? Почему она задает такие вопросы? Неужели непонятно, что это для меня важно? — Потому что я хочу знать, кто я.
Пускай всякие Иголки прыгают со своим Ветрогоном, вредничают, задирают нос и абсолютно об этом не думают. Этим Иголкам всё равно, кто они есть. Но не всё равно Сажелапке.

— Глупости! Сколько раз мне нужно повторить, чтобы вы запомнили? — Галка делает к ней шаг. Сажелапка находит в себе силы, чтобы поднять голову и встретиться с её взглядом. — Вы чистокровные. Сумрачные. Мы жили в чистоте, и я не позволю никакой глупости это изменить, ясно?
Галка так активно защищалась. Почему Сажелапка не хотела ей верить?
— Ваш отец сумрачный. Ваша мать сумрачная. Вы плоть от плоти племени Теней. Не смей говорить, что ты полукровка, понятно? — она срывалась на неё. Мать почти тряслась от этих слов. Почему? Её раздражает, что Сажелапка завела этот разговор? Что она сомневается в ней? Что она сомневается в самой себе и своих братьях?
— Но я его никогда не видела, — тоскливо протянула ученица, совершенно измучанная от этого разговора. Эта истерика оставила кошку совершенно без сил. Хотелось свернуться клубочком, зажмурить глаза и накрыть нос хвостом, и лежать так до наступления Сезона Зелёных Листьев. — Потому что не знает, что мы существуем? Или потому что никогда не любил нас? — опустошённо лепетала ученица, отступая от Галки всё дальше и дальше. Ей было стыдно смотреть на мать после устроенной истерики. — А кто тогда нас любит... Кому мы нужны здесь? — скулила подавленная Сажелапка.

Угольная поняла, что мать никогда не откроет ей свой секрет, даже если ей это очень важно. Галка ведь такая молодец: пошла на жертвы и просидела в детской целых шесть лун, но кто её заставлял идти на такое? Почему она не может нам открыться? Неужели она так искусно врёт?
Распугав всю добычу в округе, Сажелапка обвела глазами лес. Выглядела она жалко: такой измученной и подавленной, словно её вытащили из барсучьей норы. Вряд ли она сможет даже настроиться на охоту, даже если последняя мышка не сбежала от услышанного здесь рёва.

— Не хочу я здесь охотиться, — отстранённо мяукнула ученица, даже не смотря на Галку. Чего она боялась увидеть на морде матери? Осуждение? Расстройство? Гнев? Сажелапка внезапно поняла, что всё испортила. Разве это я испортила? Нет, не я. Это она, она, она... Подавив вновь подступающие слёзы, ученица рванула в сторону лагеря, ни разу не оглянувшись.

—> главная поляна (номинально) —> северные луга

обгоревший платан ←
[indent]
Встреча с Острогривкой прошла великолепно. Правда, Ромашка решил задержаться в лесу: поймать пару мышек, отыскать цветы покрасивей для Тенюшки, а потом уже вернуться отбывать свое наказание. Старейшины никуда не денутся, правда? Воитель мог поклясться, что управится быстро. Однако мыши куда-то разбежались. Разок ушастый грызун мелькнул перед глазами Ромашки, но ловко ускакал из-под лап (обычно) умелого охотника. Палевый чертыхался, углубляясь дальше в лес. Может, добычи окажется больше рядом с жабьим прудом?.. Увы, и тут Ромашку ждало разочарование.
[indent]
Когда воитель зашел настолько далеко, что мог видеть Гремящую Тропу со снующими по ней Чудовищами, небо заслонили тучи. Послышался раскат грома. Отлично. Дождь. До лагеря брести слишком долго: точно шерсть намочит. Заметив поблизости туннель, кот поспешил укрыться. Лучше переждать непогоду, а там уж вернуться и выклянчить желчи у целителей... Если у тех остались хоть какие-то запасы, заготовленные для оруженосцев.
Ромашка так торопился спрятаться от дождя, что не заметил постороннего запаха и застыл, как вкопанный, увидев перед собой Таволгу. Что привело ее сюда?
[indent]
- Тоже охота не задалась? - мурлыкнул кот. Он был искренне рад встретить подругу. Вдвоем они точно не помрут со скуки, пока ждут! Однако Таволга вовсе не улыбалась и не спешила подбежать к нему, как обычно. Ромашка нахмурился, сел сбоку от кошки, внимательно осматривая ее, будто целитель, изучающий больного. - Что-то случилось?
Всегда веселая, жизнерадостная Таволга... Такая грустная?

- Уйти куда? - улыбнулся Ромашка. Он махнул хвостом на выход: - Под дождь?
Капли барабанили по земле, ветер задувал меж деревьев, опавшие листья летали снаружи. Казалось, раскаты грома раздавались в вышине, но гром можно было спутать с Чудищами, снующими над туннелем. Что же снедало Таволгу настолько, что она не замечала буйства стихии вокруг?.. Может, вспомнила об Орлятке и Вязе? Сестрица светлой воительницы пропала без следа. Патрули вернулись с пустыми лапами. Отец - погиб немногим позже. Ромашка делал все, что мог, чтобы поддерживать Таволгу: ему хотелось видеть ее всегда радостной и яркой, будто солнышко. Племя Теней совсем погрузилось бы во мрак без нее, так Ромашка считал. Но, видимо, усилий палевого не хватало... Семья занимала почти все его время.
[indent]
- Ты сама не своя, - сказал Ромашка обеспокоенно, подходя ближе. Вдруг она заболела?.. Боится идти к целителям, тратить лечебные травы? - Прогоняешь меня ни с того ни с сего... - кот озадаченно нахмурился. Таволга продолжала играть в молчанку. Значит, настала пора жульничать. - Мы же договорились, что больше не будем, - голос кота тоскливо дрогнул, - хранить секреты друг от друга.
Он заглянул в голубые глаза, совершенно серьезный. Когда клятва заключалась, то речь шла, конечно, о Ромашке. Это он когда-то утаивал правду. Но разве может Таволга поступать с ним так же? Разве не решили они жить, как друзья?

Они?
Ромашка озадаченно хмурился, слушая Таволгу. Хвостом он заботливо обнимал ее пушистый бок, прижимался, весь проникнутый нежностью, а внутри мало-помалу разгоралось пламя ярости. Воитель старательно скрывал злость от Таволги: кошка была слишком доброй, ей точно не хотелось вселять раздор между соплеменниками. Потому сначала он выудит из нее все подробности.
Когда прозвучали имена, озадаченность сменилась изумлением.
Сажа? Ученица Стрелокрыла? Подруга Лося? Естественно, о черной воительнице Ромашка слышал только хорошее, потому едва мог представить, что ей пришло бы в голову подкарауливать Таволгу. Братья вызывали еще больше вопросов. Ни разу Зарница не интересовался Острогривкой, будучи оруженосцем, да и сама королева не говорила, что была с черно-белым дружна. Так Ромашка мог рассудить, как бывший наставник одного из котов. Что до Углехвоста... Вряд ли тот был сильно ближе с сестрой. Когда он в последний раз посещал детскую? Вернее, посещал ли вообще? Ромашка бы заметил, ведь частенько ночевал там: даром, что места много.
[indent]
- "Хотят", - медленно повторил кот. По морде его впервые было сложно прочитать эмоции, будто он сам еще только рассуждал, чему предаться - смеху или гневу. - Мало ли чего эти галчата хотят, - а доносили ли они свое желание? Посвящение Тенюшки уже скоро, с молока она давно перешла на добычу... Странно играть в заботливых членов семьи сейчас. Если, конечно, не отметать другой вариант. Перед глазами встала их недавняя встреча с Острогривкой. Как охотно она дразнила его, эта бедная, запертая в детской королева...
Кусочки мозаики быстро вставали на место, создавая цельную - по мнению Ромашки - картину.
- Они угрожали тебе? - спросил он, ища последнюю зацепку, ту, что подтвердит ужасную догадку.
В памяти пронесся ее затравленный вид. Этого оказалось достаточно для неизбежного, пусть ошибочного, вывода.
[indent]
- Не понимаю... Как Острогривка могла пойти на такое? - наконец спросил кот. Шерсть палевого загривка встала дыбом. Он увидел смятение в глазах Таволги и ответил на опережение: - Не выгораживай ее! Думаешь, Сажа сама догадалась бы пойти к тебе? Или Зарница с Углехвостом? Уж им всегда было плевать на Острогривку, они даже не посетили Тенюшку - за все эти четыре луны! - Ромашка резко отстранился от Таволги и начал ходить кругами, пытаясь унять злобу. - Нет, в крайнем случае, они бы обратились ко мне! - но Острогривка знала его достаточно хорошо, чтобы понимать: ничего хорошего из этого не выйдет. Напротив, Ромашка из принципа сделает все по-своему. Конечно, она подбила бы Сажу пойти именно к Таволге. Таволгу убедить проще. Умный ход, действительно умный! Неужто подруга до сих пор мечтает его заклеймить, будто собственность? Потому вертела перед ним хвостом мгновениями ранее?
Боялась, что Ромашка наткнется на Таволгу до того, как Сажа с братьями закончат ей угрожать?
- Какая жадная кошка! - шипел воитель. - Я души в Тенюшке не чаю, стерегу их обеих ночами, но стоит выбраться на прогулку!.. - кот царапнул когтями по грязному полу туннеля.
Жадность - слабое слово.
Чистой воды неблагодарность.
Почему, ну почему Острогривке до сих пор его мало?
Почему она не может довольствоваться Ромашкой таким, какой он есть?
Таволга - другое дело. Она принимала его любым. Даже, когда Ромашка предал ее.
Кот бросился к светлой воительнице и вдруг прильнул к ней, зарылся в светлую шерсть.
- Пусть еще хоть раз попробуют запугать тебя. Эту выходку я так не оставлю - ни им, ни Острогривке, - он провел языком по ушам Таволги, по щекам, по шее.
Неужто Острогривка считает, что имеет больше прав на Ромашку только потому, что у них есть Тенюшка? "Коли так..." - мрачно подумал воитель. Никто не должен вставать между ним и Таволгой.

Таволга вела себя самоотверженно. Как обычно. В этой кошке не было ни грамма корысти, злобы или желания навредить соплеменникам, пусть даже те плохо обошлись с ней. Ромашка ее миролюбия не разделял. Мысли палевого воителя закручивались черным-черным вихрем, готовым смести все на своем пути: почему Кедр пришел с ним разбираться именно сейчас, зачем Галке рассказывать о драке, если она тоже понесет наказание? Кто еще мог знать о произошедшем, кроме Острогривки, и кому еще понадобилось бы, чтоб Багряная Звезда заперла его в лагере? А может, предводительница тоже знала о происходящем? Ромашка вспомнил, как пригрозила та Кедру, и отмел подозрение прочь. Но ее точно использовали, как инструмент против Ромашки... А она охотно воителя наказала.
[indent]
Будь на то воля Ромашки, он бы предал весь сосновый лес огню. Прямо сейчас. Так сильно разгорелась его ярость. Если ему не дают наслаждаться жизнью, то и никто не должен. К счастью, спалить Сумрачное племя дотла Ромашка не мог. Зато мог подбросить дрова в другой костер. И ждать, пока он разгорится.
[indent]
Ромашка обернулся к Таволге. Она уткнулась мордой в его плечо, надеясь подбодрить. Он замурчал, показывая, что старания воительницы окупились.
- Я обязан за тебя переживать. Ты моя соплеменница. И моя подруга, - многозначительно добавил кот. - Хоть мне тоже не хочется, чтобы племя погрязло в раздоре и склоках, - конечно, Ромашка врал. Тени всегда состояли из раздора. Только повод для недовольства от луны к луне менялся: сейчас причиной являлся непосредственно Ромашка, что позволил себе слишком многое. Ну, что ж, пусть готовятся к худшему, ведь он зайдет еще дальше. - Но если это значит отвернуться от тебя... - Ромашка отстранился, заглянул в голубые глаза, ища отражение своей любви: искренней, хоть мотивы у палевого сейчас были дурные. - Таволга, я скорее умру, чем дам этим глупцам собой помыкать.
Ромашка вновь прильнул к воительнице, теперь не так настойчиво, словно ждал от нее чего-то, что подтвердит: он тоже ей дорог, настолько, чтобы рисковать всем - ради их любви.

Ромашка с удовольствием принимал ее ласки, продолжая утробно мурчать, перекрывая грохот дождя снаружи и шум Чудищ Двуногих над туннелем. Они действительно справятся: эти подлые галчата еще пожалеют, что пытались встать между ним и Таволгой. Думают, что способны запугать кого угодно? Задавить количеством? Ромашка припомнил слова, сказанные Острогривке. "Целое Звездное войско с Огнезвездом во главе не образумило бы меня".
Ярость понемногу уступала место холодному расчету - и желанию, ведь светлогривая кошка впервые была так близка с ним после того, как Острогривка родила. Хоть Ромашка скучал по ее теплу, но не пытался навязать себя. Достаточно того, что Таволга вообще уделяла ему внимание, несмотря на предательство. Сейчас же он мог ощущать ее тяжелое дыхание на своей шерсти, лапы, обнимающие его израненные в боях плечи... Будто воительница наверстывала упущенные луны.
[indent]
Кот провел языком по шее Таволги, пользуясь моментом.
[indent]
- Я уже говорила, но, - говорит она, мелко дрожа. Словно... от предвкушения. Ромашка поднял на подругу влюбленные глаза. - я всегда помогу тебе, чего бы ты не просил.
Он подался вперед, заставляя кошку отшатнуться. К шуму окружающего мира добавилось биение собственного сердца.
- А если я попрошу тебя?
Роковой вопрос прорвался наружу. Морда воителя не выражала ничего, кроме решимости, и он шагнул ближе.

Отредактировано Ромашка (03.12.2023 19:31:07)