Галка была единственной кошкой, перед которой буро - белый открывал разные стороны своей личности. Обычно он не позволял эмоциям брать верх, не повышал голос, а уж тем более не распылялся в угрозах. Но воительница была маленькой искрой, из - за которой мигом вспыхивала иссушенная солнцем трава. Как бы он не пытался уговорить себя успокоится, как бы не пытался подавить подступающий гнев — он вырывался. Прокручивая в голове все ее слова, вызывающий взгляд, мимику и движения, он будто сам настраивал себя на неправильный лад. Он не хотел поддаваться на ее провокации, он хотел стойко выдержать их и продемонстрировать свое превосходство.
А потому приведя ее на обгоревший платан, он не думал о прежних разговорах. Он попытался закопать где - то в глубинах грязного места все то, что она уже успела высказать ему. Попытался забыть какие проблемы она принесла ему и поставил одну единственную цель — закрепить свое доминирование.
Конечно, она была недовольна. Не смотря на то, что все ее действия были направлены лишь во благо детей, она отрицала дар. Она не думала, что благодаря Кедру явила на свет что - то светлое, то, из - за чего ее жизнь приобретала смысл. И она, ощущая себя в опасности, скалилась, наворачивая круги следом за ним, пресекая попытки внезапного нападения. Едва ли Кедру нужно было нападать, убийство Галки не составило бы для него большого труда, но не имело никакого смысла. Ко всему прочему, избежать подозрений ему так - же не удастся. Стоило бы сделать это раньше, до того, как черношкурая начала говорить о проблемах в открытую и привлекать третьих лиц.
— Посмотри, к чему ты себя привёл, — к чему же? Он не реагирует, лишь замедляется еще сильнее, позволяя вывернуться Галке наизнанку вывернуть все свои мысли, которые до этого она не говорила. То ли считала что Кедр должен сам все понять, то ли просто не считала нужным распылятся на счет внутренних ощущений.
Все, что она говорила, бурый не воспринимал как правду, скорее как попытку поддеть его по сильнее. Признаться, до мнение сестры ему не было дела, по крайней мере до недавнего времени. Он не мог сказать, как пойдет жизнь в племени теперь, когда Комета отправилась на Серебряный Пояс. Он так - же пока что не принял решения, как относится к Багрянке, чтобы его жизнь протекала как можно спокойнее. Что касалось остальных: воин сам по себе не многих мог подпустить к себе. Большинство он считал бестолковыми, не способными стать полноценными воителями, витающими в облаках и развращенными собственными пороками и страхами, — И как тебе результат?
— Устраивает, — коротко и невозмутимо ответил Кедр, наконец прерывая хождения по кругу, — мне не нужна чья либо помощь.
Нависла секундная тишина, будто бы Галка не находилась, что ответить. В какой - то момент он уже подумал, что одержал победу в этом бою, что черная наконец успокоится и закончит разговор, но не тут то было.
— О, я вижу в твоем убийственном взгляде это, — она стала говорить как - то увереннее и воодушевлённее, будто бы вдруг что - то резко поняла для себя. Она делает шаг вперед, спрашивает, хочет ли он воплотить угрозы в жизнь. О каких именно угрозах она говорила? Морда ее близится к уху воина, он не боялся нападения с ее стороны, а возможно даже очень ждал, — Так давай, повтори.
Опять взялась за провокации.
— Повторить? — не громко отвечает он ей, склоняясь уже над ее ухом, — тебе все же понравился тот день и ты просто не знаешь, как ко мне подступиться? — его тон вновь стал мягкий, зазвучали бархатные игривые нотки, совсем не похожие на наигранные. Он подается вперед сильнее, подводит морду куда - то за спину Галки и едва касается подбородком ее холки, желая остудить пламя черной. Он несомненно мог исполнить свои угрозы, мог бы поддаться на провокации, но готова ли она заплатить такую цену?
Пасть приоткрывается и Кедр едва касается кошачьей холки. Он знал, что черная скорее всего вот - вот выскользнет из под него, отступившись от своих слов.