[indent] На удивление Углелап вполне спокойно оглядывает юную ученицу, словно ни её тон, ни её едкое поведение его не задевает. Словно ему это не так важно. Невидимка затихает, чуть хмурит брови, не понимая, как себя вести, как ей быть. Значит ли равнодушие старшего оруженосца то, что ему всё равно на неё? Хочется подколоть, сказать гадость, куснуть за хвост, чтобы заметил, чтобы обратил внимание, пусть даже и сейчас он её осматривает. Невидимке жадно хочется внимания. Хочется спросить сразу «Ты с Лоселапом или нет?», но девчонка молчит, лишь задирает нос и хмыкает, когда взгляды встречаются. Подбородок чуть мелко дрожит.
[indent] — Болотница отличная наставница, — ворчит голубоглазая, решая, что последнее слово должно быть за ней.
[indent] — Покажи, что умеешь, — предлагает Углелап, совершенно напрочь игнорируя вредный нрав девчонки. Та сжимает губы, вспоминая, что её так игнорировали только очень немногие. Туман, например, с которым она всё ещё в ссоре, тоже любит игнорировать. Не обращать внимания. И отец тоже... Укол боли до сих пор преследует серую. Но Углелап кажется гораздо теплее холодного брата, скупого отца, кажется банально добрее. И Невидимке хочется даже чуть расслабить мышцы, перестать ждать подвоха, перестать волноваться, что старший кот сейчас нападёт внезапно и унизит, сделает больно, сделает неприятно…
[indent] — Я… — открывает было пасть серо-песочная, путаясь, что ей нужно сделать. Волнительно. Вдруг они могли бы подружиться? Может он мог бы помочь ей защититься от Лоселапа? Кошечка сглатывает, криво улыбается, признаваясь, что с такой, как она, никто не будет честно дружить. — Я тебя победю! — наконец выдыхает Невидимочка, отбрасывая волнения. Пфф, рассказывать о чём-то? Невидимка знает, что бой всё расставит на своих местах.
[indent] Ученица разбегается и прыгает в сторону чёрного кота, надеясь, что как минимум повалит его. А максимум – сразу одолеет и он признает её самой лучшей воительницей… И тогда она всем покажет! Всем-всем!

[indent] — Правда? — невинным котёнком удивляется серая, когда Углелап не начинает победно танцевать, не хмыкает надменно, а скорее даже хвалит с неким восхищением. И этот молчаливый кот всегда, оказывается, хранил в себе адекватность? Невидимка хмурится, чуть отводит мордочку в сторону, искренне не веря тому, что к ней кто-то может относиться хорошо. — Я… — хочется похвалиться, блеснуть ярким словом. — Спасибо! — счастливо улыбнувшись, мурлыкнула кошечка, чуть виляя хвостом. Захотелось поверить.
[indent] — Я попробую, — сосредоточившись на тренировке, голубоглазая кивает на слова Углелапа, надеясь, что оказанное ему доверие не сгинет во тьме грубых слов и плохого отношения к ней. — Ты прав! Но не обольщайся, — мягче, чем обычно, хмыкает ученица. — Я и без тебя знаю, как лучше… — ворчит под нос. Причём защищаясь даже скорее, а в голове столкнулись две волны чувств. И вроде всё спокойно, мирно, хочется расслабиться, да чёрный кот вводит в состояние тревожной подозрительности своим спокойствием.
[indent] Невидимка огибает старшего ученика по дуге, стараясь продумать, куда атаковать, чтобы лапа согнулась. Идёт, хмурится, прислушиваясь к ощущениям. «Вот зацепить стоит сзади…» — наконец приходит к выводу кошечка, осознавая, что лапа сгибается особым образом и атака лоб в лоб действительно тут не к месту. Кошечка кивает, змеёй неумелой метнувшись по снегу в подножье старшего ученика. Целится в лапы и чуть прикусывает чужой хвост. В возне Невидимка старается не сходить с ума и не выпускать уже привычно когти. Она представляет, что причиняет чёрному боль и тот говорит ей, что она ровно такая же, как и говорил Лоселап. И эта придуманная от фантазии боль ранит кошечку, поэтому та отступает, боясь, что не сдержится под ответной реакцией Углелапа.
[indent] — Ну как я? — совсем по-доброму мяукает Невидимка, горя чистым интересом к происходящему. — Да, может и не везде получилось сделать то, что я хотела, но… я старалась! — улыбаясь и чуть хихикая, делится серая. Она на мгновенье задерживает чуть смущённый взгляд на зеленоглазом, надеясь искренне и до дрожи в лапах о том, что они станут друзьями… Хотя бы хорошими знакомыми. И может тогда Лоселап не будет её трогать лишний раз… Под защитой старшего кота Невидимка знает, ощущала бы себя спокойнее. Она знает, что может постоять за себя, но перед Сажелапкой и Лоселапом она одна. И ни брат, ни отец не могли быть рядом, чтобы защитить.
[indent] С мыслями о той парочке у Невидимке тяжелеет лицо, и она, расставляет лапы в сторону, мяукает совсем холодным и железным тоном:
[indent] — Научи меня самому сильному приёму который знаешь.

[indent] Углелап кажется умелым оруженосцем. Он в меру разговорчивый, уравновешенный, из его пасти не сыплются проклятия. Невидимка даже чуть склоняет голову набок, прищуривается – вдруг там увит нечто, что обличит ученика в том, что он ненормальный? Как и остальные.
Похвала мёдом разливается в ушах ученицы и она, мурлыча, кивает в такт слов чёрного кота, возвышая своё эго над лесом. Обычные тёплые слова значат для неё многое и, быть может, именно сейчас Углелап заслуживает к себе нейтральное отношение или даже, о, Предки, хорошее.
[indent] — Я обязательно всё смогу, — уверенно убеждает старшего ученика. — Ты звучишь умно, — кивает кошечка после, впечатлившись, что он свободно делится с ней размышлениями, а не скрывает свои открытия, чтобы Невидимка никогда не поняла его метода.

[indent] Она знает, что нужно пользоваться пока есть возможность. И знает, что время не на её стороны – многие оруженосцы растут и обучаются куда активнее неё. Она совой терпеливо мучительно ждёт, пока Углелап не придумает нечто интересное для неё. Ей кажется, что ему можно верить. Хотя бы сейчас. И может быть он не поймёт или не захочет знать про её личную трагедию, Невидимка знает, что ей не стоит вести себя подобно котёнку и знает, что не стоит настолько ярко реагировать, но..
[indent] — ВАУ! — заверещала она, внимательно изучая действия Углелапа. — Получается вот так, да? — она ложится на спину, суетливо повторяет этот приём, надеясь, что у неё получилось. Ничего, она отработает его как надо в перерывах между тренировками!
[indent] — Ага, спасибо! — торопливо благодарит Невидимка, когда оруженосец рассказывает также о том, как противостоять меньшим противникам. Этот приём кошка обещает запомнить в первую очередь для Шипика. Углелап демонстрирует на ней удар и серая, не ожидав такого подвоха, растерянно отступает, не замечая, как на глазах появляются слёзы.
[indent] — Ты такой же, как Сажелапка и Лоселап. Они тоже так делают, — оскорбительно хмыкает серая, лапой разглаживая место удара. С одной стороны, она понимала, что тренировка подразумевает неожиданности, но с другой в глубине души серая хотела подружиться с Углелапом и довериться ему, однако подобный жест её отталкивает, кажется ранящим и тяжёлым. Невидимка уязвлённо бросается на старшего оруженосца, совсем не думая о том, что он запросто отобьёт её удар.

[indent] Невидимка в сердцах бросается обвинением, лишь спустя моменты понимая, что, возможно, чёрный оруженосец воспримет её слова по-настоящему. Может быть и для него они будут пощёчиной похлеще той, какую можно было бы нанести, сравнив кого-то с лисицей, что может причинить много бед и страданий.
[indent] Может быть, стоит взрослеть быстрее. Может быть, не стоит бросаться котёнком на старшего ученика? Но Невидимке всё равно. Ей даже почти не обидно, когда Углелап запросто роняет её на спину. Звук падения и удар чуть отрезвляют, и серая, прожигая оруженосца взглядом, перестаёт бороться. Она бы с радостью бы забилась змеёй под его лапами, с радостью бы пнула в живот, но его изучающий задумчивый взгляд стопорит, заставляет нахмуриться, даже чуть дерзко и смущённо усмехнуться. Ученица молчит, не понимая, как Углелапу может быть не всё равно. Его лапа упирается ей в грудь, и они оба чувствуют её глубокое дыхание. Вверх-вниз. Монотонно.
[indent] Кошечка могла бы подначить его, крикнуть, чтобы он радовался, что победил, чтобы не останавливался, но почему-то она знает, что это бессмысленно. Он не котёнок. И может быть в уважении ему, его серьёзному взгляду не стоит так себя вести. Голубоглазая прикрывает глаза на мгновение, чтобы раствориться в этом чувстве – когда совсем не хочется бунтовать. Когда кажется, что если вдруг скажет, то её постараются понять. Тихая слабая надежда чуть баюкает вечно защищённое сознание.
[indent] — Невидимка, — начинает кот. И та открывает глаза. Она слушает его с обидой во взгляде, с уязвленностью, с булькающими редкими всхлипами, но вместе с мерным дыханием и его монотонным голосом брови разглаживаются. — <…> … я не собирался тебя обижать. <…> Мне бы не хотелось слишком рано видеть как твою прекрасную шерсть покроет сетка шрамов из-за подобных ситуаций в бою.
[indent] Младшая ученица заглушает всхлипы, смущаясь, что Углелап прекрасно чувствует её состояние и настроение. Как минимум тем, что держит её на земле.  Он подбирает к ней правильные слова. Внушает некую ценность, успокаивает, оберегает, даёт подумать. Невидимка недоверчиво смотрит, не веря, что достойна такого внимания. Что его не нужно выгрызать истерикой и агонией. Что ей могут сказать нечто такое просто так. Даже когда она проигравшая. Даже когда она лежит в холодном снегу жалкой мышью. И за это она ему верит. Хотя так не хочет, хотя всё её нутро вопит, что сейчас-то Углелап сделает гадость, что он это всё сладкие слова. Но ничего не происходит. И Невидимке становится жаль, искренне жаль, что она была так груба с ним.
[indent] Он приближает свою морду к её носу.
[indent] — <…>  … Это просто тренировка, успокаивайся, — подытоживает Углелап, ткнувшись носом в её. Отпускает. Невидимка совсем некоторое мгновение лежит, не в силах осознать, что это было. Уши горят огнём, потому что этот жест кажется слишком интимным, слишком недоступным. И может быть чёрный кот в своём окружении мог бы тыкаться носами в кого угодно, но серая, признанная собой колючка племени, не помнит и мгновения, чтобы кто-то проявил к ней такую… нежность.
[indent] Невидимка поднимает на лапы, отряхивает с гривы снег.
[indent] — Вот ты сказал успокоиться, так я вообще б не догадалась, что нужно успокоиться, — слабо ворчит кошечка, но в её тоне слышны лишь отголоски ворчания. И они кажутся совсем защитными, как если бы птица последний раз махала бы крыльями перед смертью. — Я не обижена! Я всё поняла, спасибо, — немного нервно и с долей смущения ворчит серая с полосками на лапах, пытаясь встать в боевую стойку. Лапы потряхивает от эмоций. — Я не ожидала, что ты будешь добр ко мне несмотря на то, что я… такая, — заключает ученица. — Но ты прав. Пожалуй, я обдумаю это свободным вечерком, — мяукает дружелюбно, даже и не скажешь, то тут могла бы быть издёвка. Невидимке не нравится быть согласной с кем-то, но чужие добрые слова кажутся сладким недоступным мёдом, который переворачивает с ног на ноги привычный мир.
[indent] Ей нравится Углелап. Его в меру длинная шерсть. Серьёзный, вечно задумчивый взгляд. Неравнодушный. Вычурный, но дополняющий образ белый кончик хвоста. Серо-зелёные глаза, до жути внимательные, пронизывающие. Честно, Невидимка не хотела бы его иметь в своих врагах. Может, они могли бы быть друзьями?
[indent] Кошка делает обманный выпад, проверяя, насколько готов к её атаке противник. Она обходит полукругом чёрную тень, снова делает выпад, а затем продолжает обманный манёвр, перерождая его в близкую серьёзную атаку. Невидимке, кажется, совсем не трудно поднырнуть под старшего оруженосца и лишить его опоры, чтобы затем победно забраться сверху, отомстив шутливо за свой проигрыш.
[indent] — А ты неплох, — выдыхает она после. — Я думала у тебя мох в голове, а ты крутой, — как умеет, искренне хвалит, даже чуть смущается говорить это. Даже и не верится, что он брат Сажелапки. У той другой взгляд. Более колкий. Такой, который всегда хочется выцарапать… —  ….Ты приятный, да.

[indent] Невидимка слишком легко оказывается сверху. Она игриво хмыкает, даже не удивляясь своей победе. Может быть, Углелап ей подыграл… Может нет. Но это неважно! С высоты его тела мир кажется совсем другим. Она долю секунду осматривается, совсем мимолётно – чувство победы, неважно, какой ценой, окрыляет. Сладкое чувство наполняет грудь ученицы. Прищурившись, она смотрит вниз, на доброго оруженосца, лишь на мгновение представляя, как под ней будет лежать такая же чёрная Сажелапка.
[indent] Кошечка легко спрыгивает с угольного, потягивается, даже припадает на передние лапы игриво, показывая всем своим видом, что очень-очень довольна.
[indent] — Я молодец, да? Скажи же, ну!

[indent] — Спасибо за тренировку, Невидимка. Надеюсь, сможем потренироваться как-нибудь ещё, — кошка позволяет ему боднуть себя в плечо. Ей не нравятся прикосновения, они кажутся всегда излишними, болезненными. Но Углелапу можно. Он пока что заслужил достаточно доверия, чтобы она ему позволяла это. Даже если он не знает. Они направляются в лагерь, и серая оборачивается, искренне жалея, что тренировка кажется настолько короткой. Словно если бы она потренировалась до самой ночи с оруженосцем, то вынесла гораздо больше. — Но в следующий раз я тебе спуску не дам! Так что тренируйся как следует, — мяукает он после.

[indent] — Говоришь, колючки воителю? — у Невидимки загораются глаза и она, обгоняя кота, заглядывает ему в лицо с азартной счастливой улыбкой. — Я помогу собрать! Но ты и мне оставь, мне тоже пригодятся…

→главная поляна

→ главная поляна

[indent] Последние дни завертелись перед Невидимкой с огромной скоростью. Её новым наставником стал Острозуб, и он, пожалуй, вложил в серую кошку слишком многое, чтобы по ночам ей начали сниться кошмары. Благо, что она не рыпалась телом, только лишь во снах всё бежала прочь от настигающих клыков и лап наставника. И тонула, тонула в болоте, просыпаясь среди ночи в торопливом дыхании. Она не обращает внимание, обеспокоен ли кто её состоянием или нет. Странно, но с тех пор склоки и обиды перестали существовать, это всё стало совершенно неважным, не имеющим никакого значения, только лишь одно дело вышло на верхний план: выжить. Выжить и получить как можно меньше ран, ударов, ушибов. Невидимка в какой-то момент просто перестала считать, сколько больных мест рассыпано по телу, ведь с каждой тренировкой прибавлялись новые. Голубоглазая стала словно бы тише, смиреннее, покорнее, но в глазах всё ещё горел азарт, горела жажда выпустить энергию, и потому кошка с большим удовольствием улизнула на охоту с Туманом, получив, конечно, разрешение у Острозуба.
[indent] Не хочется вспоминать, какое это было унижение.
[indent] Голубоглазая шагать резво рядом, даже прыгает по возвышенностям, довольная, что урвала кусочки свободы. Да, многие места в теле ещё ныли, болели и не давали в полной мере разогнаться в прыжках, но Невидимке и того достаточно.  Пожалуй, Острозуб научил её ценить даже маленькие крупицы хороших, спокойных мгновений, которые ничем не омрачены.
[indent] — Ну что, что же случилось? — нетерпеливо спрашивает, попутно всматривается в лес, надеясь не увидеть признаки тёмного воителя, который мог бы преследовать её и унизить перед братом. — Всё в порядке? Тебя не обижают? — уточняет, выплёскивая свои близкие страхи, словно вдруг представляет, что Валун мог бы издеваться над Туманом аналогично. Прижимается к боку брата, пытаясь оказать поддержку, трётся щекой о щёку. — Я вижу, что что-то не так, — добавляет чуть тише, переживая, что брату тяжело, а она не в силах помочь. И переживание за Тумана колет в груди сильнее гематом под шерстью, сильнее ушибов и боли в мышцах.

[indent] Он тыкается лбом. Нежно, с чувством, теплом. Так искренне, что в уголках глаз ученицы скапливается влага счастья и благодарности. Она отвечает заботливым лизем в щёку, урчит грустно, ощущая, как с каждым движением неосторожным болят особенно побитые части тела. Но то лишь малая скованность, немного больше неловких косых движений, что-то, что, быть может, близко каждому оруженосцу, который излишне хорошо старался заслужить лишней нагрузки.
[indent] Голос брата кажется таким… тяжёлым, странным, надломленным, что серая даже отстраняется и хмурит брови, склоняет голову чуть набок, вслушивается в чёткие тяжёлые слова.
[indent] — Что? — не верит, а потому переспрашивает, не находит слов, чувств, состояний, чтобы хоть как-то выразить себя. Внутри всё рухает вниз, теряется, ранит, и кошка встряхивает головой, про себя повторяя сказанное Туманом. — Мы последствия похождений Стрелокрыла? Что? — вторит дрожащим голосом, всматривается в чужие глаза, отходит чуть назад, даже не обращает внимание на ноющие мышцы, только лишь хмурится, морщит лоб, словно слова не воспринимаются совершенно, не могут увязаться воедино, стать чем-то целым и осмысленным в голове. — То есть?... — встряхивается, трёт лапой глаз, словно то действие может отвлечь, словно это может действительно помочь. Вздыхает, поднимает взор в голубые глаза брата, чтобы стиснуть зубы. Сильнее. До скрипа.
[indent] — Мы должны всё выяснить. Обсудить. Поговорить, — твёрдо мяукает серая ученица, выдохнув отяжелевший воздух. Поразительно душно. Поразительно тяжело. Странно. В голове не вяжется, не верится, что отцом может быть этот бело-серый кот, не верится, что он никогда не признавал их детьми, что Валун ради каких-то высших целей так решил, а затем решил перестать играть роль отца. Невидимка в злости капнула когтистыми лапами землю. Горько. Обидно.
[indent] «Они все – мерзкие предатели, гадюки».
[indent] В глазах огонь ярости, злобы, хочется тут же броситься на кого-то, показать клыки и когти, высказать всё.
[indent] — Я найду его. Я выбью из него ответы! — шипит в привычной ярости, забывая, что Острозуб может появиться откуда угодно и напомнить о том, как нужно вести себя. — Ты со мной? Ты не хочешь узнать все ответы?
[indent] Срывается с места.

Честно говоря - минутной слабости, ответного грустного мурчания возле уха хватает для того, чтобы рой из головы Тумана рассеялся достаточно, чтобы шестерни в голове начали своё вращение с двойной силой и упорностью. Невидимка рядом опешила, поддалась эмоциям, но судить её за это Туман не собирался - и вслух высказывать то, что не согласен с ней, тоже.

Потому что Стрелокрыл уже здесь - лёгок на помине, роняет глупую лягушку изо рта, выглядит донельзя глупо и шерсть на загривке и хребте идёт у Тумана ходуном. Была бы его воля - взял бы сестру за руку и отвёл бы в сторонку, подальше от этого кота, в лес, и хорошенько бы всё обсудил с ней наедине.

Ведь мысль в голове бьётся сердечной жилой - у них отца не было никогда. Он не нужен, как таковой, Валун двумя-тремя наведываниями раз в полторы луны отцом им не стал, не стал важной ячейкой в скорбном дуэте брата и сестры. Туман брезгливо морщит морду, даже мысль о том, чтобы впустить в их круг Стрелокрыла вызывает отвращение. И, о, ничего обсуждать с ним Туман категорически не хотел. И выяснять тоже.

— Я не хочу ничего знать, — припечатывает мощно, твёрдо, казалось, что шейные позвонки, качающие головой в отрицательном жесте хрустят до боли, когда Туман категорично заявляет свою позицию.

Он не собирается драться за эту информацию, за какие-то там ответы, ничего, что скажет в ответ Стрелокрыл не изменит позицию Тумана в этом вопросе - они с Невидимкой уже давно не безмозглые котята, которым нужна чья-либо опека, как оказалось, Туману даже наставник как таковой не нужен вовсе - можно черпать знания у Углелапа или Невидимки, попросить Ветрогона, да кого угодно, только не Валуна, бесполезного и трусливого, предпочитавшего прятаться от не-своего-сына-а-сброшенной-ему-на-шею-обузы, и не Стрелокрыла, жалкого в глазах Тумана с этим несчастным земноводным у лап.

— Пусть катится к чертям собачьим, — тонкий хвост рассекает воздух как хлыст, и Туман ушёл бы тотчас же подальше от Стрелокрыла, если бы не Невидимка, настроившаяся устроить грандиозный скандал на месте, поросшим мхом от кромки до кромки. Её он одну не оставит - щетинится весь, за правым плечом Невидимки стоя агрессивно, молчаливо, и глаза голубые метают молнии не хуже, чем у сестры.

Молодые коты глядят на него горящими глазами, и ненависти напополам с презрением в них столько, будто встретили в самом сердце племени наглого чужака, ворующего дичь. Стрелокрыл сощуривает глаза, прекращая улыбаться; что-то здесь не так, и ему не нравится собственная неосведомлённость, заставляет шерсть на загривке шевелиться, будто от наэлектризованного воздуха перед грозой.

Общаться с нахальными оруженосцами коту доводилось уже не единожды, но ни разу они не были настроены столь откровенно враждебно. Вместо объяснений Невидимка срывается с места, взрывает когтями землю и - воитель видит, эти когти направлены на него, но не отскакивает, чувствует неожиданно сильный толчок, юница обросла мышцами с тех пор, как покинула детскую, и весом своим сбивает кота с лап, валит на мох, смягчающий удар.

Треугольная мордочка, испещрённая полосками, оказывается на расстоянии уса от его собственной, когти не вспарывают шкуру, Невидимка их спрятала, но менее озлобленной от того не кажется. Стрелокрыл упирается передней лапой в узкую грудь, держа на расстоянии, но не отталкивая и не причиняя вреда - это не боевая тренировка, и, несмотря на топчущие его тело лапы, кот не демонстрирует ответной силы, подавляя инстинкт, от которого мышцы наливаются энергией, а когти чешутся в предвкушении драки - какая может быть драка с маленькой соплеменницей?!

Лишь в янтарных глазах плещется что-то тёмное и свирепое, напоминающее о крови, стекающей по морде, об азарте в суженных зрачках.

- Объясни.

Ответ краткий, как удар наотмашь, а голос нарочито спокойный, но ни единой нотки испарившегося, как роса на солнце, веселья уже не содержит. Не забывает воитель и о Тумане, готовый и на его нападение среагировать при необходимости - на случай, если дурость заразна.

[indent] Он сощуривает глаза – она поднимает брови в высокомерии. Хмыкает, жаждет выбить, вытрясти все ответы. Она то и делает. Почему-то казалось, что серо-белый будет защищаться, будет отбиваться. Да ударит в конце концов, но не позволит так просто быстро уложить его на лопатки. И вот она стоит над ним, его лапа упирается ей в грудь, стопорит, взгляд серьёзный, внимательный, и Невидимка чувствует, хмуря брови, что проиграла. Не знает, что делать. И потому смотрит в ответ жёстко, с обидой, внимательно, ожидая, когда Стрелокрыл захочет подняться, когда подсечёт её лапы, когда позволит найти повод продолжать. Но сейчас… Она не может, не может вот так.
[indent] И даже огонь в ясных жёлтых глазах не подогревает что-то сделать. Разве что с насмешкой клацает зубами в мышином усе от его морды, пытаясь разбавить собственную слабость, нерешительность. И даже упирается сильнее в его лапу, до боли, чтобы ощутить сильнее все эмоции, чтобы он почувствовал, как бешено и злобно бьётся её сердце.
[indent] Ведёт ухом в сторону брата, улыбается криво, почти грустно, когда он напоминает, что нужно прояснить, но то не жёсткое суровое требование, а усмешка, издевательство над Стрелокрылом. Ученица изгибает хвост, чувствуя в себе больше уверенности оттого, что Туман на её стороне. Он рядом. А значит будет безопаснее.
[indent] И хочется плюнуть в морду, когда требует объясниться. Невидимка хмыкает.
[indent] «Не понимает. А как же!»
[indent] Туман требует спрашивать. Сестра стискивает зубы, тяжело выдыхает. Хочется поспорить. Высказаться. Рявкнуть, что всё и так понятно. Что, между прочим, Невидимке кажется всё-всё очевидным и что она даже видит в глазах воителя твёрдое понимание.
[indent] — Ну хорошо, — скалится ласково кошка, надеясь вылить хотя бы словесный яд. Она змея, и намерена выплюнуть всё-всё в рот Стрелокрыла. Влить в его кровь, заставить биться в агонии также, как хотелось биться ей. — А ты гулял с нашей матерью? — словно между прочим, уточняет, облизывается, старается держать лицо, голос даже не дрожит, хотя впору сорваться на крик. — А потом сделал вид, что ничего не было. Валун сказал нам правду. Ну как, забавно? — хмыкает, вытягивая шейку вниз, чтобы выдохнуть, выговорить все слова прямо в морду воителю, который, как ей казалось, трусливо вскрывал отцовство. — А ты трус, оказывается, — невинно приторно улыбается ученица, не сдержавшись от оскорбления.