Воровато оглянувшись по сторонам, Дроздовка шмыгнул в соседние кусты и осторожно высунул голову, в поисках лишних глаз. Лагерь в это время пустовал и даже полуглухих старейшин с их вечными блохами не было нигде видно. Вычесывать паразитов из старого тела не было никакого желания, ведь они с каждым разом появлялись все снова и снова, будто уже приноровились к мышиной желчи, и теперь ничем их не прогонишь из спутанной шерсти стариков. Спутанной и противной, как болотная тина, от которой желудок выворачивает наизнанку. Зарываться носом во всю эту муть Дроздовка больше не мог. Ему был дорог его чуткий нос, который в последнее время ничего не нюхал кроме желчи. Она впиталась в лапы, перебила его родной запах, проникла под кожу и, наверняка, уже течет по венам вместо крови. Ему уже было страшно за себя, ведь он очень скоро скукожится, как старая жаба, расплывется лужицей и превратится в вонючую жидкость. А потом его вотрут в тело старейшины и ему придется впитаться в грязную кожу, потому что ничего другого не останется.

И вот снова, эта дрянь забила ему весь нос своим зловонием. От закипающего раздражения в груди Дроздовка раздавил маленького паучка, до ужаса странно перебирающего своими ножками, но на душе было все также гадко. Он вылез из куста, встрепенулся, чтобы избавиться от листьев и веточек, застрявших в его прекрасной шерсти, и проник в палатку воинов. До своего ужасного превращения ему следовало избавиться от еще одного паразита их племени, мешавшего всем спокойно жить.

Привыкнув к полутьме, Дроздовка осторожно сел рядом со спящей Блохой и положил мох у своих лап. Если он всё сделает правильно, эта кошка заорет от боли, задымится как при пожаре и исчезнет вместе с пылью, а его навсегда отстранят от вычесывания блох, потому что от самой главной он уже избавился. Решительно испачкав лапу в желчи, Дроздовка хлобыстнул ею со всей силой по рыжей морде и завозякал во все стороны, страшно собой гордясь.

- Исчезни.

Рыжая дрянь разошлась в приступе кашля и завертела во все стороны своей поганой мордой, видимо, чувствуя приближение своей скорой кончины. Дроздовка загоготал во все горло от забавной картины и предвкушения смерти этой треклятой кошки, которую он всем сердцем ненавидел. Которая посмела несколько лун назад сравнить его - лучшего оруженосца племени - с каким-то мальком и усомниться в его то храбрости. Она должна была понести самое худшее и ужасное наказание, чтобы все вокруг поняли, с кем им не стоит связываться. Дроздовка был коварен в своих планах и, наверняка, уже навевал ужас на половину соплеменников только одним своим появлением.

- От меня не избавиться с помощью обычной мышиной желчи. Тебе придется придумать что-то поинтереснее. - Блоха противно засмеялась. Она не шипела, не билась в агонии, не издавала предсмертных звуков и не молила о спасении. Это не в ходило в планы Дроздовки, который со всей щепетильностью выбирал для нее самую вонючую мышиную желчь. Он замер на месте, с отвращением поглядывая на воительницу и не решаясь к ней приблизиться. - Нечестно! Ты должна была исчезнуть, - с обидой в голосе отозвался он и тут же был бессовестно схвачен за шкирку, как будто Блоха была ему родной матерью.

Он извивался, дергался и шипел, возмущаясь непозволительной наглости, и старался со всей силы заехать задней лапой кошке по морде. Она должна уважать его, а не хватать при первом же удобном случае за белоснежный воротник. - Нр-р-равится мой запах? - ее морда находилась в непозволительной близости и отдавала мерзким зловонием, от которого голова шла кругом. Дроздовка оскалился и утробно зарычал, всем видом показывая, что издевательства над собой он не потерпит. - Намного лучше, чем раньше, - назло ответил рыжей кукушке и ехидно усмехнулся, чтобы наконец вывести ее из себя. Она нарушила все его планы и должна отвечать за содеянное.

- Мне тоже нет, малёк. Ты совсем не понимаешь, с кем имеешь дело? Я вытрясу из тебя твою трусливую душонку, если захочу. Если захочу, ты станешь восхищаться мной, ясно тебе? - в медовых глазах всколыхнулся огонь чистейшего гнева, и посыпались искры страшной злобы, исходящей прямиком из самой души. Дроздовка кипятился, словно бурлящая вода, и надувал от раздражения щеки, готовясь сию же секунду наброситься на глупое создание. Она назвала его мальком. Звездоцап, опять. Даже полудохлая мышь изобретательнее в прозвищах, чем эта блохоголовая сорока. Хотелось отгрызть ей уши и съесть прямо у нее на глазах, но что-то подсказывало, что они такие же омерзительные, как и она сама.

- Это моя душа и ты никогда ее не получишь, слышишь?! - чуть ли не вопя от накипевшей злости, обращается он к Блохе и с силой вырывает свою лапу. - Я никогда не буду делать того, что хочешь ты. Тобой никто и никогда не будет восхищаться, потому что ты - не я. Ты - трясина болотная! - отталкивается с этими словами от земли и прыгает, целясь на полосатую спину, чтобы преподать ценный урок, который глупая голова не забудет всю оставшуюся жизнь.

От его ловкого и умело прыжка недотепа Блоха умудрилась, не без помощи Звёздных Предков, увернуться. Дроздовка на мгновение растерялся, не ожидая такого выпада, ведь его атака была самой неожиданной и самой подлой из всех. Морду обожгла колючая лапа противницы и выбила всю самовлюбленную дурь из маленькой головешки. Юнец пошатнулся, отступая в сторону, усомнившись в себе и своей силе на один вздох, но затем встрепенулся и глухо зарычал. Он не должен позволять своей голове рождать недостойные мысли. Малец ведь намного сильнее кошки, пусть она и была воительницей, пусть и на десяток лун старше. - Своими глупыми оскорблениями ты никогда ничего не добьешься. И впечатление на меня, увы, не произведешь. Я старше, я лучше, а значит умнее, - жужжала все ту же мысль, как надоедливая муха, которую уже давно стоило прихлопнуть.

Дроздовка напыжился. В нем кипела злость, бурлила и булькала ненависть, затуманивая рассудок и заставляя сердце биться бешеной птицей в западне. Лапы наливались горячей сталью, от удара оной черепушка дряной кошки должна расколоться, словно мягкий орех.- Если ты и можешь быть в чем-то лучше, то только в своей мышеголовости. Эту болезнь даже Ива с Чижиком не вылечат, глупая ты шишка, - сплюнул он слова, как иголки ежа, и рванул когтями землю, поднимая клубы пыли, и без того витающей в воздухе от их возни.

Что же все никак не уймется, рыжая ящерица, неужели ей доставляет удовольствие издеваться над оруженосцем? Знает, ведь, что поплатится за все свои слова и действия, но все продолжает лезть на рожон, будто специально. Дроздовка не удивиться, если по ночам она лежит, уткнувшись носом в подстилку и пуская слюни, представляет, как каждый раз втаптывает кота в землю. От этого оруженосец становился все разъяреннее, потому что она не имела право так думать. - Чем же я тебя так очаровала? Никак не можешь от меня отцепиться, а ведь это я паразит, а не ты. Быть может, всё должно быть наоборот?

- Очаровала? - недоуменно прошептал под нос Дроздовка, смакуя слово на языке, будто каплю меда, все больше желая узнать, что за болотной месиво вариться в голове у кошки. - Ты можешь очаровать только глухого и слепого старейшину, - глядя прямо в позорный янтарь глаз, огрызнулся оруженосец и показал Блохе розовый язык. - Это скорее ты настолько мной очарована, что зави-и-идуешь.

На мордашке воссияла надменная ухмылка, хотя даже такого Блоха была не достойна. Её смердящее тело должно покоится на дне самого омерзительного оврага и растерзано вскоре голодающими собаками. Этого она была достойна. Рванув в сторону, стоило только воительницей на него накинуться, Дроздовка издал ликующий мяв, похожий на крик глухая. - Глотай пыль! - и бросился на противницу с тыла, норовя вцепиться в её длиннющие, как у цапли, лапы и пригвоздить к земле.

Он не хотел её слушать. От собачьей чуши, выдуваемой порывами ветра изо рта блохоголовой кошки, уши в кокон сворачивались, и сам Дроздовка становился только злее. Глупый он значит, да? Оплошал значит? Издавая глухой рык и выпуская невидимый пар из ноздрей, он пушил шерсть и становился в разы больше, чем был на самом деле, медленно превращаясь в разъяренного медведя. Блоха опять от него увернулась и вдарила ему в грудь, вышибая весь воздух, напоминая своими движениями скользкую гадюку, плюющуюся на всё подряд отравляющим ядом. Но Дроздовка не боялся змей. Он был ястребом, вонзающим в них стальные когти, потрошащий все внутренности, упивающийся в конце их сладким мясом. Распробовать Блоху на вкус ему не удалось. Но ученик давно был уверен, что даже мясо тухлятины окажется сочнее, чем жалкое бедро воительницы.

- А ты, трусиха, осталась в лагере и дрожала, как домашняя киска. Я был бы героем, если бы меня хоть кто-нибудь поддержал, даже такая паучиха, как ты, - его голос разразился, словно гром над поляной. Дроздовка не лелеял надежд, что заклятый враг однажды перейдёт на его сторону. Он надеялся тогда доказать Блохе, что он настоящий храбрец и способен на большее, чтобы у неё челюсть отвисла и голова распухла от удивления, отчего сама бы того не ведая во всю кричала его имя, как имя героя.

Из глаз хлынули слезы от накатывающей волнами боли, когда дурные зубки впились в нос. Дроздовка закричал во все горло, зажмурил глаза, чтобы рыжая бестия не видела его слез, и замахал в отчаянии лапой рядом с ее мордой. "Дура! Вот же дура!" . Как она смеет покушаться на его нос? Как она только смеет раскрывать свою прогнившую пасть рядом с его мордой?

- Я так тебя ненавижу! - от всего сердца выпалил он и отстранился от кошки на хвост, чтобы она больше не смела нарушать его пространство. - С такой дубоголовой головой, как у собаки, ты навсегда останешься одна. Тебя никто никогда не будет любить и уважать, даже твои братья, - цедя сквозь зубы, словно проклятие, Дроздовка хлобыстнул себя от злости хвостом и прижал к голове уши. Ему же это не грозило. У него были любимые мама и папа, которые души в нем не чаяли, холили и лелеяли, принося лягушку по первому зову. - Я даже назван в честь красивой и гордой птицы, а ты - в честь паразита. Вот и думай, кого родили любят больше всего. И любят ли вообще, - малец твёрдо был уверен, что Блоху предки не любили. Иначе бы она не выросла такой озлобленной и самовлюбленной, как напыщенная куропатка.

Блоха заорала на него во все горло, напоминая полоумную барсучиху. Так неожиданно взорвалась, будто дикий огурец, что Дроздовка сперва опешил, не веря своим ушам. Он выбесил её! Сломал накаленные до предела оковы и задел за живое, почти уничтожив, казалось бы, самый прочный механизм. Внутри живота горячим медом разливалось согревающее тепло, осознание своей силы. Дроздовка хищно оскалился, напрягая до упора лапы, готовясь добить глупую Блоху в любой момент. В этот момент она казалась ему такой уязвимой.
- Ты только и делаешь, что унижаешь меня, что мне мешает порвать тебе горло, малыш? - она обнажила свои мерзкие зубы и медленно двинулись на Дроздовку, прожигая взглядом. Юнец сглотнула застрявший в горле ком, где-то на задворках сознания понимая, что возможно Блоха не шутила. Его лапы забило непозволительно постыдной дрожью, не давая ему сдвинуться с места. Нет, он ведь не может её бояться, такую жалкую букашку. Дроздовка никогда ничего не боится, и он это уже однажды доказал путешествием на нагретые камни.
- Я тебе не малыш, палка облезлая, - делая шаг навстречу, будто не чуя исходящей угрозы, плюётся в ответ оруженосец и с вызовом смотрит, с трудом удерживая себя, чтобы не прижать к затылку уши. - Тебе не убить меня. Комета с Крушиной этого не допустят, потому что любят меня больше всех, - Дроздовка ведь самый лучший ученик в лесу. Он прочно уверен, что вся верхушка племени в нем души не чает, пускай скрывает это слишком хорошо. Они не позволят жалкой воительнице лишить их единственной надежды, на которую в будущем они будут с охотой опираться.
Из тщеславных мыслей его беспардонно выгнала Блоха, запрыгнув прямо ему на спину и прижав своим весом к земле. - Ты просто толстая барсучиха, - хрипло выдавил он, с болью в легких ощущая, как совсем скоро задохнется от душноты и пыли, скопившейся под тушой Блохи. Стоило ему немного вылезти вперёд, как в груди защипало от свежего воздуха, и он во всю глотку завопил в тщетных попытках высвободиться. Дрянные когти впивались в самую спину и оставляли дюжину отметин, превращали серую шубку Дроздовки в потрепанную подстилку старейшины.
Казалось, будто прошла целая вечность, а малец умер несколько раз, прежде чем осознать, что кошка соизволила оставить его в покое. Он с хрустом в суставах поднялся, намеренно не смотрел в ее сторону, оставляя без внимания глупое позерство. У него тоже есть мышцы, гора мышц, а может и две. Но он не демонстрирует их каждому коту и кошке, как самовлюбленная белка. Он показывает свою силу в драке.
-  Меня родители любят и любили. И причем тут моё имя? Зато оно короткое и звучащее. Мне кажется, что при посвящении Комета тебя назовет Дроздом. Я согласна с тобой, дрозды гораздо лучше, чем блохи. То еще удовольствие подцепить их! - неожиданно сменила настрой Блоха, словно это не она превратила спину юнца в грязное месиво из пыли. Дроздовка насторожился, будучи все ещё на неё обозленным, и отпрянул на шаг, как только она к нему приблизилась.
- Наконец-то ты это признала, - язвительно ответил он и хмуро на неё посмотрел. Намеренно не ответил, что Дрозд ему чем-то понравился и он был бы не против этого имени, продолжая с подозрением во взгляде прожигать в Блохе темнющую дыру. Нельзя сейчас усыплять свою бдительность, ведь малец знал кошку, знал её дерьмовый характер и мстительность. Она может напасть исподтишка, как настоящая змея и убить ядом.
- Извини, я не хотела топтаться на тебе, - Дроздовка дёрнул ушам, будто не веря им. "Нет, нет, нет, тут что-то не чисто". Блоха что-то задумала. Решила, что сможет обмануть его? Заглушить внимательность пустой болтовней, превратившись в добрую кошечку? Он нутром чуял витавший в воздухе обман, потому решил опередить её на шаг. О-о, он сам её обманет и подкрадется так пугающие близко.
Дроздовке доводилось однажды наблюдать, как старший воин упирался в лоб кота помладше и горячо шептал что-то ему в морду, отчего у другого начинали трястись поджилки и дрожал голос. Воспоминания были так свежи, что малец точь-в-точь таким же уверенным шагом сократил расстояние до Блохи, задрал голову кверху и уперся лбом в подбородок. Потому что не доставал выше. - Ты бы мне нравилась, если бы не была такой мышеголовый, - выдохнул он в шею воительницы, в любой момент готовый показательно впиться и оставить глубокий шрам на всю жизнь. Как он был умен и коварен. - Мне даже твой Клещ нравится больше потому, что он не такой дурында-зазнайка. Ты никогда не станешь таким же, как он. Ты никогда не будешь мне нравиться.

Отредактировано Дроздовка (26.07.2019 18:32:57)

Недовольно сморщиваясь и с силой хмуря брови, становясь похожим на сердитую жабу, Дроздовка со смешком смотрит Блоху и еле удерживается, чтобы плюнуть ей прямо в морду. Чтобы разрушить все её призрачные надежды. - если бы ты меня не бесил всё время, мы могли бы более приятно проводить время. Например, я могла бы провести с тобой несколько тренировок. Или тебе нечему учиться у такой облезлой палки, как я? - "Учиться? Эта кривоносая цапля хочет меня чему-то научить?". Малец знал всё прекрасно и без нее, ведь у него была сама Крушина, которая обучала лучше всех. Никчемная Блоха только цветочки собирать его научит, да языком вертеть, как настоящая девчонка. На большее она и не способна. В животе неприятно заквакало от всей этой лабуды, и Дроздовка поскорее выпроводил неприятные мысли.

- Зато тебе есть чему поучиться у меня, - уверенно выпалил он, распушая загривок и становясь на усик больше. - Ты только лапками махать умеешь, даже настоящие боевые приемы наверняка не знаешь. А я знаю всё. И, как самый прекрасный наставник, могу тебя всему обучить, - губы расплылись в самодовольной улыбке, которую Блоха, к сожалению, не могла увидеть. Дроздовка готов был вцепиться в незащищенное горло прямо сейчас, чтобы преподнести ей первый урок, которому учат всех новопосвященных оруженосцев. Но кошка, кажется, была самой отвратительной ученицей из всех, раз не знала даже этого и подпустила юнца к себе так близко. Так ошибочно близко, что он мог всего лишь вытянуть шею и вонзить зубы в плоть.

- Я такая, какая есть. Если бы я тебе нравилась, то нравилась бы и такой мышеголовой, - воительница взглянула на него сверху, будто имела над ним какую-то власть, хотя все было наоборот. Это Дроздовка мог в любой момент одним укусом лишить её единственной жизни или оставить с позорным шрамом до конца времен. - Да такая мышеголовая даже мертвому бы не нравилась, - выплюнул слова-иголки и замер, не понимая, почему она трется об него лбом. Мысли сбились в тугой комок, и объяснение этому жесту совсем не хотелось находиться. Это было неправильно и странно. Она ведь не могла так дотянуться до белоснежного воротника Дроздовки, чтобы убить его. Что она вообще хотела этим сказать? Напугать? Так юнец скорее озадачен, чем напуган. "Неумеха полосатая. Даже пугать не умеет. Наверняка еще и пауков боится, как настоящая девчонка".

Приподнявшись на цыпочки, но продолжая задирать головеху кверху, Дроздовка больно тюкнулся носом в чужой. Скорее от злости, чем случайно. - Я никогда не поменяю своего решения и готов поклясться собственным хвостом, - из горла вырвался сдавленный рык, несущий предупреждение и угрозу, если бесполезная пиявка задумает сказать что-то подобное снова. - Я всегда и всем нравлюсь, ясно тебе? Это мне может кто-то не нравиться. Я нравлюсь даже тебе, просто ты завидуешь и не хочешь этого признавать. Ты просто жалкая трусиха-паучиха, - и громко, во всю глотку захохотал после этих слов. Дроздовка знал, что он ей нравился. Нравился так сильно, что она до сих пор от него не отстала и продолжает изводить своими глупыми доводами, не имеющими никакого смысла. Если бы он ей не нравился, она бы давно пожаловалась на него Комете и дело было бы с концом. Но ведь отчего то не идет к ней.

Блоха начинает беситься, выгибая спину и топорща шерсть, становясь похожей на ожившее страшилище с болотистого дна. Дроздовке удалось задеть ее за живое. Снова. Как он был собой горд. Пусть не думает, что он глупенький котенок, который поведется на ее невинный вид и широко распахнутые глазки. Он знал, что что-то тут нечисто и разгадал это в два плевка. Мышеголовая ящерица. - Думаешь самый умный? Думаешь, что я не вижу, куда направлен взгляд твоих паршивых глазок? - заявляет надоедливая мошка и упирается своей шеей прямо ему в морду. Коснувшись носом кожи и вдохнув полной грудью ее запах, Дроздовка готов был поклясться, что его сейчас стошнит. Прямо здесь и ей на воротник. "Собачьей дерьмо, как смердит. Она правда в болоте купалась? Вот жаба склизкая.". Он надеялся, что все его догадки и предположения не окажутся горькой правдой, от которой ему самому приходиться страдать.

- От тебя несет так, будто ты померла луну назад. Иди в ручье помойся, Звездоцап тебя дери, - процедил малец сквозь зубы и скривился так сильно, что мышцы заныли. Предки, как он хотел сейчас утонуть в болоте, а не стоять перед Блохой, зарывшись носом в ее грязную шерсть.  - Вспори мне глотку, укрась шею кровью. Ты смел только на словах, а на самом деле ты ничтожество. Никто не любит тебя, мне жаль, что те псы не напали на твой след! Я была бы счастлива, если бы они избавили племя Теней от такой мыши, как ты. - болтала и болтала без умолку, жужжа над ухом надоедливой мухой.

Дроздовка отпрянул от нее, как от мерзкой кучи болотной тины, и смерил полным злобы и ненависти взглядом. - Заткнись! Правда глаза колет, да? Кто-то тут недавно ползал своим брюхом по земле и извинялся передо мной, а сейчас щебечет, какой я плохой, ой-ой-ой! - закривлялся он, вытягивая шею вперед и строя гримасы, чтобы сильнее выбесить Блоху. Ему уже давно было плевать, какую собачью чушь она про него несла. Если на первый раз он велся, как глупый баран, то сейчас твердо знал, что противница хочет вывести его из себя. Только зря старается, потому что Дроздовка вновь разгадал ее столь нелепый план и использовал в свою пользу. - Ты просто жалкая подстилка старейшины, - рыкнул юнец и сверкнул медовыми глазами в знак победы. Вознесла себя к небу и считает самой невероятной, надменная паучиха. Дроздовка ведь знает, что это не так и никто лучше него быть не может, потому наивную, глупую вошь следует проучить и научить уму разуму.

- Мой голос еще может измениться, а твой гудящий хрип умирающего глухаря уже никогда не превратится в соловьиную п е с н ю - делая акцент на последних словах, Дроздовка хищно улыбнулся и выступил вперед, оскаливая острые клыки, как опасный хищник. Его Блоха тоже противила, даже сильнее, чем он ее. Он ее ненавидел всем сердцем. А Блохи даже сердца нет. Наверняка там кромешная пустота или даже дыра размером с ее ветреную голову. - Когда я вырасту и стану сильнее, то это мне придется укоротить твой хвост. Твой не жалко. Ты же ящерица, отрастишь себе новый, - сдержав смешок, выкрикнул серо-белый и во все глаза уставился на кружащуюся вокруг кошку. Семенит своей смердящей тушей перед глазами, вот точно мушка пустоголовая.

А потом кидается на него и цепляется жалкими зубками за густой бок. Разразившийся громом небесным, Дроздовка рвет когтями землю и бросает в глаза кошке, поднимая клубы пыли вокруг. - Съела? - крикнул вне себя от ярости, захлебываясь собственной злобой и обидой, царапнул рыжую щеку. Хотя надо было поганый рот, чтобы замолчала на всю жизнь.

Его заливистый смех рассек накаленный до предела воздух, будто когтями. Дроздовка врезал ей своей сильнющей лапой, и она, должно быть, еле сдерживается, чтобы не убежать в палатку и не разрыдаться в три ручья, уткнувшись носом в грязную подстилку. - Я пахну прекрасно, просто отлично! Это ты своим дурацким носом ничего кроме своего запаха не чуешь. Даже ума не хватило в цветочках своих ненаглядных поваляться, чтобы его сбить, - он был уверен, что Блохе это бы принесло несказанное удовольствие. Как самая глупая кошка в лесу, она должна всей своей ненавистной душой любить цветы и сходить от них с ума. Вот задохнется один раз во всей этой пыльце и искусают ее злые пчелы с осами - вот тогда, может быть, хоть немножко поумнеет.

- А ты совсем ослепла на старости лун, раз что-то красивое даже увидеть не можешь. Не удивительно, что мне так легко надавать тебе по морде, - изображая кичливый и скрипучий голос, почти как у Блохи, он усаживается поудобнее и горделиво фыркает на устроенную показуху. Решила, что это выглядит красиво и величаво, какая наивная. В ответ на это Дроздовка оттопыривает зад и тянет по одной переднюю лапу, также выпуская свои когти, чтобы воительница умерла от зависти. Пусть глядит на его мускулы, которых нет ни у одного оруженосца в их племени, и слюной упивается, он будет не против.

Он в мгновение ока дергается, как перепуганная лань, застывает на месте и угрожающе топает лапкой, поднимая вокруг себя пыль. - Если я малыш, то ты вообще ничтожная букашка, ха-ха-ха, - саркастично посмеялся в конце, выгибая шею, подобно сове. Она не смеет так его обзывать! Это он имеет право придумать хоть целую сотню обидных обзывательств, а она может только свой коротенький язычок прикусить от обиды и зависти. "Подлючая зайчиха". - Неправда! Сычи утыканы перьями и выглядят очень молодо, лягушка ты склизкая. Твоя блохоголовая голова не знает, что они очень умные и очень опасные, если их разозлить, - с возмущением в голосе ответил Дроздовка, распушая коротенький хвостик. "Уж лучше быть похожим на сыча, чем на склизкую лягушку". Блоха наверняка родилась не в детской, как все обычные котята, а на болотах, среди бородавчатых жаб и лягушек под их торжественное кваканье.

И язык у нее такой же длинный. Дроздовка замечает его всего в нескольких усиках от себя и мгновенно наклоняется корпусом назад, чтобы не дать этой противной дряни себя коснуться. Не теряя ни секунды, он раскрывает пасть и щелкает совсем рядом с этим прогнившим языком. "Она пыталась лизнуть меня!". Дроздовка весь распух от негодования. Она хотела испортить его мордашку своей слюной! Хотела заклеймить его! Малец надул раскрасневшиеся щеки и приготовился залепить Блохе еще одну пощечину, чтобы наконец вбить ей разум обратно в бошку.

Он намеренно пропустил слова глупой кошки мимо ушей, артистично закатывая глаза кверху, чтобы она наконец прикрыла свою уродливую пасть. Ему уже порядком надоела эта глупая возня в пыли с какой-то неумехой, распускающей свой длиннющий язык во все стороны, как самая настоящая лягушка. И ведь наверняка от него теперь не отцепится, пока не проест весь мозг своей трескотней. - Бла-бла-бла, ты плофой, а я холофая, - затряс малец головой во все стороны и высунул с глупой мордой язык, мастерски изображая Блоху. Не успевая вовремя увернуться от ее лапы, Дроздовка дергается, будто в судороге, и с визгом вскрикивает от столь неожиданного прикосновения. - Да как ты смеешь своей грязной корягой марать меня?! - негодующе воскликнул он и с силой приложился щекой к земле, чтобы стереть все ее следы со своей шерсти. Голова зашла ходуном и взорвалась пульсацией боли, которую Дроздовка через слезы готов был стерпеть.

Занесенная над головой Блохи тяжелая лапа мягко отодвигается, отчего юнец непонимающе пыжится и громко пыхтит, переполненный злобой. - Ну что ты! Ты же не хочешь испортить мою красивую мордашку? - от ее приторно-сладкого голоска, как у выпи, в животе все свернулось в тугой комок отвращения, еле сдерживаемый рвотными позывами. "Мерзость. Какая мерзость". Смазливое личико не делала Блоху самой красивой кошкой, оно наверняка досталась ей по ошибке. - У красивой морды должно быть и красивое тело, а не кусок облезлого камня. А так ты просто страшилище, - хмуря брови, отчеканил Дроздовка и самодовольно повел усами. Он то был хорош целиком и полностью, а Блоха была просто смешна. Особенно сейчас, вся пыльная и грязная после того, как Дроздовка ее хорошо отделал.

- Но лучше тебе не обижать меня! Пока что из нас двоих Я большая и сильная, а ты всё еще оруженосец, - дернув лапой от боли, он раздается страшным шипение, прижимает к голове уши, готовясь отомстить за гнусную подлянку, на которую способны только неразумные котята. - Если ты такая большая и сильная, то почему до сих пор меня не победила? Боишься, а? Ну признай же, - выпятил он колесом грудь и провокационно выступил вперед, с явным превосходством сверкая медовыми глазами. "Смелая только на словах, а на деле такая трусиха, Звездоцап подери". Она была слаба, Дроздовка это чувствовал всеми фибрами души, ощущая свое превосходство.

Блоха бросается на него внезапно, заставая врасплох, и прижимает за горло к земле, бормоча что-то про мягкий живот и обещания. Дроздовка ее не слушает, тарабанит лапками по ее брюху, извивается змеей и громко шипит, захлебываясь злостью. Шмыгнув в один момент под ее животом и выбравшись наружу, он разворачивается к ней, стреляя глазами молнии, и прыгает сверху, прижимаясь к белоснежной груди всем своим телом. - Ты поплатишься за это, - наклонился к самому ее глухому уху и прошипел сквозь зубы. Блоху надо было наказать. Самым страшным и унизительным способом, чтобы она никогда его не забыла.

Не долго думая, Дроздовка медленно прошелся языком по внутренней стороне уха воительницы и сразу же сплюнул от мерзкого привкуса во рту. Он был прав, на вкус она была просто отвратительна. - И только посмей смыть мой запах. Пусть все вокруг его чуют и знают, кто втоптал тебя в землю, - раздраженно виляя хвостом, сплюнул он слова, будто яд. От ее запах то он избавиться сразу же, извалявшись в чем-нибудь смрадном, как только со всем этим покончит. - А теперь высунь свой язык по-хорошему, иначе я сделаю это силой, - опаляя морду горячим дыханием, малец уткнулся носом в чужой со всей серьезностью, давая понять, что шутить он не намерен.