Рассказы об опасности большого мира за пределами территорий племени не всегда выглядели достаточно реальными в глазах юной ученицы целительницы. Их племя проживало среди топей и болот, вблизи гремящей тропы, там, где любой неудачный шаг может завести тебя в ловушку со злобными крысами или ядовитыми змеями. Ну, разве может быть что-то более пугающее? Может, и может, и всё же даже Орлятка научилась смотреть страху прямо в глазёнки, несмотря на то, что была ужасно далека от воительского искусства, и защищать себя толком не умела. Убеждение в том, что все племена свято чтят целителей и их учеников и ни за что не тронут их, помогало отмахнуться от последних остатков тревоги. И тогда нейтральные земли становились для неё невероятно притягательными - там было можно найти уйму трав, которые редко встречаются в родных тенистых лесах.

И поэтому Орлятка иногда удирала. Пускай ей и было немного стыдно перед Ивой и вообще воителями племени, для неё эти приключения становились просто невероятными: плохо знакомые тропы уносили её в причудливые места, полные цветастых трав и необычных запахов. И каждый раз Орлятка ступала на них, ощущая на языке привкус грядущих чудес и сюрпризов - их было не сложно разглядеть во всех этих странных краях. Тропинку до полянки, где часто с наступлением вечера сверкают светлячки, юная кошка запомнила довольно неплохо. Да и ради такого зрелища уже не так стыдно увильнуть со своих территорий - светлячков мало где увидишь. И Орлятка спешно семенила в сторону полянки, уворачиваясь от тянувшихся к ней лап вечнозелёных деревьев и изредка засматриваясь на встречные цветочки. Сумерки приближались, и голубоглазая не хотела опоздать. Впрочем, очертания поляны уже вырисовывались перед её глазами - оставалось только преодолеть перелесок, и можно будет залечь в засаду в ожидании тёплых, светящихся насекомых.

Но вместо манящего светля светлячков небо сегодня небо над землями лесных племён светилось чем-то совсем другим. Алые, болезненные оттенки битвы словно отражались в его глубине, и тучи становились особенно тяжёлыми. Одного вдоха было достаточно, чтобы прочувствовать всем телом ядовитый привкус сражения, который, впрочем, Орлятке был совсем не знаком. В их с Ивой палатке царили другие идеалы - они думали о сражениях лишь тогда, когда пересчитывали травы и гадали, хватит ли всем воителям, случись что. Но сегодня трав достаточно уже не было.

Не сказать, что Орлятка боялась. Она была подавлена, как и всякая юная душа, которая впервые столкнулась с чем-то, что ещё не подвластно её пониманию - это было слишком запутанно и тяжело. Но то, что Орлятка понимала хорошо - она могла быть уставшей, подавленной или печальной. Неважно. Но покуда все раненые не получат необходимой помощи, она сегодня не сомкнёт глаз. Конечно, она ещё не знала, насколько это может оказаться странно - помогать раненым.

Сворачивая за очередной куст, юная кошка старательно избегала густых, тёмно-красных луж. Они поджидали её на каждому шагу, словно упёрто желали окрасить белую шерсть на лапках в свой алый оттенок. Но даже краешком глаза Орлятка видела, как же, Предки, её было много. И засмотрись она в неё, как в воду, то непременно увидела бы отголоски собственного отражения, вот только от запаха кислого железа так кружилась голова, что даже от одной такой мысли становилось дурно. И покуда внимательные, напряжённые глаза выискивали в округе и убеждались, что поле минувшего боя опустило, в кустах неподалёку заслышалось суетливое шуршание. С перепугу юная кошка напрягла лапы так, словно знала, как это делать, и интуитивно прижала ушки поближе к затылку. Пришлось несколько раз покрутить мордочкой, чтобы понять, из каких именно кустов доносился шорох, но вскоре Орлятка разобрала ярко-рыжую шерсть в просветах между ветвей кустарника. Шерсть, которая не принадлежала её соплеменнику. Опасаясь пошевелиться, полосатая осмелилась только кротко окликнуть кого бы то ни было.

- Эй, - дала она о себе знать, участливо склоняя голову вбок. Но кто бы там ни был, он был явно сильно ранен - иначе после боя бывает редко. Да и остался бы он тогда здесь, в кустах? Ива говорит, что целители должны помогать всем. Они же выше этого. Но всё же эта мысль звучала дико в юной голове - ну, хотя бы немного. Но та же юная голова не могла совладать со своим любопытством, и Орлятка шагнула ближе, хоть и оставалась настороже. - Я - ученица целительницы Сумрачного племени. Драться я не стану, - старалась продолжить она уверенным голосом, хоть тот и, очевидно, чуть подрагивал. Сражаясь с неловкостью и определённой неуверенностью, полосатая подошла к кусту ещё ближе, чтобы убедиться, что она хотя бы не разговаривает с трупом. - Тебе нужна помощь?

— Только если ты умеешь вытаскивать котов с того света, - подал голос рыжий бок только спустя время, вынудив Орлятку резко замедлиться: приближаясь к кустам, она уже успела решить, что, кто бы там ни был, он уже на последним издыхании, и вряд ли теперь неожиданно подаст признаки жизни. Но подал. Степной воитель, оставленный каким-то образом собственным племенем, скрывался в кустах прямо перед ней. Юная кошка ни разу в жизни не видела чужих воителей в такой близи - ну, кроме Совета. Кроме ночи священного перемирия. Здесь, после битвы, всё было совсем, совсем иначе. И сколько Орлятка не мужилась пониманием того, что она - ученица целительницы, и обязана помочь этому коту так или иначе, легче не становилось. А он всё говорил и говорил, так много и долго, словно считал, что она - какая-то его старая подружка, обязанная выслушивать длинные россказни. Но в конце добавили - — Ладно, давай. Прошу. Поработай там своими чудесными лапками, если это действительно поможет, правда то, что с него причиталось следом, озадачивало, но едва ли не сам факт того, что Орлтке нужно осмотреть его.

- Ладно, - с едва ли скрываемой тревогой отозвалась она в ответ, - Только даже не думай двигаться. А то хуже будет, - добавила она следом, считая, что такая угроза от ученицы целительницы вполне себе обоснована. Вдруг она намажет его какой-то ядовитой ягодой? И всё же Орлятка боялась - неподдельно и сильно, так, как и все оруженосцы, когда перед ними впервые ставят настоящие, сложны задачи.

Благо, нос юной кошки был привыкшим к острым запахом - смесь аромата крови и степей, откуда этот рыжий был родом, не слишком смутила юную кошку. Ловко юркнув поближе, в заросли кустарника, Орлятка с опаской покосилось на жертву сражения: перед ней, скрючившись, лежал не какой-то случайно задетый юнец, а матёрый громадный кот, подступиться как к которому Орлятка не знала. Напряжённо прижав уши, юная кошка представила, как резким движением лапы он раздавит её всю целёханькую и посмеётся, но сглотнула ком, подкативший к горлу. Он был правда серьёзно ранен, и вряд ли протянет долго без особой помощи.

- Мне.., - растерянно начала кошка, оглядывая его раны то с одной, то с другой стороны, - Мне нужно несколько трав. Жди здесь - хотела бы добавить она следом, но вовремя прикусила язык. Выскользнув из чащи кустарника на одном дыхании, Орлятка постаралась на задумываться лишний раз и молча, молча даже в собственных мыслях отыскать что-нибудь, чтобы остановить кровь, и парочку листочков от сильной боли - это должно было помочь рыжему дожить до прихода своих. Возвратившись в кустарник, полосатая спешно кинула коту несколько соцветий под нос.

- Ешь, - привычным строгим голосом сказала она, таким, с каким обычно целители навязывают раненым невкусные лекарственные травы, - Это от боли. А я остановлю кровь. Ничего больше сделать здесь не смогу. Доживёшь до прихода соплеменников. Дежурно сочувствующе пожав плечами, Орлятка в прежней спешке принялась пережёвывать смесь и укладывать её на шкуру раненого воителя - она вся была усеяна следами то когтей, то зубов, и полосатая даже понурила плечи - тяжело же ему досталась. На языке мигом появился вяжущий привкус крови, и юная кошка ненадолго поморщилась - больно непривычно было касаться не своего соплеменника, но свою работу делала на совесть - так, как и полагалось. Не больше, не меньше.

Привычка делать свою работу молча, безусловно, помогала - это необходимый навык для тех, кого Предки избрали для участи целителя. И пускай Орлятке он не всегда давался особенно легко, с чужим воителем было не так сложно: питая очевидно больше симпатии к соплеменникам, полосатая извечно пыталась получше утешить их. С чужаками же такого не было. Но даже несмотря на то, что степной запах неприятно щекотал нос, и собственные лапы уже по локти извозились в нём и крови, к чему, впрочем, Орлятке не привыкать, один кое-какой вопрос продолжать крутиться в её голове - как так случилось, что он здесь остался один? А Шершень, тем временем, говорил и говорил - так, словно его ни капли не смущали множественные раны, и только изредка кряхтел, когда Орлятке прикладывала очередную порцию жгучей смеси. И всё то, что кот утверждал, что закон он уважать, обнадёживало - значит, не позволит себе лишнего. Отстранившись от воителя, полосатая поспешила хотя бы немного умыть лапы, чтобы не нести домой столько чужих запахов, и отвлеклась только на следующие слова Шершня.

- Ничего мне не надо, - словно даже обиженно отозвалась в ответ голубоглазая, - Помогать раненым - мой долг. И чтоб ты знал, Предки выбрали меня для этой должности, - добавила она в том же тоне, позволив себе чуть усмехнуться. Впрочем, почти что сразу же её внимание прицепилось к другим словам рыжешкурого, - И я уже не маленькая. Если бы я была оруженосцем, то скоро бы мне дали воительское имя.

Чуть нахмурив брови, Орлятка смерила кота неодобрительным взглядом - нечего было разговаривать с ней, как с малым котёнком. Работа, которую она делала, ни как не была под стать детёнышам, и потому обращаться к ней так могла только собственная мать, ну или Ива, хоть и та так не поступала. Но вопреки тому, что слова Шершня Орлятке нравились не слишком сильно, тон его был дружелюбным и даже каким-то благодарным, потому долго хмурить брови Орлятка и не стала.

- Не думаю, что можешь, - беззлобно усмехнулась юная кошка вновь, уверенная, что кот лишь продолжал расплывчато чесать языком. Сам рыжешкурый приподнялся на лапы, и полосатая присела чуть поодаль: как ни крути, а не часто поговоришь с котами из другого племени, и котёнок, который наверняка ещё сидел где-то в глубине нутра Орлятки, заливался неподдельным интересом. Но в словах своих полосатая оставалась непреклонна, хоть и что-то напряжнно встрепенулось внутри, когда морда кота вдруг оказалась куда ближе, чем раньше. - Моё племя может дать мне всё, что только можно представить. Что есть у тебя, чего нет у них?