Ромашковый столько подстилок вычистил да поменял, что в лесу уже не должно было остаться мха на них, однако грязные лежанки продолжали копиться, а мох не кончался. Казалось, будто после каждой шалости оруженосца где-то неподалеку древесная кора обрастает плотным зеленым пушком, так что избежать расплаты Ромашковый никак не мог.
Порочный, порочный круг, облегчить который можно было, только начав вести себя прилично... Ну, то есть, для этого оруженосца положение явно безвыходное.
Зато как приятно уже к концу, когда больше работы не осталось... Груз с плеч. И свобода действий впереди.
— Последняя, — выдохнул котик, выбрасывая очередной мшистый сверток на свалку за пределами лагеря.
Теперь — идти к друзьям, напрашиваться в охотничий патруль, а там уж!.. Ох, он оторвется. Ромашковый давно подумывал напугать кого-то, пока тот готовится прыгнуть за добычей. Обычно в таком состоянии ученики настолько по-смешному сосредоточены, что ну точно перепугаются и заорут, если к ним сзади подкрасться.
Готовый к исполнению коварного плана, Ромашковый повернулся было обратно в лагерь, но сзади раздался оклик, испугавший уже его. Палевый, разве что, не заорал. Шкурку зато вздыбил.
Поганый Стрелокрыл! Выкидыш грязной барсучихи! Что он забыл здесь, когда Ромашковый уже собирался...
...а, ну да. Помешать пришел. Не может ведь бедный оруженосец оттянуться после честно проделанной работы.
— Надеюсь, мы пойдем на тренировку, — рисуя хвостом в воздухе самые разнообразные геометрические фигуры, шипел ученик. — Или на охоту. Да, пойдём на охоту, я заслужил поохотиться, что бы ты там ни думал. Так долго, как я, в лагере сидят только старейшины! Значит, веди меня к жабьему пруду, пока мои кости не одрябли!
Стрелокрыл выучился слушать вполуха, а потому причитания Ромашкового игнорировал. Палевому оставалось лишь глядеть уныло, как остается позади лес, где можно б было попугать ровесников или угробить целую змею.
Земли впереди казались куда менее плодовитыми, и ученик с глубоким сомнением раздумывал над тем, будто бы там действительно окажется место, которое может хоть кого-то спасти от голодной смерти. Скорее подвести к ней. Едва зловонный аромат защекотал ноздри, как ученик в своих предположениях утвердился.
Гниль.
Он слышал про нее от старейшин. И спасение, и кара. Сумрачные воины стекались сюда, когда Голые Деревья выстужали им остатки здравого смысла.
Палевый еще не заставал настоящего голода. Он даже родился в сезон Юных Листьев, так что мгновенно сморщил нос в отвращении. Не запах отвращал его, но то, что несло в себе злополучное место.
Оно даже выглядело жутко. Будто бы инородный мазок на полотне цветущих полей, темнеющая груда посреди живописного пейзажа, а сверху над ней — птицы-падальщики, а снизу, у ее основания — звери-падальщики. Ромашковый их еще не видел, но знал, что Гниль привлекает крыс.
— Очаровательное? — осклабился ученик, поворачиваясь к Стрелокрылу. Тот невозмутимо шагал вперед, навстречу свалке, прямо как олень, несущийся под колеса чудовища Двуногих. — Да эту абоминацию давно нужно растаскать и прикопать, чтоб никто здесь больше еды не искал. Как вообще с голодухи может захотеться еще и Зеленый Кашель на хвосте принести? — почти горделиво вещал Ромашковый, никогда не видевший лютой стужи. — Вот стану предводителем и сравняю эту кучу с землей. Если мышей не хватит, отберем Грозовые территории.
А куча была уже рядом. Оруженосец шел ровно подле Стрелокрыла.
Ромашковый мог презирать Гниль, но он ее не боялся. Он вообще мало чего боялся. Потому, что немного безрассудный.
Ну, или много.

Отредактировано Ромашка (03.03.2022 18:20:12)

Ромашковый мог бы сказать, куда такому "добру" стоит пропасть, но Стрелокрыл опередил его. Конечно, слова воина влетели в палевую головушку и тут же вылетели, не возымев никакого эффекта. Лишь когда оруженосец прочувствует, каково это — голодать, вот тогда вспомнит, что ему говорил когда-то Стрелокрыл, и к гнили, быть может, поспешит одним из первых.
Пока же ученик только морщил нос, но все-таки смолчал, ощутив неким пятым чувством тот груз тяжелого опыта, перед которым лучше спасовать.
Тем более, что Гниль... завлекала. Да, она была жуткой. И у Ромашкового от нее ток по позвоночнику пробегал. Но палевый любил, когда жутко, когда опасно. Это ведь значит главное: есть повод проверить себя, показать. Уж тем более — перед Стрелокрылом.
Оруженосец терпеть не мог своего наставника. Тот вечно смотрел на Ромашкового сверху-вниз, причем не только за счет роста. Оттого-то палевый из шкуры вон лез, когда оказывался в его поле зрения. Нет ничего приятнее, чем получить признание того, кто к тебе снисходителен. Это даже лучше, чем красоваться перед ровесницами.
Зрачки Ромашкового так и округлились, стоило ему услышать, что крысы аж в два раза больше каких-то жалких полевок. Кушать ему их все еще не хотелось, но победить крупную добычу? И принести ее торжественно в лагерь?
Дайте два!
Ромашковый послушно скользнул в лаз следом за Стрелокрылом, а вышел уже посреди гнилостного отребья, которое сочилось желтушно-буроватыми выделениями под палящим солнцем.
Оруженосец втянул воздух и сладко выдохнул:
— Гадость, — он только вошел сюда, а инстинкты уже требовали хорошенько отмыться. Восхитительно.
Для места, кишащего крысами, свалка была подозрительно тихой. Ромашковый ощутил себя добычей в засаде, и это лишь больше подогрело его животный азарт.
Ученик тоже слышал истории о том, как помойные грызуны неожиданно слаженно работали против воителей. Но ему все-таки казалось, что это сказки.
— Не верю я в байки про крысиную рать, хоть убей, — фыркнул Ромашковый, подойдя к наставнику. Тот недвусмысленно кивнул на ближайшую гору мусора, но та была безмолвна. Только в вышине каркали иногда крылатые падальщики. Рыжий кот все же пригнулся и навострил уши, на всякий случай. — Это же грызуны. Они глупые. Умного зверя грызуном вообще не назовут. Может, они нападали-то гурьбой лишь потому, что голодные, а сейчас им вот, тупорылым, сколько пропитания.
Ромашковый медленно двинулся вперед, надеясь выцепить хоть какой-то звук. Раздался звон, оруженосец повернулся, но то стекляшка Двуногих покатилась вниз с горы мусора.
Она остановилась как раз у палевых лап. Блестящая поверхность отражала обоих сумрачных котов, и Ромашковый довольно сощурился, увидев любимую морду.
— Только посмотри, какой красавец... — обернувшись через плечо, подозвал он Стрелокрыла. — ...стоит рядом с тобой.
Тут подозрение... Нет, скорее резкое осознание выступило на лице палевого, и он запоздало принял охотничью стойку, вздыбив загривок.
Ветра не было.
Стекляшка не могла упасть сама.

Главная тактика охоты — не создавать лишнего шума. Этому Ромашкового учил сам Стрелокрыл. Но, видимо, с крысами дела обстояли иначе, потому наставник бросился на твердую блестящую штуку посреди мусора и перебудил всю дичь в округе. К удивлению оруженосца, крысы действительно выскочили наружу. Зверьки были крупные, отъевшиеся, передвигались будто бы прыжками, а длинные голые хвосты волочились за ними по грязной земле.
"Вот же гадость", — подумал кот. Однако все его предки хоть раз в жизни да питались обитателями Гнили. Согласно истории сумрачного племени, даже умирали здесь, в бою с крысиными полчищами, и раньше свалка кишела грызунами, будто озера — рыбой, пока, во время грандиозной битвы, воители не одержали верх.
А если уж древние коты во главе с легендарным Хвостоломом смогли Гниль победить, то Ромашковый тем более сможет.
Ученик прыгнул на ближайшую крысу, клацнул пастью совсем рядом с шеей, но дичь извернулась, и уже охотнику пришлось уворачиваться от острых зубов.
"Да чтоб тебя!" — пятясь, думал кот. Он напружинил задние лапы, поджидая, и сделал выпад как раз вовремя, сбив крысу в очередном ее отчаянном прыжке. Будто змея, Ромашковый обвился вокруг серой, не разжимая челюстей до полной уверенности, что добыча мертва.
Вот конвульсии прекратились, и оруженосец вскочил, оглядываясь. Другая крыса неслась прочь от Стрелокрыла обратно к свалке. Оруженосец бросился ей наперерез, теперь найдя шею сразу, в один укус. Писк оборвался, когда Ромашковый дернул головой, ломая жертве хребет.
"Всё?" — оруженосец зыркнул через плечо. Оставшиеся крысы либо скрылись, либо зарывались обратно в щели, из которых повылезали — только хвостики лови.
Довольно замурчав, кот выпрямился и кивком указал наставнику в сторону другой серой тушки, пойманной первой.
— Хороший улов, скажи?
"Предки бы мной гордились", — зато Стрелокрылом не очень. Он только запыхался напрасно, а поймал разве что дырку от дупла.
Оруженосец вновь призадумался о той самой битве из рассказов старейшин, которую возглавил Звездолом — тогда еще лишь воин, Хвостолом. Интересно, как один и тот же кот может отметиться в истории с разных сторон — героически храброй и злодейски жестокой. К примеру, на когтях Звездолома была кровь невинных учеников, подвергшихся слишком тяжелым тренировкам...
Ромашковый вдруг осознал, что стены Гнили служат хорошим прикрытием. За ними мало что разберёшь, особенно — через груду мусора. И посещают свалку воители редко, значит, их со Стрелокрылом в ближайшее время кто-то вряд ли потревожит.
Шальная мысль засвербела в палевой голове. Оруженосец коварно блеснул глазами, а затем начал вальяжно обходить наставника по кругу.
— Знаешь, я тут вспомнил старые байки... О коте, что пытался усмирить крыс когда-то. У него было много странных решений, как я слышал. Вот, например, он тренировал учеников с выпущенными когтями, — Ромашковый завершил обход, встав прямо напротив Стрелокрыла. — И я всегда гадал... А зачем? Есть ли смысл? Есть ли... Качественное отличие? — ученик склонил голову набок, его голос был неожиданно серьезен. — Можно, конечно, гоняться за этими помоечными грызунами весь день, но тогда я упущу отличный шанс проверить! — Ромашковый взмахнул хвостом, указывая на противоположную стену. — Мы наедине, без чужих ушей, и если я вернусь исцарапанным, то никто не удивится. Это же Гниль, здесь легко, — ученик цокнул языком, — пораниться.
Рыжевато-желтые глаза округлились, словно у щенка, что выпрашивал косточку. "Пожалуйста", — читалось в них.
"Умоляю".

I'll lay you down and when all else fails
I'll drive you like a hammer on a bed of nails ©
[indent]
Сердце ученика сжалось, когда Стрелокрыл покачал головой. Он что, действительно планирует носиться за крысами весь день? Хоть они уже поймали достаточно, чтоб принести в лагерь, и могут поразвлечься иначе? Место же просто идеальное!
"Да если он продолжит упираться, я сам нападу", — нахмурился ученик. Тогда выбора уж точно не останется, отбиваться придется... Видимо, наставник это прекрасно понимал: когда Ромашковый чего-то хочет, его тяжело остановить.
Потому Стрелокрыл поднялся. Бугры мышц заходили под бело-серой шерсткой воина, и оруженосец невольно отступил, резко понимая, что сейчас вот эти самые мышцы будут задействованы против него лично. Боевыми тренировками они занимались часто, но впервые Ромашковый дрался с полноценным воителем всерьез.
Стрелокрыл может поддаваться, впрочем... Но ученик точно выложится на полную, иначе проиграет.
Вот наставник бросился вперед, и палевый едва успел увернуться. Вражеские когти просвистели мимо морды.
Ромашковый замахнулся, чтоб оцарапать серое бедро наставника, но лапа коснулась лишь воздуха — Стрелокрыл двигался со скоростью молнии. Когда оруженосец обернулся, было слишком поздно: острая боль прорезала бок, краем глаза Ромашковый заметил капли крови, и в следующий же миг упал на землю под внушительном весом наставника. Раздался возмущенный писк — кажется, они пришибли пробегавшую мимо крысу, пока дрались.
— Ты там что, ораву котят вынашиваешь?! — зашипел юнец, отчаянно извиваясь.
Вражеская пасть запоздало клацнула рядом с мордой, когда Ромашковый ужом вызволился из-под воителя. Душа требовала немедленного возмездия, и ученик прыгнул, метясь на серую спину. Но — опять под кремовыми лапами ничего, лишь земля.
"Куда он?.." — мысль оборвалась: ее заглушил внезапный укус, пришедшийся на левое ухо. Ромашковый мяукнул, замахиваясь, да только противник уже отскочил. — "Лисий помет! Ну я тебя щас..." — однако никакого "щас" не последовало, ведь ученик замер, чувствуя, как разболелся вдруг бок. Спину тоже украшали царапины, хоть меньшие, и по голове бежала струйка крови из надкушенного уха.
Ученик отряхнулся, слизнул капли, что попали на вибриссы, и присмотрелся к Стрелокрылу. Тот был взъерошен. Но только лишь. Ромашковый не смог задеть его, а вот он оруженосца — раза три точно. Раны болели, душу терзала досада, однако все негативные эмоции быстро вытесняло удовлетворение.
Стрелокрыл выполнил его просьбу. Они подрались... по-настоящему? Занялись тем, чем и должны заниматься свирепые воины?
После унылого вычищения подстилок это было подобно глотку свежего воздуха. Вот теперь Ромашковый чувствовал себя, как полноценный сумрачный кот. Даже несмотря на то, что проиграл. Всухую.
Оруженосец зыркнул в сторону бездыханной добычи. Выдохнул.
И протянул задумчиво:
— Это была очень драчливая крыса.

Ученик раздраженно сощурился.
— И будут совершенно правы. Судя по этой драке, во время обычных тренировок ты меня жалеешь, — Ромашковый тут же решил обвинить в собственном проигрыше наставника. А что? Он же его воспитывал! Значит, любой промах кремового по умолчанию ложится на плечи Стрелокрыла. Конечно, можно было бы поступить, как взрослая личность: задуматься о допущенных промахах, чтобы никогда их не повторять, но легче убедить себя, что учитель дурака валяет, отчего лажает уже Ромашковый. — Мы должны биться чаще! Каждую луну выпускать когти, — движение хвоста описало полукруг, — здесь. Ведь место хорошее. Вонючее, зато живописное! Крысы, вон, упитанные бегают: будет, кому улики замести, если что-то пойдет наперекосяк.
Желчь лилась изо рта Ромашкового так же быстро, как кровь из его же ран. Оруженосец почти забыл о своих царапинах, но гнев, заглушавший боль, постепенно утих. Лицо мгновенно исказилось в страдальческой гримасе, и Ромашковый начал шагать прочь — к оставленной на земле добыче. Видимо, чтоб подобрать ее.
"Надо будет задержаться по пути. Найду паутину, чтобы течь прекратить, а то зачем целителей зря дергать?" — тем более, это просто царапины. Неприятно, но терпимо.
Вдруг пришла дельная мысль: попросить Стрелокрыла о помощи. Только, чтобы кровь остановить. Вот Ромашковый бы ему точно помог, окажись наставник ранен! Однако ученик погнал мысль обратно в те дебри, откуда она пришла: кремовый скорее бы помер от заражения, чем предложил Стрелокрылу нянчиться с ним.

Отредактировано Ромашка (08.04.2022 23:05:46)

Слова наставника были суровы, но они не задели Ромашкового, кроме самых последних. Как оруженосец поймет, что он действительно хорош в бою, без настоящих драк, вроде сегодняшней? Стрелокрыл продолжит с ним сюсюкаться на обычных тренировках... Или просто лениться, это ведь не ему потом мордой в грязь падать во время реальной заварухи!
"Ничего, я что-нибудь придумаю. Попрошу Светолапа, он-то обо мне печется", — ободрял себя Ромашковый.
Оруженосец пребывал в полной уверенности, что от Стрелокрыла ответственного подхода к обучению можно не ждать. Сначала отправляет его чистить подстилки вместо патруля, и, казалось бы, за что? Ну, вылазку ночную устроил вместе с друзьями, подумаешь! А что погибнуть могли — так и в лагере умереть можно. От скуки, например. Или вон когда Ромашкового заставили блох ловить три дня подряд просто за то, что он с оруженосцем из Ветра наперегонки бежал вдали от сумрачных земель... Ничья ведь вышла, можно б было похвалой ограничиться, а не это вот всё.
Словом, Стрелокрылу на него фиолетово.
"Тоже мне открытие", — раздраженно пошевелил Ромашковый усами.
Но когда ученик нагнулся поднять свою крысу, наставник вдруг грубовато лизнул его надкушенное палевое ухо. Мерзкое липкое ощущение, которое Ромашковый намеренно игнорировал, тут же прошло, и кот удивленно обернулся к Стрелокрылу.
А может, не совсем ему и фиолетово!
Оруженосец будто получил второе дыхание, он выскочил с Гнили быстрее воителя, чтоб поскорее бросить крысу к лапам снаружи, где земля чище.
Пока он вылизывал бок, Стрелокрыл нагнал его, и Ромашковый ехидно сощурился.
— Знаешь, раз в луну — может, и слишком, но если раз в две луны, то следующим раны зализывать будешь ты.
"Обещаю", — и мысль эта была совершенно беззлобная.

Отредактировано Ромашка (12.04.2022 16:48:02)