[indent]Так выходило, что Горелушек вырос до того возраста, когда ему были разрешены короткие прогулки с сопровождением, недалеко от лагеря, поэтому котенок просто не мог не ухватиться за новую возможность внимательно исследовать окружающий мир. Тем не менее, малыш рискнул просить Воробейницу о прогулке один на один. По выражению лица рыжего было видно, что его что-то беспокоит. В последнее время Горелушек был погружен в свои мысли, которые не давали ему покоя.

[indent]Прошло уже пять лун с тех пор, как Горелушек вместе с братьями и сестрами появился на свет. Близилось посвящение, но больше всего котенка пугало, что Звездопад не посчитает его готовым, ведь поведение малыша далеко не всегда было идеальным. Он совершал ошибки, много дразнился и пытался выставить себя в лучшем свете за счет других. Горелушек помнил первый урок, который услышал от своего предводителя и отца: не задирать нос. Не забыл котенок и о том, как проигнорировал его слова. Противная совесть не позволяла спокойно вдохнуть, и Горелушек, не выдержав давления с ее стороны, обратился к Воробейнице.

[indent]Их многое объединяло с королевой-воительницей. Горелушек не мог этого не заметить, а потому инстинктивно искал общества именно матери. Ему нравилось, что Воробейница такая бойкая и веселая. Хоть она и могла иногда прикрикнуть или куснуть за загривок, Горелушек все равно ее очень любил и сильно грустил, когда королева перебралась в палатку воителей.

[indent]— Мама, — шумно вздохнув, мяукнул рыжик. Он не знал, куда деть глаза, и все переводил взгляд с пожелтевшей травы на камушки и отцветший вереск. — Помнишь, я обижал Перышко? Как толкал Мшинку и дразнил Рябинку? Отбирал мох, громко кричал? Сказки про Ветролапа и Звездоцапа? Я все думаю… Я плохой?...

[indent]Говорил Горелушек запинаясь, торопливо, словно боялся спугнуть подходящий момент, а на последних словах чуть не всхлипнул. Котенок топнул лапкой. Нет! Он не расплачется! Воробейница никогда не увидит его слез! Но по перекошенной от охватившего чувства вины мордочке было легко прочитать то, что тяжелым грузом лежало у малыша на сердце.

[indent]Горелушек наконец-то начал понимать, что его поведение некорректно, неправильно; что он должен защищать своих, а не нападать на них, но юношеский идеализм не давал рыжему просто так забыть о своих поступках, которые оказались ошибками.

[indent]˝Неужели ничего не исправить?˝ — кружилась в голове мысль, но Горелушек даже не мог подумать о том, что простых извинений будет достаточно. Ведь прошло столько времени, а рыжий только сейчас задумался о своем поведении. Если честно, то он не совсем понимал, почему от него еще не отвернулось все племя. Разве можно любить задиру? Горелушек уставился в землю, как бы боясь смотреть прямо в глаза Воробейнице. Что она думает о нем? Горелушек никогда раньше не спрашивал об этом прямо. Может, рыже-белая кошка осуждает его? Котенок тихонько шевелил лапкой листья, дожидаясь ответа.