Внешний вид кошки подарил ей аж два прозвища. Мелочь – из-за размеров, Клякса – из-за крупных тёмно-серых пятен, разбросанных по всему телу. Жизнь одиночки накладывает свои шрамы на внешность – голод, холод и постоянное напряжение дали свои плоды: Кита – недоросток. В свои почти полтора года, она выглядит месяцев на восемь. Только исчезнувшая угловатость мордочки говорит о том, что котячий возраст она уже перешагнула.
Худоба, вызванная относительным недоеданием, к счастью, прикрыта пушистой шерстью, что спасает её от лишних неприятностей. Зато выученная ловкость и реакция, вкупе с хорошей подготовкой тела, частенько вытаскивают пушистый зад из перебранок и опасных ситуаций.
Клякса не из тех, кто будет отчаиваться и боятся каждого чиха. В её извечно прищуренном, недоверчивом взгляде болотных глаз почти постоянно сверкает дерзкий вызов судьбе.
Ей совсем мало лет, но жизнь уже подарила шрамов, скрытых под пушистой шерстью, и даже тот, который виден невооруженным глазом. Памятный. От своры собак. В знак прощания с оставшейся детской наивностью. Зарубцевавшийся на правом ухе, так и не обросший полностью шерстью за всё прошедшее время.
И хоть внешним видом Кита – обычная бродячая кошка, однако умеет она привлечь к себе внимание. Пылким, местами безбашенным нравом. Её игра на публику и с виду сдержанный нрав поразительно часто выдается дерзкими, поспешными решениями, вечно впутывающими её в интересные истории.
| Едва почувствовав вкус одиночных прогулок, она полюбила их всласть. Сама для себя, сама себе хозяйка, не надо следить за хвостом позади себя и отвечаешь ты только сам за себя. Скрытная, дерзкая на язык – она себя явно не обидит, а кого-то другого – да только повод дай.
Жизнь одиночки ей очень подходит с её недоверием ко всему и приспособленностью. Её научили одному с детства очень четко – мерить все выгодой.
Она не верит в дружбу. Не верит в других. Вера есть только в себя и выгоду. И ей повезло понять это раньше. Это не стало бы шоком в будущем, предательство уже однажды ранило. Больше она не позволит. И хоть она злиться на отца, что тот держал их в ежовых рукавицах, но за уроки – благодарна. Сейчас, когда уже сбежала. Однако, в морду она ему никогда не скажет. Гордость не позволит. Она будет лучше на расстоянии, подальше. Две спички, и как итог, пожар, никто из них не потянет.
Кита та ещё импульсивная строптивица. Глубоко внутри она излишне ранима, иначе не реагировала бы на такие мелочи и не заводилась по пустякам. Её должны считать взрослой, самостоятельной кошкой. И соответственно к ней относиться. А коль нет, то она докажет это на деле. Она бывает просто невыносима, как заладит одно и тоже, пока не выговорится - не успокоится. А потом сбежит успокаиваться и доказывать свою независимость.
Юношеский максимализм так в ней и бушует. И ветер в голове тоже. И хоть доля прагматичности и расчет своей выгоды ей присущ, стоит выйти из себя – она может натворить тех ещё дел.
Но у неё же ещё вся жизнь впереди. Говорят, что с возрастом характер становится спокойнее.
|
- Кита! – серо-белая дёрнула ухом, оборачиваясь на грубый рявк. – Прекрати паясничать!
Малая недовольно сморщила переносицу, отворачиваясь к отрабатывающему упражнение брату. «Я что тебе сказал делать, ты что простых слов не понимаешь», - повторила за ним слово в слово, нудно покачав головой. И спасибо на том, что не в голос. Она знала все его фразы и весь его нрав, и успешно его перенимала. Раздражает. Не повеселиться, ничего. Он там камней что ли наедается каждый день, что постоянно такой серьёзный?
Арго был строгих правил. Жизнь одиночки вынуждает быть начеку. А долгая жизнь одиночки прибавляет хмурости и жесткости. Опасность появляется, где не ждешь. Резко. Жестоко. Беспощадно. И его воспитание было таким же. На его фоне строгость матери была смехотворной, она казалась белым и пушистым одуванчиком. И она будто ходила под колпаком так же, как и дети.
Кита не знает ничего о детской наивности и радужных красках, она знает грубость, жесткость и строгость. Стоило матери перестать их кормить, как началось воспитание отца – уроки, уроки, уроки. Он передавал им свой опыт, торопил и требовал. Быстрее встать на лапы, быстрее научиться бегать, прыгать, всему приходилось учиться без промедлений. И в этой рутине не было места шуткам, играм и беззаботному смеху.
Его было можно понять, но вот серо-белая этого не хотела. Стоило ей перейти черту новой стадии взросления, как её внутренний бунт забил ключом. И её поначалу невинные передразнивания вскоре станут лишь одной маленькой шерстинкой среди других тысячи.
*
- Пойми, Кита, он так заботиться о вас, - убеждала её Снежка, потянувшись ближе, чтобы приобнять дочь и заботливо лизнуть ту в макушку. Да та отшатнулась от неё, полыхая всё ярче и ярче. Она не могла смотрела на неё, в эти виноватые и сочувствующие глаза. Было видно, как матери не нравятся его методы. Но будто она могла что-то сделать, только пыталась убедить её в том, чего нет.
- Вижу я, как заботится. Сколько ещё мне это слушать? Ты сама-то в это веришь, посмотри на наши тела, - мать только взгляд потупила. Нужно быть слепым, чтобы не замечать синяки и ссадины своих же детей.
- Он.. просто учит вас.. жизни, - Кита возмущённо фыркнула. Конечно, жизнь одиночек не сахар. Особенно в городе, куда они прибыли совсем недавно. Людей здесь было больше, вместе с их разномастными машинами. Приходилось чаще оглядываться, чаще смотреть вокруг себя, чаще сягать от собак. Им хватило суток, чтобы изучить самые извилистые переулочки и найти быстрые лазейки через заборы и дома. Но как же надоело постоянно все оттачивать, да и надоели его испытания.
Он кидал их в самое жерло, заставляя выпутываться из опасностей. И постоянно твердил лишь одно – в этом мире никому нельзя доверять.
Достало.
*
Она уже перезнакомилась с местными, тут их было просто на подбор. Не то, что на окраине. Редко кто здесь ходил такой толпой, как они. Чаще поодиночке. И порой серо-белая лакомилась часами, пока могла пообщаться с кем-то, пока её не найдут.
К году их жизни хватка отца начала немного ослабевать. Ей было мало интересно, с чем это связано. Она радовалась тем крупицам свободы, которых ей так не хватало.
Знакомство с местным ровесником только подначивало Киту заглатывать эти крупицы целиком, даже не проглатывая. Общение, да ещё и с ровесником, а не с братом и сестрой – казалось подарком. Почему-то она поверила в дружбу с этим котом. Как оказалось зря.
Оказавшись зажатыми в переулке сворой собак, тот-таки смог влезть на крупный забор. Кита была миниатюрней, прыжки не позволяли допрыгнуть так высоко. И он сделал свой.. выбор. Просто сбежал, спасая свою шкуру.
Тогда Киту спас случай. Мимо переулка проходили люди с собакой, на которую свора среагировала с большим интересом, чем на кошку. Серо-белая резко проскочила мимо них, спаслась. Но памятный шрам на правом ухе дает о себе знать до сих пор, и рана на сердце. Отец был прав. Доверие – бесполезная вещь.
*
Только появилась возможность, и она сбежала. Подальше от родителей, от душащего её контроля. На свободу, в одиночную жизнь. Сбежала в другую часть крупного города. Какое-то время успешно справлялась со всем, а потом – поплатилась за свой побег. Её поймали, увезли в приют. Закрыли в клетке, несмотря на её ярое сопротивление. Человеку уж шрамину точно оставила. Она не помнит, сколько провела в клетке в дороге, но определенно знала – она сбежит, несмотря ни на что. Просто так не сдастся.
Их было много, таких, как она. Жаждущих свободы и быть подальше от людей. Особенно этих.
Им удалось бежать, воспользоваться случаем. И какое-то время на улицах она шарахалась машин и оборачивалась на любой резкий звук. А потом к ней вернулась Эль, одна из сбежавших, со своими потугами о ней позаботиться. Она ей не верила, та бесила своей заботой и заставляла всякий раз напоминать, что она ей никто. Но она видела, что у Эль есть какие-то способности. Её движения и действия были совсем иными, нежели у других одиночек. И Кита снисходительно приняла её, пусть та научит её, пусть какое-то время они переконтуются вместе. А потом она уйдёт.
|
![Кита[x]](https://forumavatars.ru/img/avatars/0019/c8/05/855-1653744719.jpg "Кита[x]")
