СИЛКО
Осколок, Одноглазый
———
самец, 72 луны - странник^{одиночка}

отношение к племенам: резко негативное;

внешность
модель персонажа

— серо-песочный в пятнах-полосах
— правый холодно-зелёный, левый красноватый;

Бродяга высок и худ. Обладатель узкого костяка, длинных лап и хлёсткого хвоста. Жизнь, полная лишений и направленная преимущественно на выживание, не самым положительным образом сказалась на его облике – шерсть, короткая и жёсткая, не прикрывает многочисленных шрамов и почти никогда не бывает чистой. Без малейшего труда можно прощупать не только рёбра и хребет, но и почти все остальные кости. Впрочем, закалённый в многочисленных схватках с самыми разнообразными противниками – и не только представителями кошачьих – Силко является отнюдь не тощим слабаком, а сильным и опасным бойцом, ничуть не растерявшим способностей, сплетением тугих мышц и жил. Даёт о себе знать и воинская выправка – хоть какая-то польза от этих племён. Кот не тощий и не оголодавший, но по нему сразу видно, что и излишествами тут не пахнет.

Вытянутая и узкая морда с выступающими скулами обыкновенно имеет равнодушное выражение, порой приобретая лёгкий оттенок презрительного недовольства или раздражения – большего Силко себе не позволяет, прекрасно зная, что отсутствие эмоций вызывает у противника куда большее смятение и неуверенность, чем бестолковые выплески их налево и направо. А противники – они везде. Поэтому владеть собой он научился превосходно, а на свет белый выпускает, точно и хладнокровно отмеряя, ровно ту толику эмоций, что необходима для достижения какой-либо цели – скупая улыбка, благосклонный кивок, лёгкий оценивающий прищур…

Окрас у него неброский, серо-песочный в тёмных пятнах, на шее, груди и лапах сливающихся в полосы. Куда больше внимания привлекают глаза, некогда бывшие одинакового холодно-зелёного цвета; теперь же левый украшен особенно заметным шрамом чуть ли не на пол морды, да ещё и цвет приобрёл болезненно-красноватый. Кот не распространяется о том, видит ли им хоть что-то.

характер

хладнокровный, расчётливый, безжалостный, недоверчивый, решительный, жёсткий;

Никому не верить. Не жертвовать собой ради другого. Не демонстрировать свою слабость.

Эти мантры высечены на внутренней стороне повреждённого глаза, кривыми стежками прошиты через каждый шрам, зудят в надорванном ухе фантомной болью. Силко знает, что жизнь – мрачный извилистый путь, который каждый проходит в одиночку. Прикосновения к чужим судьбам освещают его мимолётными вспышками промелька молнии в штормовых небесах, оставляя новые болезненно жгущие следы. А любые попытки сплести свою жизнь с чьей-то заканчиваются вырыванием этого взлелеянного кусочка надежды с мясом и столь глубокой раной, что, даже зарубцевавшись, продолжает по временам кровоточить.

Поэтому друзей Силко не заводит, держит дистанцию – и сходится с кем-либо чуть ближе лишь для того, чтобы получить через этого знакомца требуемое. А потому, что вполне закономерно, и от других не ждёт ничего хорошего, отличаясь крайним недоверием, оценивает мотивы и намерения окружающих, параллельно с тем искусно находя уязвимые места и рычаги давления – вдруг пригодится на будущее. Он не помнит, питал ли когда-либо к этому миру иллюзии, но сейчас же воспринимает его без прикрас и беспочвенных ожиданий. Никто для тебя ничего не сделает; если что-то хочешь – возьми. Протяни лапу, и пусть с когтями, и пусть будет по локоть в крови.

Силко – обладатель пытливого ума, внимательный и расчётливый. Привык продумывать действия на несколько шагов вперёд – и, по возможности, шаги окружающих предугадывать и опережать. Он не против плодотворного взаимовыгодного сотрудничества с кем бы то ни было, но не позволяет помыкать собой, предпочитая чувствовать себя хозяином самому себе и не ограниченным в своей свободе мыслей и поступков.

Понятие о чести ему знакомо, но среди бродяг оно не в ходу, и Силко с лихвой возмещает всё бесчестие, что по злому умыслу оказывается направлено против него, не давая второго шанса, не прощая и не прогибаясь под уговоры и мольбы. Иначе до них просто не дойдёт. Однако кот уважает силу, причём не столько физическую, сколько внутреннюю – чувство достоинства, долга, принципы. А слабых и бесхребетных, предателей и перебежчиков презирает, не желая иметь с ними дела вообще.

Он не оценивает себя как что-то плохое и не занимается рефлексией, а просто живёт, подстраиваясь под обстоятельства и подминая их под себя, если это возможно, вполне искренне – и, пожалуй, обоснованно – считая, что будь он другим и поступай иначе, он бы просто не выжил.

биография

Он родился в племени Теней, но никогда ему не принадлежал; не столько даже по крови, хоть, помнится, его неназванный отец был то ли бродягой, то ли домашним, сколько по духу. Силко почти не припоминает то, что принято называть маленькими радостями жизни, но зато достаточно хорошо помнит недоверчивые, а порой и откровенно враждебные взгляды якобы-соплеменников, гадающих, чей же он отпрыск, и отводившую взгляд мать, которая воспринимала его как ошибку молодости – хотя с этой молодости и полугода не прошло. Она, как и её горячо любимые собратья, была слишком зашорена, слишком отшлифована под вбитый многими поколениями чернилами легенд и суеверий на кончиках когтей Воинский закон. От одного названия на языке появляется горечь фальши и наигранности. Воинский закон. Не позволяющий жить, как хочется, любить, кого хочется, расти среди общества, готового тебя принять. Нет, это никакое не общество, это змеиное гнездо, готовое впрыснуть яд мимолётным взглядом, фразой или вежливой холодностью; это муравьиная куча, где вся жизнь предопределена хожеными тропками, сойти с которых значит заслужить всеобщее порицание. И эти коты всерьёз наслаждаются жизнью, которую они выбрали – нет, которую им привили. И при этом занимают самые роскошные, круглогодично богатые дичью угодья – леса, пустоши, чистые водоёмы. Они не заслужили права отбирать это у тех, кто не похож на них лишь отсутствием дури в голове.

Юный Силко, тогда ещё Осколок, обучившись всему, что могли ему дать, покинул свой не-дом накануне примитивного обряда посвящения в члены этой прогнившей общины, а имя, поправ верования в мёртвых всевидящих котов, провозгласил себе сам пред ликом самого себя и никого более. Он не сомневался, что память о нём за долгие годы сотрётся полностью – сохранится, быть может, у непутёвой мамаши, да и то ещё большой вопрос. В конце концов, стремясь исправить свою ошибку, она избрала себе пару внутри палатки, а не за пределами её, удобно встроившись в изящную и до зубной боли идеальную систему, едва только покинула детскую. Единственным его другом оказался один из учеников, чьи взгляды оказались более широки, чем у остальных. Но этого оказалось недостаточно, чтобы остаться.

Мир молодого кота с сочно-зелёного выцвел до тускло-серого. Город, пульсирующий переплетением узких улочек, полнящийся вонью Чудищ и мельтешением Двуногих – место, в котором можно сгинуть бесследно, где попраны любые законы вообще; не ограничивает, не следит за каждым шагом. И великое множество котов, столь отличных друг от друга мировоззрением, взглядами на жизнь, ценностями, не выструганных под копирку, а самобытных. Всё это очаровало Силко. Он провёл там с десяток лун, исследуя, удивляясь, заводя знакомства, но держась отстранённо.

Однажды лапы занесли его к границам племенных территорий, и кот вдруг вспомнил о своём приятеле, с которым делил подстилку будто бы в другой жизни. Вспомнил о его мечтах о путешествиях, о его непохожести на других племенных. Решил повидаться – в надежде, что всё осталось по-старому. Разумеется, это оказалось не так. К данному выводу Силко пришёл, когда уже порядком возмужавший и раздавшийся в плечах воитель с ясными глазами его лучшего друга бросился на него как на нарушителя границ, сбив с лап прямо в ручей, рыча сквозь зубы угрозы. Острый коготь прошёлся по морде, и глаз вспыхнул алыми искрами раскалённой боли. Силко видел, как толща воды, отделяющая его от поверхности, приобретает бледно-розовый оттенок, как проталкиваются наверх, обгоняя друг друга, пузыри воздуха из его сжатых челюстей. Слепо цеплялся лапами за широкие плечи того, кого за тот период, что сам он познавал новый мир, прогнули под Воинский закон, выбив мечты и вкус к свободе. Это было предательство, куда больнее, чем раны, но виной тому был не его друг, которого тогда, год назад, надо было силой, зубами за шкирку утянуть за собой подальше от леса. Виноваты были племена.

Силко, измученный, отвергнутый дважды, истекающий кровью, вернулся в город, принеся с собой вновь пробуждённую, острую и сильную как никогда ненависть. Она утихла со временем, но не исчезла, из пламени превратившись в тлеющие угли, бережно оберегаемые и готовые получить подпитку в любой момент. Спокойное и терпеливое ожидание мести. Да и кое-что похожее на подходящее средство появилось на городских улицах – сплетни, слушки, щепетильно собираемые хвостик за хвостиком, тянущиеся к кошке по имени Макошь…

прочее

уникальность корня имени: не разрешаю о.о

связь: Стрелокрыл