[indent] Невидимка лишь хмыкает в ответ, с трудом ощущая контроль над собственными чувствами. Кажется, словно слова наставника всё снова и снова выбивают из неё дух, заставляют чувствовать себя настолько мерзкой и несуразной, что она, всё время отгонявшая эти мысли, с трудом сейчас не срывается на яркие жёсткие эмоции, которые, как ни хотела унять, почти просачиваются сквозь шерсть и смазывают эмоцию на плаксивое жалкое недовольство.
[indent] Острозуб всё сильнее раздражается, даже дёргает хвостом, словно ученица стала надоедливой жужжащей блохой, которую сложно игнорировать. Серая кошка замечает, почти хмыкает довольно, но скрывает эмоцию, боясь, что тёмный воитель заострит на этом внимание, что-то скажет, сделает больнее. И всё же он находит слова. Находит то, что ранит сильнее всего. Сначала Невидимка даже улыбается глупо в защитной реакции, затем смаргивает жар мордочки, ощутив до того неприятный и жуткий укол, что по телу даже разлилось странное ощущение едкого болота внутри. Словно… Словно тонет, захлёбывается в вязкой жиже, не зная, как выбраться.
[indent] Ответа, возмущения не следует. Она молчит, только нервно дёргает хвостом и разглядывает то свои, то чужие лапы, не зная, какие слова здесь найти, что сказать, чтобы ответить Острозубу такой же болью.
[indent] «Я не никому не нужная…»
[indent] «У меня… есть Туман…»
[indent] «Когда он не обижается на меня…»
[indent] Острозуб шагает ближе. Подхватывает тонкий подбородок, заставляет против воли заглянуть в свои жестокие глаза. В них кошка видит строгость, холод и что-то ещё, но опасное, непонятное, мрачное. Она шумно вдыхает воздух, чтобы собраться с силами, чтобы нахмуриться и ответить что-то едкое, но тут же валится, потеряв равновесие, вбок, на спину. Затем к тонкому горлу приникает тупая сторона длинного когтя.
Шкуру холодит грязной жижой. Голубоглазая почти порывается подняться, не выдерживая столь низменного положения, но коготь заставляет лишь рыпнуться и замереть. Снизу вверх смотрит в странном ожидании, сердце стучит громко, гулко, готовое в любой момент выпрыгнуть прочь. Невидимка затихает. Внутри разрастается нечто страшное.
[indent] Наставник клонится к ней ближе. И серая, не выдержав, тянется вперёд, клацнув зубами, надеясь откусить как минимум нос. Если может, то цепляется за ус. Ей всё равно, если коготь упрётся больнее. Всё равно, если будет царапина.
[indent] — Давай, убей меня! Это же так здорово – убить собственную ученицу, если ты не справляешься, — хмыкает она, собравшись с духом. Почти выплёвывает яд. Лапами когтистыми порывается вцепиться в лапы, тело воителя, чтобы выбраться.
[indent] Она знает, что не убьёт. Не сможет. Не позволит себе. А потому намеренно лезет, пытаясь доказать и показать, что она может быть главной. Несмотря ни на что. И что совершено точно никогда его не будет уважать.

[indent] — Однажды это ты будешь лежать под моими лапами, а не я здесь, — злобно шипит, жмёт уши к затылку, хотя в голубых напуганных глазах блестят слёзы. Под мощной тёмной лапой бьётся сердце, гудит, толкается слабым существом. Острозуб злится, в голосе слышится рычание, недовольство, и серая, почти замеров, намеренно глубоко вбирает в себя воздух, чтобы показать ему, что она ещё готова сопротивляться до последнего. Она, Невидимка, не сдаётся так легко.

[indent] Он склоняется ближе, хватает её за грудь, за тонкую нежную кожу. Ученица шипит, бьётся в хватке, лапами обхватывает огромную шею, пытается царапаться, но боль, охватившая тело, не даёт приноровиться и проникнуть когтями куда-то глубже. Она кричит, рычит, шипит, но замирает изломанной букашкой, когда кожу приласкивает холодная болотная жижа. Острозуб топит кошечку в ней, вдавливает, игнорируя распахнутые ужасом глаза. Невидимка пытается брыкаться. Он давит лапой вниз, в воду, гася сопротивление непослушной ученицы в трясине.
[indent] — Ты не посмеешь! — она рычит, кричит, но голос дрожит, срывается, и сама уже дрожит нервно, испуганно, понимая простое: «Посмеет…. Он посмеет». И вода заливается в уши, ласкает щёки, бока, живот.

[indent] «Это конец? Я…»

[indent] Он требует ответа. Почти выбивает его, ломая сознание кошечки, ломая её сущность, принципы и мысли. Невидимка и желала что-то сказать совершенно искренне, совершенно точно, но страх, охвативший тело, не даёт сказать. Лишь дышит ртом быстро, испуганно, жадно, а глаза, расширившиеся от страха, умоляют прекратить, ведь она… «всё поняла...»
[indent] Острозуб вдавливает ученицу в болото, заставляет захлебнуться жижей, заставляет выучить урок, что нужно отвечать, что нужно не доводить поведением до такого, до своей смерти. Она тонет, пытаясь барахтаться, но едва ли двигается, едва ли может сопротивляться тяжёлой массе, едва ли осознаёт себя.
[indent] «Нет! Нет! Нет!».
[indent] Рывок – и её выкидывают на траву. Мокрую, грязную, замёрзшую. Она сразу привстаёт на лапы, выблёвывает жидкость, кашляет и давится, дикими глазами поднимая взгляд на чужие лапы, чтобы убедиться, что это чудовище, существо к ней не подходит. Мокрая, маленькая, несчастная и донельзя жалкая, жмёт к животу хвост, а затем, едва понимая, что происходит, пытается уползти прочь. Но лапы, охваченные страхом, ужасом, адреналином, не слушаются.
[indent] — Помогите… — глухо просит лес, почти рыдает, плачет, — меня хотят убить… — просит неслышно, ползёт прочь от Острозуба и валится у ближайшего дерева, дрожа холодом, страхом и новыми осознаниями. Дикий голубой взгляд видит пустоту и нескончаемый ужас. — Я чуть не умерла… Острозуб меня чуть не убил… — бормочет, подтягивая лапы ближе.

[indent] Шатаясь, встаёт, жмёт, мокрая, хвост к себе, уши к затылку, сжимается вся, наводит пронзительный испуганный взор на наставника. Понимает всё сразу: она не убежит. Не сможет. Ей никто не поверит. Он… Он будет топить столько, сколько понадобится, пока она не поймёт всё, что ему нужно.
[indent] — Я поняла… — отзывается еле слышно, — я поняла, я буду стараться. Я не подведу себя, Острозуб, ты мой наставник, — тихо, но твёрдо чеканит, дрожа листом на ветру, но ведёт свой взгляд в чужие глаза, чтобы продемонстрировать слабую решимость. Понимает, что Багрянка не встанет на неё сторону. Никто не встанет. Поэтому… Лучше так. Так безопаснее. Так правильнее. Так… так надо. Она поняла. Она будет стараться. Да. А там, когда станет безопаснее, подумает...

[indent] Он подходит ближе. Наступает, проламывая почву, отменяя ровно каждый шаг, заставляя Невидимку впиться взглядом в чужие невыпущенные когти, заставляя ученицу напрячься и сжать зубы до скрипа, до боли, ведь хочется бежать. Бежать, драться, кусаться, сопротивляться, сходить с ума, но не показывать жалкого смирения, которое она демонстрирует сейчас. Вынужденно. Потому что не хочет, чтобы её снова окунали в болото. Потому что не хочет проигрывать.
[indent] И потому пронзительный голубой взгляд вонзается в сухой чужой.
[indent] Её тошнит от чужого удовлетворения, от чужого маленького счастья, что необузданная ученица готова слушаться. Тошнит от его кивания, каждого движения, впору даже высунуть язык и оттянуть веко, если бы Нева была уверена, что затем не получит за это сполна. Он всматривается в окружающую местность, затем кивает в сторону мшистых кочек, указывая вытереться.
[indent] — И без тебя знаю, — буркает Невидимка, проскальзывая тенью вбок, чтобы, быстро перепрыгнув препятствия и кусты, растянуться на влажном от сырости мхе. Она суетится, крутится, вытирает шерсть, злясь и бубня что-то нехорошее, рычит и шипит, а затем, вглядываясь в ожидающего его кота, продолжает извиваться, очищая шерсть настолько хорошо, насколько это вообще возможно.
[indent] — Это не мои выходки, это ты решил меня утопить в болоте! — бубнит, шипит, поднимаясь на лапы. Отзываться злобно – единственное, что она может.  Хотя в глазах, в движениях всё ещё сквозит страх, сквозит нечто, что выдаёт жестокую правду – она боится. Она сдастся сразу, как снова будет опасность. Готова слушаться, уже слушается.
[indent] — Ты хочешь, чтобы я тебе что-то поймала ещё или показала парочку своих боевых приёмов? — фривольно мурлычит, делая шаг навстречу, но всё ещё держа кота на достаточном расстоянии, чтобы суметь увернуться в надежде на спасание. И тут же невовремя замечает, как трясутся трусливые лапы и хвост. Она хочет казаться сильной. Старается казаться. Поэтому уже улыбается, усмехается, словно играется, хотя любой строгий взгляд кота – и Невидимка мигом рассыпает всю свою мнимую уверенность, храбрость, чтобы затем ровно исполнить то, что хочет воитель. — Ты меня сам-то учить будешь? — уже тише добавляет, с нотками обвинения, но жмёт уши к голове и отводит взгляд, невольно демонстрируя запуганность дальнейшими последствиями. Шерсть всё ещё влажная после купания, а в пасти всё ещё стоит ужасный запах.

[indent] Невидимка смеряет Острозуба злым едким взглядом, смотрит так, словно уже видит, как воинственно побеждает нового наставника, как валит его, огромного, на землю, как величественно встаёт всеми лапками на тело, а этот кот в панике просит прощение и умоляет о пощаде, а она…
[indent] Ученица фыркает, но смолкает, не добавляя больше никаких комментариев, как и велено. Ей не хочется, чтобы Острозуб воплощал в реальность наказание, но всем видом показывает протест, недовольно, стреляет взглядом, бычится, делает всё нарочито намеренно специально, чтобы куснуть, поддеть, вывести, но не позволить сделать что-то, ведь она «ничего не сделала».
[indent] Он делает большой шаг вперёд, навстречу. Она – маленький назад. Поджимает уши к голове и прижимает ближе хвост, даже уменьшается словно бы в размерах и вынужденно отводит взор прочь, когда встаёт и обжигается о чужой. Мордочку опаляет жаром, и кошка тихо рычит, затем душит в себе этот звук, выслушивая оскорбления, неприятную тяжёлую речь, что когтями проникала в глотку и разрывала внутренности.
[indent] — Учить меня в соответствии с возрастом, — цапнув землю, отзывает злобно и нервно кошка, чуть ведёт в эмоциях хвостом, но низко опущенная голова и бубнёж говорят о том, что Невидимка вынужденно, но всё же подчиняется, слушается. Избегает взгляда, виноватая, но всё же отзывается низко, мерно, ловя в себе отголоски стойкости, держится за них.  — Или… ты думаешь, что меня уже не нужно ничему учить и наставлять, наставник? — хмыкает в пол, понимая, что сказала зря, лапы всё ещё не перестают дрожать, и даже кажется, что сейчас Острозуб просто даст мощной лапой по шее за такие вопросы, за неподчинение, за дерзость. — Я охочусь лучше, — кротко отвечает, чуть приподнимая голову. — Я могу показать, — мяукает осторожно, словно специально стелется после ответного выпада.  Мечтает уже о том, чтобы тренировка кончилась, чтобы можно было бы сбежать от наставника, чтобы можно было бы…
[indent] Замирает. Действительно, почему она не может сбежать? Унести лапы, а потом вернуться в лагерь с добычей, дескать, не поняла задания, не видела смысла возвращаться.
[indent] Поэтому в один миг поднимает голову, дерзко ухмыляется, облизывает губы и срывается с места прочь, надеясь затаиться и дождаться, когда Острозуб сдастся и уйдёт, бедный, жаловаться Багрянке.

[indent] Ученице не нравится, что Острозуб относится к ней как к совсем глупой неумелой кошке, ведь серая прекрасно знает, что она, вообще-то, умеет и может куда больше, чем он видит, куда больше, чем может понять. Да, она не самая лучшая и не блистает успехами, но хотя бы лучше Тумана и время от времени одерживает победы в тренировочных поединках. Но он принижает, извечно недовольный, извечно злой и вредный, заставляет сомневаться в себе и бороться за собственную самооценку, вырывая из чужих когтей остатки гордости. Воителю совершенно не сложно посеять в душе Невидимки хаос – она уже сама вся ураган, эмоция, её мотает из стороны в сторону. Принуждение подчиняться, слушаться, мириться с тем, с чем мирилась лишь совсем редко, лишь тогда, когда то было выгодно. А Острозуб строит свои правила, не учитывая право голоса ученицы, не учитывая совсем ничего, и серая, вопреки всему, вопреки ужасному опыту в болоте, всё ещё хочет поставить кота на место, заставить его быть мягче и учитывать хотя бы в половину.
[indent] Поэтому она смеётся, когда Острозуб её не ловит в первую секунду. Невидимка хочет дать понять, что он ошибся, что отпустил её, что он ошибся, позволив себе быть жестоким и резким с ней. Она научит его уважать себя. Она уже не маленькая наивная кошечка, поэтому обязательно построит кота…  Даже если будет слушаться и показывать смирение, даже если будет намеренно унижаться, чтобы ослабить бдительность воителя.
[indent] Невозможно понять сразу, что произошло. Она не слышала звуков преследования, не ощутила сзади тяжёлого дыхание, но вот уже катится, оглушённая сильным полновесным ударом, в сторону, спиной и лапами собирая все кочки. Хрипит и шипит, чтобы затем взвизгнуть от боли в загривке, когда наставник стопорит движение и прикусывает кожу. Всё перед глазами крутится, и кошка делает первый хриплый вздох, ощущая и тошноту, и страх, и боль и всё-всё. Жалкая, прижатая к земле, ощущая над собой огромного сильного кота, Невидимка жмётся к земле, замерев, как и приказывали. Его когтистая лапа ложится рядом с головой ученицы, намекая абсолютно непрозрачно, что с ней будет дальше.
[indent] Поэтому голубоглазая из последних сил тянется укусить эту лапы с такой силой, сколько у неё вообще её осталось.

[indent] Шипит. Хвост поджимает под себя, боится, жмётся, размазанная, к земле, вытирает грудью землю, грязь, в ярости злобно подмечая, что ей снова умываться, снова очищать шерсть. Знает, знает прекрасно, что это виновата и она, но отрицает, считая, что Острозуб должен был слушаться, должен был учесть все её желания и не быть настолько строгим, жестоким наставником. Она играет с огнём, сжигает себя, крича, что это он, он виноват, что не потух сейчас же.
[indent] Скулит, не в силах сдержать звуки, ведь загривок болит, рвётся под мощными клыками тёмного воителя, и Невидимка счастлива в ответ впиться в чужую лапу, лишь бы прекратить это мучение. Поэтому он легко поднимает её и кидает в сторону, прямо в вязкую холодную жидкость, опасные болотные путы, заставляя тут же забарахтаться и рывком попытаться вырваться на ближайшую твёрдую кошку, зацепившись за неё передними лапами и ложась затем грудью, стараясь отдышаться от рассыпанных цветов боли по всему телу. Невидимка даже не думает, как долго оно всё будет болеть, она думает лишь о том, что Острозуб заставил её страдать. Но вместо злобного взора она смотрит испуганно, нервно, быстро дышит, жмёт уши к голове, выглядя сейчас далеко не боевой и далеко не несломленной, а мокрым грязным худым котёнком, который в ужасе ждёт: отпустят ли его с миром или снова будут мучить игрушкой.
[indent] Он наступает ближе. Мрачной скалой, изваянием, тучей, угрозой такой, что Невидимка непроизвольно сглатывает, искренне мечтая вернуться в прошлое и уже после первого раза сдаться, не допустить такого. Она хочет объяснить, что всего лишь побежала за дичью, что не имела ничего плохого, но под острым взором не может произнести ни слова. Только дрожит, замёрзшая, мечтая вернуться в лагерь живой и не заболеть.
[indent] — Я не утону, — слабо отзывается, поджав губы, вжимая голову в плечи. В её голосе всё ещё есть твёрдость упрямство. — Я не умру, — добавляет увереннее, хотя голос всё ещё дрожит, хмурит брови, рассматривая варианты, куда ей убежать, деться, по каким кочкам прыгать, чтобы оторваться от большого быстрого воителя. Она лёгкая, и это могло бы помочь, но едва ли Невидимка тут хоть капельку мудрее и сильнее Острозуба. Едва ли у неё есть шанс.
[indent] Она с трудом поднимается на кочку всеми лапами. Виновато испуганно смотрит, сжимается вся, отворачивает взор.
[indent] — Я просто бежала за дичью, — мяучит жалобно, удивляясь, как её сильно потряхивает от ужаса и от боли в лапах. Хочется уйти прочь. Двигает нерешительно лапой, чтобы в странном отрешённом состоянии совершить прыжок в сторону, чтобы уйти. Даже не задумывается, что Острозуб остановит. Что будет недоволен. — Мне нужно в лагерь, — зачем-то мяукает, растерянно хлопая глазами.

Отредактировано Невидимка (01.08.2023 00:25:32)

[indent] Теряет себя, путается в мыслях, не понимает, что происходит, не может, усталая, понять, что происходит, что делать, как поступить правильнее. Прошлый азарт, попытка навязать свои правила, своё «я» кажутся такими неправильными, что серая даже поджимает губы, не в силах рассмеяться в лицо ситуации. Словно та язвительность, та попытка бежать стали последним, на что надеялась серая, а последующий пинок, а затем и бросок в опасную зону кочек и утягивающей вниз любую сущность. Развернувшаяся под лапами опасность сводит с ума, путает разум, заставляет воспринимать происходящее настолько криво и странно, что даже невольно думается, что отбила мозги. Не верится, не верится, что наставник, соплеменник, может быть настолько жестоким. Что может «так».
[indent] Невидимка плохая ученица, раз одного урока ей недостаточно. Плохая ученица, раз вместо того, чтобы отрешённо и покорно сидеть перед наставником и рассыпаться в извинениях, в послушании. Вместо этого мозг формулирует единственно верное – идти в безопасность. Но то ошибка, поспешная жалкая ошибка. И Невидимка, осознавая то с неподдельным ужасом, слабая, дрожащая перед крупным наставником, грязная и мокрая, испуганно смотрит в глаза того, не осознавая, почему сил хватает только на то, чтобы ожидать дальнейшей расправы. Конечно, он перекрывает ей путь, конечно, он рвёт крылья усталой бабочки, конечно, он прихлопывает мышь, наигравшись с ней. Шипит в лицо, опаляя дыханием, заставляя даже покачнуться и вжать в шею голову.
[indent] И тут следом резкий рывок за грудь. Мир крутится перед глазами всего мгновение. Затем слабый вздох – и Невидимка окунается головой в мутную вязкую воду. Сразу гребёт лапами, не понимая, что случилось, но что-то держит её, держит крепко, цепко, и кошка думает: «наказание». Затем, когда дыхания через жалкие секунды уже совершенно не хватает, ученица начинает сильнее рыпаться, двигаться, но то напротив лишает сил, возможности вырваться. И тогда ученица, испуганная смертью, затихает, из последних сил подрагивая в спазме телом, когда в глотку заливается больше воды, когда челюсти расслабляются и позволяют слиться с болотом.
[indent] Невидимка не знала, что непокорность может стоить жизни.
[indent] Ничего не чувствует, когда тьма с последней судорогой накатывает, когда из пасти больше не выходит и пузырька. Ученица замирает.

[indent] Новая боль рождает попытку вдохнуть воздух. Но вместо кислорода внутрь, из пасти выливается мутная вода, и Невидимка закашливается, не понимая, почему не получается дышать, почему глоток воздуха настолько не достигаем. Кряхтит, кашляет, извергая озёра воды, прежде чем со свистом втянуть воздух и закашляться им же, потревожив опалённое жидкостью нутро. Но вперемешку с кашлем вырывает клочки воздуха, вбивает в себя жизнь. Хрипит, извергается каплями, кашлем, остатками всего до тех пор, пока дыхание не становится относительно чистым. Дышит торопливо, ощущает боль в каждой клеточке тела, умирает снова и снова. На теле – тяжёлая огромная лапа. И жизнь Невидимки кружит вокруг этой лапы, упирающейся в бок, давящей так, что невозможно не думать о ней, невозможно не помнить, что нельзя рыпаться, а потому лежит, дыша снова и снова, смотря вперёд, куда открыт взор, знает, что Острозуб нависает, смотрит, ждёт.
[indent] — Я поняла… — тихо шепчет, подрагивая мелко, только лишь чуть косит взгляд вверх, чуть приподнимает голову, слабо, едва-едва, чтобы испуганным пустым взглядом найти взор воителя и дать понять, что в этот раз она… правда поняла. Хочет жить.

[indent] Странно – ещё недавно топил. Дважды.
[indent] Сейчас, пусть грубо, пусть до боли в костях, но давит большой тяжёлой лапой на спину, заставляя рёбра утыкаться в почву, заставляя их сдавливать лёгкие, и потому извергать всё больше болотистой мутной воды, которая, как кажется Невидимке, никогда не кончится. Голубые глаза в усталом ужасе округляются, рассматривая ручейки и озёра проглоченной воды. Приоткрытый рот снова и снова ловит воздух, вбивает в себя, и кошечка дрожит всем своим нутром, надеясь, что Острозуб оставит её в покое, перестанет мучить, скажет, что на этом всё. Невидимка даже не хочет думать, не может, все мысли кружат торопливо только вокруг цели «выжить». Выжить и не попасть в палатку Ивы.
[indent] Казалось, вечность Острозуб всматривается в её лицо. Затем с неким удовлетворением кивает, хотя тут же затем у ученицы обрывается сердце: это не конец.
[indent] Не сразу, но наставник убирает лапу, отпускает Невидимку. Ещё некоторое время она лежит, наблюдая в страхе за котом, который только что продемонстрировал, что может её легко убить. Всё ещё дыша ртом и ощущая в лёгких что-то странное, кошечка осторожно, с трудом подбирая лапы, поднимается так, словно впервые вообще ощущает себя. Её тут же шатает в сторону, и ученица скатывается с возвышенности вниз, прокапывая грудью почву. На дрожащих лапах с молчаливым сухим упорством поднимается, не смотрит злобно в глаза коту, не шипит что-то себе под нос, только лишь закрывает пасть, сосредотачиваясь только на том, чтобы хотя бы стоять.
[indent] Хотя бы стоять.
[indent] Не сразу, но худые ноги-веточки удерживают тело, и кошка пару раз медленно кивает с потухшим взглядом, когда слышит задание. Внутри что-то булькает, и рвётся наружу, но серая упрямо сглатывает, поднимая наконец голову и принюхиваясь к запахам леса. Она осторожно, на нетвёрдых лапах шагает в сторону, ища звуки или признаки жизни, которые бы стали предвестниками доброй охоты. Невидимка почти теряет себя, когда в движениях пробуксовывает резко вбок, но удерживает себя на лапах. Концентрируется только на том, чтобы идти и не падать. Чует запах жабы, тут же припадает в охотничью стойку, чуть не сваливаясь вниз. Но стискивает зубы, крадётся, почти не двигается, почти неподвижная скала. Затем, замечая слившуюся с местностью дичь, подбирается ещё ближе, чтобы затем прыгнуть. Сдирается когтями почву, прежде чем понять, что упустила Жабу. Та скачет прочь, и Невидимка за ней, ровно до тех пор, пока жаба не теряется в болоте, ныряя на самое дно. Ученица замирает на берегу, ещё мгновение рассматривает отражение мокрой худой кошки с мёртвыми глазами, а затем, прижав уши к голове, оборачивается на наставника, который, кажется, был бы рад окунуть её ещё и в третий раз в воду.
[indent] — Я упустила, слишком рано прыгнула, была медлительна, — не своим голосом отзывается кошечка, чувствуя, как внутри всё падает от ожидания нового витка страданий. Ей бы бежать, но наученная опытом, Невидимка не двигается с места, только лишь отрешённо осматривает болото, считая стук сердца до слов или действий Острозуба.

[indent] Всего пара ударов сердца. Мизер, ничтожность, чтобы принять свою судьбу, последствия за неудачу. Взгляд вдаль. Болото кажется сейчас донельзя отвратительным и прекрасным, таким, что впору засмеяться или заплакать — Невидимка не знает, какую бы эмоцию выбрала бы, если бы были силы. Сейчас, когда поняла, что такое жизнь на волоске, на грани, серая донельзя удивляется этому печальному простору, запаху - все оно слишком яркое, слишком живое, насыщенное. Словно... Словно только сейчас ученица по-настоящему зажила. Ощутила жизнь, ласкающую душу.
[indent] Все может измениться в любой момент.
[indent] Невидимка ведёт ухом, когда звук касается локаторов, когда движение и бульканье воды строго улавливается рядом. Раз... Два. Прикрывает глаза, почти не дыша, ожидая худшего.
[indent] Когда переводит на наставника испуганный опустошённый и покорный взгляд, вся сутулится, но слушает внимательно, словно тут же нужно их пересказать. Она не молодец? Она не умница? Послушная, побитая, жалкая, готовая отчеканить всё слово в слово правильной ученицей. Он, вопреки ожиданиям, не ранит, не разрушает сознание, не стремится уколоть. Можно сказать даже глупость, что ничего не было, перед ней совсем другой кот. Но Невидимка слишком хорошо помнит воды болота в своём нутре. Потому не размыкает рта, только лишь кивает до омерзительно жалобно и покорно. Трясёт. От страха ли, холода? Воздух, казалось, проникает под рёбра. 
[indent] Острозуб отводит взгляд прочь. Невидимка опускает свой на чужие крупные лапы. Ждёт. Послушно слушает. Не верит, что затем не будет наказания. Кивает.
[indent] — Попробую ещё, — отзывается бесцветно, тенью самой себя прошлой. Поднимает взор, ждёт незримого дозволения, а затем медленно, пошатываясь и чуть снова не валясь в высокую траву, идёт вокруг болота в поисках любительниц влаги. 
[indent] Тяжело. Она знает, что Острозуб следит. Движется за ней, преследует одним лишь взглядом. Ученица вдруг валится в траву и мочит снова короткую шерсть. Поднимается, вздохнув. Не отряхивается. Шагает исступлённо, нервно, едва перебирает лапами. Чует снова. Припадает к земле, с трудом удерживаясь ровно. Крадётся, кажется, умирая с каждым шагом.  Медленно. Осторожно. Нужно приблизиться. Терпение. Собрать все силы в едва движущихся лапках.
[indent] Некстати дует ветер, открывая взору через болотные кусты большую взрослую жабу. Та, словно почуяв неладное, легко спрыгивает в воду, а Невидимка устало валится с лап вперёд в грязь, даже не пытаясь ни объяснить, ни оправдаться неудаче. Лишь зажмуривает глаза, чтобы собраться с силами и попробовать хотя бы подняться. Хотя бы... Объяснить, что не нарочно.

[indent] Усталость пронизывает тело настолько болезненно и неприятно, что впору отказаться от собственной жизни, от существования, закрыть глаза и представить, что мир кончится. Невидимка не знает, должны ли такие изнуряющие тренировки приносить столько тяжести и дискомфорта в мышцах. Кажется, что болит каждый клочок тела, кажется, что невозможно найти ни единого положения, когда оно всё не будет болеть. Трудно даже понять, представить, сколько понадобится времени телу, чтобы подстроиться под темп занятий Острозуба, сколько понадобится Невидимке сил на то, чтобы справиться с эмоциями и не давать больше поводов воспитывать себя.
[indent] Знает, что будет биться до конца. Знает, что однажды ещё скажет нечто ужасное, едкое. Но сейчас то осознавать настолько страшно, настолько больно, что хочется даже попросить саму себя вести себя тише, не мучиться, не вынуждать себя будущую страдать. Кажется, что как только найдёт силы, передохнёт, так сразу отзовётся ядом, выскажется, не покорится, а затем всё сначала… и более не будет передышек.
[indent] Она могла бы подняться, если бы в лапах ещё чувствовались силы. Могла бы встать смирно, если бы только они слушались. И потому слушает с ужасом каждый шаг нового наставника, ожидая, что случится что-то нехорошее, ощущая, как внутри торопливо и обречённо скачет сердце, как требует вывалиться из глотки, чтобы не чувствовать.
[indent] Вздрагивает, когда низкий голос касается ушей. Странно, он не наполнен суровостью и чем-то злобным, но для серой кошки всё едино – Острозубу ещё не поздно изменить свой настрой, пнуть, столкнуть в болото, чтобы наблюдать, как ученица из последних сил выкарабкивается.  Снова и снова. Впрочем, если она не может двигаться, то какая из неё будет воительница? Сможет ли Невидимка однажды стать предводительницей и изгнать наставника из племени? Пожалуй, только ради жажды мести стоит жить. Двигаться. Ведь рано или поздно он перестанет быть её наставником, перестанет… мучить. Ученица сглатывает, не представляя, как будет скрывать в лагере то, что происходит, то, что она не справляется, не находит сил в себе на охоту, на послушание.
[indent] Она порывает вставать, но разрешение благословением ложится на шерсть.
[indent] — Я не учла, что подул ветер, я позволила ей ощутить себя, выдала своё местоположение… — бормочет слабо, только сейчас поворачивая голову на воителя. Полуприкрытые глаза, поджатые губы, комок в горле. Поднимается на лапы с трудом, с усилием, шатается, но садится, сгорбившись. Смотрит с обидой, с тихим вызовом, с гордостью и озером покорности в глазах. Ветер холодит шерсть, заставляет мелко дрожать. Ученица сжимает зубы, жмёт уши к голове, ожидая слов воителя, не предполагая, что будет дальше, что нужно сделать ещё, ведь сил нет больше ни на что. Даже кажется, что она сама бы себя утопила в озере, лишь бы не ползти до лагеря и не делать вид, что всё в порядке. Бражница, как кажется ученице, лишь порадуется, что наконец за голубоглазую проказу взялись, смерит обязательно презрительным взглядом, что вот, оказывается Невидимка не готова стать воительницей, раз Острозуб недоволен ею.
[indent] Серая не знает, стал бы её кто слушать. Не знает, насколько заслуженно это всё.
[indent] И не хочет знать.
[indent] Она одна.