— Ты постарайся не думать об этом.
Это случилось полчаса назад.
Косые лучи позднего утра падали на землю и приносили разнообразие в белость снега, добавляя ей золотые блики и синие, насыщенные тени. Солнце было высоко-высоко и смотрело на горный край с ласковым прищуром.
Постарайся не думать об этом.
Падение Листьев Со Старого Дуба кралась среди высоких деревьев; охотничья стойка — хорошая; концентрация — вполне неплохая, но Ох! как хотелось оглядеться по сторонам, полюбоваться тем, как солнце улыбается сквозь ширму еловых иголок; как снег пушится на ветвях. Всего мгновение — и она потерялась в мыслях. Всего мгновение — одно неосторожное движение, и мышка заметила её.
Она попыталась снова.
И неудача.
И она попыталась снова, теперь веря, что точно не упустит добычу.
Но промахнулась.
Мышь побежала прочь, а Падение — за ней. Казалось, она вот-вот настигнет грызуна. Но юркий зверёк метнулся вправо, влево и тут — неожиданно пропал, скрывшись в своей норе. А Падение, упустив этот момент, всё бегала и бегала по округе, высматривая свою мышь. Она ведь только что была здесь. Я её не упустила, нет! Я сейчас найду! — вот, что читалось в её торопливых, шумных движениях.
Но вот наставник позвал её. Сказал, что нет смысла искать упущенную добычу.
На этом её охотничья тренировка была окончена.
Постарайся не думать об этом.
— Послушай, послушай. Я знаю... — говорит наставник, но вдруг замолкает, спутавшись от её ответного взгляда.
Взгляда смелого и веселого.
Может, ей это и не нужно — неожиданная мысль, от которой у наставника краснеют уши — Она не расстроилась? Может, только я бы расстроился, а она, вот, нет. Нужны ли ей слова утешения? Мне были бы нужны, — говорит он сам себе, невольно вспоминая, как по крупинкам собирал слова старших о том, что он "молодец", "хороший" и "отлично поработал". Это было так важно для него. И так тяжело было делать что-то, не имея под боком этих солнечных крупиц — этих искр, необходимых для заведения двигателя.
Но, может, Падение не такая? Я совсем не понимаю её... Она расстроилась? Любой котёнок расстроился бы такой неудаче.
Несмотря на сомнения, он пытается поддержать её:
— На охоте ты волновалась, ты хотела быть лучшей. Всё хорошо, ты слышишь меня? Посмотри на меня, Падение, и пойми, что всё нормально. Я не сержусь — видишь? не сержусь, — и с каждым словом его голос затихает, становится неувереннее.
Он видит, что у Падение уже готов ответ на его слова. Как ловкий фехтовальщик, она готова отразить его заботу веселыми и беспощадными словами.
— Я буду лучшей, — говорит девочка — Ты только подожди немного!
Он уже слышал эту фразу сегодня. И вчера, и раньше, и почти каждый урок. Может, она самолюбива? Детская гордость играет в ней. Так бывает. Некоторые из моих ровесников тоже не отличались скромностью — пытается убедить себя ловчий. Но Падение не самоуверенная. Не наглая. Всё в ней — попытка угодить ему, наставнику.
Или ему лишь кажется?
Невозможная девчонка — не может не вздохнуть ловчий. И тут же обрывает себя и отводит взгляд в сторону — Это ведь не первый раз, когда её настиг провал. И каждый раз — такая веселая, такая "Да всё хорошо!", "Да я сама виновата!", "В следующий раз я точно не оплошаю!". Хотя иногда в ней проскальзывает... что-то. Редко, но всё-таки, — с сомнением подумал наставник — Иногда она говорит: "А Полёт не такой, да? Я слышала, он так хорошо охотился вчера". Говорит звенящим голосом с очень виноватым видом. Или: "Я стараюсь!" — сказанное голосом, в котором слышатся обида и отчаяние. Но сейчас! — мысленно взвыл ловчий — Такая веселая! Так всё хорошо!
— Иди в палатку пока. Выспись. Выспись, слышишь? — пытается отшутиться он.
Падение улыбается, как улыбается на каждую его попытку утешить. Хихикает, как делает каждый раз, стоит ему попытаться проникнуть под её кокон "веселости".
— Высплюсь, ага. Хоть во сне поймаю что-нибудь.
Интонация её голоса взлетает к последнему слову, будто от очередного смешка. Но ловчий может поклясться, что это был тонкий всхлип. Он поджимает губы и хмурит лоб. Ему тяжело подстраиваться под веселый и лживый настрой Падение. Так хочется конструктивно разобрать её ошибки и поработать над ними, помочь ей достичь результатов. Но как он боится — боится, не признаваясь себе в том — ошибиться, убить в котенке интерес, подвести своего первого ученика. И поэтому, боясь ошибиться, он напоследок улыбается и говорит:
— Ты большая молодец сегодня.
И Падение, чувствуя себя ведомой в этой игре, поддаваясь наставнику также, как он поддается ей, отвечает: это ты молодец! прежде двинуться к убежищу.
Её шаг быстрый и рваный.
Лапы не слушаются её.
Сердце бьется гулко и болезненно. Поднимается комом к самой шее.
Она еще верит, что гордится своей охотой. То, что она чувствует сейчас — лишь остатки волнения и усталости. Она счастлива — да, она рада, что хорошо поработала.
Ничего, что мышь убежала, у взрослых это тоже бывает. И ничего, — убеждает она себя — И без разницы мне вообще.
И не замечает, как хмурится лоб. Как губы сжимаются от обиды, которую она отрицает. Как в уголках глаз собираются слезы, даже когда она говорит: Я не плачу. Я рада! Я молодец! Я так хорошо старалась, даже Полёт не сделал бы лучше.
И не замечает, как начинает дрожать от усилия не верить в слезы, которые вот-вот побегут на щеки; как пальцы с силой хватают мох и шерсть дергается, стремясь подняться дыбом.