[indent] Серенька подставляет точёную головку к свету – солнце приятно выглянуло сквозь облака, даруя Пушинке расслабляющее тепло. Голубоглазая медленно прикрывает грустные глаза, наслаждаясь почти что осязаемыми лучами. Ветер мягко колышет её длинную, чуть растрёпанную шёрстку. Пушинка, конечно, пыталась прилизать себя получше, но это не было таким уж и важным, а потому девчушка совершенно не смущается сейчас растрёпанных кудрей на грудке, которые, казались, могут заслонить собой всю мордашку малышки.

[indent] Пушинка открывает глаза и медленно поворачивает голову, встречаясь взглядом с одной чудесной и приятной ученицей. Кошечка тепло и немного печально ей улыбается, но печаль эта была постоянно во взгляде малышки, словно той всегда было по-особенному грустно. Молька смотрит на младшую с интересом, с особым наваждением, и купающаяся в лучах солнца девчушка с нежной тоской думает, что, наверное, та не слишком комфортно и хорошо себя чувствует оттого, что они словно бы имеют слишком много общего.

[indent] «Много ли кошек было до нас похожих друг на друга подобно травинкам в поле?... Вызывало ли у них это тоску или, быть может, они стали кем-то близким для друг друга? Я бы… Я бы очень... хотела.»

[indent] И девчушка аккуратно поднимается со своего места, и, не разрывая взгляда, в котором, как казалось, было слишком много важного смысла, чтобы так просто не пересечься хотя бы сейчас, делает несколько осторожных и мягких шагов к Мольке. Урчит и излучает спокойное добродушие, а в глазах – странное и даже немного пугающее понимание. И улыбка, тёплая, но едва явная, словно чуть ослабит губы – и вот уже загрустилось.

[indent] — Почему ты грустишь? — мягко шелестит, но голос детский-детский, что даже не верится, что это совсем юная кошечка говорит. Присаживается рядом только с немого позволения, когда спрашивает взглядом, можно ли вторгнуться в пространство. Прикрывает на мгновение глаза, вдыхая грудью солнышко. Снова улыбается, чуть склоняет пушистую мордочку к старшему измождённому своему отражению, урчит, и хочется даже немного лизнуть ту в щёку или в плечо, оказывая поддержку, но низенькая хмурится едва-едва, отгоняя мысль – «не сейчас, я помню, что не все любят… так».

[indent] Малышка с ярким умиротворённым теплом смотрит на старшую, которую выбрала себе в подруги, и чуть сонно моргает, смахивая необычные тоскливые образы в своей голове: она представляет, что они уже дружат и что они уже вместе, бок о бок, играют в игры. За долю секунды Пушинка понимает, кажется всё: она должна стать другом Мольке, попробовать, попытаться. Словно поймать бабочку когтистой лапой, но осторожно, аккуратно, чтобы не поранить… Чувствует укол переживаний, и мордочку трогает маска хмурой печали, но Пушинка быстро отводит эту эмоцию прочь, привычно улыбаясь нежно и чувственно, словно собрала все эти эмоции лишь для одной ученицы.

[indent] Молька открывает рот, чтобы попытаться возразить, и малышка смотрит с дражайшим искренним интересом на старшую, готовую слушать так, словно ты была единственной, от которой Пушинка может слышать жизненно необходимую речь. И во взгляде читается нечто особое и до странного нужное, что эти внимательные цепкие голубые глаза могут даже пугать – слишком много надежды в смотрящем. Юная кошечка видит, как ученица пугается, и тогда Пушинка начинает чутка покачиваться из стороны в сторону, проявляя расслабленность. Она некоторое время смотрит на поляну – снующие коты немного завораживают, но светлошкурая растрёпа легко переключает внимание на собеседницу, искренне и тепло ей улыбается, словно говоря, что всё в порядке. Правда. Чуть касается собой бока ученицы, почти невесомо, потому что сама чуть боится, что спугнёт слишком явным сильным вниманием. Чуть отводит взгляд, задумчиво растягивает губы в лёгкой улыбке, представляя, как было бы неудобно переборщить собою, как было бы грустно и тоскливо, если бы Молька её банально испугалась бы, словно Пушинка была очень красивым, но ядовитым цветком.

[indent] Молька опускает голову и отворачивается, и кошечка порывается хвостом мягко вернуть знакомый взгляд чужих глаз на себя, но не делает, лишь чутка расстроенно ахает, словно пытается сказать что-то важное, но все слова рассыпаются на губах. Пушинка даёт старшей кошке время, потому что знает, что всему свой черёд. Так учили старшие, так говорила мама. Так верила сама, часто наблюдая за редкими насекомыми, что путались в камышах и травинках. Малышка могла бы подумать, что ученица из-за неё в такой печали, из-за её присутствия, но так совсем не кажется – скорее по сдержанному лицу Мольки было видно, какая у неё внутри идёт борьба сама с собой. А такие… такие были очень интересны небольшой Пушинке, потому что она была с рождением созерцателем, а не активисткой. И было всегда слишком много времени на подумать, хоть и низенькая кошечка не часто отказывалась от различных игр, но, конечно, принимала в ним почти незаметное участие.

[indent] — А почему ты спрашиваешь? — ученица выпрямляется, важно вскидывает голову, словно вспоминает, что необходимо казаться старше, мудрее и выше. Но девчушка почти незаметно качает головой – это не так.

[indent] — Потому что ты грустишь, — просто, почти шепчущим голосом отвечает котёнок, чуть склоняя голову набок. Мягко улыбается. — Когда я вижу, что кому-то грустно, и когда мне кажется, будто я могу помочь, то я хочу быть рядом, — выговорила девчушка, чуть не запутавшись в своих словах из-за того, что она слишком давно не строила такие длинные предложения. Но ей была важна и нужна практика. — Рядом, чтобы помочь, — добавила она мягко, заглядывая в глаза кошечки.

[indent] — Так что вызывает в тебе тоску? Быть может, если ты позволишь мне узнать тебя, то тогда… Тогда я могла бы быть полезной? Что скажешь? — чуть смеётся с последних слов, щурится от эмоций своих, но продолжает мягко шелестеть голосом. Лапкой чуть умывает ушко, пытаясь не допустить слишком печального колтуна в этой области.

[indent] Пушинка с интересом склоняет голову набок, рассматривая внимательно каждую эмоцию на мордашке Мольки. Ещё маленькая, но она могла стать эталоном печальной задумчивой красоты, подобно полной луне, обрамлённой пушистыми одинокими облаками. Кроха это знает, подобно от ночных красот сердце сжималось также, как и от вида этой ученицы, которая носила в своём сердце, казалось, невероятной тяжести тоску по всему творящемуся в мире. Её плечи опущены, всё поникло, и сама Молька словно бы растворяется в потоке жизни, сходит на нет её существование и только Пушинка, все ещё держать крепко лапками за землю, осторожно касается старшей хвостом, пытаясь вернуть в реальность.

[indent] «И далеко ты хочешь убежать от меня…?» — с тоской думает, чуть улыбается уголками губ, но не произносит ничего из слов, представляя, как, должно быть, тяжело Мольке нести всё своё существование в этом маленьком пушистом теле, которое ещё не стало великой воительницей. Пушинке почему-то представляется, что ученица не успеет дожить до этого возраста – чаще всего самые яркие (для неё) сгорали слишком быстро, так было заведено. Но кошечка молчит, выбрасывая эти чужие навязанные кем-то мысли.

[indent] — Я не знаю, Пушинка. Она больше меня, — глухим голосом отвечает Молька, — иногда мне кажется, что у меня нет сил... совсем нет сил.
[indent] Котёнок понимающе кивает, прикрывает глаза, словно этот ответ расставляет всё по местам.
[indent] — Оно всегда отнимает больше сил, чем мы хотим, — делится мыслями, пытаясь поддержать. Под «оно» имеет в виду всё то состояние, когда много думается в стороне. Но не уточняет вслух, оставляя за собой шлейф таинственности.  — Чем мы можем себе позволить…

[indent] Пушинка не без удовольствия ловит осмысленность в зрачках ученицы, но через мгновение взгляд Мольки затуманивается снова, утекая в мысли, в ворох историй и вопросов. Там – буря, ураган, а на лице – безжизненная маска. С едва заметной грустью кошечка чуть подаётся вперёд, надеясь вернуть старшую в свой мир, но боится быть излишне настойчивой.

[indent] — Ты не поймёшь, — отмахивается, хотя в этом звучит куда большее, и юная Пушинка это ловит, но с другом, потому что предательски не хватает опыта, потому что не хватает банальных глупых дней жизни, чтобы найти точный явный подтекст.
[indent] — Правда? — вопрошает с искренним интересом, хотя в голосе звучит также и уверенность, что это обязательно поймёт, разберётся, расставит всё по своим местам.
[indent] — Извини.
[indent] — Ничего, — почти убаюкивает, успокаивает, мяукает мягко и словно бы внезапно стала матерью Мольки, хотя всего лишь пыталась позаботиться подобно королевам, когда котятам было грустно или страшно. И делает это до страшного обнажённо и искренне. В мареве чувств.

[indent] — Наверное, мне просто одиноко. Ну, знаешь, со всеми бывает. Только у всех есть друзья, а у меня нет. Но не то, чтобы я жаловалась, нет конечно. Вот Торнадо, например, совсем другой: у него много-много друзей... — делится Молька, и Пушинка в такт словам медленно кивает. Теплом по телу разливается чуть вскрытая душа старшей, и это был для юной кошки потрясающий опыт, но длинногривая это скрывает умело и лишь со сладкой тоской прикрывает глаза, смакуя на устах эту грустную истину, за которой, они обе знали, могло скрываться слишком многое, чтобы на это «многое» хватило всех слов этого мира.

[indent] — Должно быть, это и правда тяжело – испытывать такое чувство…  Не знаю, — чуть качается, задумавшись, — с каждым ли бывает, потому что не всякий об этом переживает столь искренне, но, наверное, в этом может быть такая же рана, какую приносят наши бравые воины на себе! — с круглыми глазами заявляет, припоминая слова старших. Замолкает непозволительно долго, затем продолжает, — но она невидимая – на душе, на сердце… кому как угодно считать. Мне нравится думать, что и там, и там. Скажи, а ты… ну, тебе точно было бы комфортно и хорошо иметь много-много друзей? — спрашивает с интересом, но на дне вопроса и округлых пугающих бездонных глаз крутится подвох беззлобный. Молчит, давая время на ответ или подумать. Затем дополняет всё же:
[indent]  — Представь, каждый день в компании, каждый день с кем-то говорить, и не о всяком важном, а о простом и, быть может, безжизненном… И не будет даже в перерывах между тренировок и клочка пути солнца на небе, чтобы обдумать своё… — замирает, качая грустно головой. — Ох, Молька, как же это страшно, затеряться в этом дне! — восклицает в обнажении души, по-детски, хлопает своими глазами, а внутри птицей бьётся яркая эмоция, словно сейчас они обе решат срочно задружиться с каждом и больше никогда не смогут остаться наедине с собой. Никогда.

Отредактировано Пушинка (01.06.2022 01:45:06)

[indent] — Рана?.. Скорее бездонная дыра или пропасть там, где должна быть душа, — Мольку потряхивает, и она чуть качается из стороны в сторону. А Пушинка, совсем юная девчонка, наполняется сочувствием и диким пониманием. И хотя тут спросить бы, как такие две пушистые птицы юные могут знать так много, говорить так трогательно и душевно… И порой кажется, что без этого совсем нельзя. И не получится, не получается. — Я пуста, я пуста, понимаешь?
[indent] — Понимаю, — уверяет, чуть кивает пару раз медленно, так, чтобы не нарушить спокойствие бушующих чувств. — А чем ты бы хотела её наполнить? Пустоту.
[indent] Спрашивает даже больше из-за интереса, чем из желания помочь. И в этом с болезненной приятностью себя укоряет.
[indent] — Я все равно все чувствую. И ничего. Все и ничего. Я — щепка в безбрежном океане, пушинка на сильном ветру... От меня ничего не зависит, понимаешь? У меня нет выбора. Совсем нет, — продолжает тонуть в себе Молька. Младшая вздрагивает, слыша своё имя, с интересом улыбается, чуть прикрывает глаза, чувствуя себя убаюканной чужими страданиями. — И не мое решение, не мой выбор быть такой, — Пушинка смотрит внимательно в ответ, улыбается, как и всегда. В голову приходит разрушающая мысль – Молька не слышит её. Голубоглазая стойко незаметно выдыхает воздух из своих лёгких.
[indent] — А чего ты бы хотела для себя такой, какая ты есть? — буднично спрашивает малышка, вглядываясь в будни жизни поляны. — Что сейчас тебя так стопорит?

Отредактировано Пушинка (26.06.2022 23:05:33)