[indent] Василек сидел неподвижно. Он судорожно пытался предугадать реакцию вожака на свои слова, но, не имея возможности пробиться сквозь застывшую маску на морде Звездопада, с ужасом понимал, что не может этого сделать. Неопределенность пугала его, не давала сосредоточиться и глубоко вздохнуть. “Что этот наглец хочет? К чему ведет?” - бесконечно прокручивал он в своей голове, мысленно (но лишь мысленно!) выпуская когти и цепляясь ими за каменный пол.
          Ему было легче успокоиться, представляя, что он хотел бы сделать, имей он возможность. Он знал, что моментально бы вскочил, спрятался в палатке целителя и не выходил оттуда несколько дней, пока не оклемается и не будет в более стабильном состоянии. Он знал, что то, как он воспринимает слова полосатого, очень опасно - велика вероятность не выдержать и сорваться: испугаться, закричать и наброситься.
          Зная об этой опасности, что становилась все реальнее с каждой секундой, Василёк старался закрыться от предводителя. Он принял настолько безразличное выражение, на какое был только способен. Василёк не показывал своей уязвимости - любая промашка могла стать для него смертельной.
          - Ты должен понимать, что по долгу предводителя, я должен буду выпроводить тебя из нашего лагеря, как только ты придешь в здоровое состояние. Но я не могу скрывать тот факт, что ты мне интересен.
           Василёк, несмотря на внешнюю невозмутимость, все же не чувствовал себя так. Внутри него все бурлило, как в жерле извергающегося вулкана. Каждое слово он, так или иначе, воспринимал в штыки:
          “Наглец! Гребаная гадюка, играющаяся со мной, как с отравленной мышкой! Ага, как же, понимаю я, что ты не выпустишь меня отсюда!” - зашипел про себя Василёк, слегка прищурив глаза - “Ты не веришь мне и, я уверен, не отпустишь просто так. Ты смотришь на меня, как на дикого зверя и не знаешь, что от меня ожидать. В этом мы похожи, милочка, я тебе тоже не верю ни на кошачий усик! ”
          - Как минимум тем, что твои познания о племенах несколько глубже, чем у остальных одиночек.
          Если быть совсем уж честным, Васильку было плевать, что знают другие одиночки. Он старался не пересекаться с другими, неизбежно агрессивными в отношении незнакомцев котами, и избегал их, насколько это было возможно. И поверьте, то, что он неожиданно стал лучше их, чем и привлек внимание Пада, не слишком го обрадовало - это значило более точечные вопросы, на которые он не сумеет ответить.
          “Ну-ка, Василёк,” - в бессильной злобе подумал кот, чувствуя, что ему конец - “Скажи, как звали котенка, который был на пару лун старше тебя и носился по лагерю, как умалишенный? Или, О! Еще лучше, как звали его ненаглядного деда, заслуженного воина племени.”
          Вообще, Василёк не слишком часто поддавался эмоциям. Такое отношение было неестественно для его пацифистичной натуры, которая вечно искала справедливости и пыталась верить, что для всего в мире найдется лучший исход. Сейчас, впрочем, он изменял этому правилу. Он чувствовал, что его история теряет нить и постепенно жухнет под льдистым взглядом Звездопада.
          — Кто такие Соломинка и Маковка? Если ты действительно был в племени Ветра, то должен вспомнить.
          “Ненавижу тебя” - удрученно подумал кот, тихонько выдыхая воздух из груди.
          Впрочем, несмотря на собственные ожидания, Василёк был крайне удивлен своей проницательности. В тот момент, когда он подумал о котенке, что бесконечно его бесил, он думал... да, именно, совершенно очевидно, что о Соломинке. "Мелкий умалишенный котик, серенький такой. Бесконечно бесячий, от присутствия которого я буквально трясся, настолько мне был он противен".
          Которому Василёк… завидовал. Завидовал вместе с его… сестрой! Маковкой!
          “Милостивые Звезды!” -- подумал Василёк, смотря на предводителя, словно увидел его впервые в жизни.
          Соломинка… теперь образ ненавистного котишки четко стоял перед глазами.
          Он помнил… нет, не так, он помнил, как однажды обозвал его самодовольным выскочкой, который будет годен только на вычищение палаток старейшин, а тот оскорбленно обернулся. Василёк увидел, точно в живую, как Соломинка раскрыл пасть, приготовился сказать что-то резкое... и промолчал, яростно сверкая глазами. Он видел, как сам подпрыгнул вперед, провоцируя недруга на драку, но не получил ожидаемого ответа - лишь шипение. И взгляд ледяных глаз, пронзивших его насквозь, столько пренебрежения и насмешки в них было.
          “Ну, мерзавец, кто ж знал…”
          Соломинка… Нет-нет!
          Звездопад не мог быть им ни в коем случае! Ох, Звезды, он бы не сдюжил - слишком самодовольный, слишком наглый, слишком...! слишком...!
          Или все-таки…?
          - Это ты и твоя сестра, - просипел одиночка, делая шажок назад.
          Он помнил. Теперь он помнил.
Колючая вспышка, секундное озарение.
"А тебе, Морозолап, лучше бы придержать мерзкий язык и заняться делом!" - больной удар по ушам от наставника, оскал клыков - "Чем пялиться на других оруженосцем, мог бы вычистить палатку старейшин по-нормальному".
И откуда-то издалека мерзкий, бьющий по голове смех. Оборачивается, и видит серого оруженосца, уходящего на охоту. И обжигается о его насмешливые голубые глаза."
          - А теперь ты ответь мне, полосатая морда... - недоверчиво, даже колюче сказал Василёк, сверкая глазами из темноты.
          "Василёк, не смей!" - останавливал он себя от чрезмерной эмоциональности. Он не позволил своему голосу перерасти в нечто другое, более смазливое, чем простое неодобрение.
          - Ответь мне, кто такой Морозолап, Звездопад.