гп ветра >>>

[indent] Рыжехвостый воитель бежал со всех лап, чувствуя как заходится сердце и не хватает дыхания, но солнце нещадно клонилось к горизонту, а степь и лес окутывали сумерки. А он опаздывал. Лисохвост долго дожидался Звездопада в лагере, потом докладывал об увиденном на пустоши, а после поспешил в лес, даже не перекусив какой-нибудь полевкой из кучи. Может, даже подсознательно он считал, что не заслуживал брать еду из общей кучи, когда намеревался так скоро нарушить Воинский Закон.
[indent] Но даже осознание этого не могло остановить Лисохвоста. Он торопился, как всегда, с нетерпением глядя на темнеющие склоны гор. Где-то там, в предгорьях, посреди ромашкового поля его должна была ждать Незабудка. Его Незабудка.
[indent] Когда воитель добрался до назначенного места, ночь уже утянула весь лес и горы в свои цепкие объятия, но ромашковый островок по-особенному выделялся среди тёмных холмов. Лисохвост затормозил и навострил уши, выискивая среди покачивающихся на ветру трав и цветов знакомую пятнистую шерсть. Через несколько мгновений он заметил кошку, вышагивающую по холму и вглядывающуюся в строну степи - подобраться к ней с подветренной стороны было несложно.
[indent] - Вижу нарушительницу! - Лисохвост с громким мявом выпрыгнул из зарослей и, обхватив Незабудку лапами, повалился на траву вместе с ней. - О... кажется, произошла небольшая ошибочка, - кот рассмеялся, встречаясь с удивленным взглядом подруги. - Прости, что задержался.
[indent] В извиняющемся жесте воитель ласково потёрся носом о подбородок ловчей и так и замер, с наслаждением вдыхая нежный аромат кошки. Он так скучал по этому.

Отредактировано Лисохвост (14.06.2022 14:19:13)

Разрыв
<-- Четыре дерева

Он шел мягко, аккуратно, звук его шагов тонул в ленивом шорохе травы, а неровное дыхание уносилось прочь с игрою безрассудного свободного ветра. Куда он шел? Зачем? И для чего теперь? Вопросы сыпались из головы, терялись мелкими еще не скрывшимися от луны белоснежными цветами. Лапы сами несли его прочь от Четырех Деревьев, от Проныры, от места, что звалось его домом, но ныне было чужим, далеким, потерянным, безмолвным. Для него. Лапы сами несли его к этой поляне, где встречал он белоснежного воителя в последний раз, будто мог он найти среди поля ромашек знакомую фигуру и повернуть вдруг время вспять, убедить себя в том, что все произошедшее было лишь сном, кошмарным сном, сказать, долго-долго бормотать, что ошибался, найти что-то в этой белоснежной шерсти и льдистых глазах.
Но нет. Одинок и безмолвен был ромашковый остров. Не было ни единого намека на таинственного воина.
Зачем ты пришел?.. Ты знаешь, что он мертв.
В голове это не укладывалось, сжимало сердце в металлических тисках и обдавало каким-то ознобом, оцепенением. Разве мог умереть он? Но здесь его не было. Нигде его не было. И ни единая мольба не могла бы заставить его появиться.
Он знал это. Не мог принять, но знал. Как знал и то, что все, что произошло вслед за тем, как кровь залила белую шерсть и Нагретые камни, было правдой. Как знал то, что, кажется, тоже погиб на этих камнях, но так, незаметно для всех. Его бы не оплакивали.
Он замирает на небольшой возвышенности, тревожный взгляд еще ищет что-то в окружении. Тишина. Одиночество. Усталость.
В молчании изгнанник склоняет голову, взор падает на лапы. Подушечки горят от проделанного пути. Слишком много всего произошло, так много, что опуститься в траву и позволить ей прорасти сквозь себя казалось теперь вовсе не дурной идеей. Идти больше было некуда.
Палевый кот прикрывает глаза. Он мог бы плакать, если бы умел. Чувства рвались наружу, но он не мог дать им освободиться, не мог избавиться от этого груза. Это было какой-то незыблемой и болезненной частью его натуры.
Лечь на ромашковом лугу и больше не пошелохнуться до самой смерти. Сколько бы он так должен бы был лежать? Странный вопрос. Звезды здесь кажутся ближе, но они все так же холодны. Из пасти вырывается слабо заметное облачко пара. Прохладно.
Звук шагов. Слабый. Почти неслышимый. Изгнанник готов даже поверить, что ему кажется, но запах, который доносится до него ветром, голос, что раздается так близко и отдает какими-то смутно знакомыми оттенками, заставляют надеть покоцанную маску, расправить плечи, поднять голову и обратить взгляд на незнакомца.
Зачем он продолжал даже сейчас играть, пытаться показаться сильнее, чем он был? Ответом было лишь завывание ветра.
— И тебе... доброй пляски, — повторил изгнанник приветствие своего неожиданного ночного собеседника, очерчивая усталым взором его фигуру.
Забавно, что его акт сближения со смертью был столь неожиданно прерван. Во внешности рыжего кота и отдаленно не угадывался знакомый силуэт, как будто мир намеренно толкал его к тому, чтобы оставить тот позади, как будто перед ним стояло новое начало. Или он придумывал, искал символы там, где их не было. Он хотел за что-то уцепиться.
— Кто ты?

– Я – Лис, — звучит имя на лесной манер, и на мгновение мышцы бывшего воителя напрягаются. Может, он ошибся? Опознался? Взгляд оббегает фигуру, замершего перед ним кота, пытается понять, где встречалась она раньше, на какой странице истории.
— Странник.
И все же замирает на глазах в момент, когда раздается пояснение, вырывающее из лап едва строящиеся догадки.
Нет, он не был обитателем одного из лесных племен. По запаху дорожной пыли, что смешивался с разнотравием, смрадом чудовищ и ароматом цветов, переливался множеством красок и создавал слишком непривычную, а то и неправильную картину, можно было понять это сразу. Ни одно из племен не пахло. И не могло пахнуть так.
Изгнанник сдержанно кивнул.
В своем роде он был рад, что перед ним оказался бродяга, а не лесной кот. Более того, его радовало это взаимное неузнавание. Если, конечно, радостью можно назвать были эти слабые блески в вязкой тьме.
– Тебе нечего бояться меня.
"Я не боюсь", — слова задержались на вдохе.
— Как твое имя?
Он выдержал слишком длинную паузу для такого простого вопроса. Имя. Заслуживал ли он теперь имя? Бывший воитель нахмурился.
— У меня нет имени.
Собственное воинское его было перечеркнуто когтем предводителя, отданное взамен ученика — не принято, котяческое должно бы было быть отторгнуто от него со словами отвержения семьи еще множество лун назад. Он не давал себе эти имена. Их столь легко могли забрать, будто они никогда не принадлежали ему самому. "Одуванчиковый" принадлежал Грозовому племени. Казалось грязным пачкать это имя своими лапами изгнанника. Имя было чем-то сокровенным и значимым.
Палевый отвел взгляд в сторону. "Мышеголовая псина" — кажется, так он себя назвал? Отмечает с мысленной неприятной усмешкой.
Будто бы что-то на самом деле изменилось.
— Но ты можешь звать меня Пёс, — произносит он размеренно, задумчиво, нарушая молчание. Струны тоски и тревоги огласили своими звуками залы души в очередной раз, когда собственноручно была оборвана какая-то нить. Не захлебнуться бы в печали, которыми они кровоточили.
Палевый кот поймал взгляд, обращенный к небу, но не произнес ничего. Он мог лишь гадать, каким небесам молился незнакомец и к кому он обращался, хотя, может, не прочь бы был разделить с ним его единение с чем-то далеким и святым.
– Отчего сидишь тут, в одиночестве, а не разделишь горе со своим племенем?
И снова тишина. Случайно задетые раны все равно отзываются болью, бывший грозовой воитель не произносит ни слова.
"Неужели правда выгляжу таким печальным?" — задается вопросом хмуро в пустоту, удерживает на морде строгое спокойствие, пусть кончик хвоста дергается в мимолетном жесте.
— У меня нет племени, — произносит он, ловя какую-то будто бы неестественность в этих словах.
Племя оставалось позади. Наверняка Пустельга сейчас заботилась о новорожденных котятах под взором Ворона, Снегирь был возле своей семьи и, может, даже позаботился об оставленной Щелкунье, а если не он, то Пепелинка или Вихревейка, а может и кто из друзей, Проталине явно был найден новый наставник, Проныра вернулась к обязанностям, чтобы восстановить свою честь, а котята и ученики, хотелось верить, быстро забудут об этом инциденте, погрузившись в свои ежедневные заботы и приключения. Все, что связывало его с племенем, оставалось позади и легко могло существовать без него. Мог ли он существовать без племени?
— Откуда ты и куда направляешься? — обращается вместо дальнейших размышлений к страннику.

– У меня нет имени.
Рыжий кот щурит свои желто-зеленые глаза, пока к нему приходит понимание. Сначала робкая мысль, идея, но последними словами палевый подтверждает ее. 

– У меня нет племени.

Изгнанник.

Волной по телу Хэнге пробегает настороженность, шерстинки едва-заметно встают дыбом - но лишь на мгновение, в следующее кот приглаживает шубку языком, делая вид, что непринужденно вылизывается.

Пёс.

Стоит ли мне опасаться тебя?
Не похоже, чтобы ты хотел причинить вред.
За что тебя изгнали?

Эти и несколько других вопросов крутятся на кончике языка, но Хэнге сдерживает первый порыв любопытства, остерегаясь влезть ненароком в чужое пространство и быть выброшенным оттуда резко и заслуженно; в общем, кот молчит.

– Откуда ты и куда направляешься?

– Из города. Я пересек предгорья и небольшую речку; а пойду - за ветром, куда душа позовет. Может, вернусь в город, может – нет... Но это завтра. Завтра.
Хэнге слегка кивает в такт своим словам, продолжает:
– Сегодня мой путь оканчивается здесь. Если хочешь, можешь разделить со мной скромную трапезу и остаться на ночь, - Лис щедр, Лис знает - завоюй доверие другого, стань другом - и обретешь большее, чем потеряешь, больше, чем половину полевки.
Рыжий кот вопросительно склоняет голову набок, изгибает кончик хвоста в ожидании ответа.

– Я пойду с тобой.
Хэнге чуть склоняет голову в кивке, как будто так и нужно, и правильно. Как будто нет ничего странного в том, чтобы взять в попутчики племенного изгнанника, а ему – последовать за первым встречным.
– Если позволишь, - и пронзительный взгляд палевого упирается в Хэнге, который еще раз сдержанно кивает, не разрывая зрительного контакта. Но затем Пес поднимается на лапы, будто демонстративно отказываясь от лежащей возле Лиса вкусненькой мышки.
– Чтобы было... что разделить.
Странник недоумевает несколько мгновений, чувствуя себя странно уязвленным, будто его собственное предложение кинули ему обратно в морду. “Твоя полевка ничего не стоит. Наверное надо что-нибудь поймать".
– Ну, если моя мышь тебе не мила... – удивленно-задумчиво тянет Хэнге, не перечит палевому открыто - лишь обращает внимание кота на свою добычу словами и взглядом; лапой подталкивает упитанную писклю вперед, а затем отступает на шаг в сторону, как бы давая Псу пространство. Для маневра, для размышлений, для ответа.
Лис не боится. Ни того, что останется без мыши, удумай изгнанник сейчас схватить ее и дать деру; ни самого бывше-племенного, назвавшегося Псом. Странный танец они начали, игру, движения в которой - фразы, сказанные друг другу.
Хэнге ощущал это, подбирая слова, то принимая на себя инициативу - то отдавая ее вновь. Сложно было сформулировать внутри себя это ощущение, это понимание, но кот просто предчувствовал некоторые Па, как знал, куда ставить лапу во время охоты. Так знал он, что Пёс - порядочен. Не сбежит так просто, не нападет внезапно - продолжит этот диалог.
Меж тем закат догорел, оставив после себя лишь светлеющую полосу на горизонте.

– Хорошо, –  легко соглашается Лис.
Он ложиться на землю, подминая под себя мягкую траву на расстоянии лисьего хвоста от нового знакомого; когтями и зубами раздирает писклю на части, запятнав землю кровью. Наконец-то вонзает зубы в мягкое мясо и расправляется со своим куском быстро, хоть и без спешки.
Чувствует приятную наполненность в желудке - еды совсем немного, но достаточно, чтобы спокойно переночевать, дабы живот не болел от голода. Затем кот вылизывает лапку и проходиться ею по усам, по мордочке. Смотрит на бесконечное звездное небо, не чувствуя сонливости.
– А хочешь послушать историю? - негромко спрашивает, переводя взгляд на палевого. Почему-то кажется, что тому понравится эта идея: заполнить время (и свою пустоту) чем-то новым, отвлечься...
Получив утвердительный ответ, Лис поудобнее устроился в травяном гнездышке и начал свой рассказ:
– Много-много лун назад... – кот задумчиво смотрит на небо, то ли выбирая, о чем поведать, то ли сочиняя на ходу, – В те далекие холодные времена, когда Ночь была бесконечной и когда мы не знали света солнца, жили на свете Первые из Кошачьего Племени. Были они быстролапы, сильны и могучи, а еще - пытливые странники. Шерсть их была длинна, а когти остры, как их ум. Один из них славился тем, что задавал много вопросов, докапывался до сути вещей и поэтому многое  ведал.
Однажды обратился он к самой Муркле:
– Почему ты, Праматерь, не открываешь своего второго ока?
В те времена Муркла была близка к своему народу, и услышала она вопрос Кота, и ответила ему:
– Потому что слишком тяжел мой взгляд для земных тварей; не выдержите вы его.
– Ой ли?
И завязался спор между Мурклой и Котом, Исходившим Сотню Дорог, и разозлилась Праматерь. И открыла Муркла Солнечный Глаз, и воссиял он не небесах так ярко, что испугались ночные звери, иссохли реки, пожухли растения. Целую луну светило Солнце, пока не взмолил Кот: я проиграл, перестань смотреть на нас так пристально, ибо не выдерживаем мы взора твоего. Верни все, как раньше было.
Усмехнулась Муркла, и посмотрела на наглеца: – Как раньше уже не будет. Отныне придется вам привыкать, ибо заслужили вы наказание за свою дерзость.
Но Праматерь вовсе не собиралась разрушать свой мир, поэтому придумала, как поступить: теперь половину времени она смотрит на нас левым глазом, а половину - правым.  Лишь иногда она прикрывает свои очи насовсем, и тогда - в безлунную ночь - темнее всего, так что даже кошки с трудом видят впереди себя. Именно для таких ночей, когда она спит, Муркла придумала бесчисленное количество светлячков - звезды, дабы по ним находить путь в темноте. 
Лис поворачивает голову в сторону Пса, на мгновение ему кажется, что тот уже спит - но нет, встречается с ним взглядом и тихо заканчивает:
–Но это уже совсем другая история... Так что, хочешь верь, а хочешь нет - так и родился День.

На следующее утро, лишь только рассвело, Пес действительно утрудил себя охотой - и новые знакомые позавтракали, а затем отправились в сторону города.

--->город

Отредактировано Хэнге (20.06.2022 19:16:06)

[indent] В животе разлилось приятное тепло, как только Лисохвост заметил долгожданную улыбку на точеной мордочке подруги. Воитель улыбнулся в ответ, но освобождать кошку из объятий не спешил, только подобравшись и прижав её крепче. Он не для того торопился и рвал когти, чтобы так просто отказаться от прикосновений мягкой шерсти и ощущения тепла.
[indent] — Чуть было патруль за тобой не отправила. В единоличной морде.
[indent] Лисохвост глухо усмехнулся, отвечая не сразу, слишком увлекшись рассматриванием бликов в голубых глазах ловчей.
[indent] - Никаких патрулей, - мягко возразил кот, вскользь касаясь носом носа Незабудки. - Мы вернулись домой, - эти слова были пропитаны гордостью и воодушевлением, - так что наши патрули очень удивились бы тебе.
[indent] Лисохвост беспокоился, он бы не хотел, чтобы соплеменники задавали лишние вопросы или в чем-то подозревали Незабудку. Было в чем, конечно, но воитель понимал, что в случае чего не сможет защитить подругу от косых взглядов и обвинений, только разделить их с ней. И иногда кот даже завидовал, что в Клане не было такого закона, который запрещал бы любить кого-то извне. Для них всё куда проще.
[indent] — Все в порядке?
[indent] - Да, да, всё хорошо, - Лисохвост задумчиво моргнул и ободряюще улыбнулся, наконец освобождая Незабудку. Кот тряхнул загривком и уселся на траву рядом с ней, отведя взгляд в сторону. - Только... недавно мы встретили странного одиночку на нашей земле, безумного падальщика, сыпавшего угрозами. Прогнали его, конечно, - уклончиво продолжил Лисохвост и на пару мгновений замялся. - Но всё это странно. То, как он себя вёл, да и то, что он вообще забрался так глубоко в лес. Наверное, сегодня я лучше провожу тебя до горной тропы.
[indent] Завтра на рассвете Лисохвост пообещал Серолапу отправиться на поиски нарушителя, но пока ему совершенно не ясно было, где тот ошивался. Лучше не рисковать. Каким бы жалким ни был бродяга, он мог напасть на Незабудку. От страха, обиды или просто... потому что он явно безумен.

[indent] — Я рада. Это значит, что дичь тоже вернулась в ваши края?
[indent] Лисохвост рассеянно кивнул, стараясь не обращать внимания на кольнувшую вину: он приходил сюда, прикрываясь охотой, хотя по дороге даже не пытался выискать свежий след кролика или куропатки. Совесть всё навязчивее твердила, что на обратном пути воителю придется поохотиться, и неважно, будут у него на это силы или нет.
[indent] Незабудка как всегда сияла, продолжая о чем-то ласково мурлыкать, и Лисохвост по привычке улыбался, сам поглощенный разглядыванием отблесков звёздного неба в бездонных голубых глазах.
[indent] — Иногда сгораю от желания все рассказать, - кота словно макнули в ледяную реку, и он невольно задержал дыхание, мгновенно приходя в себя и концентрируя внимание уже на словах возлюбленной, - но... эти истории будут только нашими.
[indent] Воитель нервно выдохнул и придвинулся к ловчей поближе.
[indent] - И хорошо, разве нет? Тут так здорово, вдали ото всех. Представляешь, как ужасно было бы, если бы в лагере было не спрятаться от вездесущих соплеменников и соклановцев? - слабый смешок. Лисохвост не знал, что повлечет за собой раскрытие правды об их отношениях, но точно мог сказать, что ничего хорошего. Как бы они ни любили друг друга, Незабудка не представляла свою жизнь без Клана так же, как Лисохвост не мыслил себя вне племени. Пожалуй, эти редкие встречи, свидетелями которым были только безмолвные луна и звезды, были тонкой гранью баланса между преданностью и чувствами, за которую держался кот. Наверное, впервые он мыслил так здраво и логично, вынужденный продумывать шаги наперед. Прежнему Лисохвосту такое "взрослое" поведение было несвойственно, однако теперь от его благоразумности зависел и кое-кто ещё.
[indent] — А я бы могла его поискать. Уж в чем-чем, а в поисках ловчие мастера. Ну, что скажешь? Хочешь посмотреть своими глазами?
[indent] - Это опасно, Незабудка, - на выдохе протянул воитель, но улыбку сдержать не смог. Что она с ним делает? - В том числе потому, что всю степь прочесывают усиленные патрули. Мы же не хотим найти кого-то куда более опасного, чем одиночка? - кот рассмеялся и быстро лизнул подругу в пятнистую щёку. - К тому же, я примерно знаю, где он может быть. Мы с Серолапом договорились на рассвете начать поиски с фермы, - воитель поднял голову к небу, будто волнуясь, как бы рассвет не начался раньше положенного. Но пока небосвод был темнее тёмного. - Надеюсь, в этот раз этот падальщик доставит нам меньше проблем.