И ей приснилось, что...
[ После нескольких дней снегопада, наступило мгновение передышки. Солнце проглядывало сквозь тучи. И небо, столько дней укрытое бураном, напоминало клетчатое одеяло. В сплошном белом полотне замелькали голубые пятна. Сердце пело при взгляде на них — казалось, что скоро наступит весна.
В воздухе чувствовалось обманчивое обещание оттепели. И коты, всем сердцем поверившие этому, выпорхнули из палаток, как первые весенние бабочки. Среди них была и Щелкуша. ]
Ветер бьётся в стены детской. Скрип; Вой; Грохот - заглушенные сквозь снегопад. Кажется, вдалеке накренилось дерево, не выдержав буйства февральской стихии. Накренилось, заскрипело в предсмертном стоне, и полетело вниз, тяжелым бревном свалившись в подлеске.
Эхо падения разнеслось по округе. Щелкуша испуганно вздрогнула и открыла глаза. И стоило ей это сделать, как еще один удар, много более громкий, чем предыдущий, раздался в грозовом лагере.
— Пепелинка? — испуганно прошептала Щелкуша, не видя источника страшных звуков в темноте и оттого пугаясь еще больше. Она попятилась и уткнулась хвостиком в теплый мамин живот. И тут же, развернувшись, она спряталась в маминой шерсти.
И ей приснилось, что...
[ Лагерь, на метр укрытый снегом, показался ей незнакомым. И маленькая кошечка принялась исследовать знакомые-незнакомые палатки, изменившие своё убранство как снаружи, так и внутри. Она залезла в палатку оруженосцев и увидела, что все подстилки собраны в кучу в самом центре. Видимо, холодно было! А чем ближе друг к другу, тем теплее! Вот также мы с Вихринкой и Пепелинкой: обнялись все вместе, и так тепло сразу! — подумала Щулкуша. Затем, круто развернувшись на месте, котёнок побежала к палатке старейшин. Те, несмотря на яркое солнце и гомон проснувшегося лагеря, всё еще спали. Боясь их разбудить, Щелкуша замерла на входе и очень осторожно заглянула внутрь, за "занавеску" из длинных нитей мха и еловых веток. Ага, спят еще. Видимо, рассказывали друг другу сказки до поздней ночи, — пошутила про себя Щелкуша — У них так тепло здесь. Зайдешь, и будто наступает сезон Зеленых листьев. Это воители постарались! Вот! Молодцы какие, не пожалели им не перьев, ни мха, ни сухой травы! И, только подумав о воителях, Щелкуша помчалась к ним в палатку. А затем — к предводителю. А затем — к целителю. И все были ласковы с ней! Смерчезвёзд сказал: Доброе утро, юная воительница, а Бражница и Орех, отвлекшись от дел ради неё, в один голос пропели: Привет, солнечный лучик! ]
В её мордочку вцепились насекомые.
Щелкуша вскочила и начала испуганно тереть нос лапкой. Только проснувшаяся, она не успела понять, что никаких насекомых быть не могло, и это лишь крупицы снега, приникшие в палатку через брешь в стене.
Казалось, всё её тело болело от резкого пробуждения. И ей было страшно засыпать вновь. Казалось, стоит закрыть глаза, и снег нападёт на неё вновь.
Поэтому она выбежала наружу, чувствуя, что в уголках глаз собираются слезы. Порыв ветра чуть не сбил маленького котёнка с лап, и от этого она почувствовала себя еще более беспомощной и несчастной. Она замерла на входе в палатку, погрузив крошечные лапки в снег и поняла, что вот-вот расплачется.

Огромное озеро.
Гулкая и тёмная вода, проникнувшая в глубину земной коры.
Тёмная, холодная. В ней отражается тёмный и холодный котёнок с глазами цвета юной листвы. Листвы, которую он еще не видел в своей короткой, покрытой инеем жизни.
Огромное озеро. Как бездонный кошачий глаз, оно не отрываясь смотрит в небо. Небо смотрит в ответ. Снежинки отражаются в темно-синей глади; звезды прыгают по волнам, то ныряя, то поднимаясь к небосводу. Всё что есть живого в этом озере: водоросли, подводные цветы и маленькие рыбки — всё погрузилось в сон. Замерзло, погибло. Всё живое (живое ли?) прячется под толстым слоем снега, испещренного чьими-то следами, мертвенного-белого и холодного.

Вот, каким ей кажется лагерь.

Бескрайнее, величественное озеро. Мёртвая пустыня, а Щелкуша — в самом её центре. Путь до палатки воинов займет месяц; возвращение в детскую —немыслимая по тяжести затея. Всё слишком далеко, далеко.
Щелкуша не любит смотреть вдаль.
Щелкуша смотрит прямо перед собой.
Опускает голову так низко, что утыкается носом в снег; прикрывает глаза так, что остаётся лишь узкая щелочка. Всё, что она видит — белое, белое, белое, белое, белое. Бескрайняя пустыня, поглотившая её без остатка.
Огромное озеро, лишенное жизни.
На фоне этого белого, белого, белого, она кажется незначительным пятном. Огромный белый холст — и вдруг на нём оказалась мошка. Крошечная, незначительная, такую едва разглядишь. И она не решается оглядеться; ведь мир такой большой, а она маленькая.
Её крохотные глазки, похожие на ягоды незрелого крыжовника, не способны охватить дистанцию, отделяющую её от ближайшего укрытия. Её лапки не проберутся сквозь снежный бурьян. Её легкие замерзнут и свернутся, как листья при первых морозах. Такая маленькая — а вокруг всё большое.
Тихая, серенькая, маленькая даже для своего возраста.
Это во многом определяет её отношение к большому и страшному миру.
Опускает голову низко-низко, чтобы видеть собеседника лишь краем глаза. Он слишком большой, сильный, умный — а она слишком маленькая.
Слышит раскатистый голос над ухом — отвечает писклявым и тихим мяуканием.
Пытается угадать, что за растения прячутся под слоем пушистого снега — не замечая деревьев, что поднимаются над белым покрывалом на метры и метры ввысь. Чем смотреть на эти деревья, легче прятать голову в земле. Чем пытаться найти берег бескрайнего озера, легче всматриваться в его глубины. Рассматривать листья, блестящий снег. Гадать, кому принадлежат запылённые следы.
Может, это следы Вихринки? — глупая мысль, лишь бы отвлечься от холода — Незаметно выбралась из детской и спряталась в снегу, невидимая, такая маленькая. Может, мама? — серая мошка вздрагивает, когда ветер касается её спины — Спряталась за этим большим-большим сугробом и ждет, пока Щелкуша догадается, где ее искать.
Или, может, там прячется
белый
кот?
Мысли о белом коте, заставляют гореть щеки, дергаться лапы, будто те стремятся убежать. Она не должна говорить о том, кто не существует.
Щелкуша стыдливо осунулась и огляделась по сторонам. Вдруг мама заметила?
И вот так, случайно, она посмотрела вдаль. Хотела бы тут же отвернуться-. Но её взгляд затерялся среди огромных деревьев.
Снежинки падают на лоб
Хочется отвести глаза
Но, запрокинув голову, приоткрыв ротик, она смотрит на колыщушееся море древесных крон и на пятно звёздного неба, столь неподвижное на фоне бушующего моря дубов и иссохших кленов. И всё, что остаётся:
Стоять в снегу,
Смотреть в вышину деревьев и видеть их черные ветки, мерцающие среди хмурого неба. И вдруг-
Птица с треском расправила крылья и вверх, вверх — прочь от опасности, даже мнимой. Щелкуша дернулась от неожиданности. И, дернувшись, почувствовала, как её сердце вновь начало танцевать галопом, как танцевало после ночного кошмара. Холодная кровь разлилась по заиндевевшим жилам. Деревянные лапы дернулись, с них слетела накипь - замерзшие льдинки.
И, в момент отвернувшись от леса, вдруг увидела-
— Ой!
Она хочет взвизгнуть, но из пасточки доносится ставленный, будто бы смущенный писк. Белое, белое, белое, белое. А среди этого белого виднеется...
— Ой, — её голосок уже не испуганный. Наоборот — облегченный, радостный.
И та лапка, что была отведена назад, тут же опустилась обратно на землю. И передние лапки потянулись вперед, отбив дробь по холодной земле, и короткий серенький хвостик взметнулся вверх, как у счастливо щенка.

Я потерялась, а меня нашли! — говорит улыбка на обветренных губах.
Появился путник в бескрайней белой пустыне;
Одинокая лодка плывет по озеру, чтобы забрать с пирса единственного пассажира.

Белое, белое, белое, белое, белое
Теперь оно, принявшее облик Одуванчиково, не кажется страшным. Оно драгоценное. Он самый добрый, самый нужный.
И вовсе не похожий на белого ненастоящего кота.

Щелкуша кубарем подлетела к своему старшему другу и спряталась между его передними лапами.
— Мне плохой сон приснился, — тихонько сказала она, смотря на замерзшую клочьями белую шерсть — и я потерялась. Испугалась. Лагерь он... такой огромный.
В голосе котёнка звучит что-то хриплое, будто она готова расплакаться. Может, это было от холода. Может, от волнения, от радости того, что её отыскали. А может, причина была в ином. В том, что о плохих снах она рассказывает только близким котам — плохие сны это что-то сокровенное, отражение её волнений и страхов. И сейчас это сокровенное, как письмо с признанием в любви, передается в руки Одуванчикового.
Щелкуше должно быть страшно и неловко. Она знает это. Будь с ней кто угодно — другой котёнок, оруженосец или даже старший кот, она бы промолчала. Но сейчас её голос прорезал тишину поляны, сливаясь со свитом ветра и скрипом старых берез.
И, будто совершив прыжок и теперь падая в тёмно-синюю воду, она не могла остановиться.
— Днём лагерь маленький и уютный. А сейчас огромный! Как озеро.
Она бросила взгляд на тёмно-синие глаза Одуванчикового. Как небо над белой пустыней, как гладь замерзшего озера. Смотрят на неё.
Щелкуша тут же отвернулась.
— Я очень испугалась, — не выдержала и всхлипнула девочка.