У Хилда в привычку вменилось наблюдать за тем, как вокруг него вечерами складывалась одна и та же картина: на периферии зрения - бешеный пляс пёстрых пятен, ярких всполохов шерсти и блеска чужих зубов - бесёлых, щербатых, кривых и местами даже поломанных; около бока - знакомые фигуры, навалившийся вес чужого плеча и слишком тесное пространство на манер приятельской атмосферы; а в ушах же - громкие высказывания и шутки, от которых испорченной вседозволенностью веяло чуть ли не за кварталы вперёд. Словом, карикатура на любителя.

Не сказать, что эта обыденность когда-либо действовала ему на нервы. Если так прикинуть, компания тех, кого он смело принимал за товарищей, после утомительного дня и вправду служила хорошим отвлечением. Подумаешь, нервы немного потреплют. В конце концов, недаром серьёзными скандалами же ещё ни одна их беседа не оканчивалась, а? В подавляющем большинстве случаев мозгов всем хватало, чтобы вовремя успокоиться. Может быть, Хилд время от времени был досадным исключением, не признающим проблематичность данного факта.

Проведённое время с некоторыми членами банды не могло не принести свои плоды. В его голову сама собой вбилась безоговорочная уверенность, что общение явно того стоило - одиночке нравилось, когда его, едва пришедшего к небольшой образовавшейся группе, кто-то тут же перехватывал - толчком лапы, будто бы невзначай - и уводил поближе к центру. Приятнее этого, наверное, могла быть только возможность перетянуть на себя внимание и начать болтать без умолку, не сомневаясь, что остальные по опыту своему знают: попытки перебить его сродни рисковой затее, дойти до которой поможет разве что собственная дурость. Да и, конечно же, особое удовольствие могла доставлять ещё и перетёрка последних городских сплетней. К счастью некоторых любителей почесать языками, они распространялись по городу за считанные сутки, если даже не скорее.

В данный момент ситуация не особо отличалась. Обстановка была до обыденности знакомой; происходящее разворачивалось по одному и тому же сценарию, что не собирался менять свою затвердевшую шаблонность. Грубый смех, насмещливые подколки и витающее в воздухе веселье - всё это разжигало в привычном Хилде запал, горячило в его жилах кровь и заставляло его присоединяться к общему ажиотажу; как обычно, поддаваться влиянию чужого настроения и невысказанного ожидания того, что он увеселит публику. А в Хилде, находящемся среди всеобщего волнения сейчас, слушающего оживлённую беседу с непривычной молчаливостью, это вызывало что-то... другое.

Что-то, что, как он думал, он не почувствует - никогда, ни за что и ни при каких обстоятельствах. "Не к ним уж точно", как срывалось не раз с его губ суждение - пропитанное чистейшей самонадеянностью, как до него дошло временем позже, лишь в данный момент. Об этом ясно говорило то, что он с каждым вздохом ощущал, сколь неконтролируемо росла внутри него смутная смесь отторжения и... отвращения. Липкого, тягучего, давящего лёгкие и распространяющегося - на место, на звуки, на окружающих, на себя. На всё.

С лица товарищи всегда были приятны. Но сейчас, вглядываясь в их черты внимательнее, одиночка наконец стал замечать, какую идиотскую шутку сыграло с ним его собственное восприятие. В их чертах больше не угадывалось столь легко различимых, привычных линий, и - честно? - теперь бело-каштановый едва ли понимал, за что он называл этих котов приятелями. В их ухмылках ему виделось всё больше уродства, животной ненасытности, а в глазах - отсутствия осознания. Не так, как будто они вообще не понимали, где вообще находились. Скорее ими словно двигала одна и та же цель, незаметно помутнившая их рассудок и самостоятельно диктовавшая им свои команды.

Словно безмозглое стадо. Хилд бы ни за что не позволил себе так о них выражаться. Однако он был в совершенно другой ситуации, и это пробуждало в нём неприятные чувства, превращающие голоса и случайные фразы в неопознанный шум заднего плана.

Должно быть, переменившееся настроение Хилда было очевидно и для других, что, конечно же, не могло не остаться без внимания.

- Ну и морда у тебя. Неужто тебе зад кто надрал? - неожиданная фраза ударила в уши, и через мгновение Хилд покачнулся от внезапного толчка, явно застанный врасплох. Через мгновение со всех сторон послышался насмешливый хохот, и это, должно быть, окончательно добило состояние бродяги. Почувствовав внезапный приступ тошноты, он дёрнулся, удивив остальных членов банды.

- Должно быть, сегодня я не с той лапы встал. Вынужден отклониться, - прерывисто выдохнул кот и тут же встал со своего места, даже не удосужившись в последний раз бросить взгляд на тех, кого когда-то называл товарищами. Оцепенело глядя на тротуар, он прошёл мимо них и скрылся с чужих ошалевших глаз. Его уши даже не услышали последовавшие за его выходкой вопросы - или, по крайней мере, не смогли различить из них хотя-бы какое-то слово.

Конечности сами несли его прочь с переулка. Бело-каштановый не понимал, куда ведёт его дорога, и, кажется, просто позволил своему телу нести его куда-то по слишком хорошо изученной инерции. Мимо проносились здания, машины, ноги двуногих и яркий свет фонарей (чёрт подери, он даже и не заметил, как наступил вечер). Вскоре боковое зрение различило знакомую улицу, и через некоторое время он свернул в сторону, оказавшись в тупиковом пространстве между двумя домами.

Это было единственное место, чья привычность не могла довести Хилда. Он тут же сел, тупо уставившись в стену и пытаясь собрать мысли между собой в кучу.

В таком положении, не произнеся ни слова, он просидел, может быть, час. Или два. Или сколько-то там ещё - он не считал. Единственное, что вообще имело для него значение, было лишь то, что он за это время смог прийти в себя и восстановить самообладание. Подумать. Прийти к самому понятному для него заключению и решению, что делать дальше. Признаться, он даже не был уверен, насколько оно было правильным. Что-то в нём бушевало, негодовало и не желало воспринимать такой вариант действий. Возможно, он бы послушался внутреннего голоса и согласился, что того, что он задумал, не должно было вообще приходить ему в голову, если бы не понимал, что в то же время в его груди зрело странное принятие и вслед за ним - решимость.

От своих раздумий ему пришлось оторваться лишь тогда, когда его слух прорезал знакомый голос.

— Хилд?

От осознания, что хотя-бы тот, кто только что окликнул его, был единственным, кого в данный момент Хилд мог стерпеть, вызвало в нём слабый отголосок облегчения. И всё жё.

- Нам надо поговорить. - без улыбок, без закатываний глаз, без типичной ругани по какому-то глупому поводу.

Хилд пришёл сюда не ради шуток. Не ради злости. Не ради беспечных посиделок, за которыми они частенько проводили своё свободное время, когда оказывались здесь.

Он здесь, чтобы решить все вопросы. И Каину придётся выслушать его.

Отредактировано Хилд (18.08.2022 15:17:20)

Хилд всё ещё не смотрел прямо на Каина и вместо этого предпочёл впереть взгляд в кирпичную стену напротив себя, однако затылком-таки почувствовал, как тот стих и, кажется, напрягся. Отлично. По крайней мере, этому придурку теперь стала ясна вся серьёзность предстоящего разговора, поэтому и свои выходки он наверняка решил отложить на следующий раз...

— Что такое? Ты наконец влюбился и теперь не знаешь как представить мне свою избранницу? - "Или не совсем". Хилд рвано вздохнул через крепко стиснутые зубы, стараясь сохранять итак с трудом найденное в себе самообладание. Ради этого ему пришлось прибегнуть к своей старой тактике, которую он тщательно отрабатывал не один десяток месяцев именно на такие случаи - счёт до десяти.

Раз, два... Одиночка молча позволил Каину продолжать толкать свою клоунскую тираду, на секунду прикрыв глаза. В конце концов, он даже немного понимал причину, по которой тот решил снова устроить сцену. На удивление, даже скорее не ради повода в лишний раз побесить его (хотя делать это ему очень нравилось, так что сейчас, вероятно, эта цель также стояла в его приоритетах), а ради того, чтобы развеять повисшее между ними напряжение.

Три, четыре... Прерывать бурого было бесполезно; наверняка он снова бы залился в ещё более бурной, идиотской речи. Куда больше толку было в том, чтобы просто переждать его бурный запал на выпендрёж и дождаться момента, когда его силы сами исчерпают себя.

Пять, шесть... Монолог Каина давно уже превратился в какофонию несвязных звуков, хотя некоторые его слова всё равно весьма чётко доходили до оборванных ушей бродяги. На что-то хотелось по привычке хмыкнуть, бросить подколку или вовсе разозлиться.

Семь, восемь... Однако волю оборачиваться Хилд себе в упор не давал. Он ни за что не клюнет на хитрую уловку соратника, потому что полностью осознавал, что, стоит ему повестись на его манипуляцию, как его изначальные планы полетят к чёрту. Да, врезать для профилактики в наглую бурую морду было бы действительно приятно, но в данный момент было необходимо обойтись без этого. Ему хотелось надеяться больше на спокойный разговор, нежели на словесный конфликт, опасно граничащий с физическим.

Девять, десять... Чужой голос наконец-то стих. И, прежде чем в голову Каина успела прийти ещё какая-то "гениальная" идея расшатывания хрупких нервов Хилда, последний перехватил инициативу говорящего на себя и воспользовался возможностью доносчиво высказать свою следующую мысль. Наконец за эти долгие минуты столкнувшись с зелёными, внимательно всматривающимися в него глазами, он решительно проговорил следующее:

- Каин, я ухожу из банды.

На последних словах его живот предательски скрутило, и он лишь усилием воли не отвёл взгляд. Укол в сердце подсказал ему очевидную мысль.

С этого момента их диалог станет в разы сложнее.

Отредактировано Хилд (18.08.2022 21:19:31)

Насколько Хилд вообще был уверен в своём выборе? Честно говоря, сначала его определённость не тянула и на удовлетворительную отметку шкалы: всё нутро в несогласии свербело, всячески мешало предпринять окончательное решение и в категоричном неодобрении напоминало о том, насколько низко он собирается обойтись со своими товарищами. И всё-же... Если он и собирался поворачиваться к кому-то спиной, так это только к тем, от кого оставалась разве что внешняя оболочка когда-то знакомых ему котов. И, в конце концов, то самое малое, что осталось от его верности, вживляла ему на подкорку разума лишь совесть - и не более. От этого теперь не было никакого толка; его былая преданность и близко не стояла с тем, во что она за это время превратилась.

Говорят, попытки влезть в старую шкуру сродни мёртвому грузу, который только и делает, что тянет вниз. И, наверное, бело-каштановый сейчас не только мог наконец понять полный смысл этой фразы, но и ощутить невидимое, но не менее давящее ярмо от неосознанной потребности цепляться то-ли за привычный уклад, то-ли за мысль, что у него не было никакого права оставлять позади себя тех, кто столь благосклонно проявил к нему милость и не дал помереть самым позорным образом, закончив жизнь в копошениях груды мусора.

Это всё на самом деле звучало весьма убедительно - причём настолько, что Хилд уже был готов счесть своё решение сиюминутном помутнением разума и, должно быть, даже прислушаться к словам, раздавшимся в мрачно повисшем молчании:

— Не думаю, что это хорошая шутка.

Из них двоих Каин всегда был умнее. Изворотливее, хитрее, гибче и подлее, так что, сколь сильно его напарнику ни хотелось порой в лишний разок прописать ему в зубы, отрицать очевидного он не мог. Бурый хоть и был самым коварным засранцем, однако таким, который смело брал на себя роль голоса разума за них обоих, успешно выполняя взятую на себя обязанность. Ему удавалось выводить Хилда из себя за пару мгновений - и так же быстро приводить в чувство, в себя.

"Да, кажется, я немного погорячился". Заветные слова вертелись на языке, подпитываемые инстинктивным порывом положиться на его суждение. "Каин всегда лучше видел суть вещей", "У Каина чутьё всяко лучше развито на главный корень проблем", "Хладнокровия Каина всегда хватало на то, чтобы ясно соображать даже в самых напряжённых ситуациях", "Эмоции уж точно не забивают Каину голову так, как мне", "Каину лучше знать, что делать, и..."

- Нет, Каин. Поверь уж мне, я с шутками не играюсь. Особенно сейчас. - чётко и весьма понятливо. Хилд даже темп речи замедлил, чтобы окончательно отрезать любую надежду друга на то, что он изменит своё мнение - точнее, что он позволит себе навязать чужое, поверив больше в надёжность его, а не своего.

- Дай угадаю. Ты, наверное, думаешь, что я с катушек слетел? - нервный смешок, и вымученная улыбка тут же меркнет, сменяясь суровой уверенностью. - Но я осознаю то, что собираюсь сделать, и очень даже отчётливо. Я ночами не спал, прокручивая в голове то, на насколько ответственный шаг я готовлюсь. Правильно ли я вообще поступаю. Каким же я идиотом буду, если ошибусь. И с какой реакцией я только не столкнусь. Но, так или иначе...

Пауза. Выждав пару секунд, он снова подал голос, упрямо не отводя глаз с морды Каина.

- Я здесь, перед тобой, говорю всё это. И отступать с позиции я не намереваюсь.

Самое главное в данный момент для него было до конца изъясниться, тщательно подбирая свои следующие слова, но всё ещё предоставляя возможность другому одиночке что-то сказать. Возразить. Возмутиться.

Отредактировано Хилд (25.08.2022 01:32:33)