По морде Ромашки и впрямь промелькнула тень сомнения, однако он кивнул, одобряя выбор няньки. Казалось, кота гложет какое-то внутреннее беспокойство, но Острогривка была не из тех, кто лезет когтями в душу; если Ромашка посчитает нужным, сам обратится к ней за советом. Она лишь крепче прижалась к полосатому боку и втянула воздух, уловив помимо аромата свежей дичи, что лежала подле лап кота, запахи Багряной Звезды и Кедра. Причина беспокойства стала яснее.

- Да ты никак сам наткнулся на парочку лисиц, пока охотился? - мурлыкнула королева, быстро сложив два и два - очень маловероятно было случайно встретить патруль из предводительницы и её брата, по совместительству отца Острогривка, - и без труда представив, как коты окружают Ромашку, чтобы в очередной раз пропесочить его по какому-нибудь поводу.

«Что за неугомонные! Вот бы в племени случилось что-то поинтереснее, чтобы они наконец от нас отстали!»

Кедр так до сих пор и не поговорил с Острогривкой лично - с тех самых пор, как Галка открыла свою тайну. Кошка воспринимала это как оскорбительное пренебрежение, ещё более наглое, чем в детстве. Впрочем, она не знала, что ему сказать, так что не ждала этого разговора, а даже слегка опасалась его потенциальной возможности. Багряная Звезда ни слова поперёк их с Ромашкой отношений не выдала, а значит, всё в порядке. Ветрогон к ней тоже не приставал - ни на правах глашатая, ни как бывший наставник. Их мнение для Острогривки имело вес; мнение Кедра - нет.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от этих раздражающих мыслей - видимо, от Ромашки заразилась, - Острогривка улыбнулась и гулко заурчала, когда дыхание воителя коснулось шерсти.

- Как будто тебя когда-нибудь волновало, что подумают соплеменники, - заискивающе протянула она и медленно провела языком по бежевому уху, - или меня.

Иронично, но именно раздражение от мыслей о том, что же там подумают эти цаповы соплеменники, в очередной раз подтолкнуло кошку к развязному поведению; если она и понимала это задней мыслью, то понимание напрочь игнорировала, как всегда упрямо стиснув зубы и двигаясь напролом вперёд.

Должно быть, разговор прошёл не слишком гладко, раз Ромашку отправили на работу для оруженосцев, и Острогривка невольно задумалась, когда кто-нибудь придёт по её душу - на серьёзный разговор. До сих пор она избегала излишнего внимания, находясь в детской. Через пару лун Тенюшка переселится в палатку оруженосцев, а она, Острогривка, потеряет статус королевы, дарующий ей неприкосновенность. Станет воительницей, которую тоже легко можно отправить добывать мышиную желчь.

Ничего, она что-нибудь придумает, чтобы избежать этого.

Сейчас важно другое - то, как Ромашка сбивает её с лап, мягко прижимая всем весом к траве, и Острогривка бросает взгляд поверх его головы на тёмное пасмурное небо, клубящееся тучами, и раскинувший над ними свои ветви платан - будто благословляющий парочку на дальнейшие свершения. Опавшие листья приятно хрустят под весом двух котов, и кошка поводит лопатками, елозя по ним и вслушиваясь в симфонию этого приятного осеннего хруста.

- В тот раз было не так холодно, - промурлыкала она, хитро сверкая глазами, - придётся постараться, чтобы согреться.

И легонько куснула воителя за шерсть на щеке.

От того, что Ромашку посещали сомнения в этичности их действий, а её - вот вообще ни разу нет, Острогривка чувствовала себя грязной развратницей, но почему-то её и это не слишком беспокоило. Наверное, так добровольное заключение на целый сезон в детской сказывается. Она сейчас снова, как тогда, хотела обладать воителем целиком и полностью без всяких оговорок, и в тот момент, когда они лежали в обнимку вдали от посторонних глаз, так тесно прижавшись друг к другу, что шерсть смешивалась - напоминая тем самым окрас дочурки, - в этот момент она была точно уверена, что является для него центром Вселенной. И это ощущение наполняло королеву исступленным восторгом, заставляющим неистово урчать и кусаться, к чему Ромашка, должно быть, уже привык, раз с готовностью подставляет пушистощёкую мордаху.

Кошка переворачивается, прижимаясь животом к прохладной листве, а спиной чувствуя тепло друга, и щурится с довольством и предвкушением, но Ромашка наконец высказывает свои сомнения вслух, вынуждая её досадливо сопеть и нетерпеливо хлопать хвостом по своему чернявому крупу и его бежевым задним лапам.

- Ужель в тебя Багряная Звезда с Кедром совестливость втемяшили? - сложно делать внушения, когда не видишь морды собеседника, а смотришь в землю, не говоря уж о том, что каждый выдох нависшего над ней самца шевелит шерсть на загривке и вызывает рой мурашек по спине.

Острогривка чуть разгибает лапы, чтобы вызывающе прижаться хребтом к кремовому брюху и вновь маняще отодвинуться вниз. Она провоцирует его совершенно беззастенчиво, пользуясь неизящными приёмами, самый грязный из которых - раззадорить напоминанием о разговоре, вероятно, неприятном и унизительном, сути которого она до сих пор не знает, но полагает, что ткнула наугад не столь далеко от истины. Её бы отругать за такое поведение, но вокруг, к счастью, нет никого кроме Ромашки, наказание от которого Острогривка готова принять с радостью.

Её провокации срабатывают с точностью поднимающейся на верхушку неба луны; эта их будто бы игра, в которую они играют луна за луной, перетягивая по очереди кусок свежей дичи, дразня друг друга, хотя прекрасно понимают, что в итоге полакомятся оба. Снова, как в первый раз, но не как в первый - нет страха, его вытеснило возбуждение, пряное предвкушение до дрожи в когтях, и жаль лишь, что физиология не позволяет ей развернуться и зарыться мордой в песочную шерсть прямо в моменте, вдохнув желанный запах, и носом ощутить вибрацию от урчания в груди кота. Она не сдерживается, всем птицам на ветках в округе донося весть о свершившемся, благо что никто из соплеменников не проходил мимо и не услышал, а, впрочем, и услышь - так что ж?

Острогривка поднимается неохотно, встряхиваясь на ходу - шерсть примялась и растрепалась. С одной стороны, энергия в лапах так и бурлит, с другой - хочется оказаться в уютной палатке на одной подстилке с Ромашкой, чтобы никому из них не надо было никуда спешить. Задерживает полный нежности и обожания взгляд на исполненной гордости и довольстве морде воителя, затем переводит его ниже, к его лапам - и фыркает от смеха.

- Точь-в-точь как тот бурундучок, что я поймала на первой охоте, - а насмешило королеву то, что она с точно таким же победоносным выражением поднесла свою первую дичь Ромашке; и как же он радовался за неё! - Ты ещё подбил меня его сразу съесть, - жёлтые глаза озорно блеснули.

Мысль о том, что она, маленькая растрёпанная Иголочка, была тогда почти ровесницей Тенюшки, казалась диковинной и странной. А ведь ей казалось, что она почти взрослая, совершенно самостоятельная, и никто ей не указ! Ещё более странной представилась мысль, что какой-нибудь воитель вот так же поведёт Тенюшку исследовать окололагерные земли. Острогривке не понравилось, в какое русло направились её мысли, и она отмахнулась от них, наклонившись за добычей.

- Обявательно, - приглушённо мяукнула сквозь бурундучью шёрстку, прежде чем повернуть к лагерю.

> главная поляна <

Отредактировано Острогривка (29.11.2023 13:42:50)

<--------- Главная поляна

Брат совсем ее ни во что не ставит. Кошка была похожа на насупившуюся лягушку, притворяющуюся жабой. Если бы глаза могли метать молнии, хвост Ельника уже давно подпелелился бы. "Ну почему вы все такие высокомерные?" Ее праведный гнев нарастал, пока они добирались до платана, но стоило им прийти, как Вьюжнолапа уже отпустила обиды, столкнувшись взглядом с котом. Ей не хотелось быть обузой в его глазах, но почему то все в ее семье всегда воспринимали ее именно так. Она ведь даже, можно сказать, сбежала от них в целительскую, когда Ива забрала ее, но чувствовала, конечно, что не сможет скрываться там вечно. Посмотреть страху в лицо, наладить связь хотя бы с ним, с той частью семьи, что стояла прямо перед глазами. Возможно ли? Все племя теперь - ее семья.

- Не шуми слишком. И как от тебя дичь за десятки лисьих хвостов не разбегается?

Она нагнала брата и показала белоснежные зубки. Очень скоро шевеление в траве знаменовало отбившуюся полевку, и Вьюжнолапа тут же дала понять, что эта дичь - будет ее трофеем. Во взгляде только "смотри".

Она припадает к земле, вспоминая выученную с малых лун охотничью стойку. Хвост ровный, дыхание спокойное. Она научилась собранности за эти луны большей, чем за все предыдущие. Ветер дует ей в нос, и она чувствует запах добычи. Подкравшись на расстояние достаточно близкое, она совершает тот самый прыжок и смыкает пасть на крохотном тельце. Она чувствует кровь на пасти и вспоминает недавнюю вылазку на нейтральные земли. Мог ли о чем-то догадаться ее брат? Нет, наверное скажет только, что ей повезло в этот раз, как всегда.

Обернувшись, она уже не видит очертаний брата. Тот, видимо, вышел на свою охоту, и ученице даже жаль, что никто не видит ее триумф. Она осматривается еще, чувствуя пульсациюв лапах и отхлынувший прилив адреналина.

С добычей в пасти кошка доходит до платана, на самый возвышенный пик этой местности, и закапывает полевку в сугроб рядом, неосознанно проецируя действия своего старого знакомого. Она чувствует ветер, пронесшийся по щекам, и запах брата, совсем недалеко.

Решение обойти дерево и вынырнуть из-за сугроба белым облаком дает свои плоды: снежная шерсть, сливающаяся с окружением и открытая пасть - "этого же ты хотел, Ельник?"

Она видит несущегося на нее брата и большого кролика! Моментальная реакция. Кошка напрягает лапы и срывается с места в прыжке. Ей не важно, что сомкнув зубы на горле добычи, она по инерции скатывается на Ельника и кубарем они падают втроем в ближайший сугроб. Слава предкам, никто не успел получить сильными лапами животного по боку или морде.

Оказавшись уже внутри сугроба с братом, она отпустила тушку и звонкий короткий смех на мгновение озарил их "укрытие".

Вьюжнолапа поднялась первой, потому что была легче, изящнее, а еще сверху, над котом.

- Знаешь, Ельник, стратегия прикинуться сугробом и ждать работает довольно неплохо, хороший совет!

Зрачки ее сузились, в неком подобии беззлобного сарказма. Впрочем ученица скоро собралась, поддтолкнув брата в сторону и вынимая из сугроба по-настоящему большую тушу. Если бы она сомкнула пасть не в том месте, кролик бы задал им еще трепку.

- Ну разве я не молодец?

Несколько холодно произнесла она, зная, что ее заслуги как всегда могут быть пропущены мимо глаз и ушей. А ведь это было большим достижением. Тогда, в снегу, когда она позволила себе быть искренней, она действительно подумала, что они с братом могут быть командой. Обернув на него взгляд, полный надежды, граничащей с отречением, Вьюжнолапа спросила.

- Может быть, полевка все таки не в силах одолеть меня? - отсылаясь к словам Ельника, брошенным им в лагере, она думала, конечно, не о полевках. - Впрочем, конечно, именно ты гнал кролика так долго, и ты сделал все, чтобы он был пойман.

Азарт потихоньку угас и она отступила от дичи, показывая, что будет совсем не против, если именно Ельник принесет его в лагерь. Он же - воитель. А что она? Не способная сестра, ставшая учеником целителя, так и не закончив обучение оруженосцем. Рядом с братом отчетливей становились воспоминания, казалось бы, из прошлой жизни. Кошка гнала их, но все еще не допускала мысли, что она может быть лучше, чем он.

Казалось, они в мгновение сократили расстояние, что с осознанного возраста увеличивалось поначалу мышиными, а затем и вовсе лисьими хвостами, на протяжении многих лун. Ельник не был холодным и слова его уже совсем не задевали кошечку так, как было ранее. Изменился ли он, или иначе начала смотреть на вещи она?
Каким на самом деле был ее брат?

В груди вдруг стало тепло. Он признавал ее заслуги. По-честному Вьюжнолапа и сама от себя не ожидала такой удачи сегодня. Полевка, затем кролик, будто Предки освещали ей путь, легкой лапой направляя ведомую.

- Это твой трофей.

Выдал Ельник, и ученица поборола желание спорить. Она хотела позаботиться о нем, чтобы тот не словил внезапно излишек любопытных глаз, чтобы слухи не дошли до матери. Но, научившись слушать других, белая понимала, что это Ельник сейчас заботится о ней, поступая благородно. Она не могла запретить ему это, напротив, должна была поддержать такую инициативу.

- Хорошо.

Слух уловил движение неподалеку. Маленький зверек удрал также быстро, как и появился. Лишь на секунду она заметила напряжение в теле воителя. Он не привык сдаваться на неудаче. Так их воспитали.

- Здесь уже не поохотиться, можем возвращаться в лагерь или...

Разумную мысль перекрыла искра в янтарных глазах. Вьюжнолапа с нескрываемым интересом обернулась к нему, оттащив тушу кролика к корням обгоревшего платана, где ранее была закопана ею полевка. "Что удумал, братец?"

- Можем проверить, сколь малы шансы у полевки.

От волнения перехватывает воздух на вдохе. Она ведь думала об этом ранее, когда они выходили из лагеря, но даже не предполагала, что брат сам предложит ей такую авантюру. Ей хотелось ответить "да", хотелось попросить не только о тренировочном бое, но и о том, чтобы кот показал ей, чему успел научиться за то время, что кошка провела в целительской, чему не было возможности научиться ей самой. Но, как ученица целителя, Вьюжнолапа не могла вот так просто затеять боевую тренировку. Охота рядом с боем и не стоит. И все же ей так хотелось не упустить этот взгляд воителя, так хотелось показать ему, что она больше не та девятилунная Вьюжнолапа, которую мог одолеть каждый, проломить, словно стебель травы. Она не стала значительно сильнее, за луны с Ивой, но развила внимательность, осторожность, уверенность в своих действиях.

- Целитель или его ученик не могут напасть на воителя. Мы исполняем волю Предков и обеспечиваем защиту и лечение каждому, кто в этом нуждается. - В глубине голубых омутов блеснула волна. - Но мы всегда должны быть готовы к обороне. Навыки целителя важны для всего племени. И защищать себя - также является моей обязанностью.

"Поймешь ли?"

Вьюжнолапа надеялась, что дала достаточно подсказок, но еще чуть-чуть. Она уперлась лапами в землю, напрягая мышцы, непного пригнулась и выровняла хвост, словно готовая ринуться с места в любой момент. Только попробуй кто ее достать.

- Ты будешь покрупнее полевки, Ельник.

Она ожидала, что среагирует сразу, но Ельник оказался молниеносным противником, с каким в настоящем бою было бы непросто сойтись. Луны практик давали свое. Сейчас, не имея ничего общего с судьбой воителя, кошка могла гордиться силой и скоростью своего брата без лишних тревог и склок.

Белый снег, как и она сама, накрыл ученицу целительницы с головой, сделав из нее самый настоящий сугроб. Она чувствовала, как погодное явление растворяется на ее шерсти, как капельки касаются чувствительных усов, а серый кот не бдит, не медлит, уже приближается!

"Думаешь, так просто выиграешь? Еще поиграем."

Кошка напрягла мышцы в конечностях и вьюгой пронеслась мимо, уходя от возможных ударов, и надеясь прибегнуть к самому простому приему, который оруженосцы изучают еще с первых лун становления учениками воителей - удар лапой. Тут всего два варианта развития событий : либо дертва увернется, либо прилетит ей по лбу пушистыми подушечками.

Она извернулась, словно змейка, и налетела, действительно дотянувшись до головы Ельника, с умеренным размахом шлепнув того по лбу, насколько успела, авось не сломается.

- Один-один!

Хитрая улыбка разошлась по мордочке, но надо было уходить от ответных действий, иначе счет рисковал измениться в ту же секунду. Преисполненные уверенностью короткие фразы воителя отвлекли, словно так им и было задумано изначально. Вьюжнолапа и не заметила подножку, а когда повалилась в еще один сугроб, было уже поздно.

Образ брата возник перед ней сразу же, ведь белоснежная не спешила вставать на лапы. На сегодня им, пржалуй, этого хватит. Она действительно неплохо размялась за время совместной прогулки.

- Все-все! Воитель ты куда лучший, чем я, признаю.

Голубоглазка аккуратно поднялась и осмотрелась, время клонилось к полудню и нужно было возвращаться с добычей в лагерь.

- Как-нибудь повторим? Я возьму реванш. - Предлагает, совсем искренне, не против в действительности поддерживать такие вылазки с братом время от времени. - Ельник, я...

Ей вспомнились вдруг все прошлые луны, полные непонимания, отрицания и отдаления от семьи. Очень не хотелось признавать, но она боялась, что все это лишь сон, который вскоре закончится. И все таки продолжить ли, показав слабость, поставив себя заранее в невыгодное положение?

- Спасибо за эту охоту. - Она прикусывает язык, гневаясь на себя, что все еще не может посмотреть ему в глаза и поговорить о том, что уже давно прошло. - Пора возвращаться в лагерь.

Она робко приближается к нему и проходит мимо, как бы нарочито с усилием прижимаясь боком к боку другого, пока только хвост не завершит "обряд", спускаясь по бедру и разрывая момент близости. Вьюжнолапа двинулась к платану, где оставила свою добычу. Она понесла в лагерь большого кролика, а Ельнику оставила полевку. Не поместится же все в ее крохотных клыках!

-------> Детская в лагере, конец разрыва