детская



Дроколап едва поспевал за рыжей спиной, расталкивая с завидной бесцеремонностью любого, кто вставал на пути и перекрывал обзор. Если то требовалось, злобно и раздражённо сопел, сжимая в зубах травы, и стараясь вложить в кинутый взгляд всю убедительность, которой обладал. Но, конечно же, этого оказалось мало, а обилие соплеменников и застилающий глаза снегопад сделали своё дело: он просто потерял несостоявшуюся королеву из виду. Конечно, у него в запасе, как у любого кота, был нос, но нюх, казалось, совершенно атрофировался, перебитый резким запахом лекарства.

Наконец, заглядывая от отчаяния во все палатки подряд, он её отыскал. Сначала почувствовал прикосновение ледяного когтя к хребту, когда ему показалось, будто она мертва, лежащая так же безжизненно, как её дети. Но рыжие бока, припорошенные тающим снегом, едва заметно вздымались и опадали. Дроколап опустил свою драгоценную ношу на землю.

- Воробейница, - позвал ученик целителя - тебе необходимо съесть это, иначе ослабленное тело может подхватить любую хворь, - он, конечно, мог бы рассыпаться в соболезнованиях и проявлениях жалости, но к чему было это? Полуночник наверняка успел сказать всё, что надлежит в таком случае говорить целителю, а раз эта кошка не стала искать утешения у целителя или друга, значит, не так и нуждалась сейчас в этих удушливых формальностях. Скорбь, в конце концов, была формальностью. Попавшая инфекция была вероятной реальностью.

Дроколап набирал в лёгкие больше воздуха, уже обдумывая, что он ответит, когда Воробейница заломит лапы и резко отправит его туда, откуда пришёл, бросив вдогонку травы. Однако его удивление было тем сильнее, когда рыжая воительница без лишних слов исполнила просьбу: впервые, пожалуй, он понял в полной мере значения слово сломленный. Сломленная, если быть вернее.

Он стоял в нерешительности, чувствуя, как кружащиеся снежинки оседают на шерсти и таят, а крошечные струйки холодной воды добираются по шерстинкам до кожи. Пока что холод ещё не коснулся его: эмоциональное состояние, будто костёр, подогревало долговязое юношеское тело, не снабжённое толком какой-либо длинной шерстью навроде шубы Полуночника. Но, в конце концов, сел, медленно и бесслышно. Выдохнул, поднимая глаза на затянутое серой пеленой небо.

- Знаешь, такие вещи откладываются в голове гораздо ярче, чем все пророчества от Звёздного племени вместе взятые. Когда видишь рану, которую не можешь вылечить, - заговорил ученик целителя. - Чушь все эти уверения, что нужно подождать и встретиться с кем-то на Серебряном поясе: нам нужны живые, а не молчаливые призраки. Я могу принести маковых зёрен, если ты хочешь предаться скорби в одиночестве и заснуть. Или укрепляющих трав, если решишь разделить это горе с кем-нибудь и продержаться какое-то время на лапах. Но если ты всё же предпочтёшь принести себя в жертву печали, то это плохое место: в такие холода и стариков отсюда выгоняют, чтобы не отморозили себе чего, - заметил негромко Дроколап. - Им-то дела нет до этого, а у тебя вся жизнь впереди, хорошая это для тебя новость или плохая.

Сейчас, когда он смотрел за Воробейницей, то ощущал в себе странное смешение противоречивых эмоций. Испытывал ли он жалость? Нет, пожалуй, это было бы слишком неправильное и надменное слово, которое не отражало истинной сути многогранных вещей. Сострадание - да, это гораздо ближе. Не вязалась догма о милостивых предках и происходившим на его глазах: эта рыжая воительница ничем не заслуживала того, что сейчас происходило с ней. Случившееся было каким-то кощунством, святотатственной насмешкой над той сутью вещей, о которой ему ведали родители и которой жил, очевидно, его наставник. Наверное, в этом и было главное их отличие - ученик целителя переживал случившееся не со светлой скорбью святого; он гасил в себе искру злости, которой ни в коем случае не следовало разгораться в настоящий пожар.

— Иди, Дроколап. Я разберусь. Иди. У вас с Полуночником нынче много работы, - кот стиснул зубы, едва слышно выдыхая облачка пара вместе со свистящим дыханием. Та его часть, что разбиралась в эмпатии, подавлялась привычным прагматизмом, твердившем без устали, что если скорбеть уж так хочется, то делать это надо не в промерзающей палатке в сезон Голых Деревьев.

Но в голове яркими красками расцвела сцена со Звездопадом, случившаяся недавно, хотя по ощущениям самого юнца прошло уже по меньшей мере несколько лун. И сцена эта напомнила ему, как хорошо иногда и полезно бывает прикусить свой язык и сдерживать рвущиеся наружу слова. Чужое горе было глухо к тому, что для целителя было само собой разумеющимся, и здесь уже ничего поделать было нельзя. - Как скажешь, - сипловато отозвался Дроколап, оставляя кошку наедине со своей скорбью. Он какое-то время неподвижно сидел в паре лисьих хвостов от палатки, глядя куда-то за пределы воинских земель и, кажется, материального мира в целом. А затем натужно вздохнул, как древний старик, прежде чем уйти восвояси.



в сторону главной поляны

Отредактировано Дроколап (25.12.2019 22:03:59)

<<главная поляна
[indent] Юркнув обратно в палатку старейшин, бурая ученица честно постаралась унять проснувшуюся в душе тоску от безысходности, которую она так остро сейчас ощущала. Кленовница молодец, она заслужила, она не..., да уж, Листопадик тряхнула ушками, старательно выбрасывая все сравнения старшей кошки с неопытной и глупой ученицей. Да, так гораздо лучше. Нечего себе каждый раз напоминать, что она не достойна ничего из того что у неё было. Лучше заняться насущным делом. Да. Вон не всех старейшин блохи вычесаны, да и подстилки сменить не мешало бы. Точно.
[indent] Только бурая погрузилась с головой в дела, как знакомый окликнувший её голос с порога заставил резко обернуться. В полумраке палатки её янтарные глаза мерцали отнюдь не радостью встречи. Она это знала, и потому для пущено эффекта сузила глаза, вся подобравшись, подметая пушистым хвостом земляной пол обиталища старейших.
[indent] - Вьюжный, - коротко приветствовала молодая кошка, напоминая себе, что разгоглазый не позволял себе отпускать язвительные замечания после того как они вернулись. Напряжение чуть отпустило сведённые плечи.
[indent] - Чего тебе? - спросила отворачиваясь, продолжая заниматься своими делами. Окунула лапу в вонючую смесь, которой уже пропиталась вся палатка, смазала свалявшуюся шерсть старого кота вновь обернувшись на новый вопрос:
[indent] - Что у тебя случилось-то опять?
[indent] Опять?! Он это на полном серьезе? Да не может быть!
[indent] - А ты как думаешь, Вьюжный? - один безобидный вопрос не к месту казалось сорвал пружину показательного спокойствия внутри нее, когда пёстрая будущая воительница шагнула к белобокому, едва не врезаясь носом в его нос.
[indent] - Я подвела племя, подбила сестер и недавнего котенка на опасную авантюру. И ради чего? Ради поиска предателя, которому не нужна ни его семья, ни родное племя. Ничего ему не нужно, Вьюжный! Понимаешь ты это? Соболь просто бросил нас! Бросил Крутобоку! - от скопившихся в глубине души долго сдерживаемых эмоций, Листопадик не заметила как повысила голос, крича в разноглазую морду соплеменника о наболевшем.
[indent] - Ничего ты не понимаешь, Вьюжный. Ничегошеньки... - устало мотнув головой, она отступила. - Извини, мне надо вернуться к работе. Я в порядке, - буду в порядке. Но только не сейчас. Не сегодня...

Отредактировано Листопадик (29.03.2021 16:32:07)

Он стоял и ухмылялся. Ухмылка словно прилипла к губам. Её это неимоверно бесило, но сил чтобы накричать на Вьюжного снова в её теле не осталось.
— Это хорошо, что ты на меня накричала. Мне вот всегда становится легче, когда всласть проорусь на кого-нибудь, - его спокойствие после её срыва ударило наотмашь. Бурая чуть вздрогнула, но тут же прижала к голове уши готовая защищаться как никогда. Разноглазый сел рядом, а она поймав его взгляд подозрительно сощурила глаза. Зачем белобокий пришёл - издеваться или успокоить? Ответ таился на самом дне его задумчивого взгляда, а Листопадик банально не хватало терпения и проницательности, чтобы прочесть его. Тем не менее, словно почувствовав странную атмосферу в палатке, молодая кошка небрежно повела плечом.
Вьюжному было что сказать ей.
Удивительно, но он пришёл не орать на неё в ответ, а говорить. Просто произносить слова такие сейчас нужные ей на самом деле, даже если вредная натура противилась им.
— Главное — чтобы ты не продолжала себя жрать за свое неверное решение. Можешь обижаться на Соболя сколько угодно, ты имеешь на это право, но себя переставай корить. Уж ты-то умная, оступившись так крупно один раз, теперь точно будешь поступать разумнее. И все закончилось лучше, чем могло. Поблагодари предков и иди дальше, становись лучше — у тебя на это все шансы.
Она замерла слушая его долгий монолог. Ей так приятны были эти слова и вера Вьюжного в её силы. Глубоко погрузившись в свои собственные проблемы, ученица проглядела тот момент, когда из заносчивого засранца, белый вырос приличным в общем-то котом. Бурая глянула на него уже без прежнего подозрения, чуть растерянно и как-то по-новому. Желание огрызаться и противостоять спасительным словам никуда не ушло, но будто затихло.
- Не учи меня жизни, я сама все прекрасно знаю, - буркнула она по привычке, а потом шумно выдохнула. - Не так просто отпустить ситуацию, когда я сама себе каждый день напоминаю о ней.
Вновь дернув плечом, но уже от дружеского прикосновения, Листопадик смущенно глянула на разноглазого, не до конца понимая что чувствует. Рядом с Вьюжным ей стало как-то комфортно, хотя если вспомнить все их стычки в прошлом, должно было быть наоборот. Неужели выросли?
- Не хочу я больше на тебя кричать. В общем, спасибо за поддержку. Получить её сейчас было очень неожиданно, но приятно, - кошка неуверенно, но по-доброму усмехнулась.
- Как твои успехи на боевом поприще? - сменила тему, избавляясь от неловкости. - Теперь я уже точно не повалю тебя на лопатки, - вспоминая их последнюю тренировку и собственную угрозу в его адрес, бурая шумно выдохнула. - Наказание вот-вот закончится, а мне надо возвращаться в форму. Не хочешь помочь?

Отредактировано Листопадик (30.03.2021 10:58:24)

Это было странно - вот так сидеть просто рядом и болтать, словно старые друзья. Листопадик украдкой косилась на профиль белоснежного кота больше не ища второго дна в его словах, отдаваясь мерному течению разговора.
— Обращайся. В хорошем настроении я и не такое могу, - совсем уж неожиданно подмигнул ей разноглазый, а бурая ученица справившись с первым удивлением, вдруг нелепо хихикнула, а затем открыто рассмеялась.
- Что ж, буду знать теперь к кому нестись со своими проблемами. Ты только предупреждай о хорошем настроении, а то я не хочу нарваться, - озорно сверкнув янтарным взглядом, молодая кошка быстро пригладила языком спутанную шерсть на грудке, снова взглянув на собеседника. Слушая его бурая иногда дергала треугольными ушами, выдохнув в конце его короткого монолога, который он закончил восхвалением любимого себя.
- А вот этот Вьюжный мне хорошо знаком, - усмехнувшись мысленно, пёстрая тряхнула густой гривой.
- Предков ради, не заставляй меня это делать играя на упрямстве. Это подло даже для тебя! - беззлобно пожурила она его, затихнув, когда белый принялся помогать ей с подстилками, едва ощущая как светлые волоски на его боках соприкасаются с её собственными. Какие цели проследовал Вьюжный придя сюда ей все еще было не понятно, к тому же он проигнорирвал её вопрос, на что Листопадик почти обиделась, но следом от него прозвучали совсем уж неожиданные слова:
— Хорошо бы не дожить до старости, а помереть в каком-нибудь великом бою... не скоро, конечно. Просиживать зад в этой пещере на старости лун я не собираюсь, - поймав разноцветный взгляд, молодая кошка чуть растерялась, хлопнув ресницами. Она понимала почему белый соплеменник желает себе именно такой конец, но для неё существовало в мире кое-что важнее битв и посмертной славы.
- Что плохого в том, чтобы умереть на своей подстилке в кругу семьи, зная, что прожил яркую и насыщенную событиями жизнь?.. - спросила она совсем негромко, удивляясь собственной робости и неуверенности, которых не должно было быть в её словах. Не так Листопадик себе представляла этот разговор. Даже если бы могла знать о нём заранее.
- Увидеть как выросли твои котята, которых ты завел с любимой подругой, зная, что она отправится на Серебряный пояс вслед за тобой. Просто уснуть без боли и страданий. Чем плохо? Закрыть глаза с понимаем того, что твои усилия сделали племя лучше.., мне бы подошел такой конец... - говорить о смерти будучи в самом расцвете лун было ужасно странно, но ученица Грома все равно была предельно честной, озвучивая свои мысли. Чуть поведя плечом, она заставила себя мысленно встряхнуться.
- Это слишком глубокая тема, чтобы так просто её обсуждать. Да и мышиной желчью здесь нещадно воняет. Надо бы лапы в ручье помыть.

Отредактировано Листопадик (31.03.2021 12:36:19)

главная поляна --->

- Надо же, как все оживились, - урчала сквозь зажатый в зубах мох ветряная воительница. Предложение Звездопада разобраться с палаткой старейшин - а, по факту, уединиться, - мать новоиспеченных оруженосцев поддержала охотно и с пылом. Шустренько метнувшись к знакомым с детства местам, где был сносный мох и сено, рыженькая вернулась к своему предводителю у палатки старейшин.
- Ну что же, гарью уже не пахнет, мне нравится, - осторожно разворачиваясь в густых и более пышных, чем прежде, зарослях утесника, Воробейница ликовала: пустошь возрождается из пепла! Все это видели, все это чувствовали, и на мгновение воительница останавливалась, чтобы смеющимся взглядом полюбоваться своим предводителем:

- Тебе так идет пустошь, - она ласково подалась вперед, уткнувшись лбом к подбородку предводителя. Кусты утесника надежной стеной огораживали их от шумного лагеря, среди которого их подросшие дети уже становились частью общества, принося пользу их старому новому лагерю.
- Речные коты, конечно, молодцы, - нехотя мяукнула рыжая, слегка отстраняясь, - но меня кое-что насторожило.
Она молчала, не зная, откуда начать, и только лишь непростой бойкий нрав помог ей выпалить:
- Я рада, что мы вернулись, потому что меня беспокоило, сколько времени ты проводил с Ручей Звезд, - быстро, как скороговорку произнесла Воробейница, тут же гордо поднимая подбородок: она ни в чем не уличала возлюбленного, но он должен был знать, что у его подруги ушки на макушке.

Предводителя спасало такое искренне удивление: Воробейница была с ним сколько себя помнила, с самого начала, с самого ученичества, а потому успела изучить все повадки Звездопада. Её вопрос действительно выбил возлюбленного из колеи, и шерстка на загривке воительницы слегка опустилась, а взгляд стал менее острым.
Но маску она, конечно, подержала. Звездопад знал, кого берет в подруги.
— В... каком смысле? Сколько я времени с ней проводил? Воробейница, ну ты чего? — стушевался предводитель племени Ветра. Воробейница, держа непроницаемую морду, занималась своими делами, приводила в порядок подстилки - и все-таки ушки были навострены в сторону палевого лидера.
— Мне же кроме тебя вообще никто не нужен. Неужели ты думаешь, что мне она интересна?
Рыжая резковато обернулась к Звездопаду.
- Скажешь, нет? - все-таки ревность укреплялась медленно, но верно, и засела глубоко внутри. Одним разговором такое не вытащишь: Воробейница лунами наблюдала в лагере Речного племени сближение предводителей. Хорошо ли это было для племен? Безусловно.
Для Воробейницы?
Да глаза бы выцарапала.
Спокойным нравом подруга Звездопада никогда не отличалась.
- Удивляюсь, как никто этого не заметил. Ты уж очень много времени с ней проводил, - едко заметила рыжая воительница, стрельнув ярким травянистым взглядом.

——> лагерь

Кажется, кто-то всё-таки донёс на слова Зубоскала старшим воителям, которые в свою очередь отослали юношу помогать оруженосцем в переносе мха из леса в лагерь вместо патрулей и охоты.
Зубоскал злился, нет, он был вне себя от ярости, обуревавшей его с носа до кончика хвоста. Зубами он с силой впился в кусок мха и потащил тот к дому, следя за тем, как резвые и обычно разговорчивые оруженосцы неожиданно сильно сторонятся соплеменника, видно, боясь попасть под его горячую лапу. Зубоскал бросает пронзительный взгляд на ускакавших вперёд младших соплеменников, вспоминая, неужели и они с Воем когда-то были такими же? Воитель пошевелил ушами, отмахиваясь от мыслей, как он назойливых мух: меньше всего он сейчас хотел думать о брате. С тех пор, когда они разговаривали, много воды утекло.
Зубоскал испытывал лишь ревность, глядя на то, как дружны меж собой младшие отпрыски предводителя. Из пасти, забитой мхом, вырвался рваный вздох.

не время раскисать, Зубоскал, соберись и покончи с этим позорным занятием.

Лишь бы его не увидела Моховушка таким… таскающим в зубах мох вместе с оруженосцами… он сгорит от стыда на месте, определённо. Зубоскал вошёл в лагерь с опаской и опустил свою «добычу» на землю в надежде, что теперь будет отпущен, но кто-то из старших воителей подзывает его к себе и говорит занести всё, что принёс, в палатку старейшин.
Зубоскал скрипит зубами, но покорно подбирает свой кусок мха и тащит к палатке старейшин. Когда он был оруженосцем, ещё совсем несносным и ворчливым комком шерсти (видит Тёмный Лес, сейчас он не сильно изменился), то был частым гостем у стариков, которые принимали его с задорным: «Ого, Зубатка, ты ли это!» или «Может, тебе уже подстилку в палатку старейшин перенести, чтобы далеко ходить не надо было?».
Воитель вошёл в гостеприимный полумрак палатки, останавливаясь у самого пора.
Он чихает и забавно шевелит носом в поисках места, куда можно было бы сложить весь мох и наконец убраться восвояси, ему было сказано только занести, а всем остальным пусть занимаются оруженосцы.
Знакомый запах забил ноздри вперемешку сладковато-травянистым ароматом мяты. Зубоскал недоуменно пошевелил ушами. В глубине палатки он заметил силуэт Мятноглазки.
Зубоскал опустил мох на землю.

- Уже вернулись? Недолго за травами вы ходили, - протянул вместо приветствия воитель, раскатывая переносицей кусок мха, - Все золотарники в лесу насобирала, ни один от твоего цепкого взгляда не укрылся?
Он усмехнулся с собственной остроумной шутки, довольно шевеля ушами. По правде говоря, Зубоскал даже представить себе такой жизни не мог: ни патрулей, ни охоты, лишь жизнь взаперти в лагере, прогулки под присмотром кого-либо и помощь целителям в сборе трав. Его аж дрожь взяла. Воин моргнул, приходя в себя.
Зубоскал круто развернулся и уже собирался было покинуть палатку старейшин, как взору его бросилась стена, возле которой стояла Мятноглазка и возле которой, судя по всему, покоилась её подстилка. Стена, украшенная цветочками.
- Мило, - хмыкнул он. Затем задумчиво склонил голову вбок, - Тебе такое нравится, да? Цветочки, там, пёрышки…
Кошкам такое по душе?
Может, и Моховушка была бы рада такому подарку?..