Сбоку, с того края, где последний устойчивый мох уже перетекал-таки в убийственно вонючую и, кстати, правда убийственную жижу, переполненную то грязью, то остатками вот таких же храбрых гуляк, как Воронушка, пахло нереально маняще, но только сейчас, конечно. Воронушка чувствовала каждым усиком эту нереальную даль, где и в помине ни одного кота не было, и жалела, что не могла жить в болоте, как жаба. Пускай даже была бы она бородатой. Впрочем, Туман, нашедший её в этом забытом почти всеми месте, был готов бурчать даже на жаб, да и как сказать - бурчать.. Ныть. Но нытьё серого не просто заново отвлекало Воронушку от мыслей о дали топей, но и в какой-то (кошка сама слабо поняла, в какой) момент перегрело все её котлы, и темношкурая ощетинилась ещё до того, как Туман закончил свою триаду.
Бессмертный... Беспомощный. Что ты ещё придумал!? Сделав когда-то один очень-очень большой вдох, Воронушка словно целиком замерла, опасаясь и шевельнуться, опасаясь и взмахом хвоста выдать, насколько мимо попал сейчас кот, почерпнув заодно какие-то раздражающе правдивые идеи.
- Всё вывалил, котёнок? - поинтересовалась кошка, из всех своих потрёпанных сил стараясь сохранять невозмутимость, - Тебя никто не просил открывать пасть. Мои дела тебя не касаются, если ты просто шёл мимо - иди дальше, поищи кого-то, кто захочет тебя выслушать...
Глаза кошки, обычно цвета даже немного нежного, медового, налились таким пламенем, какое видно только на самых сочных, жарких закатах, а лапки затряслись от внезапного поражения, нанесённого Туманом её терпению. Темношкурой и в голову бы не пришло, что нечто подобное, безосновательное и хамское было вообще способно дойти до неё, да и от кого уж, но явно не от Тумана: непредсказуемость серошкурого сильно омрачнила его неумный, управляемый облик в глазах ученицы. Да и сколько бы храбрости, обиды или злости у Тумана не накопилось на неё, юную манипуляторшу, самим мирозданием не было позволено пытаться принять за истину все-все его слова, особенно вон те, в которых она не могла забыть о своей траве, была не такой уж и крутой, какой кичилась... Нет, ничего подобного не могло уложиться в голове - так подумала кошка, как только ей ужасно не понравились все эти мысли.
- Мне это не интересно, - подытожила кошка, - Ты своровал мне травы - умница, но ходить за мной хвостом и скулить о том, как жизнь к тебе не справедлива - уже плохая идея.
Там, где только-только играл её шерстью болотный ветер, уже морозил ночной, зимний холодок, рассёкший воздух детской прямо за хвостом матери, поспешно рысящей в неведомые края со старшим сыном. Это ты, котёнок, не питаешь надежд... Как любое бесполезное животное. Челюсти молодой кошки сжались со всеми нервами, но пришлось разжаться - слишком много слов вертелось на языке:
- Что бы сделала Ива, если бы узнала, кто шкерился в её палатке, м?.. - темношкурая пыталась придать голосу свой обычный игривый задор, что совсем не получалось, - Если бы кто-то из оруженосцев нечаянно поделилась с ней своими опасениями, и ей пришлось бы проверять запасы, обнюхивать всю-ю целительскую от и до... А я скажу тебе сразу - она бы посвятила тебя в первого барана племени, и вот тогда - да, тогда бы у тебя были поводы пищать от обиды.
Темношкурая распрямилась: со словами, яростно выпаливаемыми в подряд друг за другом, вылетала и какая-то часть её злости, так резко накипевшей в таком небольшом теле за такое короткое время. Вся черепушка просто зверски садила, и в висках стучало, как в дереве под дятлом, да и, вероятно, давно, но только сейчас этот звук стал громче и слов, и мыслей. Пялиться в глаза Тумана становилось менее интересно, ведь они были высоко, приходилось тянуть голову, но это, конечно, не главное - они казались Воронушке подозрительно не тупыми, а рассматривать заново что-то, чем можно было когда-то играться, как пёрышком, но уже с серьёзных сторон, темношкурая не собиралась.
- А пока, будь добр, - не смогла не добавить кошка, едва не задыхаясь от быстрой речи, - Исчезни отсюда.
Воронушка никак не могла выдохнуть - кошка уже замечала такое, когда сильно переживала или злилась: грудь сжимало в такие сильные тиски одними только нервами, что было невозможно не то, что бы спокойно вдохнуть, а хотя бы пошевелить усом. Глаза, выкатившись как бешеные на самые края орбит, никак не могли хотя бы немного вкатиться обратно, хоть и заметно помрачнели, растеряли то пламя искристого негодования - оно перетекло в более рутинную, ноющую обиду. Совсем и меньшим было можно задеть Воронушку, но куда бОльших усилий стоило приложить, чтобы достучаться до её сознания обиды. Впрочем, Воронушка сразу и наслово поверила в безразличие к этому Тумана, а от такой наглости серого и ждать не собиралась обратного: окинув серого ещё одним взглядом, но быстро отведя глаза в сторону, Воронушка тяжёлыми шагами и наперекор желанию драпануть отсюда к чертям двуногим, направилась к бревну, на котором так беззаботно восседала в долгом и сладком одиночестве ещё совсем недавно. Ещё чего... Сам уйдёшь.
Отредактировано Воронушка (28.03.2019 00:04:19)