>лагерь
После того как котята покинули детскую, Форель нечасто выпадал случай побыть с ними наедине. Постоянные патрули, охота, разные палатки - все это только отдаляло отца от своих котят. Но как только те перебрались в воительскую палатку, жизнь постепенно начинала налаживаться. До сих пор мраморно-серый не мог поверить, что все это происходит с ним. Вот он шагает по пушистому снегу, а рядом с ним в такт шагает его дочь, его кровь. Более того, союз Уклейки и Форели дал Речному племени прекрасного глашатая, которым несомненно гордится его отец. Жаль только, что семья их, похоже, теряет тот самый огонь и постепенно истлевает. Отношения с Уклейкой стали как-то умереннее. Однако любви к своим детям от этого Форель не растерял.
Он дорожил каждым моментом, проведенным с уже взрослыми отпрысками, хватался за любую возможность. И вот, наконец-то удалось вырваться наедине с Исток.
- Да, все просто отлично, чувствую себя на двенадцать лун! - усмехнулся мраморный, разгребая перед собой высокие сугробы. Тропинка вела их к плакучей иве. Здесь можно было вдоволь наловить полевок в холодные дни, а к оттаявшему льду река даровала удобный берег для ловли рыбы, - Ох, поскорее бы уже. Этот снег уже порядком надоел. Да и в племени чувствуется, как все соскучились по рыбке. Я бы сейчас окушка другого бы точно съел - не понимаю, как можно питаться круглый год только мясом. То ли дело рыба... - блаженно зарассуждал Форель, усаживаясь возле Исток, - Ну, а ты как, рассказывай? Все получается? Брат-то твой уже вовсю приказами всех одаряет - молодец. Да впрочем, - кот подвинулся ближе к дочери, крепко обнимая ее хвостом за спину, - Вы все у меня такие молодцы. Я горд от того, что я ваш отец, честно. Хотя знаешь, раньше я бы и подумать не мог о семье. У-у-у, в ученичестве у меня такой ветер в голове гулял. А теперь вон, смотри, сидишь рядом со мной, родная душа, - и улыбнулся. Тепло и добро - так мог улыбаться только отец, который всеми фибрами души любил и желал этих котят. Который уже знал, что прожил эту жизнь не зря, хотя впереди еще было столько интересного. Нужно было лишь сделать шаг...

разрыв
[indent]
[indent]Карпозуб точно не знал, что им движило в тот момент, когда он предложил Медведице прогулять и, возможно, по пути поймать мышку-другую. Слова как-то сами вырвались из его рта, стоило коту подойти к соплеменнице, но обдумав, прочувствовав ту идею, что пришла в голову Карпозубу, черногривый понял, что ни о чем не жалеет. Напротив, Речному была приятна компания Медведицы, даже несмотря на то, какой смущенной она выглядела при каждой встрече с ним. Отчасти Карпозуб чувствовал себя немного неловко, вероятно, даже виноватым — все же Медведица мялась из-за него. И все же Карпозуб неизменно возвращался к серогривой кошке. С ней он позволял себе расслабиться. Ее присутствие действовало на черногривого успокаивающе, а безграничная доброта Медведицы, ее заботливость и желание защищать все, что она любит, вызывало у Карпозуба почти восхищение.

[indent]"Но что-то меня занесло," — подумал старший воин, отвернувшись, чтобы не стеснять Медведицу слишком пристальным взглядом, хотя кот и не стал скрывать широкую улыбку, расплывшуюся у него на лице.

[indent]— Я заметил, что ты уже чувствуешь себя немного лучше после Нагретых Камней? — скорее спросил, чем констатировал Карпозуб. Прошло уже достаточно времени для того, чтобы раны Медведицы успели затянуться. Тем более, что в Речном племени была такая умелая целительница, как Сивая, у которой уже появился новый помощник в лице Тростника.

[indent]Самец никуда не спешил, и вместе со своей спутницей они шли прогулочным шагом до тех пор, пока не показалась крона большой плакучей ивы. Глядя на могучее дерево, Карпозуб невольно вспоминал прежние луны — детство и ученичество. В какой-то степени воин отождествлял себя с этой ивой, ведь когда-то и она была маленьким росточком, а солнце, дожди и время сделали иву такой, какой она была сейчас. Так же и Карпозуб, и другие коты и кошки. Задумчиво черногривый оглядывал ветви и узкие листья дерева, пока взгляд кота вновь не обратился к Медведице. Покой разливался вокруг них двоих, точно горный ручеек, но в то же время у Карпозуба были очень смешанные чувства. Конечно, он испытывал симпатию к ней — безусловно, Медведица отличная воительница. Тем не менее, недавние воспоминания о ее признании, о том, как воин, не задумываясь, бросился помогать соплеменнице. При этой мысли Карпозуб немного нахмурился. Тогда он забыл о других, предпочтя всем одну-единственную кошку.

[indent]"Только чудом с Осолапкой не случилось беды, — размышлял воитель. — А если бы все произошло при других обстоятельствах? Что если бы тогда Осолапка пострадала?"

[indent]Вряд ли Карпозуб мог легко забыть о своих переживаниях и простить себя за оплошность. По крайней мере, для этого потребовалось бы куда больше времени.

[indent]Молчание затянулось, однако черногривый не ощущал напряжения от тишины между ним и Медведицей. Напротив, это добавляло какой-то необъяснимой прелести. Казалось, что в молчании можно было найти мудрость. И все же у Карпозуба создалось впечатление, что воительница хочет что-то сказать, но не решается. Он по-доброму улыбнулся:

[indent]— У тебя что-то на уме, да?

— Так значит ты далеко не сразу полюбил маму и вы завели котят? - Форель едва заметно улыбнулся. Он словно бы взглянул в свое прошлое, вспомнил эти беззаботные тренировки, солнечные дни и то время, когда они с Уклейкой не были связаны ничем, кроме, какой-то едва различимой для остальных, дружбы.  Форели хотелось вернуться в прошлое, прожить эти чувства и эмоции еще раз, испытать всё-всё снова, как будто бы и не было никаких бед и печалей. Но жаль, что не было такой лазейки.
Шумно выдохнув, речной воитель лишь крепче обнял Исток, все еще с удивлением для себя осознавая, что она его дочь. Да, даже спустя столько лун.
- Это была середина нашего обучения... - пробираясь в самые потаенные уголки своих воспоминаний, пробасил Форель, - Мы тренировались вместе, довольно часто, к слову сказать. Ну, и в патрули нас отправляли тоже вместе. Как-то так и завертелась наша дружба. Уклейка, как и сейчас, тогда была очень милой и энергичной. Ты только подумал, что хочешь на охоту - она уже позвала. Да и я был еще тем бестолковым оруженосцем. В голове сплошные мечты да фантазии, а лапы несли куда глаза глядят. Отличное было время - ученичество. Так что береги каждый рассвет, Исток. В прошлый день уже никогда не вернуться.
И от сказанного даже у Форели пронеслись мурашки. Потому что хотел туда, в прошлое. Потому что желал восстановить отношения с Уклейкой и жить снова той самой счастливой в мире семьей. Не знать бед и горя, наслаждаться солнечными лучами, всем вместе. Но чем быстрее распускались весенние почки, тем все дальше и дальше расходились их пути. И Исток не упустила возможности спросить о нынешнем положении вещей. Все же, кто-то должен был это озвучить...
- Просто.. мы все выросли, - уклончиво отозвался серо-мраморный, - Всегда бывают времена, когда особо трудно. Когда приходится прилагать немало усилий, чтобы сохранить дружбу, верность. Но и они пройдут, я уверен. Сейчас у нас с Уклейкой вот такой вот, сложный период. Но мы обязательно со всем справимся, потому что как минимум теперь у нас есть вы - наше будущее, - Форель нежно потрепал затылок Исток лапой, улыбаясь так, словно бы ничего его не волновало в этой жизни. Словно бы был счастлив.
Ох уж это бы.
- Нет-нет, никто не спешит в детскую. Знаешь, ведь есть у нас в племени кошки, которым далеко за сорок лун, а семьи у них до сих пор нет. Просто они еще не встретили того, с кем готовы делить свою жизнь или им это и не нужно. Самое главное - быть счастливым в племени. А уж у кого какое счастье - это совсем другой разговор. Просто в лесу, полном выживания и войн, семья - чуть ли не единственное, что дает надежду, заставляет двигаться вперед. Так, по крайней мере, считаю я. Возможно, ты найдешь свою надежду в чем-то другом. Ты только слушай свое сердце, а не чужие голоса, - Форель медленно выдохнул.
Как же быстро они все повзрослели.
Непозволительно быстро.

- И правда, очень мудрый кот, - улыбнулась воительница, не слишком сильно задаваясь вопросом о том, что это за кот был такой и зачем - мысль действительно казалась мудрой и такой солнечной, что в неё хотелось от всей души верить. С ней была согласна и сама Медведица: ведь правда за любой, даже самой мрачной холодной ночью наступал рассвет, и одним звёздам известно, сколько мудрости таилось за этой незаурядной мыслью. Даже те тучи, что помрачнели жизнь Речного племени, уже рассеивались - рассвет действительно наступал, и с этой мыслью грядущая ночь уже не казалось такой и тягостной.

Молчание, которое воцарилось между ними, не оказалось слишком затянуты или напряжённым - казалось, обоих воителей увлекал размеренный шелест листвы в округе и мелодичное журчание воды, а потому в недолгой тишине не было ничего предосудительного. Да и чего таить - после последнего их разговора с Карпозубом в сени палатке воителей Медведице ещё какое-то время было тяжело представить их совместные патрули в будущем, но, казалось, всё складывалось как нельзя мягко и спокойно. Даже не сразу воительница встрепенулась и поняла, о чём Карпозуб завёл речь, когда кот всё-таки подал голос.

Слушала она его растерянно, лишь изредка протяжно моргая и сдерживая желания куснуть саму себя за хвост просто чтобы убедиться, что это - не какой-нибудь сон, а всё происходит на самом деле. Но как бы растерянно не глядела Медведица на Карпозуба, смотрела она внимательно и не видела ни доли усмешки на его морде, да и ни за что бы не подумала, что кот бы стал так усмехаться над ней - уж точно не он.

- Мм, - замялась кошка, стараясь подобрать слова так же старательно, как малой котёнок, - мне тоже очень важно твоё присутствие, Карпозуб. Я и не думала что этот разговор когда-нибудь продолжится? Или что услышу что-то подобное от тебя в один день? Но воительница запнулась, лишь неловко улыбнувшись собеседнику уголками губ. Чуть потупив взгляд, кошка было ещё хотела подумать о том, что правильнее ответить Карпозубу на это, но на выдохе выпалила лишь то, что хотелось и что чувствовалось: - Просто знай, мне очень радостно это слышать. И пускай морда кошки оставалась скорее смущённой и неловкой, было это чистой правдой.

- Кто знает, что из этого получится когда-нибудь, - мягко мурлыкнула она следом и вновь потупила нос, чтобы не искушать себя желанием хоть разок потереться о пушистую щёку воителя, как делала когда-то в своих собственных снах. Многое выпало на их долю за последние луны, и не было ничего странного в том, что обоим требовалось какое-то время.

временной разрыв

[indent] Та самая битва за Нагретые Камни стала для неё словно бы открывшимся однажды и закрывшимся навсегда порталом в абсолютно незнакомое, такое пугающее и страшащее будущее, о котором она никогда раньше даже не задумывалась. Многие прежние столпы и устои детской, не наполненной ничем подобным жизни безвозвратно рушились прямо на глазах и превращались в многолунную пыль, вместе с игривым ветром в зазеленевшихся кронах деревьев развеваясь по всему миру вокруг и оставляя от себя лишь пепелище забывающихся воспоминаний. Болезненные ощущения настигали будущую воительницу резко разбивающимися о светлую душу и доброе сердце ледяными волнами жестокой реальности, обтачивая прежнюю её в совершенно новое творение множества окружающих и нередко давящих факторов и взращивая среди цветущего сада крошечные, пока что слишком неприметные сорняки, которые однажды запустят свои ядовитые корни слишком глубоко. А пока, словно прячась от пугающих теней и раздающихся из них шипящих голосов собственных мыслей, она каждый раз находила своё спасение в близких соплеменниках.

[indent] Без какого-либо шума и даже едва различимого шороха переставляя длинные, в общей картине кажущиеся изящными лапами перед собой и мягко ступая на зелёный ковёр подходящего к своему логическому концу сезона Юных Листьев, Осолапка почти не поднимала затуманенного очередными раздумьями взора от изучения проглядывающихся сквозь свежие стебельки земли и лишь изредка прислушивалась к каждому гуляющему вокруг неё звуку. То и дело вдыхая в себя привычно-влажный воздух, чьи невидимые телеса были вовсю пронизаны тонкими струйками убаюкивающего аромата длинных листьев ивы и древесины, кошечка с блуждающей по чуть поджатым губам улыбкой позволяла долгожданному спокойствию и расслабленности растекаться по её стройному туловищу и наконец освобождать от цепких пут всего происходящего вокруг. Ставшее словно бы вторым стуком сердца журчание стремящейся вперёд воды переплетался тихими симфониями с шелестом взмахивающих где-то в непроглядной вышине крыльев летящих в столь близкое будущее птиц и едва различимыми переговариваемыми прячущихся в великих корнях грызунов, но раздавшийся над треугольным ухом ярче всего отозвался в предателе-организме. Бесчисленное полчища мурашек промчалось вдоль позвоночника и возвратилось обратно к налившимся румяной краской острым скулам пятнистой юницы, и лишь короткая шерсть успешно массировалась её искренние чувства.

  [indent] — Д-да, — спешно облизывав пересохшие от взявшегося из неоткуда волнения губы, лишь через несколько молчаливых секунд наконец подала тонкий голос Осолапка и скользнула искренне-восхищённым взглядом по разросшемуся чуть впереди огромному дереву. В этом пропитанном абсолютно иной, такой незнакомой и в то же время до скручивающегося внизу живота узла эмоций манящей атмосферой, что заглядевшаяся на величие старой ивы ученица даже не заметила того, как крепко прижалась к серому боку рядом с собой. — Здесь очень красиво, Зверелап. Спасибо, что привёл меня сюда, — слабая, но от того не менее благодарная улыбка тронула тонкие губы, пока кошечка наконец оборачивала небольшую мордочку прямо к серо-голубым глазам друга. А после этого она приблизилась к нему почти вплотную, её горячее дыхание без сомнений опалило длинные усы и аккуратный нос соплеменника, но раздавшийся негромко шёпот мягкой мелодией слов заиграл между ними. — Знаешь, на самом деле, за всё тебе спасибо. Мне очень... ценна твоя поддержка.

[indent] Одно лишь почти невесомое касание и не утихающая буря взорвавшихся глубоко внутри эмоций, буквально заставляющих податься вперёд и ощутимо робко, по-детски смущённо прижаться ещё плотнее. От пыльно-розового носа и прямо вдоль виднеющегося среди тёмных пятен и розеток позвоночника ежесекундно проскакивает неисчислимое множество так называемых мурашек, пока подрагивающие от вспыхнувших опасно близко к замершему сердцу чувств веки прикрывают искрящиеся светло-зелёные глаза. Некая крохотная, оглушающе шумно хлопочущая своими переливчатыми в закатных лучах прячущегося солнца птичка то и дело порывается поскорее вырваться из узкой груди пятнистой и отыскать своё последнее пристанище в цепких, сильных лапах, вдруг оказавшихся настолько близко, но горячий, опаляющий и до туда сжигающий длинные усы шёпот мягкими, эластичными путами полностью окутывает молодую кошечку и будто бы не даёт ей пошевелиться. Бурлящая с новой силой кровь в жилах секундно замирает то ли от испуга, то ли от чего-то абсолютно иногда, заставляя тонкие конечности неприятно неметь и почти заметно дрожать, и ученица не сразу замечает отошедшего от неё соплеменника. Лишь с чуть судорожным вдохом — оказывается, всё это время она не дышала, — ощущает пробежавший по грудке холодок от разгулявшегося ветра и невольно покачивается вперёд, следом за серогривым другом, после чего резко прижимает треугольные уши к затылку. Что было не так?

[indent] — Кажется, похолодало? — совсем не впопад спустя несколько минут воцарившегося между двумя оруженосцами молчания всё же негромко бормочет Осолапка и будто бы стыдливо тупит взгляд, заостряя своё внимание на колышущихся перед лапами стебельках свежей травы. Несколько раз чуть взволнованно переминается на одном месте, боясь сделать очередной шаг и этим безвозвратно спугнуть наконец открывшегося ей Зверелапа, помахивает тёмным кончиком длинного хвоста и всё же поднимает обеспокоенный взгляд на серую мордочку соплеменника. — Ты отошёл потому, что у тебя... у вас с Косулей отношения, да?

[indent] До трепещущей у самого сердца, что вблизи с этим словно бы незнакомым, даже спустя столько лун всё ещё хранящим в себе бесчисленное множество загадок и безответных вопросов котом судорожными, глухими ударами бьётся об узкие рёбра, боли ей одновременно так хочется услышать абсолютно любой, даже совсем нежеланный ответ на повисший в свежем воздухе вопрос, и в то же самое время как можно скорее заткнуть прижатые к затылку треугольные уши и больше не слышать ни единого слова. Жалостливо округлившиеся от приподнятых кверху бровей светло-зелёные глаза с читаемой в них надеждой и явным непониманием некоторых очевидных действий самца взирают на серую морду будто бы в поисках хотя бы мимолётного намёка на то, что будет дальше, но встречаются лишь с ответным вопросом, который железными тисками обхватывает пустой желудок и привязывает его к позвоночнику. Короткая, укрытая нелепыми мазками чернявой краски шерсть эмоционально топорщится вдоль чуть выпирающего из-под шкурки позвоночника, а темнеющий кончик хвоста предательски вздрагивает после резанувшего по слуху ответа и почти расслабленно опускается как можно ближе к укрытой тонким слоем мха земле. Нет!

[indent] — Хорошо, — доверчиво прижимаясь к вновь прильнувшему ближе пушистому плечу и отчётливо ощущая мчащиеся по всему туловищу мурашки от обжигающего чужого дыхания почти на своём загривке, успевает лишь почти неслышимо прошептать Осолапка в ответ на слова соплеменника и тут же резко замирает, даже забывая, казалось бы, как дышать.

[indent] Ей ведь не послышалось? Он и правда сказал, что любит её? Забившееся с невозможной скоростью сердце тут же делает несколько невообразимых кульбит и отказывается возвращаться в привычный ритм, тем самым сбивая кошке дыхание и заставляя ту обессилено облокотиться на серобокого друга. Всё ещё не до конца понимая того, что только что произошло, не зная, реально ли существующая это действительность или лишь разыгравшаяся фантазия, юница, не веря, жмуриться и жадно, до обжигающего слизистые ощущения вдыхает столь нужный запах товарища, заставляющего тонкие лапы предательски дрожать.

[indent] — Я тоже люблю тебя, Зверелап. И хочу... в будущем, конечно... с тобой семью, — на запале быстро шепчет ученица и смущённо утыкается розовым носом в чужой загривок.

[indent] Сначала чужое, но таящее в себе столь притяжательную и манящую власть да решительность прикосновение, отозвавшееся бесчисленным множеством пробежавшихся по всему туловищу мурашек, а после и раздавшийся совсем негромко, буквально интимно голос теперь уже друга тут же накрыли юную кошечку с головой, без труда скручивая низ её живота в тугой, упругий узел и нежными, похожими на материнские поцелуи прикосновениями выдавливая из её вдруг пересохшего горла громкое, почти оглушающее урчание. Как можно крепче прижимаясь к серому боку рядом с собой и с непривычной жадностью вдыхая в себя кажущийся пьянящим запах молодого самца, на инстинктивном уровне изредка проходясь собственным шершавым язычком по мускулистому плечу и стараясь больше ни о чём не думать, Осолапка и сама не заметила того, как приятное умиротворение и спокойствие начинали клонить её в сон.

[indent] — Давай, — заметно вздрагивая от пробежавшегося вдоль позвоночника после нежного укуса разряда тока и глуповато улыбаясь собственным нахлынувшим ощущениям, промурлыкала пятнистая и совсем немного отстранилась от друга, позволяя тому улечься на землю.

[indent] Не став медлить и слишком долго задерживаться в любованиях разлегшимся близ корней деревней ивы Зверелапом, Осолапка и сама поспешила устроиться как можно удобнее близ его мягкого и тёплого бока, тут же блаженно закрывая глаза и вновь заходясь в неудержимом урчании. Мимолётно, словно бы с ударившим в голову осознанием вспомнив о собственном чернявом наставнике и том, сейчас уже слишком смешном факте, что однажды ей искренне показалась возникшая в её сердце влюблённость в Карпозуба, кошечка лишь негромко усмехнулась и, зарывшись розовым носом в пушистую шерсть друга, протяжно выдохнула. Теперь она действительно неимоверно счастлива.

закрытие разрыва

разрыв >>>

Попросив Медведицу приглядеть за Коготком и Синичкой, Ласка поспешила покинуть детскую. Солнце клонилось к горизонту, а дневная жара уже спала, поэтому выйти в прогретый лес, по которому гулял ветер с реки было удивительно приятно. Королева, распушив длинную шерсть, рысцой двигалась по лесу в сторону плакучей ивы. По дороге ей не составило труда уловить свежий след Плющевика, который, похоже, уже ждал её возле старого дерева.
- Плющевик, - Ласка вынырнула из сени зарослей и на пару мгновений замерла, приглядываясь к полосатой фигуре старшего воителя. Сделать шаг к нему навстречу всё ещё был сложно. Королева замялась, но потом медленно двинулась к бывшему другу.
Столько времени прошло, а ей всё ещё было невыносимо думать о той боли, которую она причинила дорогому ей коту. Плющевик был невероятно великодушен, всего лишь согласившись сделать этот шаг навстречу примирению. Ласка врала бы самой себе, если бы сказала, что этот кот ей безразличен. Их связывало слишком много. Слишком долго они были самыми важными друг для друга котом и кошкой. Их дети выросли, но любовь к ним всё ещё жила в сердцах их родителей. И, пожалуй, хотя бы поэтому им стоило попытаться перешагнуть через всё, что произошло.
- Я рада, что мы наконец сможем поговорить по душам, - Ласка улыбнулась, усаживаясь в паре хвостов от Плющевика, но даже в этой улыбке сквозила неловкость. Нет, она совершенно не заслуживала, чтобы он вот так на неё смотрел - спокойно, открыто, даже почти тепло. Простил ли её Плющевик? "За такое не прощают. И он тоже не должен".
Королева моргнула и отвела взгляд в сторону, к воде. Необходимость этого разговора давно ощущалась, только вот о чём им следовало говорить? О чем можно было? Было ли у них что-то, что не причиняло бы боли обоим?
- Я просто хотела убедиться, что у тебя всё хорошо, - Ласка смущённо прижала уши к голове. - Мы так давно ни слова друг другу не говорим, но я вижу иногда... тебя ничего не беспокоит? Знаешь, всё это так сложно, но ты всегда можешь рассчитывать на меня, если вдруг понадобится какая-то помощь. Или совет. Или просто захочешь выговориться. Я не хочу, чтобы мы делали вид, будто совершенно чужие друг для друга.
Она подняла взгляд на Плющевика, боясь разглядеть на его морде неприязнь или непонимание. Но говорила кошка совершенно искренне.