детская >>>

- Обычно там живет намного меньше кошек с котятами, - Ласка усмехнулась в усы, неспешно идя в шаг с дочерью.
Они направились в глубь территории, свернув от реки. Прошедший снегопад заставлял выше поднимать лапы, чтобы не увязнуть, даже на тропинках, но две кошки никуда не спешили, поэтому вскоре королева перестала обращать внимание на это неудобство.
- Понемногу. Пятнышко еще не до конца привыкла к такому количеству котов и кошек вокруг, но, думаю, к посвящению в оруженосцы уже обживется. К тому же, дети Оцелотки - почти ее сверстники, это намного упрощает задачу.
Ласка улыбнулась, но продолжать не стала. Она понимала, как надоедлива может быть, когда начинает с упоением рассказывать о котятах, и в то же время знала, что Ракушечница никогда особого интереса к этой теме не испытывала.
- Ты же знаешь, что я всегда готова помочь советом, - королева участливо коснулась хвостом бока дочери. - Вы все уже выросли и следуете своими путями, но ко мне в любой момент можно обратиться. Даже если это не стоит переживаний.
Как бы то ни было, Ласка пеклась даже о взрослых своих детях. Она не хотела навязываться и требовать от них больше внимания, чем они могли уделять обычной соплеменнице, но всё же неимоверно радовалась, когда кто-то навещал её в детской. Может, всё было бы иначе, останься она воительницей? Ласка смогла бы пересекаться с детьми в патрулях, на охоте, на тренировках. Кто же теперь узнает.
— Мы с Изморозью вместе.
Искренняя радость в перемешку с удивлением озарила мордочку Ласки, но она не спешила отвечать и вежливо дослушала Ракушечницу, внимательно изучая ее эмоции.
- Думаю, Изморозь прекрасно знает, с какой кошкой связал свою жизнь, - королева улыбнулась. Пожалуй, эти слова звучали уж слишком громко, но что-то подсказывало Ласке, что Ракушечница не из тех кошек, которые станут морочить головы молодым котам. Как впрочем и Изморозь не создавал впечатление излишне влюбчивого воителя. Если этот союз действительно образовался, он обещал быть крепким. - И не осудит тебя за твоё желание служить племени в качестве воительницы, не задерживаясь в детской надолго.
Ракушечница была одной из немногих кошек, которые совсем не видели себя в качестве матери. Ласка нисколько её не осуждала, ведь видела, насколько умелой воительницей стала дочь. И видела, как важен для нее этот путь.
- Скорее всего, тебе и правда придется на несколько лун переселиться в детскую, но там есть кому тебе помочь - Ласка добродушно усмехнулась. - Обзавестись котятами - не значит безвылазно торчать в яслях и пересчитывать котят. Ты сможешь вернуться к своим обязанностям, когда посчитаешь нужным - даже через две-три луны. Мне кажется, такой толковый кот как Изморозь прекрасно понимает, что ты хочешь быть не только матерью его котят, но и боевой подругой. Это ведь нисколько не умаляет твоей любви к нему, - королева выдержала совсем короткую паузу, всматриваясь в глаза дочери. Если Изморозь заставил её так переживать - действительно значил для нее очень много. - Любовь многогранна, и ты вольна показывать её так, как считаешь правильным.
Ласка прижалась к Ракушечнице чуть теснее, безмолвно обозначая свою полную поддержку в любом её решении. Помолчав некоторое время, она негромко, почти шепотом проговорила, не скрывая искренней улыбки:
- Я очень рада за тебя. За тебя и за Изморозь. Вы оба замечательные воители Речного племени, и вместе станете ещё сильнее.

Ласка внимательно вслушивалась в слова дочери, цепляясь за малейшие нотки неуверенности или сомнения. Самой королеве не пришлось пройти через это тяжкое принятие, Ласка окунулась в новую жизнь легко, ведь так долго этого ждала. Так долго мечтала переселиться в детскую, что для неё это стало такой же сильной радостью, каким сильным сейчас было смятение на морде Ракушечницы. Ласке не было знакомо чувство, когда твои четко поставленные цели рушит это непредсказуемое чувство, переворачивает внутри тебя все вверх дном, сбивает ориентиры, но она искренне хотела понять. Хотела понять, чтобы помочь.
- Только ты сама можешь решить для себя, как будет правильно, - мягко отозвалась Ласка. - Построить семью, подарить новую жизнь - не значит разрушить свою. А если для тебя это представляется именно так, лучше сойти с этого пути. Поверь, если ты учахнешь там, в яслях, выкармливая его котят, Изморозь и сам никогда себе этого не простит. Ты должна чувствовать себя счастливой, ведь ради этого вы и вместе.
Ракушечница была так молода, амбициозна, увлечена. Впереди её ждали безграничные возможности, понятно, почему она не желала тратить несколько долгих лун на занятия, совершенно ей не интересные. Ласка никогда не была такой хорошей воительницей, какой Ракушечница была уже сейчас.
- Свыкнуться тебе поможет только время. Думаю, скоро ты не будешь представлять себя без него.
— Я не думала, что кто-то вроде Изморози способен вызвать во мне что-то подобное.
Ласка улыбнулась, как улыбается наставник, когда его ученик приносит первую дичь.
- Мало кто может избежать этого чувства. Надо быть совсем уж черствым и сухим, чтобы не найти в своем сердце места для кого-то доброго, или смелого, или целеустремленного. Для кого, кто вдохновляет. Ты, Ракушечница, удивительная. И Изморозь знает это.
Воительница искренне отзывалась о своем избраннике, но понимала ли сама, что является не заурядной кошкой, а прекрасной представительницей Речного племени, уже способной на многое? Ласка считала своим материнским долгом донести это до дочери.
— Ты чувствовала тоже самое к Плющевику? А Лебедь? Кем он был для тебя?
Королева моргнула, перестав улыбаться и как-то смущенно отведя взгляд. Имела ли она право говорить о чувствах, об отношениях, так жестоко ею разрушенных? Рассказывать о верности и любви без оглядки? Может, зря Ласка убеждала дочь в глубине этого чувства, когда сама не могла служить примером? "Моим детям не нужно равняться на меня".
- Мои чувства... - она заговорила и тут же сбилась. - Мои чувства были сильны. Сильны сейчас. Любовь - это доверие. Безграничное. Я до сих пор чувствую себя ужасно из-за того, что причинила боль дорогому мне коту. Он до сих пор важен для меня, я ни разу не пожалела о том, что родила котят, потому что они стали воплощением нашей любви. Пусть даже разрушенной моим ужасным поступком, - Ласка судорожно выдохнула, не находя в себе сил взглянуть дочери в глаза. - А Лебедь... Лебедь дал мне столь необходимую поддержку, понимание. Я была слаба, и он пришел мне на помощь. Ты не такая, Ракушечница, - она выдавила слабую улыбку. - Ты сильнее меня. И я знаю, что не поддашься слабости.
Королева тряхнула головой. Она остановилась, пытаясь отдышаться, хотя шли кошки совсем медленно.
- Не подумай, что мои чувства к Лебедю - лишь благодарность за поддержку. Он замечательный кот, с которым я обрела покой. Но тебе не нужно ориентироваться на мой опыт. Возможно, тебе требуется совсем другое.
Королева выдохнула. Она искренне не хотела, чтобы дети повторяли ее ошибки, обрекали себя на такую же боль. "У нее все будет замечательно. У всех них".

Ракушечница всегда умела делать правильные выводы и здраво оценивать как свои, так и чужие ошибки. Наверное, это и делало ее такой хорошей воительницей. Ласку нисколько не расстраивала внешняя холодность и даже некоторая расчетливость дочери, потому что она знала, что Ракушечница способна на искреннюю любовь и привязанность. Этот разговор лишь еще одно тому доказательство.
- Любовь не сделает тебя слабее. Изморозь не сделает, - Ласка улыбнулась, пытаясь отбросить все негативные эмоции, накатившие с воспоминаниями как-то слишком резко и быстро. - И уж твои котята точно станут толковыми оруженосцами, подающими большие надежды. Вы сможете дать им достаточно тепла и заботы и привить правильные ценности, я знаю, - королева коснулась носом щеки воительницы.
Погода и не думала улучшаться, поэтому Ракушечница решила возвращаться. Ласка не была против, к тому же, её длинная шерсть совсем не способствовала долгим прогулкам в непогоду. Мех промок и отяжелел, а лапы покалывало от холода.
- Ручей Звёзд, наша предводительница, стала отличной матерью своим котятам, - задумчиво протянула Ласка. Может, достойный пример развеет сомнения Ракушечницы? - Изморози в том числе. И совсем скоро после того, как покинула детскую, стала глашатаем Речного племени, а теперь ведет нас в качестве лидера. Она сильная кошка, прирожденная воительница, но материнство помогло ей открыть новую сторону себя. Может, и с тобой произойдет так же.
Ласка улыбнулась, с хитринкой прищурив глаза. Ракушечница определенно имела все шансы возглавить Речное племя, пусть и не в ближайшее время. Сила воли и характера у нее была, трезвость мыслей и подхода тоже. Ласка не хотела загадывать, а потому и оставила эти рассуждения лишь в мыслях.
- Я тоже рада. Когда бы ни понадобилась моя помощь, ты всегда можешь ко мне обратиться, - мурлыкнула королева совершенно искренне.

>>> лагерь

► главная поляна

Осолапка была юна и быстра, и Сивая, семенившая со всей своей возможной скоростью (но все же стараясь не перетруждать лапу), улыбалась ей и своим мыслям. Когда они добрались до перелеска, где уже потихоньку начал сходить снег и сугробы стали рыхлыми, она сунула нос под одно дерево, пытаясь отыскать запах огоньков, и едва не пропустила вопрос от кошечки.
— Про паутину ты верно подметила, но от инфекции она не спасет, если та уже попала в рану, — обернувшись, бодро ответила Сивая и одобряюще улыбнулась Осолапке. — А огоньки помогают от ожогов. Конечно, мы их не так часто получаем - и слава предкам! - но все же в жаркие дни может случиться пожар, и тогда мазь из этих ягод спасет. Они красные и круглые, так что заметить их будет легко даже под снегом. Во-он у тех берез в снегу поищи и приноси веточки. Помнится, там они и росли, пока снег не выпал.
Кивком головы указав ученице направление, сама серая направилась к невысоким кустам, где надеялась отыскать немного паутины. Среди сухих веток виднелись тонкие нити, что не сошли вместе со снежно-водяными ручейками в землю, и потому какое-то время кошка сосредоточенно собирала на один из деревянных обломков небольшой моток.
— Ну как, нашла что-нибудь? — задумчиво разглядывая березы, окликнула она кошечку. Взгляд целительницы зацепился за юные ветви берез, на которых уже набухли молодые почки, только начавшие наливаться нежным салатовым оттенком, таким полупрозрачным, что он был едва заметен.
Интересно, а они могут быть как-то полезны? Если их пожевать, как ягоды? Не отравимся же, это ведь всего лишь березы. Я вон корой ивовой свои боли в суставах лечила, хоть она и гадкая на вкус...
— Как наберешь ягод, подойди-ка ко мне, есть у меня одна интересная мысль, — целительница прикинула, что сама она на дерево не залезет, лапа кривая да больная.
А вот юркая и ловкая Осолапка вполне может справиться и принести немного почек. Или скинуть их вниз вместе с веточками, чтобы не тащить в пасти и не давиться от вкуса сока.

Поиски Осолапки скоро увенчались успехом, и кошечка после восторженного мява вернулась с полной пастью ягод, забавно раздув щеки. Сивая только улыбнулась ей, легко покачнув хвостом.
— Все верно, это они. Можешь пока положить на снег, я послежу, чтобы птицы не склевали. А то любят они такие внезапности, — припомнив, как по юности она однажды потеряла целый сбор бузины, целительница усмехнулась. — А идея у меня вот какая. Видишь на нижних ветвях березы почки набухли?
Она задрала голову, показав на дерево, под которым кошки стояли. Его ветви были достаточно крупными, чтобы выдержать юную ученицу и не сломаться под ее весом, а даже если та оступится, высота падения совсем небольшая, да и снег еще мягок.
— Ты сможешь залезть на дерево и накидать мне немного? Я думаю, они могут оказаться полезны... Правда, еще не знаю, чем именно. Попробую выяснить.
Сивая вздохнула, представив, как долго еще ждать до настоящих травяных урожаев. А ведь по весне племена всегда затевают что-то, да и хищники вылезают из нор и принимаются активничать. Племя еще не отошло от нападения лисы на детскую, упаси предки что-то подобное пережить снова, когда кладовые пустуют. Тут и самый виртуозный целитель не справится. Сивая за последние луны чувствовала, как растет ее мастерство, но все же боялась ран и травм в племени, как и прежде.
— Только будь очень осторожна, если не хочешь как я ковылять, — подмигнув Осолапке, она отошла чуть в сторонку, давая ученице простор для действий.

Осолапка чуть смущенно призналась ей, что никогда прежде не лазила по деревьям, и Сивая с удивлением взглянула на ученицу. Да, это была не их лучшая способность - те же грозовые по веткам так и скакали, но на ее памяти все ученики как можно раньше пытались освоить разные навыки, и на деревья лазали только так. 
— Будет что друзьям рассказать, как вернешься в лагерь, — с улыбкой заметила кошка, и кивнула в ответ на вопрос. — Да, попробую узнать, чем они могут быть полезны. У меня как раз к потеплению лапа ноет, может, намажу на нее и посмотрю, как сработает.
Пока она говорила, пятнистая уже ловко запрыгнула на ствол березы и вцепилась в полосатую кору коготками. С легким уколом волнения Сивая наблюдала за осторожными перемещениями Осолапки, но та отлично владела своим гибким телом, и потому вскоре оказалась на устойчивых ветвях, при этом не забыв и об аккуратности.
— Ну, что, там что-нибудь упало? Или мне лучше в пасти их принести прямо сверху, что думаешь? — Сивая скептически оглядела пустой, белый снег под ее лапами, и помотала головой.
— Нет, ничего. Попробуй покусать ветки, — береза кренилась под лапами ученицы, но та быстро и легко обкусала тонкие прутики, и кошке пришлось чуть отскочить в сторону, чтобы те не нападали ей на голову. Хихикнув совсем по-юному, Сивая оглядела собранный урожай и довольно муркнула что-то себе под нос. Этого для экспериментов и дальнейшего использования должно хватить.
— Этого хватит, слезай! А то не нравится мне, как та ветка хрустнула, — с опаской в голосе поторопила она Осолапку, не отводя внимательного взгляда от кошки до тех пор, пока лапы ее не коснулись земли.
— Уф, ну и приключеньице вышло, — собирая в одну кучку березовые веточки и прутик с паутиной, проурчала она пятнистой. — Ты мне здорово помогла, осталось только все это до лагеря дотащить. Вернемся - и можно будет перекусить как следует, а?

► лагерь

разрыв

Эти несколько дней прошли, как в тумане; проплыли свинцовыми тучами, набухших дождём, отразились дробью штормового ветра в ушах, прогудели, пронеслись, в оскале обнажая невидимые зубы.

Ночное бдение всегда казалось чем-то потаенным, чем-то, за завесой которого скрывается то, ради чего любой оруженосец выкладывается в полную силу. Эта тайна согревала, дребезжала крохотным огоньком. На деле - никакой лирики. Лишь рваные полотна знамен, окропленные кровью: своей и чужой. Холодный серпантин накрывал - голова, поддернутая к беззвездному чернильному небу, повторяла один-единственный вопрос. Но сколько бы Молния не старался, после он не мог вспомнить ни буквы, посланной в молчаливый осколок мглы.

Так все и тянулось.
Раны заживали; ни лапа, ни голова уже не отзывались болью. Только взгляд - вымученный, покрытый налетом инея. То, что Молния позволил себе сорваться на товарище, с характерным хрустом льда сковывало внутренности, междоусобицы в племени - затягивали и вспарывали раны одновременно.

Но расслабляться было нельзя.

Воитель расправляет широкие плечи, пробираясь к Нагретым камням, и почти не слышит тихое дыхание Исток где-то поблизости. Тело рефлекторно напрягается, стоит им приблизиться к берегу; там, на противоположной стороне, по-прежнему зловонно смердит кровью и страхом. Из глотки рвётся сдержанный рык - но Молния усмиряет его, и усмиряется сам, тяжелым взглядом касаясь соплеменницы. Какой тут разговор может быть, белогривый не понимал. И продолжал молчать.

Грудь, набухая раздражением и тоской, медленно опадала. Одинокое, прищуренное небо наблюдало за этими двумя снизу вверх, перемигиваясь затхлой лазурью. Смотреть на Камни ( вековые, надгробные ) было невыносимо - словно каждый обточенный рекой гигант вонзался меж ребер, прокручивался в сочащихся ранах. Молния поморщился, взглянув на Исток из-за плеча после обновления меток.

- О чем думаешь?

Первая мысль, закручиваясь в спираль, примагнитила собой первую фразу. И от собственного голоса - севшего, с пленкой неосознанной грубости, хрипящего, - белогривый зябко повел плечом. Обойдя тяжёлыми лапами ещё пару раз берег, Молния кивнул воительнице - делать им здесь больше было нечего. Рисковать нельзя - все вокруг пестрило резкими всполохами Грозовых.

Добирались до перелеска тихо, шелестяще, оставляя в воздухе и первой нежной зелени плеск бледного пожара светлой шерсти.

- Что-то грядёт, - сквозь плотно сжатые веки. - Заброшенные сады Двуногих... Кажется, теперь нам придётся отбиваться и от случайных бродяг. Повторяется ли история или это - то самое светлое будущее?

Последний вопрос, задержанный хрипом на согласных, скорее риторический. Но Молния грустно усмехается про себя, отследив взглядом кроткие движения Исток.

Отредактировано Молния (02.04.2021 19:09:28)

Молния слушал Исток тихо, вкрадчиво, оставляя неаккуратные мазки взгляда на её шерсти, чтобы потом пропасть расфокусом в клин пепельно-сизого небо, мерцавшего меж склоненных берез.

Земля пестрила грязной охрой. Где-то поодаль был слышен родной запах реки. Пыль невесомым покрывалом оседала на переливах платины вдоль спины. В спокойном некогда взгляде мелькала тревога, смешанная с бирюзой. Исток пожимает покатыми плечами, оставляет лёгкий шлейф улыбки на губах, незамысловатый и такой читаемый - Молния понимает без слов. Этот жест хотелось повторить, нагло скопировать почти на все ее сказанные слова.

Только, взрослея, воитель понимает, что это осталось где-то там, за горизонтом, - на мосту, который он когда-то сжёг. Теперь приходится разговаривать.

- Перемены... - глубокий вздох. - Они пришли к нам вместе с Ручей Звезд, вернувшейся с Лунного Камня. Кто знает, Исток, но очень хочется верить, что пролитая кровь стоит великих планов нашей предводительницы.

Он был совсем не политиком - по крайней мере, с подобным опытом не сталкивался. А потому подбирать слова было сложнее: необходимая мысль, как зажженный фитиль, то разгоралась в темноте, то потухала так стремительно, что было невозможно её ухватить.

- А пока это все гипотезы. Только вот... Понять Ручей Звезд тоже можно. Она борется за гордость всего племени; она борется за нас. А мы - друг за друга. И в то время, как мы с тобой думаем о себе, любой предводитель, наверное, в первую очередь думает о том, что оставит своим детям.

Молния жмурется, не понимая, правильные ли вещи говорит, не понимая, верит ли в них сам, отрицая бессмысленные идеи кровопролития, за которыми не стоит ничего, кроме тупой, всепоглощающей жажды мести.

- И уйти лидером, в истории которого нет достижений, нет побед - это не про Ручей Звезд. Это не про Речное племя.

Лобастая голова чуть наклоняется, лёд глаз наконец останавливает свое движение на морде Исток и пытается предугадать её дальнейшие слова.

- Я тоже, Исток. Я тоже, - хрипло, дребезжаще. - Но, возможно, если она слушала мнение воителей, решивших пойти за войной, она в конце концов послушает и тех, кто решит пойти за миром.

Березняк был излюбленным местом Косули. С самого посвящения в оруженосцы она любила гулять здесь в одиночестве, любоваться могущественными деревьями интересной раскраски. Кажется, эти деревья знают о ней больше, чем многие соплеменники... Ах, сколько раз она гуляла здесь ночью. И всё совсем не изменилось. Лес всё тот же, такой же величественный и неизменный. Интересно, как давно он здесь? Наверное, он видел ещё совсем молодое Речное племя. Первых воителей, первые битвы, первые победы Речного племени. Сколько же памяти хранят эти молчаливые белые гиганты? Сколько лет не пройдёт, а речные всё также ходят сюда отдыхать. И первые жители леса, и старейшины, и она, и даже её дети будут приходить сюда... От этих мыслей кошка невольно поёжилась. Жутко осознавать, что ты просто погибнешь однажды и мир будет жить без тебя. А тебе останется лишь наблюдать за тем самым лесом, но уже с далёких, совсем холодных, звёзд. "Стоп. Долой грустные мысли." — командует самой себе Косуля и удовлетворённо поднимает голову, наблюдая за идущей рядом подругой.

— А где ты получила это своё сильное ранение?

— Ты не поверишь. — Косуля вновь включает королеву драмы и рассказывает историю так, будто всё было наяву. — Иду я, значит, гулять  по лесу. Как вдруг, откуда не возьмись на меня выпрыгивает ЦЕЛАЯ СВОРА СОБАК. Их было семеро и все огромные, как... Как... Как вот эти берёзы. Они рычат на меня, явно хотят отведать кошатины, псины треклятые... Но и я не промах. Прыгаю одному на спину, да как кусаю за шею... И всё, нет собаки. А остальные как зарычат, да как кинуться на меня... А я взяла и прыгнула на дерево, но они этого даже не заметили и принялись грызть друг друга. В пылу сражения и не заметили, что сами друг друга поубивали. А мне только добить оставалось. — она говорила всё это на одоном дыхание и чуть ли не задыхалась, когда закончила рассказ. — А ранение у меня потом появилось. Я пока в лагерь шла об камыш поцарапалась.

Её слова про целителей заставляют Косуля напрягаться и от былой шутливости, кажется, не осталось и следа. Видимо, Осолапка не особо настроена шутить. Что ж, пора переходить в режим: "говорим по душам". Это у воительницы получалось не сильно хуже, чем придумывать истории.

— Это не может быть заноза? Там ведь может быть воспаление или попадание какой-нибудь инфекции, наверное... Может быть тебе лучше навестить Сивую с Ле... Тростником?

— А что с Тростником не так? — уже более серьёзно интересуется Косуля и лишь краем глаза смотрит на подругу. — Вижу же, беспокоит тебя что-то. Рассказывай.

— А что тебе нужно рассказать? Что именно ты хочешь узнать? А то я ведь пока что не старейшина, чтобы красиво слагать легенды и сказки!

— Легенды я слушать не хочу. — промяукала Косуля и довольно серьёзно взглянула на подругу. Уж чуяло её сердце, что наказали её далеко не за лёгких проступок. Что-то тут точно не так. — За что тебя наказали, Осолапка?