- Не знаю, - деловито продолжила повторять свой ответ маленькая кошка, сильнее и сильнее щуря глаза, глядя на Выдрёнка. Он говорил так уверенно, будто бы лучше самой Синички знал, что у неё должно быть, а чего - не должно. И спустя ещё несколько слов голубоглазая уже и сама засомневалась, где её братья и сёстры. - Но я спрошу у мамы. Может, она знает. Но я их точно не ела! Я что, толстая? - поинтересовалась она спешно и настолько беззлобно, насколько мог только совсем маленький котёнок. Ну, раз уж на то пошло, может Выдрёнок знал ещё что-то про то, сколько нужно кушать?..

- И я так думаю, - охотно поддакнула Синичка Лебедёнку, как только тот сказал, что кошки не едят других кошек. Зачем им, собственно, могло это понадобится?.. Впрочем, и это стоило спросить у мамы. Но не успела Синичка как следует нацепить на себя окончательно деловитый вид, как Выдрёнок заявил об ещё одном новом открытии - стало быть, Синичка теперь будет их сестрой. Что это значит, юная кошка не особо поняла и удивлённо приоткрыла рот: - Ладно, буду. А где вы меня будете держать? - задалась она вновь вопросом, непонятливо глядя то на Выдрёнка, то на Лебедёнка. Чудаки какие-то, но весёлые. И они Синичке нравились явно. Кто больше - Лебедёнок или Выдрёнок, она ещё не смекнула, но этого было достаточно.

От разглядывания братьев котёнка отвлекла Ноченька - она подскочила к Синичке на подстилку, видимо тоже воодушевившись идеей быть её сестрой, хоть так же радостно совсем не звучала. Синичка перевела смущённый взгляд на неё и попыталась исправить это, как могла: - Ты тоже красивая. Просто по-другому, - мяукнула она, имея в виду совсем другой цвет шерсти Ноченьки, её новой сестры, а как уж что звучало - ну, мало ли, что могло быть.

- Давайте в докоталки.., - покладисто согласилась Синичка с какой-то странной идеей, что предложили братья, - Только недолго. Скоро моя мама вернётся. Она важная воительница в племени, и они там без неё не могут, - незатейливо доложила Синичка и прихохлилась, вовсю готовая заняться теми самыми докоталками, что бы это не значили.

Посреди их разговора и, видимо, прямо перед началом игры в палатку вошёл какой-то воитель, совсем не знакомой Синичке. Интуитивно умолкнув, покуда он стал разговаривать с королевами, Синичка только-только успела его разглядеть получше, как Выдрёнок уже напал на него с просьбой рассказать сказку. Серошкурый кот согласился, хоть и показалось Синичке, что как-то неохотно - он запретил им шушукаться так, словно это было что-то плохое. Какой вредный кот - подумалось юнице, но та сидела молча и слушала, как сказали. Сказка была интереснее, чем Синичка могла было подумать, но только та захотела что-то спросить, как старший кот уже скрылся из детской.

- А горные львы правда бывают? - поинтересовалась она уже у старших котят, недоверчиво хлопая глазами из подстилки.

[indent]— Кто это тут догоняться собрался? — пробасил Карпозуб, входя в детскую. Смешно изогнув бровь, воин протиснулся в пещеру, которая уже давно казалась тесной, едва кот проходил в нее. Карпозуб с невыразимой нежностью смотрел на своих малышей. Невольно мысли сразу переносились к другим трем котятам, которые уже давно стали оруженосцами. Было ли это случайностью или знамением, легким намеком Звезд на что-то? Может, число три для Карпозуба счастливое? Как бы там ни было, стоило черногривому взглянуть на спинки своих детей, и улыбка сама собой появлялась на лице Речного воителя. Даже если Звездное племя ни при чем, Карпозуб был по-настоящему, действительно счастлив.

[indent]— Медведица, мальки, — промурлыкал кот, нежно потеревшись щекой о щеку любимой. — Как вы здесь? Всего ли вам хватает?

[indent]Он медленно обвел глазами детскую, чтобы удостовериться в том, что подстилки свежие, а в стенах палатки не было никаких щелей, через которые мог бы тянуть холодный сквозняк. Как бы кто не простудился! И дело было даже не только в семье Карпозуба, но и в племени в целом. Ни одна королева, ни один котенок не должны оставаться обделенными. Напротив, они нуждались в заботе и внимание больше остальных членов Речного племени.

[indent]После небольшого осмотра Карпозуб вновь опустил глаза на котят. Их шерстки лоснились, а значит, все были сыты. Воин вновь улыбнулся. Разве можно было не поддаться очарованию столь юных созданий? По очереди кот задержался взглядом на каждом.

[indent]Ноченька, ее имя сразу ассоциировалось с той самой ночью, когда их с Медведицей котята только появились на свет. Карпозуб жалел о том, что не мог быть рядом, ведь именно в тот день старший воин ушел в ночной патруль. Что же, у Речного было достаточно времени для того, чтобы загладить вину. Глядя на черную шерстку дочери, Карпозуб удивлялся тому, насколько сильно она похожа на него, он точно смотрел на отражение.  А вот братья Выдренок и Лебеденок были невероятно похожи на свою мать, такие же мечтательные и добросердечные, Карпозуб был уверен, что из них вырастут самые преданные воины.

[indent]— Вы сами не заметите, как пролетит время, и уже станете оруженосцами, — заверил котят черногривый, по-деловому кивая головой. — К посвящению вы окрепнете, наберетесь знаний и узнаете больше о жизни в племени. Поэтому почему бы вам действительно не побегать? Знаете, кто бегает в лесу быстрее всех? Воины племени Ветра! Хотите послушать?

Выдрёнок вечно гнался впереди собственных лап, и Лебедёнок иногда уставал от этого. Ну мы же разумные коты, надо замедлиться...поразмыслить чуток, а то будет как в сказке. Плохо, в общем.
Но, несмотря ни на что, Выдрёнок был ему братом - помимо того, что соплеменником. Да и Лебедёнок смутно осознавал, что он тоже не для всех как свежий кусок рыбки, для некоторых - и как несвежий.
- Просто нужно сначала думать, а потом - делать, - всё же заметил котёнок брату на вопрос о смысле сказки. Кто знает, может - притормозит чутка на поворотах? А то так и врезаться можно в какую-нибудь мысль...
Собственная не больно-то развилась - помешали новые морды.
— Кто это тут догоняться собрался? - гулко раздался голос отца, и Лебедёнок замурлыкал, бросаясь к нему со всех лап, едва не покатившись кубарем - для ускорения, так сказать.
Как вы здесь? Всего ли вам хватает?
- Нам - да, а вообще как? Вдруг это там, не в детской, а...ну, вообще кому-то не хватает? Мы вот едим, а если эта рыбка... - Лебедёнок аж запыхтел от умственных усилий. - а если она старейшинам нужнее? Или там в целительской? А мы...мы её съели? - звонкий голосок слегка вздрогнул - Лебедёнка внезапно поразила мысль. С ним это вообще временами случалось.
А вот мы сидим в палатке и просто едим...а могли бы делать что-то полезное!
- Хотите послушать?
Выдрёнок начал про догонялки, но в этот раз мысли Лебедёнка, хоть и были такими же быстрыми и внезапными, как у всякого котёнка, бежали в другом, совершенно другом направлении. Он легонько стегнул брата хвостом по пушистому боку.
- А может мы лучше что-то полезное можем сделать? - спросил он с надеждой.
Может, мы и не оруженосцы, но всё же голова, четыре лапы... И из палатки можно будет выйти! Последняя мысль придала ему необычайного энтузиазма, и он уставился на Карпозуба с небывалой умильностью во взгляде.

Несмотря на то, что предвкушение от будущих догонялок так и раззадоривало юную кошечку где-то внутри, а всё же чуть сущеренного взгляда с Выдрёнка она не могла спустить, всё думая, отчего это он такое говорит. И вроде бы хотелось задержать на морде какое-то недовольство, но всё же слишком многое отвлекало - все старшие суетились, то и дело вспоминая то про Синичку, то про свою мать, то про друг друга, и Синичке ничего не оставалось, как деловито присесть.

- Очень пушистая, - кивнула она буро-полосатому, соглашаясь, хотя раньше никогда не думала о том, что может быть какой-то уж больно пушистой. Но ладно. Это устраивало юную кошку куда больше чем мысль о том, что, может быть, она кушает слишком много. Обжоры воителями, наверное, не становятся - так думалось юнице, а уж дочери Ракушечницы не было уготовлено иного, кроме как стать именитой в воинском ремесле. Ноченька как раз поддержала последние слова Синички о воительницах, и голубоглазая охотно переключилась на неё, правда, с недолго молчала - уж не думалось Синичке, что была в этом племени ещё такая важная воительница, как Ракушечница. И всё же белошкурая сдержанно улыбнулась, дружелюбно навострив ушки.

- Тогда, наверное, племени тяжело, пока она в детской. Хорошо, что Ракушечница там за всех нас, да? - незамысловато мурлыкнула она, краем глаза цепляясь за отголоски серьёзности на мордочке юной черношкурой. И всё же совсем недолго - вскоре в детскую вошёл плечистый воитель, такой же черношкурый, как Ноченька. Это был их отец - Карпозуб, кот, с которым юной кошке особо и обсуждать было нечего, но как только старшие котята засуетились вокруг отца, к Карпозубу подлетела и Синичка. - Карпозуб! - громко мяукнула она, вежливо усевшись возле размашистых чёрных лап, - А ты не видел моего папу?  Мы будем играть в догонялки, может он тоже хочет? Нужно его позвать играть с нами, - деловито сообщила она, оставшись сидеть там, где сидела. Ему понравится играть в догонялки - подумалось ей напоследок, а увлечённый взгляд стрельнул в сторону главной поляны - вдруг повезёт, и он в лагере?

— Тогда, наверное, племени тяжело, пока она в детской. Хорошо, что Ракушечница там за всех нас, да?
- Наверное..., - Лебедёнок задумался, но тут же прервал себя. - Но она скоро вернётся в ряды воинов, а мы станем оруженосцами! И будем ей помогать, вот! - он даже распушился от гордости, вздёрнув хвост боевой трубой. Ну всего-то несколько лун..подумаешь...можно и потерпеть...
Но хотелось-то сейчас!
Мама...Медведица, конечно, так было более пристойно, заметила, что повозиться с обязанностями оруженосцев им ещё успеется.
- Столько времени на веселье, как сейчас, у вас уже не будет
- Но...мы уже можем... - пробормотал он разочарованно, и даже игры показались ему на секунду чем-то...весёлым, конечно, но очень...мелким, не имеющим значения, когда жизнь за пределами детской была полна долга.
Отчего-то ему смутно хотелось менно этого. Чувства собственной значимости. Необходимости племени. Конечно, сейчас, как Лебедёнок сам думал, он помогал матери с братом, Сестрой, а теперь ещё и Синичкой, чья мама не торопилась приглядывать за ней день-деньской. Но этого отчего-то казалось мало.
Если ночью выбраться из палатки... - проникла в голову шальная мысль, но котёнок тут же одёрнул себя. Нет, нельзя! Это запрещено.
Собственная...правильность иногда казалась ему чрезмерной - вряд ли Ноченька и Выдрёнок задумались бы о таких вещах и наверняка сочли бы его занудой - и были бы, Лебедёнок признавал, во многом правы. Должно быть, ему было просто рано думать о таких вещах.
И он постарался выкинуть эти мысли из головы. Успеет ещё подумать!
- Однажды мы все в этом убедились... Хотите узнать, как?
Как? - живо отозвался Лебедёнок. Вот это было дело! Если они сейчас услышат что-то важное, полезное - они ведь и сами будут предупреждены, а значит - вооружены не хуже воинов! - Но...нас же научат плавать, когда мы станем оруженосцами? И вообще...это легко или не очень?
Мысль о том, чтобы нырять во что-то вроде той лужи, которую он видел, мельком скосив глаза за выход из палатки, признаться, не вызывала радости - она была какой-то...странной на вид. Большой и мокрой, как мох, который им приносили. Лапки мочить, брр...
Но я же речной кот! И научусь лучше и быстрее всех! Вот!

Коготок всегда казался ему хмурым, и это вызывало некоторое тревожное любопытство. Почему он всегда...такой? Грустный, наверное? Но вроде не злой, что ли...
Лебедёнок невзначай придвинулся к старшему товарищу по палатке, осторожно прижался боком. Вдруг ему так станет уютнее? Он же совсем один, в отличите от нас. И его мама... Кажется, это не Ласка? Он совсем на неё не похож, хотя...ну, я тоже не прямо копия мамы и папы.
Вопрос Коготка всерьёз его озадачил.
- А вообще сколько племён котов в этих горах? И как они живут тогда...вместе со львами? Или они и правда львы? А у львов есть племена?
Вопросы так и сыпались из него, и задал он едва ли половину. Хотелось спросить у Коготка, почему он вечно такой грустный, но Лебедёнок чувствовал себя неловко - вдруг это что-то совсем грустное? Это вот как случайно поцарапать подушечку лапы, а потом на неё наступать - больно, вот и у Коготка такой вид.
Всё же он решился.
- Слушай, а почему ты часто такой...ну, хмурый? - осторожно поинтересовался котёнок, подавляя желание отодвинуться подальше - вдруг Коготок обидится и наподдаст ему лапой? Конечно, тогда его заругают, но Лебедёнку от этого вряд ли будет приятнее.
Ну, вряд ли наподдаст. Это, в конце концов, грубо и невежливо.
Грубым ли был его вопрос, он не знал, но собирался выяснить это опытным путём. Так всегда получалось понятнее.

— Нам — да, а вообще как? Вдруг это там, не в детской, а...ну, вообще кому-то не хватает? Мы вот едим, а если эта рыбка...  а если она старейшинам нужнее? Или там в целительской? А мы...мы её съели? — предположил Лебедёнок, усиленно напрягая мозг. Выдрёнок его не понял, даже сам склонил голову от напряжения, пытаясь уловить мысль брата.

— Наверное, там уже подумали насчёт еды… — покачал головой Выдрёнок, не особо проникшись речью серого котёнка. Напротив, ему показалось странным то, что Лебедёнка это так волнует…  Это же такое неважное, такое незначительное. Должно быть, взрослые уже все решили давно, принесли, сколько нужно и всё. Зачем задумываться об этом, если можно просто играть?

— А может мы лучше что-то полезное можем сделать? — предложил Лебедёнок, заставив тёмного котёнка скривить моську и вздохнуть демонстративно. Надо было говорить хотя бы не «мы», а я «я». Выдрёнок хоть и не был ленивым, но сейчас очень не хотелось куда—то тащиться и что—то творить необычное. Малыш демонстративно улёгся на пол, всем своим существованием показывая, как ему очень хочется этим заниматься.

— Идите лучше играйте, Лебедёнок, — проурчала мама, выцепив момент, чтобы лизнуть сына в макушку. Выдрёнок хихикнул и на всяких сл учай сделал шаг в сторону от матери, чтобы не попасть под горячий язык.

— Однажды мы все в этом убедились... Хотите узнать, как? — спросила Медведица. Выдрёнок восторженно запищал и почти без опаски подкрался поближе к подстилке матери, чтобы слушать и внимать как можно лучше.

— Слушай, а почему ты часто такой...ну, хмурый? — обратился Лебедёнок к Коготку, ещё одному одинокому котёнку. Выдрёнок так считал, потому что все, что было не так, как у него — неправильно.

— Ничего и не хмурый, — встала на защиту Ноченька, явно стремясь подружиться с Коготком.  —  Коготок хороший, Это ты у нас болботун, — добавила тёмненькая. Выдрёнок с интересом взглянул на Коготка и свою сестру.

— Вы будете отличной парой! — пошутил он восторженно, словно это была лучшая шутка всей жизни. Котёнок вдобавок к возгласам, счастливо стал прыгать вокруг Ноченьки, подбивая её на догонялки.

временной разрыв, ночь Совета

[indent] В последние рассветы, словно одним резким движением острых когтей разорвав брезентовую ткань и тем самым без труда избавившись от стискивающего некогда худощавое туловище пояса, слишком заметно округлившись и став больше похожей на огромный пятнистый шар на четырёх тоненьких спичках, молодая Оса с отразившимся на аккуратной мордочке облегчением наконец переселилась в укрытую зарослями камыша и тростника детскую и, словно почувствовав там себя подобно рыбе в воде, быстро обижалась в не самой привычной обстановке: светло-зелёные глаза не слишком хорошо видели в царящей здесь полумгле, а разносящийся отовсюду визг и крик резвящихся котят моментально записывался на подкорки мозга. Немало времени, то ощущая сводящие от тянущей и абсолютно тупой боли суставы и навязчиво ноющие кости от тяжести увеличивающегося в окружностях живота, то небывалую раньше усталость и ежесекундное желание по-новой взбить моховое гнёздышко перед собой или скрыться ото всех в этом мире, проводя в собственной подстилке и не без помощи выбираясь на главную поляну в поисках еды или спасительной воды, пятнистая юница на крайних сроках беременности была способна лишь на это. И на то, как поздними вечерами вместе то с добродушной и мягкой Лаской, то с желающей передохнуть от малышей Медведицей сидеть близ узкого лаза внутрь незамысловатой палатки и различными взглядами скользить по каждому проходящему мимо соплеменнику. Но именно сегодняшним вечером, когда последний тусклый свет закатного солнца, столь упорно пробивающегося сквозь сгустившиеся на расплывчатой линии горизонта дождевые тучи, окончательно погас, в последний раз вспыхнув прощальным пламенем и исчезнув как минимум до следующего утра, а на оживленной и заметно забившейся новыми близкими соседями главной поляне с отлетающим от земли и стен палаток эхом разносились голоса собирающихся на Совет речных товарищей, что-то было не так. И стоило лишь приятной, почти согревающей в эти неожиданно наступившие дни сезона Листопада мгле надвигающейся ночи опуститься в лагерь и объять своими огромными, искрящимися тьмой и скрываемыми под звёздами тайнами лапищами всё вокруг себя, как вдруг то беспокоящее и заставляющее Осу нервно ежеминутно вертеться нечто дало о себе знать в полной мере.

[indent] — Ой! — чувствуя, как на быстротечное мгновение окаменел её раздувшийся до невообразимых размеров живот и до первых капелек свежей, но отдающей лишь тошнотворной сталью крови закусывая нижнюю губу, с промелькнувшим в светло-зелёных глазах удивлением прошипела роженица и тут же инстинктивно приняла позу поудобнее, чуть раздвигая задние лапы. — Ласка… Кажется, началось…

В том месте, где находился малыш, было очень тепло. Он отчётливо чувствовал свою связь с матерью, но с каждым днём, кажется, ему становилось всё более тесновато: здесь, под сердцем матери, мальчишка был не один, поэтому места оставалось всё меньше и меньше. Кажется, его время пришло?

Малыш сам не понял, как оттолкнулся от тех, кто был рядом с ним, последовали ли они вперёд или остались там. Крохе очень не хотелось покидать это тёплое местечко, но его уже ждал огромный мир. Вот только он отчётливо чувствовал, что его мамочке было больно: какие-то спазмы, волны, потуги, выдавливающие буквально его наружу. Малышу такая спешка совсем не нравилась, но он очень не хотел, чтобы мама страдала, поэтому с усилиями сам прокладывал себе путь. Неизвестно, помогали ли его силёнки облегчить это непростое действие или нет, но он старался как мог.

Крохе очень не нравилось, что приходилось покидать так полюбившиеся ему места, поэтому он громко заявлял об этом. Он хотел, чтобы мамочка услышала, как ему не нравится всё это! Кажется, теперь он уже был совсем не там: со всех сторон дули холодные потоки ветра, ему было ужасно холодно, потому что мокрая шёрстка неприятно шевелилась. Малыш пищал настолько сильно, что едва слышал что-либо вокруг, а вокруг что-то да было интересное: какие-то голоса, вскрики. Наверное, мамины...

- Ми-и-и-и! Ми-и-и-и! - кроха не унимался и пытался отыскать маму среди кучи непонятных ему запахов, чтобы уткнуться в её бок и продолжить дальше кричать о том, как ему неуютно, но все попытки были пресечены. Чей-то горячий язык начал быстро-быстро туда-сюда ходить по его спине, и малыш понимал, что это не мамочка. А где же мамочка? Почему она сейчас не с ним? Он наровился сбежать из-под чьего-то шершавого языка, но отпустили его не так уж и быстро.

Однако из плена всё же удалось вырваться, и он, пошатываясь из стороны в сторону, из последних сил пополз на крики мамочки. Мамочка, не плачь, я иду! Он коснулся холодным носом её пушистого бока, а затем услышал такие же верещания около резко вздымающегося большого бока. Значит, я всё же правда был не один? Значит, за мной все тоже побежали? Мамочка, не плачь, пожалуйста, мы здесь, слышишь?

[indent][разрыв]
[indent]Тростник отчаянно не хотел на совет. Он не понимал, зачем вообще его племени общаться со всеми этими дураками из других племен. Ну, в смысле, головой, конечно понимал, но сердцем - отнюдь. Он маялся  и не находил себе места, не решаясь никому сказать о своём нежелании. Искал повода и блуждал из угла лагеря в другой, попусту раздражаясь на возбужденных соплеменников. Но стоило его взгляду упасть на детскую, услышать, что там творится что-то не совсем обычное, он радостно осклабился.
[indent]Ученик целительницы поспешно, с положенным случаю выражением морды сообщил наставнице, что так и так, один из них должен остаться в лагере, чтобы последить за Осой, вдруг она решит окотиться в тишине покинутого большей частью племени лагеря?..
[indent]Когда Тростник, обрадованный возможностью не тащиться к четырем, вошёл в детскую, чтобы совершить обход, он замер как вкопанный.
[indent] - Я здесь, Ласка, я не ушёл, - тихо и успокоительно произнёс кот, проходя внутрь и чувствуя, как от его присутствия в палатке стало разом тесно. Он подошёл ближе к Осе, всем телом ощущая испуганное биение собственного сердца. Стоп, прекратить панику! Тысячу раз Сивая рассказывала, я справлюсь ничуть не хуже её. И мой страх Осе совершенно не нужен. Прочь, мышиная возня в голове, прочь! Он глубо вдохнул и очень медленно выдохнул, с этим вздохом изгоняя приступ паники. На его место пришло спокойствие, он подошёл к Осе, подгибая лапы, на ходу улегся рядом с ней.
[indent] - Ты молодая и сильная, ничего не бойся, я рядом, чтобы помочь, - промурлыкал Тростник с неуклюжестью кота, который впервые в жизни целенаправленно пытается сказать кошке что-то приятное. Он тихо замурчал, ненавязчиво обнюхивая бока кошки, чтобы удостовериться, что всё идёт по плану. Нормальные роды, как ему было известно, не нуждаются в помощи и даже напротив - лишняя помощь может отвлечь кошку и помешать ей. Так что сейчас он просто наблюдал, и пытался своим спокойствием успокоить и Осу.
[indent]Когда появился первый котенок, Тростник несколько растерялся. Так быстро? Так легко? Сердце его наполнилось совершенно незнакомым волнением и такой радостью, словно он сам был отцом этого голодно пищащего комочка. Он помог Осе отделить от оболочек её первенца и носом осторожно подтолкнул его в сторону материнской груди. Кошке не нужно было говорить, что делать, так что ученик целительницы, следящий за движениями живота роженицы, повернулся в сторону её хвоста, ожидая следующего.
[indent]Когда появился второй котенок, Тростник нетерпеливо сразу подвинул её к животу Осы, и сам начал его вылизывать, боясь что неопытная мать не сможет справиться сразу с двумя.
[indent] - Ты такая молодец, - с искренним восхищением прошептал серый кот, на миг поймав взгляд молодой воительницы. Теперь он  и сам знал, на какие чудеса способны простые кошки.